Тонкости зельеварения (СИ)

Глава 8. Успешный прожект

Ночь прошла так, как я и ожидала: без отвращения, но и без особого удовольствия. Лорд Крамс был внимателен ровно настолько, чтоб не доставить болезненных ощущений, в остальном же стараться не собирался, хотя и поглядывал на меня в ожидании признаков экстаза. Я застонала, чтоб не разочаровывать кавалера, и он был удовлетворен.

Утром привезли мои вещи, я переоделась, лорд Крамс поинтересовался, не желаю ли я сменить гардероб. По крайней мере он тактичен. — Лорд Крамс, у госпожи Эйрин есть мои мерки и она знает мой вкус, но если у вас есть пожелания, я их с удовольствием выслушаю. — Хм… меня устраивает ваш вкус, но хотелось бы лучшего качества. — Благодарю вас. У меня были стесненные обстоятельства, и я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением.

Лорд подал мне руку, и мы спустились к завтраку. Вышколенная прислуга не кинула в мою сторону ни одного любопытного или осуждающего взгляда.

Лорд Крамс отвез меня посмотреть две квартиры. Одна выходила окнами на парк, и ее мебель поражала обилием завитков с позолотой. Вторая смотрела на оживленную улицу, мебель в ней, к счастью, была попроще. Я прошлась по небольшой гостинной с жаккардовыми диванами и низким столиком для кофе и по столовой с гарнитуром на четыре персоны и горкой для посуды. Спальня была занята кроватью, ночной тумбой, креслом у крохотного столика и… зеркальным трюмо! Ванная комната была немногим больше, чем в университетском жилище, а комнату для прислуги я решила отвести под травы. Но больше всего меня обрадовали размеры кухни. Я без колебаний выбрала квартиру на улице Желтых Роз. Даже вид из окна меня не смутил. Когда-то я мечтала гулять по мощеной камнем мостовой под рядами фонарей мимо лавки с товарами для обеспеченной публики, теперь я попадаю в мою мечту, едва выйду за двери подъезда, а в трех домах напротив расположилась кондитерская. О лучшем и мечтать невозможно! При виде моего восторга обычно непроницаемый лорд Крамс позволил себе нечто вроде улыбки. — Хорошо, Мадлен, вы снова показали прекрасный вкус. В день выпуска за вами заедет кэбрио и привезет вас сюда. Думаю, что госпожа Эйрин подготовит первую часть гардероба.

Радость от квартиры на милой улочке, от большой кухни и будто покрывалом прикрыла воспоминания о ночи и мысли о том, сколько еще таких ночей будет впереди.

Лорд Крамс выполнил свое обещание: мы сходили на ярмарку в честь середины лета в городском парке, на бал Осеннего Равноденствия в ратуше и на прочие увеселения. Два билета в партер на открытие нового сезона в Гранд-театре, должно быть, стоили ему целого состояния, и я очень старалась не выглядеть восторженной провинциалкой, которая впервые пришла в зал высокого уровня — хоть так оно и было.

Вернисажи и выставки, вечера поэзии — развлечения образованной публики вихрем ворвались в мою жизнь. Я нанимала мальчишек на улице, чтоб помогли донести мне книги из городской библиотеки до двуколки, и мне не приходилось краснеть за свою необразованность. Я покупала свежие журналы и газеты. Передо мной открылся целый мир, о котором я лишь мечтала в академии, а до того и вовсе не замечала — детям лавочников не до опер.

На светские приемы мы вместе не выходили — это было бы грубым нарушением этики света, но та же публика, собираясь послушать модного поэта или обсудить новое направление в живописи, сначала с удивлением на меня косилась, но затем привыкли, а упоминание академии полностью примирило их с моим присутствием. Недаром студентки повторяли: что дозволено магичкам, не дозволено никому.

Лорд посещал меня дважды или трижды в неделю, заблаговременно оповещая запиской, переданной с курьером. В остальное время я читала, прогуливалась по окрестным улочкам и занималась зельями.

Считалось, что годовалый курс в академии давал нам в руки необходимые инструменты. Нас учат началам, без которых одни части науки пропустишь, а в других станешь пробираться вслепую. Но дальше полагалось развивать навыки самим. Еще до конца лета мне удалось выделить из своего содержания деньги на всё необходимое для лаборатории. Лорд Крамс окидывал взглядом кухню с котелками, ступками и склянками всевозможных размеров и форм с таким же видом, с каким осматривал картину именитого художника, написанную в новом стиле "аффектизм". Я начала подозревать, что и ко мне он относится, как к оригинальному произведению искусства, которое ему удалось приобрести по доступной цене.

Ранней осенью, когда травные лавки завалили сушеными связками этого года, я скупила старые за сущие медяки. Они еще были вполне хороши для моих целей. Я собиралась ставить разнообразные учебные опыты, и оттачивать создание известных зелий, а результаты отсылать тем, кому зелья от практикующих травников не по карману — подопечным госпожи Тиртан.

Я договорилась в стеклодувных мастерских, что для меня станут оставлять неудачные сосуды, и вскоре на полках в бывшей комнате прислуги выстроились ряды склянок, на которые невозможно было смотреть без жалости: кривых, косых, словно помятых, с пузырями в стенках, разной толщины на боках. Мне было все равно, главное, чтоб можно было налить зелье. Тем, кто будет принимать мои лекарства от ангины, жара, болей в животе и в коленях, все равно, как выглядят бутыли. Вскоре первый ящик отправился к госпоже Тиртан с письмом без подписи. Думаю, она догадается, но мне не хотелось бы с ней встречаться. Сомневаюсь, что она поймет выбранный мной путь.

Однажды в конце осени лорд Крамс пришел в неурочное время. Я давно подозревала, что изредка он проверяет, как я выполняю два его требования. Меня это ничуть не расстроило — скрывать мне было нечего, а любви, которая подразумевает доверие, у нас не было.

Я возилась в кухне с очередной партией жаропонижающего, когда он появился с другой стороны стола, открыв дверь своим ключом. Его бровь недоуменно приподнялась, когда он увидел "уродцев" в ящике с опилками. — Мадлен? Неужели я выделяю вам недостаточно средств, что вы принялись искать заработок? И кому, позвольте спросить, пойдет это… хм… это странное качество?

Я подняла на лоб гоглы, которые использовала всякий раз при варке магических зелий. Никогда не знаешь, что пойдет не так, и я уже залечивала ожог у глаза в академии. Вытерев руки о полотенце я развязала фартук и повесила его на крючок, сняла перчатки и взяла в руки одно из своих произведений. — Я не зарабатываю на этом, лорд Крамс. Госпожа Тиртан занимается благотворительностью в бедных кварталах. Она раздаст лекарства бесплатно тем, кому тяжело потратить даже два медяка. Думаю, этим людям все равно, как выглядит спасение. — О. Благотворительность? — и снова это знакомое выражение ценителя прекрасного. — Вы даже интереснее, чем я предполагал, Мадлен. Прошу прощения, повторите еще раз имя этой госпожи. По долгу службы я должен навести справки.

Через месяц, когда снег тонким слоем укрыл газоны и крыши домов, лорд Крамс повел меня на выставку "Странников" — группы молодых художников, которые ездили по провинциальным городкам и селениям и переносили на полотна жизнь простого люда. Мы осматривали картину, изображающую поселян, прилегших отдыхать у повозки, как услышали пронзительный крик. — Это возмутительно! — кричала леди Бурнид. — Возмутительно! Как они смеют!

Я подошла посмотреть, что же так разъярило жену владельца мануфактур. На картине изображалась толпа на дороге. Я не увидела в картине ничего, что могло бы вызвать такую бурю чувств: поселяне выглядели обыкновенно, кто-то в рубахе с узорчатой каймой, кто-то в обносках, большинство в обыкновенных для селян простых замызганных одеждах разной степени поношенности. Судя по корзинам и обозу позади, люди шли на ярмарку. Ах, вот оно что — я не сразу заметила, что в углу огромной картины стражник замахивался на кого-то кнутом. — Увы, дозорные бывают весьма несдержаны. — Что? О чем вы, госпожа Мулинн? Ах, это… это еще более возмутительно! Так клеветать на наших защитников! А эта убогая толпа уродов… разве так выглядят поселяне? Этому… — леди попыталась выбрать выражение поприличнее, но, видно, не смогла, — этому мазиле стоило поучиться у господина Гейнсо. Вот где красота! У нас висят две его картины, — леди горделиво вскинула подбородок и повернулась к изображению поселян спиной. — Это настоящее искусство, вы непременно должны их увидеть, и тогда обязательно со мной согласитесь. На одной, — принялась рассказывать леди Бурнид, — милые поселянки с кувшинами у ручья. Какие краски, какие узоры на платьях, какие чистые лица! На другой поселяне работают в поле и выглядят, должна вам сказать, чисто, опрятно, хоть и в простых белых рубахах. А эти… — леди глянула на картину через плечо и сморщила нос. — Эти будто из канавы выползли. Где он нашел натурщиков, в ближайшем кабаке? Разве можно так очернять жизнь?

Возможно, мне стоило промолчать. Но с другой стороны, разве я пришла в общество, чтоб изображать напольную вазу? — Леди Бурнид, мне неизвестно, где нашел натурщиков господин Репни, автор этого полотна, но я точно знаю, что господин Гейнсо переодевает своих друзей, их жен и детей в театральные костюмы, и таким образом изображает поселянскую жизнь. Сам же он если и выезжает за пределы города, то в свой особняк на озере с отгороженным парком, куда посторонним хода нет. В отличие от него господин Репни с другими "Странниками" ездит по провинции, не гнушаясь дальними поселениями. Вы видите на картине действительность, как она есть, включая рьяного стража. Если бы вы попробовали покопаться в земле, ваша рубаха перестала бы сиять белизной. — Вы говорите так, — в голосе леди сквозила язвительность, — будто сами имеете подобный опыт. — Разумеется, — с улыбкой приняла я вызов. — Я зельевар, и будучи студенткой собирала травы. Это необходимая часть учебы. Любой зельевар, даже если теперь он носит бархат, в студенчестве возился с лопаткой в перчатках и сером испачканном грязью облачении. Вы можете съездить в ближайшие поселения и посмотреть, как работают на земле.

Вокруг нас уже собралась небольшая толпа, с интересом прислушиваясь к перепалке. Покрытая красными пятнами гнева леди уже набрала воздух в рот, чтоб выпалить ответ, но рядом со мной встал лорд Крамс и ровным голосом произнес: — Я полагаю, вы можете не ездить так далеко, достаточно зайти в мануфактуру вашего мужа на окраине города. Я, признаться, сам туда собираюсь, чтобы проверить, как выполняются мои распоряжения после предыдущего визита. Полагаю, эти поселяне, — он кивнул головой на картину, — не стали бы держать скотину в таких условиях, в которых ваш муж держал работников. Прошу вас, передайте лорду Бурниду, что я навещу его предприятие на днях, посмотреть, многое ли изменилось.

Лорд Крамс подставил мне локоть, и мы прошли в другой зал, где серия картин изображала жизнь провинциального городка. — Прошу прощения, Мадлен, что вы оказались свидетелем моих дел. — Нет-нет, лорд Крамс, не извиняйтесь, мне тоже кажется, что жизнь работников могла бы быть лучше. — Разумется. Владельцы мануфактур порой ведут себя так, будто у нас в государстве бесконечный запас обученных людей. В герцогстве Алсок уже почувствовали нехватку рук и на полях, откуда люди бегут в город за лучшей жизнью, и в мануфактурах, где люди умирают от непосильного труда и гнусных условий. Я буду говорить с моим коллегой, который занимается делами аграриев. Человеческим ресурсом нельзя разбрасываться.

Я улыбнулась и кивнула, как приличествовала ситуация. Но внутри у меня царило смятение.

Я еще не забыла, что немногим больше года назад жила с сестрой в крохотной комнатушке над лавкой. Мы не голодали, мы не мерзли зимой, не носили обноски — и только. Родители откладывали нам с сестрой на приданое с самого нашего рождения. Когда отец тяжело заболел, маглекарь, навещавший кварталы мелких лавок средней руки, развел руками, а к сильному маглекарю нас даже не пустили на порог — тот был занят более обеспеченными пациентами, и на лавочника у него времени не нашлось. Может быть, болезнь отца и не поддалась бы лечению, но кто знает, кто знает. К счастью, матушка занималась лавкой вместе с ним и смогла продолжить дело, а добрые соседи, жестянщик и шорник, взяли нас под защиту, объявив всем в округе, что вдова с дочерьми вовсе не стала легкой добычей, как подумали некоторые.

Нам повезло, но я видела многих тех, от кого удача отвернулась. Наше семейство жило лишь немногим лучше, чем работники на мануфактурах и поселяне. Меня покоробило, что лорд Крамс видит в них лишь ресурс для процветания королевства, а не людей, и требует лучшего обращения с ними не потому, что с человеком нельзя обращаться как с ненужной скотиной, а потому что видит в них полезный инструмент. С другой стороны, иные и того не делают, а берут "благодарность" от владельца цехов и забывают о том, что видели.

Лорд Крамс жил весьма обеспеченно, но не сорил золотом, как мог бы, если бы закрывал глаза на подобные мануфактуры.

Но все же, все же…

После осмотра картин мы присоединились к фуршету. Скандал у "Дороги на ярмарку" обсуждали ничуть не меньше, чем сами картины. — О, а вот и сами герои. Проходите, проходите, — владелец галереи провел нас к столку к шипучими напитками и фруктами. — Я, демоны меня побери, сам устал от выглаженной буколики. Наконец-то появились живописцы, которые покажут правду жизни! Как же мне жаль бедняков, которым приходится терпеть подобное существование.

Я смотрела на бархатный сюртук галериста и думала, что "правда жизни" принесет ему больше золотых, чем опостылевшая пастораль. — Этим людям можно помочь, господин Артусин. Моя знакомая, госпожа Тиртан, жена ювелира на Серебряной улице господина Тиртана, занимается благотворительностью. Она может в точности подсказать, как облегчить жизнь в небогатых кварталах. — И как же вы помогаете? — спросила девица с лицом наследной принцессы. — Копаетесь с лопаткой у них в садах? — она обвела глазами толпу в ожидании смеха от остроты, но никто ее не поддержал.

Вместо меня неожиданно ответил лорд Крамс: — Госпожа Мулинн варит лекарственные зелья, которые госпожа Тиртан раздает в беднякам. Госпожа Тиртан обеспечивает нуждающихся едой, теплой одеждой и прочими необходимыми вещами. Я встречался с ней по долгу службы, это весьма достойная дама. Я уверен, что каждый из вас может поучаствовать в деле, угодном Звездам.

— Госпожа Тиртан, госпожа Тиртан, Серебряная улица, — зашелестело в толпе. Несколько дам вынуло из ридикюлей маленькие книжечки и принялось что-то в них черкать.

Если бы я видела лорда Крамса первый день, я бы сочла выражение его лица непроницаемым, но зная его достаточно я заметила, что лорд в высшей степени доволен, как был доволен в середине лета, когда одно из его нововведений принесло свои плоды.

Демоны меня побери, я завела моду на благотворительность? Надо же, как ловко лорд Крамс распорядился сведениями о жене ювелира. Надеюсь, их знакомство будет простому народу на пользу.

Похоже, я становлюсь не только произведением искусства, но и успешным прожектом.