Тонкости зельеварения (СИ)

Глава 24. Лето, осень, зима, весна, и снова лето

Графство окрепло. Урожай обещал быть обильным. Поселяне перестали утаивать припасы и губить землю так, будто живут здесь последний год, вырубать лес и бить зверье без счета. Все-таки человек, у которого есть надежда на лучшее будущее, живет иначе.

А я с тоской думала о том, что все это может закончиться со смертью графа. Хорошо, если у Лиама хватит ума оставить управляющего и тянуть деньги из графства понемногу, не затрагивая необходимых для поддержки запасов. А если нет? О развитии я уже не говорю. Я выделила немного денег из казны на два стада коров и три стада коз в тех селениях, где был мор, и открыла в графстве должность маглекаря для скота. Платить ему приходилось немало, но случись где вспышка болезни, он тут же мчался спасать крестьянскую живность. И человеческие лекари приехали, хоть и молодые, не очень опытные, но лучше, чем ничего. Будет ли отрывать деньги от столичных развлечений лорд Лиам, когда станет графом? Я сомневалась.

Там же, в университете нашелся молодой инженер с большим интересом к огранизации производства, чем к созданию машин. Он пообещал взять ускоренный курс счетоводства и принять должность управляющего нашими производствами. Первое время управляющие каждого цеха будут вводить его в курс дела, а дальше посмотрим, что получится.

Мне пришлось учиться ездить на лошади, чтоб объезжать владения, но держалась в седле я все равно неважно и ездила медленно. Дана уверяла, что я выгляжу прекрасно в дамском коннном костюме — приталенном жакете, облегающих штанах и длинной юбке поверх штанов. Это очень, очень широкая юбка, которая закрывает ноги, когда я верхом, а спешившись, я должна оборачивать излишнюю ткань вокруг ног и пристегивать на пуговицу у талии. Много возни, но удобнее, чем ездить боком.

Молодой лекарь, который пользовал поселян в двух часах езды от замка, согласился раз в две недели приезжать к нам и давать уроки Дане. Он проверял ее знания, находил лакуны, советовал список книг и испытывал ее в изученном материале.

К середине весны мы с Даной снова стали выезжать в город. Как сказал молодой художник, чьи работы привлекли внимание в городском вернисаже, искусство смывает пыль повседневности с души. И действительно, побывав в опере или в картинной галерее мы с Даной возвращались в замок посвежевшие, будто стряхнув груз давящих забот.

Наезжая в город мы непременно заходили к Хардрокам. В одно из посещений бургомистр показал нам письмо своего источника в столице. Лорд Лиам, узнав о болезни отца, попробовал снова завести процесс, но в этот раз его не пустили дальше приемной: столичные чиновники слишком хорошо запомнили бестолковое путешествие и позор при встрече с местным светом. Возможно, в этот раз он и выиграл бы дело, кто знает, но второго шанса ему не дали.

Леди Хардрок, или, как я ее называла, леди декан, регулярно осведомлялась, как у нас идут дела, и не требуется ли ее участие. Я, действительно, попросила ее о содействии, но не по делам в замке.

Весной, решив самые насущные задачи я вернулась к разработкам тонкомагических зелий. Их накопилось уже две дюжины. Многое из того, что я делала раньше, мне удалось поднять на новую ступень. Я давно не надеялась на свою память, и мои тетради пухли от схем плетений, рецептов и инструкций. Я принялась сводить это все в один сборник, который хотела бы опубликовать. Не учебник, не книгу, а сборник для тех, кто уже сведущ в зельеварении и тонкой магии. Но декан зельемагического факультета Байрокандской академии хотел новые тома учебников, а лучше всего — монографию. Но монографию мне придется писать не один год. Учебники полны пространных рассуждений и объяснений для тех, кто еще только постигает науку, я же хотела создать справочник для зельеваров, кто уже обладает знаниями: только подробный рецепт, инструкция по порядку действий и схемы плетений чар, которые следует вливать на разных этапах. И поскорее, людям нужны недорогие зелья! Но декана интересовала прежде всего наука, затем — обучение, а применение знаний в жизни… об этом он, кажется, и вовсе не думал.

Леди Хардрок пообещала поговорить с кузеном, и в День Летнего Солнца, самый длинный в году день, я привезла в академию подшитую столку листов — переписанное начисто "Руководство к созданию тонкомагических зелий".

Я каждый день заходила к графу Ансельму, читала ему выдержки из газет, книги или просто рассказывала, как живут его земли. Дана забегала реже, но тоже старалась порадовать деда. Он стал произносить отдельные слова, потом короткие фразы, и научился поддерживать разговор. По словам лекаря, на все воля Звезд: граф может прожить еще неделю, а может — лет пять или шесть.

В начале лета, когда профессора расправились со студенческими работами и ушли на отдых, Дана уехала погостить у леди Хардрок, чтоб замучить ее вопросами, которые лекарю мужеского пола девушка задавать стеснялась, а я слишком мало знала о подобных тонкостях. Увы, я не могла отлучаться из замка надолго и отпустила девушку в первую самостоятельную поездку. Хоть и попрощались мы у порога, а через час ее уже встречала леди Хардрок, для Даны, которая всегда была под присмотром семьи или компаньонок, это был важный шаг.

Летом приехали леди Нейдрел с Зои. Взволнованная леди Лайла рассказала, что ей удалось найти дальнюю родственницу с интересом к наукам, которая согласилась сопроводить Зои в университет и учиться вместе с ней. Но все же леди Лайла объезжает всех родных и знакомых в Байроканде и вокруг с просьбой присмотреть за девочкой. "Девочка", которой исполнилось девятнадцать, только закатила глаза. Похоже, она считала дни из оставшихся двух недель, когда переедет в университет.

К концу лета я держала в руках первый пахнущий свежей краской экземпляр "Руководства". Он пришел как раз в те дни, когда я могла бы отметить год жизни в замке Байрок. Сколько всего случилось за это время!

Стала ли я счастливее? Не могу точно сказать, но я стала живее, намного живее. В зеркале отражалась женщина, занятая множеством хлопот, но той тоски, которую я увидела год назад в Бристоне, той утомленности больше не было. Но не стало и былой легкости. Впрочем, может быть, и не стоит порхать беззаботным мотыльком в двадцать один год?

Мне вспомнилась баронесса. По словам леди Хардрок, у той не было никаких занятий, никаких увлечений. Дом вела экономка, сыном занимались гувернеры и учителя. Ее муж занимал малозначительную должность, и от баронессы не требовалось участие в его делах, как это бывает с женами высокопоставленных чиновников. И вот итог: баронесса заполняет дни сплетнями, интригами и попытками перещеголять прочих светских дам в светских развлечениях.

Меня передернуло, будто от неудачно сваренного зелья, которое пахнет как нечистоты. Нет-нет, я лучше буду беспокоиться о землях, о зельях, о доверенной мне девушке, о здоровье графа, чем сцеживать яд в гостинных.

"Руководство" вышло в переводе на риконбрийский, но уже осенью декан передал мне письмо из Шалпии, которое пришло в академию на мое имя. Профессор зельеварения Бристонской академии магии леди Барвис поздравляла меня с научным успехом, выражала восторг от моих достижений и сообщала, что ставит меня в пример следующим поколениям магов. От лица зельеварного факультета она исспрашивала разрешения на издание "Руководства" в Шалпии — профессор была уверена, что у меня сохранилась рукопись на шалпийском. За издание предлагалась вполне весомая сумма. Разумеется, я согласилась. Байрокандской академии я передавала права только на территории Риконбрийского острова.

Зимой Дане исполнилось восемнадцать лет. До ее совершеннолетия как опекун граф выделял ей определенную сумму на ее нужды каждый месяц, помимо всего, что она получала в замке. Теперь же от имени графа я подписала передачу ей достаточной суммы, чтобы она могла жить на ренту, если завтра окажется без нашей помощи, и отдельно на ее счет положили оплату за будущее обучение.

Мы сделали это вовремя, потому что вскоре граф стал заговариваться. Он принимал меня за Дану, а Дану — за ее мать. Бывало, он просил написать старшему сыну и спросить, почему от него нет вестей. Он помнил, что я его жена, но забывал, как мы поженились, и просил проследить за его младшим, милым мальчиком, которому так не хватает женской руки.

Весной граф попросил позвать приказчика. Убеленный сединами мэтр Ронсвельд был лет на десять моложе графа, но знали они друг друга с юности. Мэтр провел наедине с графом два часа, после чего попросил меня уделить ему время.

— Леди Байрок, я не могу разглашать содержимое завещания, но… кхм… у меня, скажем так, некоторые сомнения в том, что граф хорошо помнит произошедшее в последние годы. — Он вычеркнул меня из завещания? — поинтересовалась я.

Что ж, я готова и к такому повороту. Во Всеобщем Торговом Банке у меня все еще лежали деньги, которые я скопила за год в Бристоне и те, что удалось выручить с продажи драгоценностей. К ним прибавилась моя зарплата компаньонки и зельевара за первые месяцы в замке, а после нашей свадьбы, как положено у аристократов, мне ежемесячно переводили достаточную для светской леди сумму, из которой я тратила хорошо, если пятую часть. Накопленного будет достаточно, чтобы начать новую жизнь — скромную, но достойную. Например, купить небольшую квартиру около академии в Байроканде и преподавать тонкомагические зелья, как неоднократно предлагал декан. Если же Лиам не даст мне спокойной жизни, с двумя публикациями меня примут в магическую академию, которая на другом конце страны. В столицу я, конечно, не поеду. А может, вернусь в Шалпию? Не в Бристон, конечно, не хотелось бы будить в новом главе города не самые лучшие чувства, но "Руководство" уже, должно быть, распространяется по всему государству, и преподавать я смогу и в других местах.

Мэтр Ронсвельд прервал мои размышления, наконец, подобрав слова. — Нет, он по-прежнему оставляет вам значительную сумму. Но изменения заставляют меня усомниться в его душевном здоровье. Я понимаю, что объявлять его находящимся не в здравом уме не в ваших интересах.

Я кивнула. В этом случае графство сразу же отойдет наследнику — Лиаму.

— Но это оставляет ему возможность изменять завещание как ему заблагорассудится. Будем надеяться, что он не забудет ни вас, ни своего обещания оставить вам деньги. Но он уже забыл… некоторые события. Поэтому новые изменения не в вашу пользу. — Не понимаю, — нахмурилась я. — Если мне все еще остаются деньги, то что еще он мог у меня отнять.

Мэтр вздохнул. — Я не могу вам этого сказать. По закону завещание держится в тайне, если только граф не объявит о его содержимом сам, а он считает новые изменения приятным сюрпризом.

Та горечь, с которой мэтр произнес эти слова, заставила меня обмереть от ужаса. Что придумал граф? Но пока он жив, я этого не узнаю. — Но настоятельно рекомендую сделать следующее, — продолжил мэтр. — заведите счет во Всеобщем Торговом Банке и переведите туда все деньги. Туда же пойдет и сумма, которую, будем надеяться, оставит вам несчастный Ансельм. — Все мои деньги уже именно там. Одна добрая женщина дала совет держать деньги во Всеобщем Торговом, и однажды он мне уже пригодился. — Передайте мое почтение этой умной женщине. Завещание будут оглашать через две недели после того, как граф нас покинет. За это время приведите в порядок свои дела. Когда вы поедете на оглашение завещания, приедьте накануне, но не в городской дом графа. Лучше остановиться у лорда и леди Хардрок. Скорее всего, вам понадобится их защита. Ни в коем случае не сообщайте лорду Лиаму, где вы остановились.

К концу его речи мои брови оказались на ранее недосягаемой высоте. — Но… мэтр, к чему такие предосторожности? — Именно что предосторожности, леди, именно. Я надеюсь, что Лиам не посмеет повести себя худшим образом, но… я боюсь, моим надеждам не суждено сбыться. Возможно, в замок вы больше не вернетесь.

Я так ничего и не смогла добиться от мэтра, но уяснила одно: пребывая в фантазиях граф дал Лиаму против меня оружие. Что бы это могло быть?

К лету граф уже полностью потерял связь с окружающей действительностью. К счастью, он больше не звал поверенного, а лекарь, который его осматривал, посоветовал мне, буде возникнет у графа такое желание, отвлекать его разговорами, благо, нынче это было очень легко.

Дана поступила на лекарский факультет и со страхом и предвкушением переехала в университет. Леди Хардрок пообещала присматривать за девушкой. Я навещала ее раз в две недели, мы гуляли по улицам, но Дана со смущением сказала, что у нее появилось несколько подруг, которые зовут ее в театр и на концерты.

Дана младше меня всего на четыре года, но я чувствовала себя так, как, наверно, чувствуют себя родители, детей, вылетевших из "гнезда": если все сделано правильно, то птенец оперился и отправился с самостоятельный полет, но глядя ему вслед становится немного грустно.

Двухлетие жизни в Байроке я отметила в одиночестве.

Через неделю после Дня Осеннего Равноденствия граф Ансельм Байрок скончался.