Только про девчонок

ПОМОЩНИК КАШЕВАРОВ

Бригадир Илья Иванович Сошников сказал так:

— Не горюй, Ната. Я этого Ванятку не только под водой — под землей найду.

Рано утром, распорядившись, кому что делать, бригадир сел на своего трескучего «Ковровца», помчался в Кочки. Ванятку дома не застал. Мать сказала, что ушел с Лешкой Сапожниковым, а куда ушел — не знает. Ольга Сапожникова, мать Лешки, подсказала, что ушли ребята на Громок.

Громо́к — это озеро, что недалеко от Чертова озера. Находится оно на краю займища, под каменистым склоном. В полую воду весной или в ливень летом с каменистых круч в озеро падают потоки воды. Водопады звонкие, разноголосые, падая вниз, гремят, и этот гром далеко разносится по займищу. Оттого и называется озеро Громко́м.

Илья Иванович подкатил к Громку и, не слезая с мотоцикла, стал глядеть на озеро. Никого нет. Хотел было повернуть назад, но вовремя увидел, как что-то непонятное плыло по озеру. Присмотрелся — две алюминиевые трубочки.

Он закатил мотоцикл в таловые кусты и стал следить за ребятами. Первым на поверхности показался Лешка.

— Ванятка! — крикнул он.

Ванятка плыл все дальше. Лешка сложил ладонь лодочкой, ударил по воде. Ванятка или не слышал хлопка, или не захотел обратить внимания на Лешкин сигнал. Лешка вернулся к берегу, устало дыша, лег на траву. Ваняткина трубочка долго бороздила гладкую поверхность озера. Наконец устал и Ванятка. Устроившись рядом с Лешкой, Ванятка отдохнул и проговорил:

— Зря ружье оставил. Знаешь, какого сома видел под кручей! Огромаднющего. Как бревно. Лежит, усами водит.

— Ружье… Тут и за это попадет! — Лешка поднял ногу, показывая ласт.

— Пока попадет, а мы найдем…

— Ничего тут не найдешь. Дно травой да илом поросло. Если бы настоящие водолазные костюмы достать…

— Найдем, если это правда. Я возьму дома пешню, насажу на длинный держак и прощупаю все дно.

Лешка сообщил:

— Я читал в газете про ученых, которые хотят сделать человека-амфибию… Пока на животных практикуют. Собака прожила в воде почти пять часов, а белые мыши — восемнадцать.

— В воде?

— Конечно. Только это была вода специальная.

— Ерунда… Тебе, значит, подай на дне подсвечники, но вода чтобы в озере была специальная, — скептически отмахнулся Ванятка. И, помолчав, спросил: — Ты знаешь, сколько человек может быть без воздуха?

— Минуты две может, — неуверенно ответил Лешка.

— До шести минут бывают в воде ныряльщики за жемчугом. А один пробыл под водой 13 минут 42,5 секунды. Правда, он подготовился, полчаса перед этим дышал кислородом… А вообще тренировка — большое дело.

Ребята поднялись. Ванятка собрал маски и ласты, отнес под копну сена, что стояла на берегу. Спрятав, сказал Лешке:

— Поезжай на сенокос.

— А ты сам, — упавшим голосом посоветовал Лешка.

— Нельзя мне. Думаешь, они не догадались? А тебе можно.

— Ладно, — пообещал Лешка. — Только я боюсь.

— Не бойсь. Сома подстрелим и туда же отнесем. Ухи знаешь сколько из него будет! А ружье нам и не нужно. Завтра отдадим же.

— А может, мы уговорим Натку. Она будет варить, а мы охотиться, рыбу ей доставлять.

— Чудак ты, Лешка. Нам нужен Громок, а от него до сенокоса далеко.

Они разошлись. Ванятка пошел в сторону Кочек, а Лешка на дорогу, что ведет на переправу.

Бригадир выкатил мотоцикл, забрал спрятанные маски и ласты, закурил. Ожидая, пока ребята уйдут подальше, задумался: чего же они искали на дне этого озера?

Лешку он нагнал очень быстро. Тот стоял на обочине дороги с поднятой рукой.

— Возьми, дядя Илюша, — попросил он.

— А ты куда? — словно ничего не зная, спросил бригадир, а сам подумал: «Посмотрю, как ты будешь врать!»

— Я на сенокос.

— Зачем?

— Буду Натке помогать.

«Умеет врать».

— Ей Шурка помогает.

— Какая она помощница? Дров нарубить не может.

«Ну-ну, ври дальше».

— Это верно, — поддержал бригадир Лешку. — Ты хоть и не велик, но все-таки мужчина. Как у тебя бицепсы?

— Кто? — не понял Лешка.

— Не кто, а что, — поправил бригадир и придавил пальцами Лешкину руку выше локтя. — Мускулы, спрашиваю, как? Сильные?

Лешка закатил до плеча рукав рубашки, обнажил едва заметные бугорки мускулов и смущенно поглядел на бригадира.

— Э-э! — воскликнул Илья Иванович. — Не годишься ты в рабочие. Что это за бицепсы? Тряпки… Ты, наверно, физкультурой не занимаешься.

Лешка промолчал, насторожился: а что если из-за этих самых… как их… бицепсов бригадир не возьмет на сенокос! И торопливо пообещал:

— Я буду заниматься.

«Ну хитер, пострел!»

— Ладно, садись, да гляди не оторвись.

— Не оторвусь.

— Далеко ушел… — не оборачиваясь, крикнул Илья Иванович и спросил: — Не было попутных или не берут шоферы?

— Были, не берут, — продолжал врать Лешка. — За деньги они взяли бы.

«Ах ты, поросенок, — возмутился Илья Иванович. — Ну, погоди же!»

— Крепче держись! — наддал он газку.

Натка знала, какой объявился у нее помощник, бригадир все ей рассказал. Но она делала вид, что ничего не знает, и расхваливала Лешку на все лады.

— Молодец, Леша. Что в хуторе делать? А тут мы пользу для колхоза принесем.

Лешка вошел в роль.

— А что, не правда? Правда. Если бы у меня были покрепче… ну, бицепсы, я бы вершить стога полез.

— Это без тебя сделают. А ты поруби мне вот эту штуку.

Натка подсунула Лешке узловатое полено сухого вяза, дала топор:

— Между прочим, бицепсы лучше всего развиваются у кузнецов и дровосеков.

Лешка взял в руки топор: тяжелый. Этим долго не намахаешь. Но что делать: назвался в помощники, надо колоть. Замахнулся. Топор ударился лезвием о полено, и, отскочив, жалобно зазвенел. Пробовал рубить с одного конца, с другого — не идет, хоть лопни. Рубашка взмокла, а толку нет.

Натка тайком следит за Лешкой, улыбается.

Когда Лешка выбился из сил, сказала:

— Его можно и не колоть. Целиком сгорит.

В другой раз Лешка нашелся бы что сказать, а сейчас стерпел обиду, промолчал, но твердо решил стащить ружье.

Выждав момент, когда Натка послала Шурку за водой на озеро, а сама ушла к скирдовальщикам спросить, что готовить на обед, Лешка шмыгнул в будку, схватил ружье, опустил его под ремень в штанину, пошел вслед за Шуркой. И вдруг услышал голос Ильи Ивановича:

— Лешка! Пойди сюда!

Лешка притворился, что не слышит, прибавил шагу. Ружье мешало, и он прихрамывал. Бригадир снова окликнул. Что-то неприятное подкатило под сердце, оно, это самое неприятное, командовало ногам, чтобы они бежали.

— Стой! — крикнул бригадир.

Лешка по голосу понял, что Илья Иванович видел, как он украл ружье, и побежал. Бежал так, будто одна нога у него была протезная.

— Что с тобой? — догнал Лешку бригадир.

— Не знаю. Что-то вступило в коленку.

— Ай-яй-яй! — покачал головой Илья Иванович. — Не бережешь свое здоровье. Ну-ка, давай гляну.

— Ой! Не надо! — завопил Лешка.

Пришлось отдавать ружье. Никогда еще Лешка не чувствовал себя так плохо. Стыдно. Провалиться бы сквозь землю.

— Так-так, — осуждающе говорил бригадир, подталкивая Лешку. — Да ты знаешь, что это — подсудное дело?

«Теперь все в хуторе узнают», — мучительно думал Лешка.

«А ты, парень, не из храбрых», — думал о Лешке бригадир.

— Рассказывай, зачем ходили с Ваняткой на озеро, зачем украли Наткино подводное снаряжение? Все рассказывай.

Лешка быстро сообразил, что нужно молчать.

— Никакого снаряжения я не видал и Ванятку не видал. А ружье взял, чтобы самому настрелять рыбы для бригады.

— Как же ты будешь стрелять без маски?

Лешка на мгновение растерялся, но тут же нашелся:

— У меня есть противогазная маска.

Сказал и остановился, и даже рот раскрыл от удивления: как это; он раньше не додумался. Вот уже второй день он ломает голову над тем, где взять маску, а она, оказывается, на самом дело есть. Дома, в чулане, на гвозде висит сумка с противогазом. Еще во время войны ее забыл какой-то солдат. Лешка хотел порезать маску на рогатки (резина мировая), но мать не разрешила, — пригодится. Вот и пригодилась.

— А ты сообразительный, Лешка, — сказал бригадир. — Это мне нравится. Только ты меня не проведешь. Я ведь видел, как вы что-то искали на Громке, как спрятали снаряжение под копну сена, слышал, как Ванятка приказал выкрасть ружье…

Врать дальше не было смысла, и Лешка признался, но сказал, что ружье он украл не навсегда, а лишь на один день, чтобы подстрелить сома для бригады.

— Знаю. И все-таки если дойдет дело до милиции, то тебе не сдобровать.

Лешка упал духом. Если узнает обо всем милиция, то узнают все хуторяне, и будут они его ни за что ни про что считать вором.

— Илья Иванович, честное слово, я больше никогда не буду! — пообещал Лешка. — Илья Иванович, не надо говорить никому про это. А? Не скажешь?

— Если ты расскажешь, что вы искали в Громке.

Лешка насупился.

— Ну, что, нельзя рассказывать? Тайна?

— Я обещал Ванятке — никому об этом…

— Вот оно что. Не рассказывай, если обещал. Только ведь я знаю.

— На пушку берете. — Лешка прижмурил правый глаз и, склонив на бок голову, поглядел снизу вверх.

— Нужно мне брать вас на пушку!..

— Ладно, — пообещал Илья Иванович. — Про твои дела я молчу. Но чтобы такое было в последний раз.

— Да я и не хотел. Ванятка все это.

— Договорились. Я молчу, а ты иди-ка помогай поварам по-настоящему.

В трудном положении оказался Лешка: бригадир думает о нем, как о воришке, девчонки тоже, а Ванятка… Едва Лешка вспомнил о Ванятке, так сразу представил, какой может произойти разговор:

«Переметнулся, синьор?»

«Ни в чем я не виноват», — скажет Лешка и все объяснит. Поверит или не поверит?