Только ты

ГЛАВА 38

Когда я вернулся в зал ожидания, мой желудок скрутило от страха. Ситуация с Пейдж и так была сложной, а инфекция головного мозга — это последнее, что ей сейчас нужно. Хотя мне и легче от того, что она снова рядом, но я сильно боялся. Больно наблюдать за тем, как та, которую я люблю, настолько слаба, что даже не может говорить полноценными предложениями.

Тесс и Джон повернулись на звук моих шагов. Мы были единственными в зале ожидания, поскольку часы посещения закончились.

— Сейчас она в порядке. Врачи делают прокол поясничного отдела, и мы сможем вернуться к ней через пятнадцать минут. — Я шлепнулся на стул рядом с Тесс и наклонил голову назад, потирая глаза.

— Элли просила, чтобы мы ей написали, как только у нас будут новости. Она вынуждена вернуться домой к ребенку.

Я кивнул и наклонился вперед, опершись локтями на колени.

— Мне нужно кое-что у вас обоих спросить.

Я взглянул на Тесс и Джона. Они оба прищурились и посмотрели на меня.

— Как только Пейдж вернется домой, я хочу на ней жениться. Мне бы хотелось получить ваше благословение. Нет смысла дальше тянуть время. Все, что я хотел, это забрать Пейдж домой и сделать ее своей, навсегда. Недели, которые мы провели отдельно, только подтвердили правильность моего решения…

Тесс схватила меня за руку и сжала.

— Конечно, у тебя есть мое благословение. — Она посмотрела на Джона и засмеялась. — Если тебе от этого станет лучше, ты можешь сказать «да» от имени Алекса.

Джон улыбнулся, и покачал головой.

— У тебя есть мое благословение и, если бы мой покойный брат был здесь, ты бы получил «да» и от него. — Джон положил руку на мое плечо. — Позвольте мне позвонить Мари и рассказать ей последние новости. — Джон сжал мое плечо, и вышел в коридор.

Тесс тяжело вздохнула.

— Пейдж была радостью для своего отца. Ненавижу то, что она его не помнит. Он был уверен, что будет мальчик, даже называл ее Алекс-младший большую часть моей беременности. — Тесс засмеялась и покачала головой. — Я говорила, если будет девочка, то хочу назвать ее Пейдж, но он был настолько уверен, что даже не хотел слышать об этом. Когда я родила, то предложила дать ей второе имя Александрия в честь отца, поскольку боялась, что он будет разочарован, но в тот момент, когда он ее увидел, то влюбился. Это та самая больница, в которой он умер. — Она проглотила комок, глядя в никуда. — И вот, едва Пейдж исполнилось четырнадцать месяцев, я стала и матерью, и отцом. Я всегда была жесткой с ней, но она была слишком преданной и доверчивой. Всегда позволяла людям брать лучшее от себя. Я пыталась сделать ее более жесткой. А теперь посмотри, что я наделала? Она была больна и боялась сказать мне. Я практически заставила ее все рассказать. — Тесс обхватила лицо руками и заплакала.

Я обнял ее одной рукой и потер плечо.

— И это вы говорите человеку, лишившемуся обоих родителей в тот день, когда потерял мать. Думаю, что вы удивительная мать. Пейдж тоже так думает. Она сохраняла это от всех нас в тайне, так как думала, что сможет справиться сама и не хотела никого беспокоить. Вы ничего не делали, но доказывали, насколько вы любите свою дочь каждый день. У вас нет причины чувствовать себя плохо. — Я подмигнул ей.

Тесс улыбнулась и обняла меня.

— Ты хороший зять. — Я засмеялся, обняв ее за плечи.

— Простите, мэм. Вы — мама Пейдж Тейлор? — Я узнал одного из врачей, который пришел в комнату Пейдж с доктором Стивенс.

— Да, как прошла люмбальная пункция?

— Доктор Стивенс все еще готовится к процедуре. Это форма DNR (Примеч.: Do not resuscitate, означает — не реанимировать) на тот случай, если нам нужно будет поставить Пейдж на аппарат искусственной вентиляции легких. Поскольку вы выступаете в роли доверенного, вы единственная кто может это подписать. Мое дыхание застряло в груди, стук сердца отдавал в ушах — не реанимировать? Означает ли это то, что я думаю?

Джон вернулся в зал ожидания и положил руку на мое плечо, моя кровь застыла. Врач просил Тесс подписать ордер «Не реанимировать» на Пейдж.

— Мы будем наблюдать за ней сегодня и увидим, как она справляется, но нам нужно ваше разрешение, если придется интубировать. Некоторые семьи не слишком поощряют употребление крайних мер, когда родной им человек уже такой больной…

Комната начала кружиться. Это же не происходит на самом деле. Я посмотрел на Джона, взглядом умоляя, чтобы он сказал мне, что я ошибся. Пейдж не настолько больна, чтобы врач спрашивал Тэсс, должны ли они держать ее в живых или нет.

— Джон… — мой голос дрожал, словно ток прошел через все тело. — Я… Я только что вернул ее… Она сказала, что хочет выйти за меня замуж. Мы… Я собирался отвезти ее к себе домой… Я не могу ее потерять. Они не могут просто ее отпустить… — Слезы застилали мне глаза, Джон обнял меня рукой.

Это не первый раз, когда Джон видел мой срыв. Когда мне было семнадцать лет, мой отец попал в больницу в состоянии алкогольного отравления, до этого он едва не убил семью своим автомобилем. Позор и страдание от того, что я никогда не знал, когда мой отец может оказаться мертвым, стало последней каплей, которую я едва смог выдержать.

Как и все те года ранее, Джон не врал и говорил, что все будет хорошо. Он кивнул.

— Знаю, сынок. Знаю.

Тесс прижала форму к груди доктора, наградив его смертельным взглядом.

— Нам это не нужно, можете забрать его себе обратно. Моя дочь — это не безнадежный случай. Ей обязательно станет лучше. Оно ей просто необходимо.

Тесс повернула голову, чтобы посмотреть на меня и кивнула. Доктор пробормотал что-то себе под нос, и удалился. Тесс присела на корточки перед Джоном и мной, и обхватила мое лицо ладонями.

— Никто не будет говорить нам сдаваться. Я тебе обещаю. Моя дочь выйдет отсюда, и ты на ней женишься. Выше голову, Печенька. — Она поцеловала меня в щеку.

Пейдж как-то сказала мне, что ее мать имеет досадную привычку — она всегда права. Я закрыл глаза и молил все силы мира сего, чтобы это было именно так.