Титан: Возвращение

Глава 25. Судилище

Пятеро любопытных тварей, так и не отвернулись, несмотря на все просьбы Наты. Встав между ними и ею, я частично заслонил девушку от обзора, пока она лихорадочно натягивала вещи. Воины, стоявшие рядом с мужчиной в черной одежде, мне показались хиленькими. Забрезжила надежда отобрать оружие и с боем пробиться на свободу. Но этому не было суждено сбыться: мне приказали протянуть руки за спиной, находясь у самой решетки. Крепко связав мне руки, надзиратель открыл дверь в камеру. Нате руки связывать не стали, рассудив, что тощая слабая девушка не представляет угрозы. Еще вчера, когда мы остались одни, я спросил про дезинтегратор. К сожалению, он остался в рюкзачке: Ната не успела его вытащить утром, когда мы выходили из дома старосты Гадона.

— Пошел, — один из воинов, снова ткнул меня тупым концом копья. "Блядь, у них здесь школа по обучению тыкать копьями", — подавив готовый сорваться мат, последовал за своим надзирателем. После долгого пребывания в темноте, дневной свет заставил морщиться, пока глаза не привыкли к освещению. Улица представляла собой типичную застройку европейского типа времен раннего средневековья: одно и двухэтажные дома лепились друг к другу, образуя частокол крыш. Несколько детишек и две женщины уставились на нас, активно жестикулируя. На улице повозки не оказалось, из чего я заключил, что идти нам недалеко. В очередной раз, мой внутренний голос меня подвел: мы шли не просто далеко, а очень долго, несколько раз обойдя вдоль и поперек все улицы этого маленького городка.

У каждого скопления людей, человек в черном останавливался и громким голосом объявлял:

— Жители Будилихи, перед вами сектант и чужеимец, присвоивший себе имя сына Бога нашего. Его сопровождает ведьма, насылающая порчу на людей и животных. Сегодня, после суда Слуг Божьих, состоится казнь через сожжение на площади Восхваления сына Бога Макс СаСа.

После этих слов, люди начинали выражать недовольство: в нашу сторону летели палки, комья земли, плевки и проклятия. Шагая за тварью в черной одежде, не мог не видеть иронии в словах: — «Сегодня, после суда Слуг Божьих, состоится казнь через сожжение на площади Восхваления сына Бога Макс Са». Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Именно я создал тот культ Макс Са, который сегодня выльется в мою смерть. Радовало одно: Русы не превратились в дикарей с моим исчезновением, они явно прогрессировали. Даже в таком небольшом городишке как Будилиха, были все атрибуты государственной власти: суд и тюрьма. Я видел лавочки, с выставленными товарами, в углу одной из улиц, выходящей на площадь, где уже стояла огромная куча бревен и хвороста, бойко шла торговля.

И все это за сто пятьдесят лет моего отсутствия? Даже не верилось, что за такой короткий срок, появились новые города с мощенными улицами, каменными домами, развитой мелкой торговлей.

Был один момент, который не давал мне покоя: упоминание имени Иисуса. Я никогда не делал упор на одну из религий, выбирая самое лучшее из всех трех. Соответственно, не было никогда упоминания о Христе или о пророках Моисее и Магомеде. Возможно, после моего отлета, Тиландер, Лайтфут или Сед, больше никто не знал имени Иисуса, решил дать дополнительную информацию священнослужителям. Заметил еще одно явление, удивившее меня: большинство встреченных мной Русов, были практически светлокожими. Их можно назвать смуглыми, но точно не светло-шоколадными, какими были почти все Русы на момент моего отлета в звездолете.

Конечно, прошло сто пятьдесят лет, за это время сменилось пять-шесть поколений, и климат был не африканский. Все равно, столь быстрое осветление кожи, меня несколько удивило. Обойдя Будилиху несколько раз, безымянный надсмотрщик в черном, направился в сторону здания, стоящего в самом центре города. Это было похоже на храм: шпиль здания вонзался в небо на высоту пару этажей. Само здание сильно выделялось своей помпезностью на фоне простых домов города.

Двое воинов, вооруженных копьями, стояли у входа в здание. Они вежливо наклонили головы, приветствуя человека в черном.

— Святые отцы собрались? — спросил наш надзиратель уверенным голосом.

— Да, — последовал лаконичный ответ от вооруженных привратников, открывающих две створки двери. Войдя внутрь, я с любопытством огляделся: это был самый настоящий храм, на стенах были росписи, но для меня они не представляли интереса. Внутреннее пространство оказалось большим: по центру оставался проход, слева и справа от него, стояли скамьи. На дальней стене была изображена фигура человека, стоявшего в рост, с приложенной правой рукой к области сердца. У ног человека на стене, были видны согбенные спины людей. Вся композиция была обложена цветной мозаикой, солнечные лучи попадая через витражи, играли на мозаике, отчего создавалось впечатление, что композиция живая.

За длинным столом, накрытого черной тканью, сидело трое мужчин пожилого возраста. Совсем юный парнишка, пристроился сбоку от стола: перед ним лежали толстые листы бумаги.

Подойдя к сидящим за столом, мужчина в черном поклонился, выпрямившись, приложил правую руку к груди:

— Достопочтенные служители Божьи, привел я на суд чужеимца, что присвоил себе имя сына бога нашего Иисуса. И ведьма с ним, по словам жителей деревни крайней, успела наслать порчу на скотину, коровы лишились молока.

— Можешь сесть, Гранит, — беззубым ртом прошамкал сидящий в середине троицы. — Гранит, отошел в сторону и присел на лавочку с левой стороны. Мы с Натой стояли прямо перед тремя стариками в белых одеждах, по бокам, с копьями наготове, стояли по два воина.

— Как посмел ты нечестивец, сектант Возвращения, называть себя именем сына Бога? — неожиданно громко и внятно обратился старик ко мне.

— Это была ошибка, я сказал это под воздействием ячменки, находясь в гостях у почтенного Гадона, старосты деревни Крайней, — неожиданно уверенно для самого себя, ответил я на вопрос. Мой уверенный тон, на секунду смутил даже тройку стариков.

— Ты признаешь, что состоишь в секте «Возвращения» и богохульствуешь, становясь чужеимцем? — старик словно не слышал моего первого ответа.

— Я не знаю, что это за секта, впервые слышу о ней. Мальчиком, я потерялся в лесу, брел куда глаза глядят и попал к дикарям. Дикари взяли меня в свое племя, много лет прожил с ними. Во время очередного перехода на новое стойбище, год назад, я сбежал, чтобы добраться в Максель, откуда был родом. Сбежал, прихватив ее с собой: она попала к дикарям еще маленьким ребенком. За время нахождения у диких, я полюбил ее, обучил языку Русов. Мы хотели попасть к своим людям, чтобы жить среди них. Я не знал, точнее не помнил, что Макс Са сын Бога. От отца часто слышал это имя, будучи ребенком. Я действительно назвался Максом Са, не помня, что это имя принадлежит сыну Бога. Просто хотел удивить старосту Гадона, после употребления его крепкой ячменки.

Ната искоса взглянула на меня, но своего удивления не выдала. Заинтересованные судьи, подвергли меня форменному допросу. Я врал так самозабвенно, что временами сам не понимал, где правда, а где ложь. Допрос продолжался около часа, за все это время мне удавалось избегать ловушек, связанных с каверзными вопросами. Мозаичный Макс Са за спиной судей, подмигивал мне, когда лучи солнца попадали на его глаза. Мне уже стало казаться, что моя версия прокатила: лица судей были явно обескураженные.

Прекратив спрашивать меня, судьи совещались вполголоса. Я незаметно подмигнул Нате, давая понять, что не все еще потеряно. Даже отношение воинов к нам изменилось: копья они опустили, а на лице двоих проступало сопереживание. Во время рассказа про жизнь среди дикарей, я рассказал о жестоких нравах последних, про случаи каннибализма, про отсутствие института брака. Мои слова попадали на благодатную почву, двое судей даже кивали, соглашаясь с моими словами. Если бы допрос продолжился полчаса в подобном ключе, мои судьи, наверное, заплакали бы, сопереживая моим перенесенным страданиям.

— Достопочтенные служители Божьи, разрешат мне задать вопросы сектанту? -поднялся со своего места Гранит, облаченный в ненавистную мне черную форму.

— Здесь все ясно, этот случай нельзя отнести к сектантству. Парень просто глуп, сказалось время, проведенное с дикарями, — ответил главный судья. Мое сердце забилось, неужели нам удалось избежать смертной казни.

— Я очень уважаю твое мнение служитель Мирий, но всего несколько вопросов, — настойчиво повторил Гранит.

— Хорошо, задавай, -махнул рукой судья, теряя интерес к происходящему.

— Я не верю, что маленький мальчик, заблудившийся в лесу, двое суток, не встретил дикарей. В лесу, где полно зверей, где за каждым кустом есть опасность. Не верю, что мальчик десяти лет роду, смог бы выжить. — Сказав это, Гранит посмотрел мне в глаза.

— Я был старше, мне было двенадцать, — ответил, не отводя глаз.

— Ты так подробно рассказал события тех двух дней, на каком дереве ты спал, кого из зверей видел. У тебя хорошая память? — вопрос застал меня врасплох.

— Не жалуюсь, — ушел я от прямого ответа.

— Хорошая, помнить все трудно, даже мне. Если ты хорошо помнишь это, то скажи, кто твой отец, где вы жили в Макселе, чем занимался твой отец?

— Мой отец был кожевенником, его мастерская располагалась у озера.

— Хорошо, а помнишь ты молитву в память Макс Са? — от этого вопроса я похолодел.

— Помнил раньше, но сейчас слова забылись, — сделав виноватый взгляд, потупил голову, изображая раскаяние.

— Но ты же не забыл, как именно Бог послал своего сына к людям? — Проклятый Гранит не унимался. Все трое судей теперь слушали очень внимательно.

Этот вопрос был на засыпку: не просто так он был задан. Я интуитивно чувствовал, что не все так просто. Расценив мое молчание как незнание, один из судей начал проявлять нетерпение. Понимая, что над моей головой сгущаются тучи, рискнул и ответил:

— Бог послал своего сына Макс Са к людям, спустив его с неба на землю, чтобы нес он им свет и огонь.

После моих слов наступила гнетущая тишина: направив на меня палец, Гранит громогласно объявил: — Сектант!

Мое тело покрылось испариной, воины по бокам от нас, взяли копья наизготовку. Сидевший в центре судья встал, мелкими шажками, подойдя ко мне взглянул мне в глаза:

— Я ведь поверил тебе. — Отойдя от меня на пару шагов, старик остановился и продекламировал:

— Родилась новая звезда на небе и озарила она путь, падая. Это предсказанное знамение, что среди племени Русов родится необычный ребенок, сын Бога, которого нарекут именем Макс Са. И родится он в семье простого охотника Кова и жены его Мары, но не от их брака, а от частицы звезды, в котором была заключена частичка самого Бога.

Старик вернулся на место: на лице Гранита сияла улыбка, он поймал меня как котенка. Трое судей вполголоса совещались недолго. Сидевший справа встал, оправляя свою белую мантию.

— Властью, данной мне как Божьему служителю, рассмотрев обвинение в ереси и сектантстве, объявляю, что человек, стоящий перед нами, называвший себя именем сына Бога, является злостным еретиком и сектантом. Его заблуждение, вольное или невольное, полностью совпадает с учением секты «Возвращение», считающей, что сын Бога Макс Са сам покинул землю, уйдя на небо в сияющей колеснице и вернется. Это опасное заблуждение, оно искушает людей не повиноваться законной власти императора и Служителей Божьих. Сын Бога Макс Са вернулся к своему отцу Богу, поручив нам, служителям Божьим и самому императору, продолжать его дело. Сын Бога Макс Са никогда не вернется на землю и не покинет своего отца ради людей. Любой человек, считающий иначе, подлежит смертной казни через сожжение. Такова воля Божья, озвученная через его смиренных служителей. Чужеимца сжечь, ведьму сжечь, не прибегая к пыткам. Можете увести сектантов, — устало выдохнув, старик сел.

Гранит встал, один из воинов дернул за веревку, связывавшую мои руки.

— Подождите, а последнее слово, я имею право на последнее слово, -громко закричал я, привлекая внимание судей, вставших из-за стола.

— Пусть скажет, — разрешил один из судей, махнув рукой Граниту.

Дергать меня перестали, прокашлявшись, я заговорил:

— Все вы здесь являетесь преступниками, потому что обрекаете невинных людей на смерть. Я не сектант, ни в какой секте не состою, но раз вы настаиваете, тогда слушайте мое признание. Я действительно Макс Са, тот самый, кого вы называете сыном Бога. Полное мое имя, по которому меня знали дикари еще сто пятьдесят лет назад — Макс Са Дарб Канг У Ра. Я космонавт, это значит, что я спустился с неба, нес людям свет и знания. Так случилось, что мне пришлось вернуться на небо, сомневаюсь, что вы понимаете о чем речь, но вот эта девушка, — показал пальцем на Нату,- пилот звездолета. Это такая колесница, способная лететь до звезд. Сегодня вы приговорили к сожжению невинных людей, история повторяется. Давным-давно, в другом месте, такие как вы приговорили к смерти того, кого вы называете Иисусом. Приговорили его к распятию на кресте, чтобы он умирал мучительно долго. Но судьи не пережили смерть Иисуса, точно так же, вы не переживете мою смерть. Вы даже понятия не имеете, что значит быть Слугой Бога, вы просто издевательство над этим словом, старые больные старики. Хотите увидеть чудо, которое убедит вас в том, что перед вами настоящий Макс Са? Верните сумку, что у нас отняли, и клянусь, вы увидите своими глазами, что значит ярость Бога! — Последние слова я выкрикивал, отбиваясь от Гранита и воинов, навалившихся на меня.

Меня сбили с ног и потащили по каменному полу: злость охватила меня настолько, что я не чувствовал ни боли, ни страха. Появилось безжалостное желание убивать, рвать глотки, пить кровь этих долбанутых фанатиков. У самого выхода, двое привратников, услышав шум, пришли на помощь нашей страже, намертво пригвоздив меня к полу.

— Гранит, подойди, — послышался издалека голос одного из судей. Отсутствовал надзиратель долго, я уже начал задыхаться под весом людей, сидевших на мне.

— Ведите их, — скомандовал вернувшийся Гранит. Меня поставили на ноги и повели, держа за плечи. Наша процессия подошла к площади, где уже собрался народ в ожидании казни. К моему удивлению, Гранит прошествовал мимо, не реагируя на возмущенные крики людей, бросавших в нас комья грязи. Дважды свернул налево, мы подошли к зданию, которое я узнал: именно в его подземелье мы провели ночь.

— Ты проживешь лишний день, сектант, ты и твоя ведьма. Своими оскорблениями, ты отсрочил свою смерть, я отвезу тебя в Максель к патриарху Слуг Божьих, чтобы он самолично мог видеть, как сгорает твоя грязная душа в пламени огня.

Любая отсрочка исполнения приговора, вселяет надежду в разум приговоренного. Но сейчас я не был способен соображать трезво. Вместо того чтобы помалкивать, из меня рвалась ярость.

— Вы обосрались, боитесь ошибиться. А боитесь потому, что вся ваша религия извращена. Даже ты, тупой камень, знаешь, что рассказы про рождение Макса Са в семье охотника пустые слова. Макс Са спустился с неба и вернулся на небо, чтобы спуститься снова!

Гранит вздрогнул, не размахиваясь хлестко ударил меня тыльной стороной руки, разбив губу. Я почувствовал соленый вкус крови, но меня это только раззадорило:

— Я прав, камень ты тупой, и ты знаешь это. Но вот, чего я не понимаю — чем вас не устраивала версия, что Макс Са вернется? Вера в это, помогала бы держать Русов в повиновении, а вы вместо этого, преследуете реально верящих, создавая ложные теории рождения Макса Са? Ответь, Гранит, чем вас не устраивала вера в возвращение сына Бога?

— Задашь свой вопрос патриарху Слуг Божьих, если я не убью тебя раньше, — при этих словах Гранит ударил меня в челюсть кулаком. Удар был такой силы, что я упал на колени, хотя меня держали за плечи. Перед глазами все расплывалось, как при отсутствии резкости в бинокле. Послышался грохот колес повозки, всхрапывающие лошади остановились рядом с нами.

— Закиньте их в повозку, и седлайте лошадей, мы едем в Максель,- распорядился Гранит, спускаясь по ступенькам в свое подземелье.