Только не Академия темных хранителей

12. Свет и тьма

Просыпаюсь я от стука в дверь и вопля Марго:

— Тебя опять за шиворот из постели вытаскивать? Будешь потом жаловаться, что я не разбудила.

Я уже готова вскочить и бежать умываться, но тут происходит сразу два события. В комнату врывается моя неугомонная соседка, и меня обнимает Тейт. И я вспоминаю все, что случилось вчера.

— Тьма, простите! — выпучив глаза, бормочет Марго и исчезает.

— Теперь она поостережется врываться к тебе без приглашения, — смеется Тейт и прижимает меня к себе. Это так приятно, что я лениво барахтаюсь в его руках, делая вид, что пытаюсь выбраться, а на самом деле наслаждаясь тем, как он меня держит.

— Если ты прогуляешь пару у Шайен, она тебя убьет! — кричит Марго через дверь.

— Черт, — шиплю я, — правда ведь, убьет. Во всяком случае, сдавать я буду долго. Извини, мне надо идти.

— Да ну ее, ничего она не сделает, — шепчет Тейт, наваливаясь и щекоча губами мою шею, так что я таю, как воск.

— По-моему, если бы она была уверена, что не попадется, уже бы утопила меня в священном омуте, или как он там называется.

— Дар океана, — смеется Тейт, — но, по-моему, ты преувеличиваешь.

— Она твой куратор! И вообще, ты красавчик-парень, Шайен, небось, сама тихо млеет с тебя, — подкалываю я. — А мне точно голову снимет. Мы же сегодня увидимся? — спрашиваю я.

— Только попробуй этого избежать.

Договариваю я на ходу в ванну. Быстро умываюсь, а когда выхожу, Тейта уже нет.

— Ну ты вообще! — восклицает Марго, и я не понимаю, относится это к опозданию или парню в моей комнате. — Не боишься, что Райвен узнает?

— Он мне что — папа? — сержусь я.

— Нет, но это, вообще-то, запрещено — находиться на территории другого факультета. Ты когда-нибудь дочитаешь этот дурацкий буклет?

— Когда-нибудь, — легкомысленно отвечаю я, сажаю Ори в волосы, и мы бежим на лекцию по поиску пути.

В этот раз Шайен превосходит сама себя. Она гоняет меня по пройденному и не пройденному материалу, с удовольствием ставит «неуд» и отчитывает перед всем потоком, рассказывая, какая я бестолковая и что мой единственный путь — сменить Четыре Швабры на его нелегком посту. К концу занятия я зависаю где-то между «я ее убью» и «я буду плакать отсюда и до пятницы». Но следующим идет оборотничество, и мне впервые удается получить видимую, а главное, понятную форму. Это ласточка! Точнее, иглохвостый стриж — тугая капелька с серповидными крыльями. Зверь даже хвалит меня, говорит, что есть шансы на две и более формы, и на обед я ухожу, погруженная в мечты о том, как буду бегать по земле какой-нибудь кошечкой или антилопой, летать в небе птицей и уходить на глубину рыбой.

Марго приносит здоровенную тарелку с какими-то маленькими тарелочками и хлебом. В тарелочках оказываются паштеты и прочие вкуснющие намазки, которые мы лопаем, запивая чаем.

— Нет, мне определенно нужно опять начать бегать по утрам, — говорю я, довольно откидываясь на спинку стула. — Это чрезвычайно вкусно и чрезвычайно вредно.

— Ну, если ты продолжишь свои утренние встречи с Тейтом, то можно обойтись и без бега, — шепчет Марго, а сама сияет, как монетка в солнечном свете.

— Ты-то, что так радуешься? — мне хочется сказать ей, что ничего не было, но я не успеваю.

— Внимание, студенты! — голос Райвена разносится по столовой. — Важное объявление. Оно будет продублировано на доске информации и в гостиных факультетов. Совершено нападение. Кто-то проник на территорию академии и нарушил магию Вдоха. В свете грядущей квартальной битвы это представляется особенно опасным. С сегодняшнего дня будут ужесточены меры безопасности, защитные чары накроют все входы и выходы, включая не только двери, но и окна, а также балконы. Если вы увидите или услышите что-то непонятное, пугающее, выходящее за рамки вашей компетенции, немедленно обратитесь к куратору или любому из преподавателей. Держитесь, да прибудет с нами тьма!

Райвен уходит, а я сижу, глядя на эту дурацкую тарелку, и не могу собраться с мыслями. Кто мог напасть на академию кроме… Кроме кого я боюсь даже думать. Но, кажется, так думаю не только я, оглядываясь и напарываюсь на чужие взгляды, как на клинки.

— Малыш, кажется, нам стоило все-таки наплевать сегодня на Шайен, — говорит Тейт, подсаживаясь к нам. Лицо у него не то чтобы злое или недовольное, но какое-то осунувшееся, бледное. И у меня щемит сердце.

— Ну и ладно, тьма с ними, с этими удобствами, — шепчу я ему на ухо, — у нас остается куча укромных кладовок для метел и всяких гротов с буйной и густой растительностью, где можно уединиться.

Не сказать чтобы я мечтала о том, чтобы это случилось именно так, но, в конце концов, это только вопрос декораций. А сегодня я была уже готова остаться с Тейтом. Он обнимает меня, и я прячусь в его руках, как в укрытии от всего мира.

— По крайней мере, у нас остается часок перед тренировкой, — говорит он. — Только наш.

Но как этого бесконечно мало.

На тренировке пробуем работу в парах. Все, кроме меня. Проще всего близнецам Даст, они давно сработались. Честно сказать, я им немного завидую, глядя, как спокойно и уверенно они колдуют вместе.

— Выглядит, как будто у них один разум на двоих, да? — говорю я Эрике. За время тренировок мы как-то сдружились.

— Так Вик менталист, он реально их разумы сливает, — отвечает она, а мне только и остается что хлопать глазами. — Говорят, ты колдовала с Райвеном?

— Кто говорит? — немного раздраженно спрашиваю я.

— Все говорят, — улыбается она. — Как это? Что ты вообще чувствовала?

— Да ничего особенного. Как будто ты хочешь что-то сделать, даже не думаешь об этом, а только появляется намерение, и оно само делается. Будто ветер несет листок.

— Я никогда не пробовала с кем-то слить магию, но вот эмоции, чувства — да. Иногда это не самая приятная штука.

— Представляю. Наверное, первое, чему учатся эмпаты — закрываться, — хмыкаю я. — Зато всегда можно узнать, кто к кому что чувствует.

— Если только у него нет серьезной защиты. Или ты думаешь, что Райвен или Шайен, да любой преподаватель или сильный маг позволит кому угодно копаться в своих чувствах и мыслях? Там защиты больше, чем в академии.

Мы хихикаем и тут же получаем укоризненный взгляд от Райвена.

— Если девочкам нечего делать, почему бы не вспомнить, что они на тренировке? — строго говорит Шайен. — Эрика, в пару к Тейту, попробуйте разные варианты слияния. Далия, в пару к Джин.

— Привет, — немного неловко говорю я, когда та подходит. Я все еще робею нашего «танка» — игрока с самой мощной физической защитой и атакой.

— Что ты умеешь, кроме работы с вариатором?

— Ничего я не умею, — отвечаю я тихо.

— Так не может быть. Ты умная, талантливая. Как-то же ты жила эти девятнадцать лет, чему-то училась.

— То, чему я училась, тут бесполезно.

— Серьезно? Хорошо, представь, что в темноте сражаются два воина. Поможет первому знание, какое оружие у второго или нет? Кто в более выигрышной ситуации, тот, кто не знает, чего ждать, или тот, кто подготовлен и продумал защиту? То-то, малая, — довольно говорит она, глядя на мое просветлевшее лицо, — а то разнюнилась. Сейчас ты меня легонько чем-нибудь звездным тыкни, а я буду парировать.

— Знаешь, мне уже дважды попало за использование магии звездных, тут, может, сначала спросим у старших?

— Ладно, подумай пока, что будешь выберешь.

Джин отходит, а я думаю, что же взять? Я не учила атакующие заклинания. Но практически любое бытовое можно использовать в этом качестве. Мне всегда хорошо удавалась праздничная вариация звездного света, пожалуй, начну с нее.

— Тренер дает добро, — говорит Джин подходя. — Жги.

У меня холодеют от волнения руки, но я вполне уверена, то все получится. Тем более что грубоватая Джин умеет вселить уверенность в меня.

— Иллюминати! — громко говорю я, одновременно пуская вверх фонтаны света. Каждый из них разлетается на тысячи меньших лучей, который делятся еще и еще, пока вся огромная пещера не оказывается залита светом. Я стою в его сиянии и чувствую себя опять звездной принцессой на празднике в Астерия Холл.

Когда я заканчиваю любоваться зрелищем и оглядываюсь, по спине бежит холодок. Райвен вместе с Джин удерживают над головой огромный черный щит, под которым клубится тьма. В ней прячутся все остальные. И смотрят на меня, как на демона, выползшего из пылающих недр земли.

— Тебе не больно? — спрашивает наконец Тейт. — Ты же прошла посвящение.

— Шайен? — Райвен обращается к ней с той интонацией, которая звучит как «ну-ка, расскажи мне поподробнее, что произошло».

— Я не знаю, что случилось, — говорит та. — Во время церемонии она сопротивлялась и просто выталкивала из себя темноту, пока не отрубилась. И выключите вы уже кто-нибудь это пекло!

— Далия, ты можешь как-то это убрать? — спрашивает Райвен. Ему тоже неприятно от света, но он старается скрывать раздражение.

— Теоретически, — честно признаю я и представляю, как весь окружающий меня свет собирается в маленькие искорки, те соединяются друг с другом, как будто сворачиваются в обратную сторону и постепенно меркнут. Очень тяжело концентрироваться на таком огромном пространстве, и я представляю, будто втягиваю свет в себя, словно вдыхаю его.

— Я тебя боюсь, — шепчет Эрика, — у тебя глаза светятся.

Мне и самой жутковато. Чувствую, будто меня наполнили легким газом, и я вот-вот взлечу.

— Я не знаю, что это. Но, не бойся, пожалуйста, — я хочу добавить «мне и так плохо», но замолкаю. Еще я не жаловалась.

— Мне кажется, в этом году у нас появился уникальный игрок с уникальной магией, — говорит Райвен, сворачивая щит, — осталось понять, как ей пользоваться.

— Мной не надо пользоваться, меня надо любить, — вырывается у меня. Я понимаю, конечно, что он имел в виду магию, но все равно неприятно. Мало того что я тут чужая и, видимо, никогда не стану своей, они из меня еще какую-то страшилку сделать хотят. — Извините, мне нужно немного отдохнуть.

Говорю, уже уходя с точки, в очередной раз мысленно проклиная этот дурацкий зал без единой скамейки. Какой мудрец так строил, что не присесть. Нахожу у стены уголок с плоским камнем, сажусь и закрываю глаза. Хоть бы никто не подошел, пожалуйста.

— Какая же ты крутая.

Приоткрываю глаза, посмотреть, кто там. Лиам.

— Ага, такая, что скоро на цепь посадят и в углу пристегнут. Я чужая тут. Совсем-совсем одна.

— Ох, Далия, Далия, — он качает головой и смотрит на меня, чуть улыбаясь. — Помнишь, когда тебе было лет пять, вы с родителями приезжали на прием в Кристалл-Холл? Лазурный дворец в горах, у круглого озера? Ты играла в догонялки с мальчишкой, и никак не могла его догнать, рассердилась…

— И швырнула в него заклинание поводка, которое выучила для прогулок с собакой, — ахнула я. — Это ты? Я поверить не могу, это ты? Погоди, погоди… Уилл? Точно, Уилл!

— Я бы попросил! Лорд Уильям Брэндон Баркли младший, — сверкнув глазами, отрапортовал Лиам, целуя мне руку по всем светским канонам — лишь коснувшись воздуха у самой кожи. Так умеют только те, кто годами оттачивает мастерство. — Только не распространяйся особо. Я уже несколько лет, как не пользуюсь этим именем.

— Сознательный выбор?

— Ага. Маменька рыдала, папенька грозился отлучить от дома и забыть мое неблагодарное имя.

— Поэтому ты тогда поддержал меня?

— А то. Считай первое столь близкое общение с девушкой, — смеется он. — Не могу забыть, как ты сидела на мне и орала от восторга.

— А ты орал от обиды и гнева.

— Все равно это было незабываемо, — смеется Лиам. — Ты не одна, Лия. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Давай будем считать, что я какой-нибудь дальний кузен.

— Спасибо. Это, правда, очень ценно для меня. Очень.

— Тогда пойдем уже. А то твои воздыхатели сейчас испепелят меня взглядами.

— Мои кто?

Лиам только молча кивает на стоящих поодаль Тейта и Райвена.

— Пф, и ты туда же, — фыркаю я.

Он не спорит, только, улыбаясь, смотрит в ответ. И я тоже улыбаюсь, потому что я не одна. И еще из-за какого-то теплого чувства, которое я не могу назвать даже для себя самой.

Остаток тренировки проходит в обычном режиме. Я мало общаюсь с кем-то, просто выполняю то, что говорят. Иду, как автомат, от точки к точке, от луча к лучу. Доходит до того, что я даже не оборачиваюсь, когда открывается очередная ловушка. Все равно от меня там мало что зависит. К окончанию чувствую себя выжатым лимоном и не рада не объятиям Тейта, ни дружеской улыбке Лиама, ни мягкому пожатию ладони от Эрики. Наверное, со стороны я выгляжу сейчас злым, неприятным человеком, но изображать сейчас хорошее настроение у меня нет ни сил, ни желания. Немного даже рада тому, что надо идти на процедуры к Райвену, и можно ни с кем не общаться.

Когда подходит время, он молча берет меня за руку, и мы переносимся в кабинет., где я, так же молча сую пальцы в уже знакомую миску. Закрываю глаза. Представляю, что я маленькая куколка, которую убрали в коробку, и она может отдохнуть. Лишь бы никто не трогал. Лишь бы не надо было изображать любезность. А кому надо? Маменьке и папеньке, как выразился Лиам? Ну им надо, пусть изображают. Я чувствую себя какой-то безвольной щепкой, которую годами тащило течением, бросало от берега к берегу, и вот наконец, впервые я это поняла. Но что делать дальше? Щепка не спорит с течением, она может только покорно позволять себя тащить дальше. Но не щепка! Я человек. И я должна уже понять, чего я хочу. Потому что если не знаешь, куда хочешь дойти, то никогда и не дойдешь.

— Лия? Посмотри на меня.

Райвен сидит за столом, работает с бумагами. Но сейчас он отложил лист и смотрит на меня. Как-то печально и чуть тревожно.

— Да? Простите, я сегодня себя не очень хорошо чувствую.

— Не выспалась?

Он спрашивает без всякого двойного смысла, как мне кажется. Или он все-таки есть? Всматриваюсь в лицо куратора, пытаясь понять, что он имеет в виду. Но там лишь непроницаемая зеркальная тьма.

— Я устала от того, что я не знаю, кто я. Не знаю, чего я на самом деле хочу. Мне кажется, что мир вертит мной, как ребенок своей куклой, а я даже не успеваю осознать что-то, не говоря уже о том, чтобы повлиять. Вот нас учат выбору своего пути, а я даже представления не имею, что может быть за путь у меня. Много других первокурсников, которые прекрасно знают, что они делают. А я… Я, как заблудившийся в чужом доме малыш. Только и делаю, что стучусь в закрытые двери. А когда какая-то открывается, радуюсь, бегу вперед, но только чтобы опять уткнуться в новую закрытую дверь.

Слова льются потоком, и мне, с одной стороны, становится легче, но с другой, я остро ощущаю, как глупо выгляжу с этими пальцами в миске. Жаловаться само по себе унизительно, но, когда ты еще при этом по-дурацки выглядишь, совсем обидно. Когда уже закончится это лечение. Хотя… Я вдруг понимаю, что не хочу, чтобы оно заканчивалось. Я привыкла к этим вечерам с Райвеном, когда мы о чем-то говорим или он рассказывает, а я слушаю. Да даже, когда просто молчим. В этом есть какое-то спокойствие, как будто сидеть у моря или горящего камина.

— Лия, как ты думаешь, как часто представители исконно звездно-магической семьи оказываются в хранителях? И наоборот? — спрашивает Райвен, подходя ко мне.

— Не знаю, — пожимаю плечами и, достав руки, протягиваю к нему, — глупо, но я думала, что я вообще первая.

— В этом суть людей — думать, что они первые и единственные, а их проблемы уникальны, — хмыкает он, оборачивая мои руки и промакивая проводящую жидкость. — Ты не обижайся на эти слова, это правда жизни, не на что тут обижаться, все мы такие. Только это не такая уж редкость. А вот то, что ты как-то смогла совместить в себе тьму и свет, это уникальный дар.

Он убирает полотенце и осматривает мои пальцы, как делает каждый раз после процедуры. Мне приятны эти аккуратные, бережные касания. И я больше не шарахаюсь от него, как в первый день, хотя все-таки мне неловко.

— Мне кажется, ты практически восстановилась, — говорит он, снимая с моих ладоней проводки, — и наши сеансы можно прекратить.

— Нет, — вырывается у меня раньше, чем я успеваю подумать, что говорю.