Только про девчонок

САМЫЕ ВАЖНЫЕ ДЕЛА

Домой шли обочиной дороги. Шурка выгоняла из травы синекрылых, краснокрылых кузнечиков, ловила их и сажала в банку из-под конфет-леденцов. Степка очень любит этих кузнечиков.

Увидев девчонок, Степка обрадованно запрыгал по клетке.

— Здравствуй, — сказал он.

— Как поживаешь, Степка? — спросила Шура, раскрывая банку.

— Здравствуй, здравствуй, — нетерпеливо зарабатывал себе ужин голодный Степка.

Бабушка подала Нате записку. Писал Илья Иванович:

— А я? — спросила Шура, тоже прочитавшая записку.

— Там же сказано «приходите», — сказала бабушка. — Значит, обеим надо.

Комсомольцев в Кочках не очень много. Но в клубе — битком. Основной народ — в красных галстуках. Все приглашенные, и все важничали. Здоровались чинно за руку.

Ванятка Бугаев был неразговорчивый, притихший — совсем не похожий на героя. Лешка следовал за ним по пятам: про Ванятку вон как написали в газете, а он, Лешка, — самый лучший Ваняткин друг.

К шести пришли Илья Иванович, учительница Анна Сергеевна, комсорг Алексей Сажнев и еще корреспондент с кинокамерой.

— Ребята, — сказал комсорг, — мы сегодня собрались, чтобы поговорить о делах очень важных. На повестке дня два вопроса. Первый: об участии молодежи и школьников в хлебоуборке; второй: вручение наград ребятам, отличившимся на сенокосе…

Илья Иванович предложил:

— Давайте начнем со второго вопроса.

— Слово предоставляется нашему бригадиру, — объявил Сажнев.

Илья Иванович поднялся из-за стола. Корреспондент нацелился на него кинокамерой.

— Ребята! — Илья Иванович поднял над головой газету со статьей про кочкинский пожар. — Все читали эту статью?

— Все.

— Так вот, я пришел сегодня к вам, чтобы сказать от имени коммунистов, руководства колхоза и себя лично большое спасибо. О ваших делах узнал весь район, а на днях узнает вся область. Ребят, отличившихся на сенокосе, будет показывать Волгоградская студия телевидения.

Корреспондент снял Илью Ивановича, потом повел глазом шуршащей кинокамеры по всему залу.

Илья Иванович рассказывал о желтом урагане, о Ванятке, а корреспондент все снимал. Ванятка покраснел и отвернулся, когда и на него нацелился глаз кинокамеры. Лешка дернул его за рукав, сердито шепнул:

— Чего ты ломаешься? Тебя снимают, а ты сиди, будто не видишь.

— По шее хочешь схлопотать? — спросил Ванятка.

Натка толкнула Ванятку в спину.

— Вызывают тебя, слышишь?

— Бугаев, прошу к столу! — крикнула учительница.

Ванятка неуклюже выбрался из ряда, подошел к столу. Он не знал, куда деть руки, прятал их то за спину, то пытался засунуть в карманы.

— За смелый поступок при спасении колхозного имущества правление колхоза награждает тебя ценным подарком, — сказал Илья Иванович и, пожав Ванятке руку, вручил большую картонную коробку.

Ванятка так смутился, что забыл даже сказать «спасибо», все таращил глаза на корреспондента, который, припав на одно колено, снимал Ваняткины руки, держащие коробку. Учительница захлопала в ладоши, и весь зал захлопал. Ванятка почти бегом пустился на свое место.

— Что там? — спросил Алешка, кивнув на коробку.

— Откуда я знаю? — ответил Ванятка.

— Лешка! — Ната толкнула в спину уже Лешку. — Тебя вызывают. Глухие, что ли?

Лешка, недоумевая, громко спросил:

— Меня? А за что меня?

Все засмеялись — уж больно смешно получилось у Лешки: «А за что меня?» Сказал так, будто его хотят наказать.

— Выходи, Сапожников!

Лешка вышел. Взял коробку поменьше Ваняткиной и, не отходя от стола, раскрыл. В ней лежал комплект деталей транзисторного приемника.

Корреспондент снимал, а Лешка чесал затылок: не знал, что делать с подарком. Не приходилось ему собирать транзисторы. Но, как говорят, дареному коню в зубы не заглядывают. Он сказал «спасибо» и сел к Ванятке.

То, что Лешка увидел в Ваняткиной коробке, было такой ценностью, что этого не стоили ни приемник, ни набор автоматических ручек, которые получила Натка, ни шоколадные конфеты, полученные Шуркой… В коробке лежали новенькие ласты, маска и пистолет для подводной охоты.

Илья Иванович вслух пожалел о том, что начал собрание с награждения. Ребят было не унять. Ваняткина награда пошла по рукам. То в одном месте, то в другом слышалось: «А что это? А зачем?» Больших трудов стоило угомонить ребят, чтобы перейти к самому важному вопросу — хлебоуборке.

Хлебоуборка началась. Братья Аржановы разделились. Федор сел на комбайн, а Степан остался на тракторе. Как и в прошлом году, один из них будет обмолачивать хлеб, а другой вслед за комбайном начнет пахать землю.

Хлеба в этом году много. Хороший хлеб. Поэтому на уборке всем найдется дело.

Комсомольское собрание принесло Ванятке еще одну неожиданность: Илья Иванович назначил его школьным звеньевым. Может быть, и не согласился бы он на звеньевого, если бы не выскочила со своим языком Натка.

— Я предлагаю сделать два звена: одно — из мальчишек, другое — из девчонок!

— Не вижу нужды в таком разделении, — возразил Илья Иванович.

Как галки, загалдели девчонки:

— Мы свое звено сделаем!

— Не нужны нам мальчишки!

— Мы их на соревнование вызываем!

Илья Иванович сдался.

— Если так, то выбирайте себе звеньевого.

— Натку выбираем!

— Ты когда, Натка, в город уедешь?

— В конце августа…

— Хорошо, ребята. Вы будете работать до половины августа. А после к школе начнете готовиться…

Только дома, обдумав все, Ванятка пожалел, что согласился. Конечно, это здорово — быть звеньевым. Но… как же Громок с золотыми подсвечниками? Терпеть до половины августа? И это когда в руках полное подводное снаряжение?

У Наты другие заботы. Тоже не подумала, выскочила со своим предложением… С чертом ничего не ясно. И травы еще не собраны.

Бабушка ее успокаивает:

— Я помогу. Соберу и насушу.

— Мне самой хотелось. Узнать, какие они, травы.

— Завтра вы еще не начнете работать, сходим.

— И я с вами, — сказала Шура.

— Разве можно козе без хвоста быть? — улыбнулась бабушка и спросила: — Что ж ты змея-то своего не делаешь? Хвалилась: я, я!

— Сделаю, — сказала Шурка, спохватившись: — Я совсем про него забыла. — Тут же достала из портфеля старую «Пионерскую правду» и стала изучать нарисованные там образцы змеев.