Том 6. Лимонарь

ГРИГОРИЙ И КСЕНИЯ{*}

— Есть на земле другая земля — не первозданная, а дело рук человеческих — воли самовластной души — места заколдованные: на счастье, на гибель, на тихость.

«Вижу три свечи — иссвечают землю. И вижу пламень: черное пламя; мигающие дразнящие огоньки; тихое, тихое мерцание. И там, где легко дышится, и там, где зарыт клад, и там, где неминучая гибель».

— Светящиеся уголки земли не случайны. Без жертвы не покажутся: надо неизбежно задавить живое существо. Прообраз — Голгофа.

«Злорадство — гибель; золотой клад; тихость, так на мой глаз и чувство».

— Можно гадать для чего, но судьба обреченного: почему и зачем я назначен погибнуть, или чтобы кто-то угодил с головою в яму — гиблое место. Или, чтобы кто-то обогатился — клад. Или чтобы кто-то нашел покой «измученной душе». На судьбу нет решенья.

«„Судьба“ — последнее решающее слово жизни. Покорному судьбе, покоряясь, как не обойти спросить о судьбе самой Судьбы — такая темь и путы».

— Творят волю судьбы на белом свете вестники Судьбы — Судицы: Судицы нарекают долю человеку — даром любви соединяют человека с человеком — «суженый» и «суженая». Они же и разъединяют. Но властна ли Судьба, разъединив суженое — разделить силу любви? Любовь неразделима и цвет ее неувядаем.

Как с душой человека — расцветает и светит не с пуста, так и земля — ее щебнистую скрябь умягчает труд человека. Боль красит душу и землю освещает боль. Пути со временем потеряются, но крестный путь не запроторится вовек.

— Есть на земле другая земля. Крепость ее призрачна, счастье взблеснув погаснет. Гиблое место запустеет, тихость переродится в казнь.

«Для создания святого места на земле: трое обреченных: Григорий — Ксения — Ярослав. Вестуньи — судицы распределили долю: три дара:

Ярославу — власть, любовь, преступление;

Ксении — мудрость, любовь, разлуку;

Григорию — любовь, разлуку, свет».

В княжение великого князя Тверского Ярослава Ярославовича совершилось на Руси — в пропащей: земля была развоевана, раздроблена, города разрушены, русская земля — татарский улус, царь Неврюй.

У князя Ярослава отрок, из всех отроков любимый, Григорий, и Григорий любил Ярослава и был ему во всем верен. Однолетки — и двадцати еще не исполнилось. И так непохожи: Ярослав и Григорий. Крепь леса и воздушное перелесье.

Случилось Григорию по поручению Ярослава, приехал для сбора княжьей дани в село Едемоново на Волге, в сорока верстах от Твери.

Остановился у Солунского пономаря Афанасия. Дом близ церкви Великомученика Димитрия Солунского — показное место села Едемонова. Пономарь славился своей церковной начитанностью, а больше по своей дочери Ксении.

Ксению называли мудрой, другие — блаженной, третьи — дикой, дурочкой. За свою рассудительность — мудрой, за непохожее на других, глаза и голос и движения блаженной, а за странность — загадочность ее ответов неожиданных и не привычных — дикой — «дурочкой».

С первой встречи Ксения признала Григория и это сказалось в ее покорном взгляде — и он, взглянув на нее — глаза его вдохнули всю ее — по заговорному сказать, всю, «с мясом, кровью, печенью, с перепеченью». Ее образ наполнил собой его потрясенную душу. И простые ее слова не скорлупа, наливались для него зрелой ягодой. Не отрываясь он глядел на нее, ожидая — вот скажет — и чувствует как заиграет на сердце.

Так ли она смотрела? Но с каждым днем отсвет ее глаз — он узнавал свой трепет.

Оба они ни слова, но каждый почувствовал без слов: люблю.

Григорий открылся ее отцу и о своем решении жениться.

Афанасий не знал, что и ответить: приближенный великого князя и дочь пономаря.

— Я упрошу князя, он не откажет, даст разрешение на брак и я останусь у вас жить.

Последнее слово — за Ксенией.

И когда Афанасий рассказал Ксении о разговоре с Григорием, о его решении жениться, Ксения сказала, и ответ ее прозвучал веще — как только произносятся слова в осенении.

— Сделай все так, как он просит, положись на волю его. Бог повелел — это судьба. И будет так.

Никому из товарищей Григорий не открыл свою тайну, исполнив поручение князя, вместе с другими сборщиками он покинул село Едемоново.

Вот насадил Бог рай на берегу реки Волги при царе Неврюе.

Когда Григорий уехал, Ксения сказала отцу и матери:

— Я люблю Григория, тяжело мне будет с ним расстаться. Но судьбы не обойдешь. Судьба повернет по- своему: не он будет мне мужем, но тот, кого Бог мне укажет.

Когда Григорий рассказал Ярославу о встрече с Ксенией и просит разрешение повенчаться с ней, Ярослав опечалился.

— Дочь пономаря — сказал князь — не ровня тебе. Если уж ты задумал жениться, возьми из своего круга. Тебя засмеют, а меня осудят и нам придется расстаться.

Слова Ярослава огорчили Григория, но воля его взяла верх: расстаться с Ксенией — не могло быть и мысли, без Ксении ему не было жизни.

— Ксения любит меня и другой суженой мне не надо.

И он повторил свою просьбу и она выговаривалась — жить или умереть.

И Ярослав согласился.

Рассказами о Ксении, о ее необыкновенном: мудрая, блаженная — Григорий увлек Ярослава. Ярослав больше не отговаривал, он сам вызвался: во всем поможет любимому отроку — сыграть свадьбу громко — чтоб помнилось всю жизнь. Григорий поедет по Волге, а по берегу свадебный поезд на конях с музыкой и песельниками.

Вечером счастливый Григорий поехал в Едемоново венчаться, а Ярослав велел своим сокольничим приготовиться наутро к охоте. В ту ночь Ярославу снится — он на охоте, и вот любимый его сокол, разогнав всех птиц, положил к его коленям голубку, как поется в свадебной песне — лицо ее сияло счастьем, а в глазах блестели слезы.

Пробудился Ярослав с затаенным чувством, что это значит: голубка? Наутро выехал с ястребами и соколами в ту сторону — куда накануне поехал Григорий справлять свадьбу — и весь день тешился охотой.

Григорий с дружками приплыл до села Едемонова. Не дождавшись поезжан от князя послал с пристани к Ксении сказать, чтобы все было приготовлено к венцу.

Ксения ответила, что все будет сделано и она известит его, потому что о его приезде вестей не было. Дома она сказала: «сват приехал, а жениха еще нет — задержался на охоте, но он будет здесь». Родные очень удивились, о каком женихе? Но она не говоря ничего, принялась готовить почетные дары.

Весь день провел Ярослав на охоте, ночью в поле приснился тот же сон, что и накануне: его любимый сокол принес и положил на его колена голубку. Лицо ее сияло счастьем, а в глазах горели слезы. Этот вчера затаенный сон, томящий, встрепенул его, он чувствовал себя приподнятым и легким.

Григорий ждал весь день и ночь прошла в ожидании. И наутро никаких поезжан от князя не было. «А что, если князь раздумал и перемыслил свое решение и потребует вернуться к себе!» И не дожидаясь извещения от Ксении, отправился с дружками в село в дом Афанасия. Все было готово, но Ксения просила не спешить: она ждет гостя, из всех он будет первый и дороже всех.

А Ярослав велел пустить всех своих птиц — ястребы и сокола закружили над его головой, эта бурлящая сила подымала его. Немало лебедей досталось на добычу, удачная охота. Все птицы — победители слетелись, а любимый сокол не возвращаясь летел в сторону. И погоней за ним Ярослав.

— Чье село? — спросил он.

— Село Едемоново, — ответили ему — великого князя Ярослава Ярославовича, церковь Димитрия Солунского. — И Ярослав увидел своего сокола. Сидит на куполе у креста, приглаживая перышки охорашивается.

— Село Едемоново — вдруг вспомнил Ярослав — свадьба Григория — и направился к дому пономаря Афанасия.

Около дому собралось много народу, смотреть, как пойдут в церковь жених и невеста.

Григорий сидел с Ксенией, когда Ярослав показался среди любопытных. Ксения сказала: «Встаньте, идите встречать великого князя». А был он, как и его приближенные, в охотничьем платье. Все поднялись, винясь, что не встретили его. Ярослав просит, чтобы сели.

Григорий и Ксения у всех на виду — подходит минута, сейчас поведут их в церковь. Григорий сиял от счастья, желание его исполнилось и любимый князь неожиданно явился к такому счастливому часу. Ксения, сверкнув, сказала Григорию: «Отойди от меня. Дай место великому князю, моему жениху, а ты был сватом моим». Ярослав взглянул на Ксению: голубка его сна! — сердце его загорелось и мысли смешались: «Уйди ты отсюда, — звернул он Григорию, — ищи себе невесту».

Григорий поднялся.

Ярослав занял место Григория. И в песнях величая жениха и невесту повели в церковь на венчание.

У всех был в глазах великий князь тверской и никто не заметил, как прихлопнутый вышел из дому Григорий — в какую темную ночь, на край пропасти. Рука не подымалась обороняться и глаза не глядели на свет.

— Что стоит ваше суженое слово? На талой музыке тлеющей песни я вижу искаженные лица и слышу и различаю их голоса.

«Судьбинные вестуньи,

И та, которая одарила любовью,

и та, осудившая на муку — разлучная,

и та — с пылающей свечой, овевая

пламенем измученную душу».

«Три доли даны человеку.

Первая доля — на счастье — встреча —

Любить.

Другая — несчастье — разлука.

И третья — дар света».

Никогда не было столько народу у Димитрия Солунского — долго будет памятна свадьба великого князя.

Перед образами поцелуй любви — венчальной памятью закрепил союз на единое тело и единомыслие. Новобрачные вышли из церкви, красуя погожий день сиянием любви на весь мир перед небом и солнцем.

Сокол сидел на куполе у креста и неприманчиво другим, на оклик Ярослава, опустился на правую руку князя, трепетным глазом оглядывая молодых.

День и ночь на Едемонове пир пировали. Величальным песням не слышно было умолку до зари.

Наутро Ярослав вспомнил о своем любимом отроке и почувствовал себя виноватым.

Не поправимо. И ему хотелось объяснить, как все случилось, рассказать свой суженый сон и убедить: если может, простить его. И велит привести к себе Григория.

Нигде не нашли.

Ярослав подумал, а что, если кончил с собой? И приказал искать по берегу и в колодцах.

Ищут — нет нигде.

На обыске у одного крестьянина нашли одежду Григория. Крестьянин признался: поменял княжеский отрок свое дорогое на крестьянскую ветошь, просил никому не сказывать.

— Ухожу, говорит, в пустыню, там этого не надо. — Жалостно смотреть было, как человек отчаялся в жизни.

Ярослав велел обыскать всю окрестность. И где-где ни искали, в лесу забирались в самые дебри — нет нигде, пропал человек.

Три дня пробыл Ярослав в Едемонове. Его «райское блаженство» было б полно, если бы не печалила мысль о Григории: вспоминался любимый отрок, винил себя в его гибели. И еще беспокоила мысль: как встретят в Твери его выбор — великая княгиня дочь пономаря.

Ксении он рассказал о своем сне.

Она все поняла.

— Все было так, — сказала она — как тому должно было быть — и печаль покрыла ее слова: или вспомнила она о Григории — свою единственную любовь, или принять наперекорную судьбу человеку не просто.

— Возьми меня с собою, — сказала она — не бойся.

Со свадебной свитой, которая сопровождала Григория, отправил он Ксению на том же самом судне в Тверь, а сам с охотниками поехал берегом.

Тешась охотой он прибыл в Тверь раньше Ксении и велит боярам выйти навстречу великой княгине.

Выбор Ярослава принят был единодушно, никакой вражды, весь город собрался к церкви Михаила Архангела встречать великую княгиню, дочь пономаря. Ксения пришлась по сердцу и было в городе большое ликование на много дней.

Жизнь пошла своим чередом под великим князем Ярославом Ярославичем и великой княгиней Ксенией Афанасьевной.

Дорогами без пути шел Григорий, покинув Едемоново.

Ярослав — это он понял, ведь и сам он с первого взгляда полюбил Ксению; но что толкнуло Ксению любя, вдруг разлюбить? И откуда такая горькая печаль покрыла ее прощальный взгляд?

Когда Григорий, решив жениться, говорил Ксении и ее отцу, пономарю Афанасию, что будет жить с ними в селе Едемонове, — это означало его уход из жизни, сулившей ему первое место и почет среди великокняжеской дружины.

И теперь, когда его прогнали, в отчаянии он решил уйти от жизни людей, где ничего нет верно и самая клятва любви — ни во что.

Принять свою долю и покориться, изжить боль — кручинно и сердцу надсадно.

Григорий поселился в лесу; с людьми ему было б неладно, а звери его не трогали. Боль его поднялась над землей и выговорилась туда — молитвой.

— Кому и о чем молиться человеку, над которым только что распорядилась судьба: все дав, грубо отнять?

— Есть в мире для человека в несчастии единственное прибежище — мать.

Григорий, выброшенный из жизни, раздавленный — молился Божьей Матери, прося направить, указать ему путь — дело кругом обездоленному.

И живет человек в пропаде.

Он просил открыть ему тайну его жестокой доли.

Его молитва к Богородице — вопль настойчиво и неотступно.

И в звоне леса и в реве зверей — повторялись за ним слова его пронзенного сердца.

Случилось однажды, в лес забрели люди и увидели, среди деревьев хибарка. И на хибарке крест. Кому б это? Любопытно. И натолкнулись на Григория: откуда, кто он, и как на их земле поселился?

Григорий только кланялся, ничего не отвечает и так они его и оставили, ничего не добившись.

Григорий испугался, оставаться тут опасно: теперь его отыщут — диковинка любопытна.

И он бросил свою хибарку и пошел — куда приведет дорога.

И дорога привела его на устье Тверцы. Места знакомые, недалеко Тверь.

Он назад. И не помнит, как дошел до своей покинутой хибарки.

Он понял, далеко уходить нечего, но и оставаться на прежнем месте нельзя. И он решил перенести свою хибарку в глубь бора. Так и сделал. В бору безопасно.

В ту ночь на новом месте отдышавшись, уверенный, с единственной молитвой: пусть будет открыта ему тайна его жестокой доли и забылся.

Чистое поле в глазах — не бор, а чистое поле — чистое, пронизанное светом. И свет колеблясь звучит:

Пробуждение осенило и сказалось: на этом месте будет дом Пресвятой Богородицы — монастырь Рожества Богородицы.

И на другую ночь он увидел во сне Богородицу.

Издалека он ее увидел с краю, она приближалась. И он узнал ее: она была не Владимирская, не Боголюбская, в простом крестьянском платье Ксении, в руках узелок и посох — странница.

Со скорбью смотрит она на него.

— Поставь церковь и монастырь, — сказала она. Рожества Богородицы — подумал он.

— В честь Успения, — сказала она. — Тебе поможет Ярослав — обратись к нему.

При имени Ярослава Григорий вздрогнул и проснулся; бор шумел и золотой луч солнца сквозь деревья.

Пробуждение было ужасно. Он хотел скрыться в еще более тайном месте — идти просить великого князя о помощи — он не мог. Но за день раздумался — убежать значило бы ослушаться Богородицу.

В тот день в бор зашли по казенным делам слуги великого князя. И сразу узнали Григория и обрадовались: какую весть они принесут Ярославу — три года в безвестности и вдруг нашелся: то-то обрадуется Ярослав, все это время он, не забывая своего любимого отрока, винил себя в его гибели. И прямо ко двору великого князя.

Ярослав узнал Григория и радость осветила его.

Григорий поклонился: прости меня, огорчил тебя.

И рассказал о своей печальной жизни — три года. И о видении Богородицы и о словах Богородицы.

— Прости меня, огорчил тебя, — повторил он и до земли поклонился.

— Наша жизнь была печальной, — сказал Ярослав — три года. Теперь ты снял с меня печаль.

И он просил Григория вернуться ко двору, но Григорий отказался.

И когда Ярослав задумал угостить его, он не прикоснулся к кушаньям, а попросил хлеба.

Ярослав пообещал расчистить место, где укажет Григорий, и поставить церковь — монастырь во имя Успенья.

И все исполнил.

Собралась братия, и среди монахов был Григорий, под именем Гурий.

На освящении храма присутствовал Тверской великий князь и великая княгиня Ксения.

Монах Гурий недолго прожил в монастыре: исполнив назначенное ему, он ушел из жизни, там оттрудить свою земную долю.

У Ярослава родился сын — назвали Михаилом — среди русских князей под татарским игом Михаил Тверской — громкое имя (с гордой мечтой объединить русскую землю).

Вскоре вслед за любимым отроком умер Ярослав.

Ярослав помер по пути из Орды, перед смертью постригся в монахи под именем Афанасий.

Пока не подрос Михаил, тверским княжеством правила Ксения: она и внушала сыну гордую мечту собрать русскую землю и свергнуть татарское иго. В последние годы своей жизни Ксения ушла в монастырь (Софийский) и постриглась, приняв имя Мария.

До смерти она заботилась о Отрочем монастыре Григория. Почасту бывая на службе, украшая первую могилу — свою единственную любовь.

Любовь не захряснет и разлученная, я вижу — печальными путями приведет к встрече — путы судьбы рушатся. Ксению встретит Григорий и они узнают друг друга.

На семью Ярослава упала тень проклятия.

Судьба ее сына Михаила Тверского — горькая участь: его задавила Москва, а прикончили татары.

В Орде его связали, забили в колоду, заковали, бросили со всего размаха о стену: стена проломилась. На него набросились и наносили удары, чем попало, били головой о землю, топтали нещадно пятами — убийца Романец выхватил нож и вонзил его в грудь и вырезал сердце.