Трагедия пирамид: 5000 лет разграбления египетских усыпальниц

Американец в Луксоре

Господа из хорошо известной лос-анджелесской ювелирной фирмы «Дж. энд Ч. Феррари» держали нос по ветру, когда в мае 1977 г. поместили в торговом регистре название «King Tut»[41] в виде марки своей фирмы. Это произошло незадолго до того, как волна ажиотажа вокруг страны фараонов обрушилась на Американский континент. Юный Тутанхамон вскоре сделался звездой громадного шоу, организованного американскими музеями. В Вашингтоне и Чикаго юный фараон привлек внимание свыше полутора миллионов посетителей, жители Нового Орлеана забыли о джазовых представлениях и встали в огромные очереди за билетами в страну Тутанхамона, на «самую удивительную передвижную выставку из когда-либо проводившихся в Америке», как с восторгом писали местные газеты. Когда одна из крупнейших американских телевизионных компаний показывала документальный фильм «Юный царь Тут», треть нации не сводила глаз с египетской звезды; страну неограниченных возможностей охватила безумная египтомания. В 1978 г., когда в Лос-Анджелесе готовилась к открытию выставка Тутанхамона, фирма «Дж. энд Ч. Феррари» была в зените славы, ее годовой оборот значительно возрос, в частности благодаря организованной в Сан-Франциско выставке-продаже. Здесь, в 500 километрах от Лос-Анджелеса, фирма продавала дорогие подарки, выполненные в древнеегипетском стиле. Сделки следовали одна за другой. «Свет с Востока» побудил сотни американцев всех 50 штатов отправиться в неведомый им доселе прекрасный мир Тутанхамона с наличными деньгами в карманах джинсов и смокингов. Вправленное в золото изображение Тута продавалось за 115 долларов. Ювелир Блюмингдейл, следуя по стопам своих конкурентов Феррари, выбросил на рынок золотые браслеты и цепочки с подвесками, украшенные иероглифами; с их овалов на вас смотрели потухшие глаза царя-божества. Кеннет Джей Лейн, не отставая от моды, наладил выпуск египетских украшений по цене от 17 до 250 долларов. Кто же будет пренебрегать модой, если слово «Египет» на устах.

Покупатели находят в зависимости от толщины кошелька как откровенную халтуру, так и стоящие вещи. У Мациса, в одном из самых фешенебельных магазинов мира на углу Бродвея и 34-й авеню Нью-Йорка, египетские изделия шли нарасхват. Даже бродячему лотошнику с Уорд-стрит (окраина Ист-Сайда) здорово повезло: залежалый товар, литые викторианские пресс-папье, мгновенно раскупили только потому, что были выполнены в виде покрытых патиной сфинксов.

Потребитель, приверженный к миру искусства, был буквально завален различными сувенирами. Можно было купить абсолютно все, начиная от мобилей с глазом Уджат, который давал возможность мертвому из саркофага видеть мир, и кончая гипсовыми фигурками богини Сахмет. Американские курильщики и не подозревали, что изображенный на пачке сигарет Анубис с головой шакала — это египетский бог мертвых; таким образом, закуривая сигарету, они наглядно убеждались в смертельной опасности никотина (страх перед которым приобрел в США характер истерии). Подростки развешивали плакаты с выставки Тутанхамона на стенах своих комнат, что вполне соответствовало духу девичьей обители. Известный нью-йоркский Метрополитен-музей потратил 2 млн. долларов на приобретение репродукций египетских сокровищ!

Если бы все произведения искусства вывезли из Египта по лицензии и Египетский музей получил бы таким образом средства для крайне необходимой реконструкции, и тогда шумиха вокруг юного фараона даже всепрощающему Тоту, богу мудрости и искусства письма, показалась бы, наверное, слишком громкой.

Музейный каталог Эдвардса «Сокровища гробницы Тутанхамона» (цена 8,95 доллара) газета «Нью-Йорк таймс» с сентября 1977 г. зачислила в список бестселлеров. Некий А. Чепилл из Лос-Анджелеса после многократных посещений музея сумел наконец раздобыть указанный каталог. С чувством радости он заявил, что следующая его поездка, без сомнения, будет в Египет. Уж там-то он сможет приобрести «choise piece of old Egiptian art»[42].

Пока Чепилл фантазировал о стране своих грез, а придуманная Анджело Доньей «египетская кушетка» за 870 долларов ждала на Бродвее своего покупателя, вице-директор одной из самых крупных фирм, изготовляющих спортивную и супермодную одежду, заказал билет на самолет и 8 ноября 1977 г. вылетел в Каир.

Начиная с 14 ноября 1977 г. я несколько дней жил на холмах Курны, в отеле «Марсам», в этом запущенном оазисе моего друга Али Абд эр-Расула из знаменитого клана Расулов. Однажды, расположившись на своем излюбленном месте посреди жаркого и пыльного двора отеля, я обратил внимание на одного приезжего, вернее, на его пеструю гавайскую рубашку. То, что это модная вещь из коллекции фирмы нарядной одежды города Далласа (штат Техас), я узнал из разговора с красочно одетым гостем. Очевидно — и гадать тут нечего, — экскурсия по Долине царей утомила его; с шофером такси и молодым гидом из Луксора он вернулся отдохнуть. Пустив в ход алюминиевые вилки, тайно взятые от Али, американец долго сражался с громадной порцией кебаба — «фирменным блюдом» египетского ресторана, т. е. прожаренными кусками баранины. Ему, привыкшему к одному куску, это в конце концов надоело, и он громко позвал старшего официанта. Когда подошел худой человек в белой галабее, чужеземец долго не мог понять, что перед ним хозяин заведения. «Пожалуйста, ешьте!» — сказал босоногий владелец гостиницы и неторопливо отправился в тень, чтобы занять свое место на обломках кровати. Перебросив через плечо конец шерстяного тюрбана, он закурил следующую, вероятно, пятидесятую по счету сигарету.

Постоялец отказался от попытки получить нечто съедобное и потребовал бутылку пива, одним махом осушил ее, расплатился и сказал на прощание: «Какое паршивое заведение!» Выходя, он озадачил меня брошенной вскользь фразой: «До скорой встречи!» «Инш’алах!» — проворчал Али, закуривая очередную сигарету.

Через два дня после этого комического случая я сидел с одним из своих друзей и шейхом Маарбудом Нагди на туристской базе Бибан-эль-Молука в Долине царей. Вдруг на террасе я увидел знакомого американца из Далласа, он о чем-то горячо спорил с молодым луксорским гидом и гафиром храма Тутанхамона¹.

Будучи руководителем группы гафиров в Долине царей, шейх Нагди понимал всю значительность своей должности. Бросив неодобрительный взгляд на спорящих, он встал из-за стола и, опираясь на палку, направился к возмутителям спокойствия. Спор утих в мгновение ока. Так произошла вторая моя встреча с техасцем.

После напряженных съемок в карнакском храме Амона мы с оператором решили вознаградить себя за труды хорошим ужином в луксорском отеле «Савой». Едва мы проскочили в стеклянную дверь зала, как натолкнулись на американца» Целый сонм голодных туристов бросился в нашу сторону, но мы успели укрыться за широкой спиной американца. «Давайте попытаемся получить хотя бы засохший пудинг!» — сказал он улыбнувшись и при помощи бакшиша — определенного количества долларов — заказал через находившегося в отчаянии метрдотеля последний свободный стол. Во время ужина мы познакомились ближе. Американец в пятый раз прилетел из Далласа в Луксор; мы сказали, что находимся здесь в научной командировке.

После прекрасного ужина он предложил выпить что-нибудь на террасе; мы приняли приглашение. Желая пустить разговор в интересующее меня русло — зачем житель Далласа приехал в Луксор? — я спросил его между прочим о том, чем был вызван горячий спор, происходивший несколько дней назад в Долине царей.

Обстановка располагала к откровенности, и наш собеседник рассказал о том, что явилось причиной спора. Перед поездкой в Египет друзья, помешавшиеся, как почти вся Америка, на Тутанхамоне, просили его привезти с родины юного фараона какую-нибудь подлинную вещь — на память. Тогда у нашего знакомого возникла хорошая идея: через Абу Хасана — так звали молодого луксорца — он попросил одного из гафиров гробницы Тутанхамона положить в его дорожную сумку несколько камней из тех, что лежат на стене вокруг хода в гробницу. «Я предложил ему даже десять фунтов, если он достанет для меня штук двадцать камней. Однако парень неверно понял меня, он подумал, что я хочу каким-то образом повредить Тута. Поэтому Абу Хасан так шумно повздорил с этим гафиром». Я спросил, получил ли он в конце концов свои камни. «Да, в гробнице мы с этим малым поговорили еще раз. Я сказал ему, что хочу взять с собой на память обыкновенные камни; за двенадцать фунтов он притащил два десятка, а потом еще пронес тяжелую сумку, когда мы уже были за оградой. Вот сумасшедшие!»

Наши стаканы неоднократно наполнялись значительным количеством виски и льда и незначительным — воды. С каждым глотком разговор становился все оживленнее, и вскоре мы узнали причину посещения Египта техасцем. Будучи много лет помешанным на древностях, он часть своих доходов тратит на приобретение египетских памятников культуры — для собственной коллекции, а также для продажи за границей. «Я разбойник, — шепнул он мне, — вернее, собиратель», — поправил он сам себя и улыбнулся. При этом он хлопнул меня по плечу, желая убедить в том, что он именно собиратель, а не разбойник. «Взгляните, — сказал он и достал из внутреннего кармана куртки, висевшей на спинке плетеного кресла, пачку фотографий форматом 9X11 сантиметров. — Это самые любимые вещи из моей коллекции, их свыше 200. Эти фотографии я всегда ношу с собой». Фото удивительной бронзовой статуи богини Нейт я, наверное, никогда не забуду: мой взгляд словно сфотографировал «красную корону»² богини войны с луком в руке.

«За последние четыре года, — продолжал рассказывать техасец, — я шестой раз приезжаю сюда. Даже если случается возможность отправиться в Европу — во Флоренцию, Венецию, Париж или Гейдельберг, — самым желанным местом для меня всегда остается Египет. Разве можно сравнить здешний рынок с рынком произведений искусства в Америке, в Париже, Лондоне или Цюрихе? В Египте всегда (если ты хоть немного соображаешь) можно приобрести хорошие вещи, особенно в провинции». «Бывали вы в Амарне?» — спросил я как бы между прочим. «Конечно, мой друг! Когда ты говоришь, что через две недели вновь заглянешь сюда, они заранее выпилят тебе из стены что-нибудь. Три года назад один гид из окрестностей Эль-Байядийя привел ко мне гафира, у которого были кое-какие вещи Переходного времени³. Пятьдесят фунтов — и я на самолете, летящем в Штаты!» Пальмовые листья его гавайской рубашки колыхались от смеха.

Как и полагается, наш американский знакомый имел дело лишь с очень немногими торговцами Каира; во время пребывания в Луксоре он купил несколько хорошеньких «мелочей». В лавке Сайеда Мулатхама, что торгует на углу отеля «Луксор», — одна «дрянь». Техасец залился смехом. «Мольтам ничего не смог всучить мне».

«У вас не случались неприятности с таможней?» — спросили мы. Американец был необыкновенно веселым человеком, и наш вопрос вызвал у него смех. «Знаете, у меня есть интересный фокус! Каждый раз я проявляю заботу о том, чтобы мой багаж имел лишний вес. Служащие аэропорта Луксора просто счастливы, когда весы показывают значительно больше, чем нужно. Однажды, господа, приподняв чемоданы, я почувствовал, что они слишком легки. Тогда я попросил садовника «Савоя» наполнить песком два пластиковых мешочка. Таким образом, благодаря лишнему весу я провез целую коробку прекрасных терракот птолемеевского и римского времен. Стоимость лишнего веса багажа не идет ни в какое сравнение с ценностью этих великолепных вещей!»

Он и в самом деле был горазд на фокусы — этот наш деловой партнер. Посредством трюка с лишним весом он вывез из страны во время двух поездок около сорока фунтов небольших предметов, при этом однажды даже через аэропорт Каира. Скарабеев и фаянсовые амулеты он обычно упаковывал в коробки из-под киноленты, на которых стояла надпись «Непроявленная кинопленка». Ни у одного таможенника не поднялась рука уничтожить туристские снимки.

В 1975 г. техасец приобрел в Каире две фигурки ушебти позднего времени (около 700 г. до н. э.); потом в какой-то лавке сувениров набрал с полдюжины неплохих имитаций и смешал драгоценности с этой чепухой. Таможенник бросил лишь снисходительный взгляд на вещи при посадке в самолет. Обе фигурки ушебти, которые должны были в потустороннем мире трудиться вместо покойного, теперь находятся в собрании нашего американского знакомого. Имитации же он подарил друзьям, которые, вероятно, остались довольны.

Два дня спустя техасец отбыл через Бомбей в Даллас. Скорее всего, и на сей раз с лишним весом. В хмельном благодушии он поведал нам, что с удовольствием приедет сюда вновь.

Позже я случайно встретил гида Абу Хасана. Он раздобыл для американца три десятка прейскурантов луксорского торговца древностями Мольтама; на каждом из них было написано по-арабски и по-английски: «Подлинные камни из гробницы Тутанхамона».