Том 6. Лимонарь

ЗАБЫТЫЕ БОГОМ

— — и увидела Богородица страшное место — муку несказанную:

И тьма не разошлась по слову Богородицы — и во тьме ничего не разглядела Богородица.

Ангелы, стерегущие муку, говорят Богородице: «Заказано нам: да не увидят света, пока не взойдет Солнце новое, светлее семи солнц».

Опечалилась Богородица: «когда взойдет Солнце новое!»

И взмолилась она к животворящему престолу Господню — звезда-надзвездная: «да разойдется тьма — ей видеть всех мучащихся темною мукою!»

И вот внезапно свет неиздаемый разверз тьму.

«Что, несчастные, вы сделали?» — воскликнула Богородица.

— — жигучий свет — звериный глаз! — волной лелеется — —

А там скорчились: или тяжко голос подать?

«Что же молчите, не отвечаете?» — воззвали ангелы, стерегущиеся муку, к отчаянным.

А там — терпенья нет, больно: пренебесный свет режеть глаза: от века кинуты в тьму — забытые Богом! — век-вечно беспросветно.

«Не поднять нам глаз! Ничего не видим! — кричат со дна муки мученской.

И заплакала Матерь Божия.

— — и была тишина от седьмого неба и до первого — —

А там, на дне муки, там от ее теплых слез прозрели ослепленные тьмою глаза — там, на дне муки, из муки мученской увидели звезду-надзвездную.

Авраам — судия над грешными; Моисей — боговидец; Иоанн — предтеча Христов; Павел — восхищенный на третье небо — — ни Авраам, ни Моисей, ни Иоанн, ни Павел — никто, ни один из сходивших во ад, не приходил в темную муку отчаяния. И одна пришла, посетила их в беспросветной тьме — в темном отчаянии Богородица:

И руки отчаянных, уставшие просить о милости, потянулись со дна последнего мучения.

«Вот они: те, кто не веровал в Духа Святого — в тебя, Богородица, не веровал. Да за то здесь и мучатся!» — сказал Михаил, архистратиг силы небесной, водитель по грозным мукам.

ЗАБЫВШИЕ БОГА

«Пойдем, походим еще: хочу видеть все муки!» — сказала Богородица архистратигу, грозных сил воеводе Михаилу.

И сказал Михаил: «Куда хочешь, благодатная?»

«На полночь!»

И взметнулись херувимы и серафимы и четыреста ангелов — вывели Богородицу с юга на север.

И увидев огненную муку, запечалилась Богородица:

«Кто они, несчастные, за что так мучатся?»

«Это те, кто в Христову ночь к заутрене не вставал — те, что забыли Святое Воскресение!» — сказал Михаил, архистратиг силы небесной. «А кому если встать невмочь? болен, хворый кто? душа болит? душа исходит? за что же так?» — тихо горько спросила Богородица.

И сказал Михаил: «Слушай, Пресвятая Богородица: если дом у кого загорится и с четырех концов охватит пламя — вся душа, весь мир его запылает, и тот сгорит, не вспомнит о Христовой ночи — забудет Воскресение, на том нет греха».

И вздохнула Богородица: «— на том нет греха!»

ПРЕИСПОДНЯЯ

течет река огня негасимого — смола кипит; некроток червь — неусыпающий; бездонные колодези — тьма непросветимая — гроза негреема — скрежет — страх — непрестанные слезы — несказанный трепет — неизглаголаны беды — неумолчно стенание — плач неутешим — — и ветер не взвеет: крепко затворены ветры.

Взметнулись ангелы — от четырех ветров четыреста ангелов — белым светом белых крыльев покрыли: глубокие ямы — бездонные окнища — терновые рвы — кипящую смолу — все поле мертвенное. И занесли Богородицу из полымя на дорогу в преисподнюю.

Тихо горько шла Богородица в преисподнем городе по каменным улицам.

— небо медное, без облак, безросное, плотной тяжелой корой выгибалось над городом —

«Куда хочешь, благодатная?» — спросил Богородицу Михаил, грозный воевода, архистратиг сил небесных. Ничего не сказала Богородица, не обернулась к грозному водителю.

Тихо горько шла Богородица по каменным улицам преисподнего города.

— черные башенные стены простирались до самых небес —

И стала Богородица у ворот великого темничного здания:

«Радуйся, благодатная, Господь с тобою!» — встретила стража Богородицу.

И стояли поникшие: лица их дочерна измученные и белые крылья опущены.

«Кто вы, несчастные?» — спросила Богородица.

«Мы стражи мук человеческих: стережом мучительства грешников!»

И припав к ногам Богородицы, сказал один из ангелов: «Матерь Божия, сжалься над нами! Как стали мы у очага мучительства, свет покинул нас, померкло в глазах. День и ночь бессменно видеть горе человеческое. А когда приходит и к измученным грешникам отдых и мы подымаем глаза, нет, не покой, это бессилье отчаяния, мертвая боль. И снова вопль и крик — еще резче, еще безнадежнее, и проклятие. И все проклятия падают на нас. Видеть все, чувствовать, хотеть помочь — — хотим помочь и не можем, помоги нам, Матерь Божия! Муки свидетелей мучения горчее муки наказанных».

«Восстань и бодрствуй! — грозно сказал Михаил, грозный архангел, поникшему ангелу, — или не знаешь: каждому дано дело по силе его. И вам, как крепким из сил, дано тягчайшее. И горе тому, кто не изнесет дела своего до конца».

И пошла она прочь от великого темничного здания, от мрачных ангелов — стражи мучительства.

Вся в слезах, закрываясь ладонями, шла Богородица по каменным улицам преисподнего города за заставу —

там буря бушует — зла печаль, плач! там белеет наш родимый снег, а и капельки воды нет охладить запекшиеся уста!

за заставу шла Богородица к геенне огненной, где полмира мучатся грешников.