Только работа, никакой игры

Глава 2

Сойдя с самолета, я чувствовала себя так, словно меня переехал поезд. Более двадцати часов путешествия совершенно выбили меня из колеи. У меня во рту был такой вкус, словно кто-то заполз туда и умер.

Я потянула за собой багаж, мои глаза изучали ожидающую толпу. С тех пор как сестра по своей прихоти сбежала в Австралию, я не видела ее более двух лет. Мы почти каждый день разговаривали по телефону, но это было совсем не то же самое, что видеть ее в живую. Узнаю ли я ее в реальной жизни?

Но как только заметила сестру, то чуть не рассмеялась над своим нелепым беспокойством. Она выделялась, как всегда. Высокая и худая, как модель, в соответствующей одежде и с милой улыбкой. По сравнению с ней я чувствовала себя носорогом. Она бросилась ко мне, умудряясь выглядеть элегантно, даже когда бежала на четырехдюймовых каблуках, и обняла меня.

Сестра была примерно на два с половиной сантиметров выше моих 173 и, по меньшей мере, на восемнадцать килограммов легче. Пока Фиона демонстрировала джинсы-скинни нулевого размера, я радовалась своим удобным брюкам двенадцатого размера и свободной голубой блузке.

Фиона отстранилась и быстро оглядела меня.

— Хорошо выглядишь.

— И ты прекрасна, как всегда, — сказала я, вкладывая смысл в каждое слово. Я перевела взгляд на высокого мускулистого мужчину с темно-русыми волосами и бородой, стоявшего позади нее. Его голубые глаза озорно блеснули, и он мне сразу понравился.

— Это Коннор, — представила Фиона, проследив за моим взглядом. Никогда раньше не видела, чтобы она так смотрела на кого-то взглядом, полным обожания и нежности. Сестра была влюблена в своего друга детства, но по сравнению с этим, то была щенячья любовь.

— Знаю. Я же говорила с вами обоими по скайпу, помнишь? — сказала я с дразнящей улыбкой. Он был выше, чем я себе представляла, и шире в плечах. — Ты настоящий красавчик, — сказала я ему.

Он засмеялся и притянул меня к себе в объятия. Фиона покачала головой.

— Не флиртуй с моим мужчиной, Эви.

Как будто я когда-нибудь могла соперничать с великолепием Фионы. Она всю жизнь была болельщицей, а теперь еще и фитнес-моделью. Она была совершенством, а я — нет.

Коннор взял у меня чемодан и вывел нас из аэропорта. Теплый летний воздух встретил нас. После ледяного холода в Миннесоте — просто шок для моего организма.

— Тебе здесь понравится, — пообещала Фиона.

Коннор сел черный джип, который очень подходил ему по размеру, плюхнувшись на заднее сиденье, я почувствовала, что мне нужна неделя, чтобы прийти в себя и выспаться. После двадцати часов путешествия, в измятой одежде, растрепанными волосами и испорченным макияжем, еще больше ощущала себя гадким утенком. Фиона была коробкой бельгийского шоколада ручной работы, а я — мешком масленок, забытым под сиденьем в жаркий летний день в Аризоне.

Фиона и Коннор держались за руки, пока он вел машину. Должна признать, что мое сердце наполнилось теплом, видя ее такой счастливой. Не могла злиться на сестру за то, что та сбежала, если это означало, что она нашла кого-то, кого полюбила.

— Завтра встретишься с Ксавье, — пообещала сестра, сидевшая впереди. Я надеялась получить больше отсрочки, чтобы сориентироваться в Сиднее, но, очевидно, Ксавье действительно очень нуждался в няньке.

— Читала о нем в интернете, — сказала я.

Коннор ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида.

— И ты все еще здесь. У тебя есть яйца, девочка.

— Полагаю, что большинство из написанного в любом случае преувеличено или фальшиво. Пресса имеет тенденцию раздувать некоторые вещи для эпатажа.

Коннор и Фиона обменялись взглядами.

— Верно? — подсказала я.

— Верно, — ответила Фиона, когда Коннор ничего не сказал.

Мне нравилось преодолевать трудности, а работа на Ксавье Зверя Стивенс казалась мне именно такой ситуацией. Чтение о нем было похоже на дешевую школьную драму. Он был известен своими бесчисленными романами с актрисами, спортсменками, журналистками, поклонницами, почти со всеми, кого можно было классифицировать как женщину, имеющую тело, за которое можно было умереть.

Это означало, что я в безопасности.

Фиона и Коннор жили в Дарлингхерсте в прекрасном поместье с видом на океан. Моя комната была в два раза больше аналогичной дома, к тому же у меня была своя ванная комната. Фиона действительно построила себе хорошую жизнь. Было очевидно, что она декорировала дом. Мягкие ягодные и бежевые тона всегда были ее любимыми. Коннор, должно быть, был довольно мужественным человеком, если мог выносить столько розового цвета в своем доме.

Быстро приняв душ, я рухнула на кровать, решив отдохнуть всего несколько минут. Гораздо позже меня разбудил тихий стук, и Фиона, не дожидаясь ответа, просунула голову в дверь. Некоторые вещи никогда не изменятся.

— Я тебя разбудила? — спросила она, слегка нахмурившись, когда скользнула внутрь и опустилась рядом со мной.

— Да, — пробормотала я, садясь. — Который час? Мое тело еще не акклиматизировалось после смены часовых поясов.

— Почти шесть. Подумала, что мы могли бы поужинать вместе. Коннор купил столько мяса, что думаю, он пытается собрать корову обратно.

Фыркнув, я обняла Фиону. Может, она и похожа на бимбо[5], но юмор у нее беспощадный.

— Я скучала по тебе.

Она прерывисто вздохнула, обняла меня в ответ и через мгновение отстранилась, как всегда сохраняя спокойствие.

— Да ладно, Коннор, наверное, уже втирает приправу в говядину, как будто массирует мою попку. Не хочу, чтобы он напрягал свои пальцы, прежде чем получит возможность использовать их по назначению.

Я легонько толкнула ее.

— Срань господня, слишком много информации, Фиона. Не хочу представлять, как Коннор мнет твою задницу всякий раз, когда ем стейк.

Она послала мне дразнящую улыбку.

— А кто маринует твою задницу, Эви?

Я покраснела и прошествовала мимо нее из комнаты. Фиона, смеясь, последовала за мной. Из кухонного окна было видно, как Коннор готовит барбекю. Он был похож на человека, собирающегося отплыть в неизведанные земли. И почему мужчины так серьезно относятся к барбекю?

Фиона занялась овощами и фруктами на стойке.

Я подавила улыбку. Она бросила на меня взгляд.

— Что? Знаю, что вы с папой любили поесть, когда я жила с вами. Сомневаюсь, что ваше потребление зелени улучшилось, как только я ушла. Почему бы тебе не помочь мне с фруктовым ассорти?

Она была права. Дело не в том, что я не любила фрукты и салаты, или не употребляла их, но вечером предпочитала вкус теплой комфортной пищи, такой как лазанья, макароны с сыром или хорошее жаркое.

— Полагаю, теперь ты это изменишь, — сказала я.

— Постараюсь. Не уверена, что у меня получится, зная, какой упрямой ты можешь быть, — пробормотала сестра, готовя салат, пока я расставляла фрукты на блюде.

— Совсем и не упрямая, — запротестовала я, и это была чертова ложь. Мы с Фионой обе были мулами, замаскированными под людей.

— Это только пойдет на пользу твоему здоровью, поверь мне, — сказала Фиона тем же восторженным голосом, каким всегда говорила о фитнесе и здоровом питании. Она действительно наслаждалась своим образом жизни, и я по-доброму завидовала ей, особенно из-за тела, которое он ей дал.

— Может быть, меня все и так устраивает, не хочу худеть, — возразила я, отправляя в рот кусочек манго. Еще одна, еще большая ложь. С тех пор как я себя помнила, покупала все журналы, которые обещали включить новейшую, изменяющую жизнь диету. Я перепробовала их все и так же быстро отказалась от них.

Она поджала губы, поливая салат соусом.

— Ничего и не говорила о похудении. Я говорила об улучшении твоего здоровья.

— Разве это не синоним похудения?

— Нет, вовсе не так. Ты можешь быть здорова и иметь на несколько лишних фунтов на ребрах. Но если бы ты питалась здоровой пищей и одновременно занималась спортом, то, вероятно, похудела бы.

Возможно, она была права, но я не была уверена, что хочу иметь нулевой размер настолько сильно, чтобы заниматься спортом и отказаться на всю оставшуюся жизнь от углеводов и шоколада.

— Не смотри на меня так, — сказала Фиона. — Как будто я не знаю, о чем говорю, потому что худая. Я много работаю для этого, Эви. У нас одинаковые гены, и я набираю вес так же быстро, как и ты, но встаю на час раньше, чтобы провести дополнительную тренировку, и почти никогда не ем углеводы, хотя вкус хлеба заставляет меня плакать от радости. Это не подарок, это заработано тяжелым трудом. — Она указала на свое тело. Это было правдой.

— Знаю, — тихо ответила я. Она положила щипцы для салата и обняла меня за плечи. — И мои цели не должны быть твоими. Мы близнецы, но не один и тот же человек. Ты прекрасна, и я хочу, чтобы ты увидела это и перестала сравнивать себя с другими, особенно со мной. Всегда восхищался твоим умом. У тебя оценки были лучше, чем у меня, как бы я ни старалась, и какое-то время это меня действительно задевало, но потом поняла, что у нас разные сильные стороны, и это нормально.

— Фиона, когда ты успела стать такой мудрой? — поддразнила я, и поцеловала ее в щеку.

— Я так рада, что ты здесь, Эви. — Фиона улыбнулась.

— Я тоже, — тихо сказала я.

— Прости, что оставила тебя одну разбираться с папой, ладно?

Я дотронулась до ее плеча.

— Давай не будем об этом говорить. Все уже в прошлом. Сейчас хотелось бы сосредоточиться на будущем.

Облегчение заполнило ее великолепное лицо.

— Тебе здесь понравится, Эви.

— Немного нервничаю из-за завтрашнего дня, — призналась я.

— Ты прекрасно справишься. Ксавье обаятелен и забавен, если захочет.

В таблоидах он представал как женоненавистник, поэтому ее слова немного успокоили меня.

— Могу я еще чем-нибудь помочь? — спросила я, когда закончила нарезать фрукты.

Она протянула мне корзинку с нарезанным хлебом.

— Можешь отнести это Коннору, чтобы он на секунду поставил его на барбекю?

— Хлеб? — уточнила я, подняв брови.

Она закатила глаза.

Выйдя в сад, увидела Коннора, переворачивающего бифштексы с таким серьезным видом, словно это была задача, требующая предельной сосредоточенности. Мужчины и их мясо. Папа тоже всегда придавал большое значение барбекю.

Я подошла к парню своей сестры. — Фиона послала меня передать тебе это.

Он с улыбкой взял корзину. Коннор часто так делал. Он казался спокойным и расслабленным, идеально подходящим для кого-то вроде Фионы, которая всегда была на взводе. Прежде чем он успел положить первый кусок на барбекю, я схватила один себе и откусила. Просто умирала с голоду. Еда в самолете была несъедобной, так что смогла проглотить только сухие булочки с чеддером, которые подавали к основному блюду.

Коннор усмехнулся.

— Ксавье будет рад видеть рядом с собой кого-нибудь, кто тоже любит поесть.

Я сглотнула и пожала плечами. Коннор с его атлетическим телом и Фиона с ее модельными размерами, вероятно, даже не купили бы хлеба, если бы не я.

— Какой он из себя? — спросила я. — Фиона была не очень откровенна с информацией о нем, а в интернете его образ не очень-то позитивный.

— Он эгоцентричный, высокомерный Казанова… и мой лучший друг.

— Тогда тебе следует пересмотреть свой жизненный выбор, — сказала я со смехом.

— Туше. — Глаза Коннора весело блеснули. — Он неплохой парень. И верный.

— Судя по тому, что я слышала, нет. Он меняет женщин быстрее, чем другие меняют нижнее белье.

— Точно. — Он обвиняюще ткнул щипцами для барбекю в мою сторону. — Думал, Фиона ничего тебе о нем не рассказывала.

— Она упомянула об этом, но больше ничего. То же самое как я уже и сказала, можно прочитать в желтой прессе.

— Он в раке[6] и трахается. И точка, — сказал Коннор с извиняющейся улыбкой.

Мои щеки вспыхнули.

— Рак? — Слышала об этом термине, когда читала о регби, но забыла, что он означает.

— Это когда они все обнимаются, — подсказала Фиона, сердито глядя на Коннора, подходя к нам. — Следи за своим языком. Моя сестра не такая, как я. У нее чувствительные уши.

Я фыркнула. Обо мне многое можно было сказать, но уж точно это. Никогда не была нежным цветком.

Коннор подмигнул мне, когда Фиона отвернулась. Затем обнял ее за талию и притянул к своей груди для крепкого поцелуя. Я взяла корзинку с хлебом и вернулась к столу, не желая смотреть, чем они занимаются. Ее слова о массаже ягодиц еще некоторое время будут преследовать меня.

Я опустилась на один из садовых стульев, глядя на безоблачное летнее небо Сиднея.

Он трахает и в раке.

О Боже, во что я ввязываюсь? Затем закрыла глаза, смена часовых поясов догоняла меня. Мне нужно несколько часов, чтобы выспаться.

Мягкие шаги заставили меня снова открыть глаза.

Фиона села рядом со мной с понимающим выражением лица.

— Не волнуйся. Ксавье и пальцем к тебе не прикоснется. Ты не в его вкусе.

Я посмотрела на свои изгибы и пожалела, что проглотила третий кусок хлеба.

— Почему же?

Фиона осторожно положила в рот кусочек манго — ее вариант закуски.

— Слишком много усилий. Ксавье предпочитает, чтобы все его «завоевания» были легкодоступными и незамысловатыми. Ты — ни то, ни другое.

— Откуда тебе знать? Может, я изменилась? — Мне пришлось улыбкой смягчить нотку горечи в своих словах.

Фиона помолчала, потом отвела взгляд и вздохнула.

— Знаю, что было нечестно оставлять тебя разбираться с папой одной, но мне просто нужно было уехать…

Оставить прошлое в покое было труднее, чем мы обе хотели. Я сделала глоток воды, чтобы собраться с мыслями.

— Ты так и не объяснила, почему сбежала.

— Я не убегала… — глаза Фионы нашли Коннора, который все еще смотрел за барбекю, но время от времени бросал любопытные взгляды в нашу сторону. — Просто застала Эйдена в постели с Пейсли через несколько недель после похорон мамы.

Я поперхнулась водой во рту.

— Почему ты мне не сказала?

Эйден был первой любовью Фионы, ее школьным возлюбленным с пятнадцати лет, а Пейсли — лучшей подругой.

Она пожала плечами.

— Я была унижена. Не хотела, чтобы люди узнали об этом. А ты горевала о маме.

— И ты тоже, Фиона.

— Знаю, — призналась она.

— Ты пошла с ним на выпускной бал.

— Как я уже сказала, хотела соблюсти приличия. Но после этого просто захотела уехать.

— И тебе пришлось объехать весь земной шар из-за одного изменщика-мудака? — возмущенно пробормотала я.

— Это была реакция коленного рефлекса. Никогда не думала, что уеду так надолго, определенно не навсегда, но потом появился Коннор.

— И теперь ты здесь останешься.

— Да, — тихо сказала она, и ее глаза снова нашли его. Я была счастлива за нее, и вспышка обиды из-за ее отъезда, которая все еще таилась в глубине меня, исчезла. Даже если моя новая работа не сложится, все равно поездка в Сидней уже стоила каждого потраченного пенни.