Тики

Глава вторая ОДИНОКИЙ ГОРИЛЛА

Когда стемнело, Тики с Мафутой подошли к небольшому ручью и решили около него заночевать.

Это был весёлый ручей, а по берегам его рос густой высокий бамбук.

Наши путешественники сидели и ужинали при ярком свете костра. В небе над ними сверкали звёзды, а позади костра мрачно и таинственно темнел лес. Слышалось стрекотание кузнечиков и цикад и громкое кваканье лягушек. Время от времени в лесу раздавалось рычание хищного зверя. Ночь — пора охоты у хищников.

Тики разделался с последним манго и облизал пальцы.

— Мафута, — сказал он, — расскажи мне что-нибудь перед сном.

Мафута улыбнулся.

— Ладно! Только вот что же тебе рассказать… — Он задумался. — Ты про Одинокого гориллу знаешь?

— Нет, никогда не слыхал!

Тики придвинулся поближе к огню, укутался поудобнее в одеяло и приготовился слушать.

— Так вот, — начал Мафута, — горилла Чиколве жил в глубине леса, у подножия баньянового дерева, в гнезде-логовище, которое он соорудил из веток, листьев и длинной травы.

Он жил один и был такой некрасивый, что даже кабан-бородавочник — самый уродливый из зверей — и тот задирал перед ним нос.

У Чиколве были короткие кривые ноги и длинные волосатые руки. Однако руки такие сильные, что он мог запросто дерево переломить пополам. А на его смешном, приплюснутом лице печально светились большие чёрные глаза.

Очень некрасивый он был. И очень одинокий.

И был у него один только друг на всём свете: Соса, крохотная красивая пичужка — самая маленькая в лесу.

— Скажи, Соса, — горестно спрашивает у неё однажды горилла, — почему это все звери избегают меня? Я хочу с ними дружить, а никто из них ко мне не приходит. А когда я сам прихожу к кому-нибудь в гости или просто хочу с кем-нибудь поиграть, все от меня отворачиваются и убегают.

Но Соса была вежливой птичкой, не хотела она говорить правду Чиколве — что он такой некрасивый — и ничего она ему на этот вопрос не ответила.

А горилла продолжал жить так же печально и одиноко. Соса изо всех сил старалась развеселить своего друга. Она таскала ему мёд из пчелиных ульев, выискивала самые мясистые корни и побеги, самые вкусные ягоды и плоды… Вечером, перед сном, они часто беседовали друг с другом о разных разностях, и Соса рассказывала горилле лесные новости, которые узнала за свой хлопотливый день: как Нкаламо-лев наколол лапу, как у антилопы чуть не потерялся детёныш, как Нсофу-слон на что-то разгневался и чуть было не раздавил ненароком Калулу-кролика…

Но горилла Чиколве всё равно оставался печальным: он чувствовал себя ещё более одиноким и никому не нужным. Он лежал подолгу в своём гнезде-логовище и раздумывал, как же ему, такому одинокому, жить дальше.

Но вот в один прекрасный день, когда кончилась пора дождей и реки опять вошли в свои берега, всё разом изменилось.

Случилось это так.

Нсофу-слон, как всегда, спешил к реке, чтобы совершить своё вечернее купание.

Спокойно светило заходящее солнце, кругом было тихо, и Нсофу чувствовал себя счастливым. Но не знал Нсофу, что половодье оставило после себя у речных берегов толстый слой ила и грязи. Он приблизился к реке и стал входить в воду, хлопая огромными ушами и медленно помахивая хоботом. Вдруг он остановился. Что такое? Хлюп — одну ногу потянуло вниз. Нсофу рванулся и попытался высвободить её: поворачивая своё неуклюжее тело и так и эдак, он горбился, напрягался изо всех сил, даже ухватился хоботом за ствол дерева на берегу… Но его засасывало всё глубже. Он медленно погружался в воду…

Нсофу испугался.

Он корчился, пыхтел, сопел, стонал…

Но добился лишь того, что задние его ноги совсем исчезли под водой. Скоро и передние оказались по колено в грязи. Он яростно затрубил.

А на берегу тем временем стали собираться лесные звери. Тут были: и Имбвиле-леопард, и Калулу-кролик, и Чусве-большая антилопа с рогами, похожими на две сабли, и Чолва-зебра, и целая стая болтливых обезьян, и много других животных поменьше. Все они смотрели с любопытством и ждали, что будет дальше.

— Эй, вы! — заревел Нсофу. — Ну-ка помогите мне! Вон вас тут сколько собралось!

— Хо-хо! Какой ты сейчас смешной! Нам так интересно на тебя смотреть! — хихикнула одна обезьяна.

— Смешной или не смешной, — снова заревел слон, — а я тону! Тут не до смеха!

Но обезьяны ещё нахальнее зашумели. Ведь пока Нсофу в болоте, его гнев совсем не опасен.

— Смейтесь, смейтесь! — рассвирепел он. — Я этого не забуду. Никому не забуду!

А передние ноги его уже совсем погрузились в ил, и грязь доходила до брюха.

— Нкаламо, ты сильный, — сказал он льву. — Ты мог бы помочь мне выбраться отсюда…

А Нкаламо только жмурился.

— Да, но я слабее тебя, — ответил он. — Ты только втянешь меня в трясину, и мы оба захлебнёмся. Нет уж, выпутывайся сам!

И он с достоинством удалился в высокую траву.

Слон был уже в иле по уши.

— Калулу! — взмолился он. — Ты умный, придумай что-нибудь!

Кролик подёргал носом.

— Тут нужна сила, а не ум, — сказал он. — И потом, раньше-то ты ведь меня и не замечал. Очень мне надо тебе помогать!

Слону было уже трудно дышать.

— Что мне делать?! — во всю мочь заревел он. — Я погибаю!

И он так затрубил на весь лес, что задрожали листья на деревьях.

Горилла сидел в своём логове-гнезде далеко от берега. Он услышал рёв слона, высунул голову и прислушался. Эхо снова донесло до него через лесные поляны трубный звук.

Тут к горилле подлетела Соса, порхая своими крылышками так быстро, что их не разглядеть.

— Чиколве, Чиколве! — запищала она. — Скорее! Нсофу попал в беду!

И Соса быстро-быстро объяснила своему другу, что случилось со слоном.

— Ай-ай-ай! — забеспокоился горилла. — Я сейчас! Может, чем и помогу бедному Нсофу!

Он вскочил на ноги и бросился вслед за Сосой, которая уже летела в сторону реки. Огромный горилла торопливо ковылял на своих кривых коротких ногах за малюсенькой птичкой, стараясь не отставать.

Вскоре они добрались до берега и увидели необычайное зрелище: Нсофу уже почти совсем исчез в реке. Над водой торчал только кончик хобота да виднелась макушка и два глаза.

— Помоги! — жалобно пробулькал Нсофу. И голос его был совсем не такой громкий и могучий, как обычно бывает у слонов.

Только теперь звери, видно, поняли, в какую беду попал Нсофу. Они засуетились, забегали по твёрдому берегу, они кричали и давали ему всяческие советы…

Но все они были такие маленькие и слабые по сравнению со слоном, что ничем не могли помочь ему.

— Держись, Нсофу! — крикнул Чиколве. — Я сейчас…

И осторожно, пробуя берег ногой, он начал шаг за шагом подходить к несчастному слону.

Прошло совсем мало времени, а Чиколве уже приблизился к Нсофу на расстояние вытянутой лапы.

— Протяни мне хобот! — крикнул он.

И, уцепившись правой лапой за хобот слона, он левой крепко обхватил толстый ствол дерева на берегу.

И стал тащить.

Он напрягся, потянул изо всей силы. А сила у гориллы очень большая. Мускулы его вздулись. Спина, казалось, вот-вот сломается, а лапы-руки вывернутся из плеч.

И вот Нсофу, весь в иле, похожий на какое-то речное чудище, начал медленно подниматься над водой.

Он поднимался дюйм за дюймом[3]: сначала появилась большая голова, потом широкая спина, потом хвост, потом огромный живот и, наконец, ноги.

Ещё одно усилие, и он ступил на твёрдую землю.

Ах, какое облегчение почувствовал Чиколве, когда перестал тащить слона и дал отдых своим перетруженным рукам и спине! Он вздохнул долгим, усталым вздохом.

Нсофу задрал хобот и прокашлялся.

— Кха! Гм! И не знаю, друг, как мне тебя благодарить… — сказал он густым басом.

У гориллы от таких слов сразу стало тепло на сердце. Ведь за всю его жизнь никто, кроме маленькой Сосы, ни разу не назвал его другом.

— Пустяки, — ответил он скромно. — Я рад был помочь. Хорошо, что всё кончилось благополучно и теперь ты в безопасности.

— Да, всё кончилось благополучно, — повторил Нсофу растроганным голосом. — И сегодня я никуда тебя не отпущу. Будем ужинать вместе.

Так Нсофу-слон и Чиколве-горилла стали друзьями.

— И с того дня, — закончил свой рассказ Мафута, — горилла Чиколве прославился на весь лес своей силой и смелостью.

— А потом он опять стал одиноким? — спросил Тики.

— Да что ты! — возразил Мафута. — После этого случая все захотели подружиться с Чиколве. — Звери, один за другим, начали ходить к нему в гости. Так он и зажил счастливой жизнью.

— Интересная история, — вздохнул Тики. У него уже слипались глаза.

Костёр всё ещё горел, звёзды сверкали на небе, а деревья в лесу стояли молчаливые и прямые, словно стражники, охраняющие всех, кто ночью спит или просто дремлет.