Трактат о хорошей работе

VII. Коллективное действие

До сих пор шла речь в основном об элементарном одноимпульсном, а следовательно, и односубъектном действии или же хотя и о сложном, многоимпульсном, но также односубъектном действии. Если кое-где и упоминалось о сложном многосубъектном действии, то лишь случайно. Теперь пришел черед рассмотреть особенности именно такого сложного и многосубъектного действия, или короче — кооперации, взаимодействия. Два субъекта взаимодействуют, если хотя бы один из них помогает или препятствует другому[20].

Прежде всего, мы различаем положительное взаимодействие, или позитивную кооперацию, и отрицательное взаимодействие, или негативную кооперацию. Это различие наиболее ясно можно представить на примерах взаимодействия двух субъектов. Ян и Петр положительно взаимодействуют с точки зрения определенной цели Яна и определенных действий Петра тогда (и только тогда), когда Петр помогает Яну в его стремлении к данной цели. Например, Ян — контролер, он проверяет, у всех ли пассажиров есть билеты, а Петр — кондуктор, он продает пассажирам билеты. В соответствии с определением, которое мы выше изложили, примером положительного взаимодействия является не только весь объем действия обоих этих субъектов, но и каждый отдельный акт контроля билета отдельного пассажира. Отмечаем это потому, что использованное в определении слово «стремление» могло бы навести читателя на мысль, будто бы мы усматривали взаимодействие только там, где Ян выполняет какой-то более или менее длительный ряд действий, составленный из некоторого множества элементов, какую-то полосу действий, объединенных общей целью. Мы так не думаем и охватываем здесь словом «стремление» даже одиночный акт, который все же является отдельным случаем ряда актов, где множество элементов этого ряда сводится к единому действию.

Как понимать использованное в определении слово «помогает»? Помогать — это всего лишь делать возможным или облегчать выполнение того либо другого. Это оказание помощи в объективном смысле. Но оказание помощи можно также понимать и в субъективном смысле. В этом смысле Петр помогает Яну тогда (и только тогда), когда старается сделать возможным или хотя бы облегчить Яну достижение его цели. Стремясь к этому, пытаясь так действовать, Петр делает это более или менее исправно. Зачастую — и это, пожалуй, является нормой — он объективно в большей или меньшей степени помогает товарищу. Но иногда из попытки помочь ничего не получается, а порой неумелая помощь обращается даже во вред товарищу вопреки самым лучшим намерениям оказывающего помощь. Следовательно, оказание помощи в объективном смысле является частным случаем, имеющим место тогда, когда акция помогающего удачна. С другой стороны, имеют место случаи нечаянной помощи, или помощи только в объективном смысле, без стремления оказать помощь. Принимая все это во внимание, в зависимости от содержания возникающих проблем, мы будем пользоваться то ли субъективной, то ли объективной интерпретацией оказания помощи.

Идем дальше. Помощь может быть взаимной. Случается, что не только Петр своими определенными действиями оказывает помощь Яну на пути к достижению его цели, но и Ян одновременно своими определенными действиями помогает Петру в достижении его цели. Когда определенные действия двух субъектов взаимно увязываются, мы говорим, что они взаимодействуют с точки зрения определенных целей и определенных действий.

Здесь читатель может спросить, почему мы так упорно придерживаемся различных релятивизаций, почему постоянно прибавляем «с точки зрения» и т.д. Это кажется нам необходимым потому, что не исключено, что один из двух субъектов (участников кооперации) поддерживает какую-то одну из целей действия другого товарища, безразлично или совершенно негативно относясь к другой его цели. Более того, человеческое настроение непостоянно, зачастую в одной и той же личности одновременно сосуществуют противоречивые мотивы. В связи с этим нельзя не предусматривать возможности установления таких отношений, когда в одно и то же время Ян некоторыми своими действиями будет помогать Петру, другими же действиями препятствовать ему в достижении цели. Это был бы случай сосуществования позитивной кооперации с одной точки зрения и негативной кооперации — с другой.

Следует четко определить, что мы понимаем под негативной кооперацией, или отрицательным взаимодействием, особенно учитывая то обстоятельство, что вообще не принято выделять позитивную и негативную кооперацию, а то, что мы назвали позитивной кооперацией, обычно именуют просто кооперацией. Ответ на вопрос, чем является отрицательное взаимодействие (негативная кооперация), следует из того, что мы сказали выше применительно к двум субъектам. Ян и Петр с точки зрения своих определенных действий и с точки зрения цели Яна взаимодействуют отрицательным способом, другими словами — действуют антагонистически тогда (и только тогда), когда Петр препятствует Яну в стремлении к достижению его цели. Препятствует — это всего лишь утруждает, а воспрепятствование — крайняя разновидность этого. Нет нужды добавлять, что препятствование, как и оказание помощи, можно понимать либо в объективном смысле, либо в субъективном. В пределах негативной кооперации можно выделить соревнование. Это такая ее разновидность, при которой препятствование ограничивается тем, что каждая из сторон стремится достигнуть определенного свойства на более высоком уровне, чем другая (например, скорость бега, высота прыжка, художественный уровень исполнения произведения, цена продаваемого товара и т.д.). Таким образом, при соревновании как таковом нет ни стеснения движения противника, ни повреждения его аппаратуры, ни различных других способов препятствования, практикуемых при конфликтах.

Кроме того, mutatis mutandis (с известными оговорками), по вопросу негативной кооперации двух субъектов можно сказать все то, что говорилось по вопросу позитивной кооперации двух субъектов, а следовательно, и то, что она может быть взаимной. А вот и примеры отрицательного взаимодействия. Водитель автомобиля стремится проскочить железнодорожное полотно, а путевой обходчик преграждает ему путь шлагбаумом. Любая партия шахматной игры, в которой каждый из игроков стремится выиграть, является примером отрицательного взаимодействия.

Но может быть уместнее вместо «негативная кооперация» или «негативное взаимодействие» говорить просто «борьба»? Этим термином мы пользовались в некоторых публикациях, касающихся антагонистических действий. Но за такой способ изъяснения нас упрекали в том, что мы слишком расширяем обычный диапазон слова «борьба»[21], который разговорная речь якобы ограничивает областью враждебных столкновений, антитез с мотивировкой недоброжелательности для противников. Однако мы остаемся при своем мнении, ибо считаем: во-первых, что и разговорной речи не чуждо расширенное значение слова «борьба» и производных от него слов; во-вторых, что теоретической систематизации не следует быть жестко стесненной словарем разговорной речи. Спортсмены занимаются «французской борьбой», когда один стремится положить другого на обе лопатки по всем правилам, для чего вовсе не требуется враждебно набрасываться на коллегу. Использование термина «борьба» как равнозначного термину «негативная кооперация» представляет, между прочим, то преимущество, что позволяет упростить способ выражения при рассмотрении позитивной кооперации. В таком случае достаточно говорить просто «кооперация» или «взаимодействие», поскольку терминологическое различие положительного и отрицательного взаимодействий становится излишним. Возможностью такого упрощения мы будем часто пользоваться в дальнейших выводах.

До сих пор шла речь о коллективных действиях двух субъектов. Теперь удобно применить рассмотренные понятия к случаям коллективного действия с большим числом субъектов. Взаимодействие многих субъектов с точки зрения их определенных действий и определенных целей происходит только тогда, когда каждый из этих субъектов помогает какому-то другому субъекту из этого же коллектива или находит поддержку какого-то иного субъекта из того же коллектива. Таково обязательное, хотя и не вполне достаточное условие. Если бы мы ограничились только этим, пришлось бы признать взаимодействующими индивида A с индивидом M, если среди индивидов A, B, M, N индивиды A и B взаимно помогают друг другу, а индивиды M и N действуют таким же образом, ибо при таких предпосылках выполнено условие, что каждый из индивидов группы A, B, M, N оказывает помощь какому-то индивиду из этой группы. Все же ясно, что при такой системе отношений взаимодействуют между собой только индивиды A и B, M и N, но эти две пары не имеют между собой ничего общего. Следовательно, необходимо сделать оговорку: какую бы составную часть данной взаимодействующей группы мы ни выделили, всегда кто-то из ее членов оказывает помощь кому-то из членов основной группы за ее пределами или получает помощь от кого-либо из них. По аналогии построим понятие борьбы многих субъектов, основываясь при этом не на понятии оказания помощи, а на понятии противодействия. Итак, группа многих субъектов находится в состоянии борьбы с точки зрения определенных действий и определенных целей своих членов тогда (и только тогда), когда каждый из ее членов препятствует кому-то другому, и какую бы мы не выделили составную часть этой группы, всегда какой-то из ее членов препятствует кому-либо из остальных членов основной группы или испытывает противодействие с его стороны.

Теперь, после того как мы отметили понятия, необходимые для дальнейшего рассмотрения вопроса о коллективных действиях, познакомимся ближе с положительным взаимодействием, отложив на более позднее время рассмотрение понятий, касающихся исправности борьбы.

Взаимодействующие коллективы различаются между собой по числу членов, а также по количеству выполняемых ими актов (производимых ими произвольных импульсов). Вот примеры: группа любителей камерной музыки, случайно собранных для того, чтобы сыграть квартет, и персонал железной дороги, функционирующий много лет. Это не только количественные и масштабные различия, имеющие значение для сравнительной характеристики коллективных действий в области позитивной кооперации. При рассмотрении различных форм действия (а следовательно, и по отношению, например, к сложному действию одного субъекта) многое зависит от размеров материала и задуманных продуктов труда, от размеров аппаратуры, пространственной протяженности поля действия, продолжительности задуманных и побочных продуктов труда. Все эти различия находят отражение в структуре коллектива и в структуре коллективного действия, порождая проблематику специального раздела праксеологических исследований в области динамики прогресса. В этом разделе рассматривается вопрос о важности расширения элементов действия, исследуется то, как это расширение отражается на формах действия и условиях его исправности. Позже мы займемся этой темой. Сейчас же мы только сигнализируем о ее возможности, рассматривая точки зрения, с учетом которых кооперации многих субъектов различаются как таковые.

Различаются же они не только по числу членов коллектива и количеству совершенных актов, но также и по их разнообразию. Ясно, что коллектив как таковой допускает несравненно большее разнообразие видов исправности, чем наиболее подготовленный отдельный индивид. Далее, имеются большие различия также во взаимозависимостях между составными элементами действий коллектива. Прежде всего эти действия должны быть взаимно согласованы, в том числе соответственно размещены во времени и пространстве, а следовательно, также синхронизированы в отношении своевременности и последовательности выполнения. Собственно говоря, уже при сложном односубъектном действии возникает потребность в таком согласовании составных элементов действия, т.е. в плане. Но только при коллективном действии постулат согласования влечет за собой постулат договоренности, план становится необходимым также и для договоренности между членами коллектива. Каждый член коллектива должен знать, что намереваются делать другие его члены. Отсюда следует необходимость выполнения информационных функций, функций уведомления.

Выполнение этих функций необходимо также в связи с тем, что при коллективном действии существуют зависимости руководящего характера. Понимаемые в наиболее общей форме, они основаны на том, что произвольный импульс данного индивида является продуктом труда другого индивида. Поэтому индивид B действует, стараясь выполнить план, принятый индивидом A относительно действий индивида B. Так бывает, например, когда ученик выполняет указания учителя. Частным случаем понимаемого таким образом руководства является руководство с помощью принуждения, или создания для руководимого индивида принудительной ситуации (например, если он не выполнит чего-либо, не будет иметь средств к существованию), частным ее случаем является руководство с помощью приказа.

Здесь, пожалуй, уместно возразить противникам нашего общего понятия виновности. По мнению оппонентов, оно ведет к парадоксальным последствиям: виновником данного свершения признается индивид, участие которого было ничтожно малым, и, наоборот, лица, участие которых в свершении было существенным, не признаются виновными. Например, говорят оппоненты, одни (A) обдумали способ откалывания от скалы блоков с помощью динамита, другие (B) произвели необходимое для этого оборудование и, наконец, кто-то (C) одним незначительным и легким движением включил электрический ток, в результате взрыва от скалы откололся блок. В соответствии с нашей концепцией виновности следовало бы, пожалуй, признать виновником этого дела индивида C и отказать в виновности лицам A и B. Отвечаем, что на первое мы согласны, а на второе — нет. C действительно был виновником разрушения скалы, и каждый непредубежденный это признает. Но виновниками этого же дела являются также индивиды A и B, виновниками с разных моментов, более ранних, чем момент импульса индивида C, который является последним среди виновников. Тот, кто подготовил последующее действие другого субъекта, является также виновником свершения, осуществленного благодаря этому действию. Он виновник косвенный, тогда как последний виновник является уже непосредственным виновником. А косвенность действия основана на том, что в состав обстоятельств, одновременных с импульсом и являющихся вместе с ним существенными элементами достаточного условия этого будущего свершения, входят такие обстоятельства, из которых затем причинно возник произвольный импульс последнего, непосредственного виновника.

Читатель заметил, что, утверждая это, мы одобряем тезис детерминизма, гласящий, что произвольные импульсы являются следствиями предшествовавших причин. Вместе с тем ясно, что можно различать относительную важность участия отдельных виновников в возникновении данного продукта труда, учитывая при этом степень возникающих затруднений. Мы не имеем ничего против того, чтобы в числе виновников данного дела назвать главным виновником индивида, преодолевшего наибольшую трудность. Разумеется, отнюдь не всегда главным виновником является непосредственный виновник.

Из сочетания информации и руководства вытекает зависимость отчетности и контроля. Отчетность — это уведомление руководителей о выполнении поручения, контроль — это проверка выполнения поручения. Принятие отчета к сведению — один из путей такой проверки.

Вспоминая о руководстве, отчетности и контроле, мы тем самым назвали термины, обращающие нашу мысль не только к разнообразным видам деятельности и зависимостям между ними, но также и к названиям отдельных функций в коллективе. Что же это означает? О том, что данный участник коллектива выполняет в нем ту или иную функцию, говорят, когда желают констатировать, что он выполняет определенную, повторяющуюся деятельность, имеющую определенное значение для достижения цели, объединяющей действия участников этого коллектива как таковых. Например, дирижер оркестра выполняет функцию руководства оркестром (определяет темп и силу звучания исполняемого произведения), а контрабасист — функцию воспроизведения самых низких звуков.

С понятием функции в коллективе тесно связано понятие разделения действий и специализации, а это относится уже не только к разнообразию действий как составных элементов коллективного действия, но также и к разнообразию действующих субъектов. Разделение действий (в частном случае — разделение труда) в сущности состоит в том, что отдельные члены коллектива выполняют различные действия. Когда же данный индивид исполняет в коллективе определенную функцию (постоянно выполняет определенное действие, требующее приобретения особенного навыка), тогда мы имеем дело со специализацией. Условием так понимаемой специализации является разделение действий (в частном случае — разделение труда). В результате специализации появляется необходимость достигать все большего мастерства (вспомните старую сентенцию «ограничение создает мастера»); необходимость экономии энергии, затраты которой неизбежны при перемене положения данного индивида, которого требует переход от выполнения одной функции к другой; наконец, необходимость наиболее эффективного использования своеобразных (врожденных или приобретенных) способностей отдельных людей к выполнению отдельных работ и обеспечения таким путем наилучшего выполнения определенных функций в данном коллективе.

Добавим к этому, что тенденция непрерывного развития специализации ведет к парадоксальному выводу. По мере развития многосторонних компетенций коллектива, а также сплочения его членов в органичное единство определенные умения отдельного индивида сужаются до единственной выделившейся компетенции, вызывая деформацию личности. Происходит процесс, в результате которого не только своеобразные способности индивида используются для специализации, но и наоборот — специализация вырабатывает у индивида своеобразные способности и воздействует на него психически и физически. Насколько же сильно отличаются друг от друга после многих лет труда средний каменщик и средний канцелярский служащий!

В связи с этим можно сравнить положение человека в действующем коллективе с положением в мире животных, где мы наблюдаем специализацию, нередко сопровождающуюся огромной дифференциацией в строении тела. Например, у термитов: термит-солдат — это морфологически иное существо, чем термит-рабочий или термит-производитель. И эти различия возникают не в результате тренировок и закрепления определенной гипертрофии и атрофии в развитии тела по сравнению с исходной нормой (таких, например, как развитие мускулатуры у профессионального силача). Наоборот, эти различия достигаются, пожалуй, только путем соответствующего питания эмбриона.

Другие прирожденные различия, связанные со специализацией, — это различие полов. Ярким примером их является функция кормления грудных детей собственным молоком. Связь этой функции с полом кормилицы наблюдается одинаково как у людей, так и у других млекопитающих. Специализация же в коллективном труде людей в большой степени зависит от различий в физическом строении и психической структуре индивида. Эти различия появляются в результате выполнения определенных работ, обучения и приобретения навыков, а также на основе перенятия опыта предшественников, которые передают его путем поучения, руководящего внушения. Процесс развития специализации и формирования специалистов у людей не является биологическим, природным процессом, в решающей мере это общественно-исторический процесс.

Такой же характер имеют различия иерархического типа, возникающие во взаимоотношениях между участниками взаимодействующих коллективов. Они возникают в связи с родом зависимости одних функций от других. Определенные функции по отношению к другим являются подготовительными, определенные функции менее значительны или менее важны по сравнению с остальными. Все эти различия основаны на соответствующих зависимостях между действиями, имеющими место в односубъектном сложном действии, и в таких действиях, повторение которых предопределяет выполнение данным индивидом в коллективе определенной функции.

Относительно подготовительного характера определенных действий по отношению к другим и различий по значимости не может быть сомнения, что они имеют место и во внутренних отношениях сложного односубъектного действия. Сомнение может быть только в отношении исполнительности. Разве же данный отдельный индивид может сам себе приказать выполнить что-либо, а затем действовать в соответствии с полученным приказом? Пишущему эти слова ясно, что отдавать приказы или запреты, строго говоря, можно лишь кому-либо другому, но не самому себе. Но ясно также и то, что руководство не всегда осуществляется в форме приказа и что отдельный индивид может внушить самому себе необходимость выполнения данной функции. Акт внушения, который Ян совершает в более ранний момент, выполняет руководящую роль но отношению к внушенной с помощью этого акта последующей деятельности того же Яна; Ян с точки зрения более позднего момента становится исполнителем указания того же Яна с точки зрения более раннего момента.

В действительности дифференциация функций органов происходит уже при сложных односубъектных действиях (правая рука водит смычком, левая нажимает на струны и т.д.). Однако только разделение труда дифференцирует в коллективе функции субъектов и только на поприще коллективного действия иерархии функций отражаются на субъектах таким образом, что не только функции, но и люди, которые их выполняют, поддаются иерархической дифференциации. Один из них выполняет подготовительную функцию по отношению к функции другого, один из них является подчиненным, другой — начальником, один из них по сравнению с другим имеет меньшее значение для коллектива. Inde irac… (Отсюда все беды).

Следует все же учесть, что в определенных границах возможна заменяемость в несении определенных функций в коллективе, так что данный индивид может поочередно исполнять различные функции в соответствии с различными периодами заменяемости. Относительно определенных функций Ян может быть подчиненным Петра, а относительно других — может быть наоборот. При стечении определенных, специфических обстоятельств функция, которая имеет для коллектива меньшее значение, приобретает большее значение, чем первая функция. Например, деятельность ключника, когда только он имеет ключ и требуется срочно открыть дверь, так как нависла угроза пожара, важнее функции утверждения договоров на крупные поставки. Наконец, иерархия функций с точки зрения служебной подчиненности (подготовительный характер одних действий по отношению к другим) переплетается парадоксальным образом с иерархией функций в отношении руководства и исполнительности. Распоряжение является все же определенной формой подготовки порученной деятельности и именно в этом смысле является подчиненной по отношению к ней. Вот и все, что требовалось сказать в этом месте об иерархии членов коллектива.

Остается рассмотреть еще одну черту коллективного действия, с учетом которой позитивно взаимодействующие группы различаются между собой по форме кооперации. Мы имеем в виду органичность коллектива. Если коллектив органичен, для всей его деятельности характерна какая-то общая цель. С этой точки зрения коллектив тем более органичен, чем меньше у него действий, фактически или по замыслу не согласующихся с этой целью, а среди согласующихся с ней — чем меньше содержит действий, фактически или по своему смыслу безразличных по отношению к этой цели.

Бывают и неорганичные коллективы. Таким является, например, класс, где ученики помогают друг другу в усвоении заданного материала (сравните с дефиницией в начале главы), но не имеют общей цели. А среди коллективов, которые субъективно или объективно объединены общей целью, бывают более или менее сплоченные коллективы, а также такие, члены которых более интенсивно и более исключительно либо менее интенсивно и менее исключительно способствуют достижению такой цели. Достаточно сравнить сборище лодырей, выполняющих по принуждению порученную работу и уклоняющихся от нее при любой возможности и даже противодействующих ее результатам, насколько это удается, с добровольной спасательной экспедицией, состоящей из старательных, усердных, энергичных и дисциплинированных людей. При этом важна, в частности, степень сговорчивости (покладистости) членов коллектива, а сговорчивость мы понимаем как противоположность склочничеству. Индивид A проявляет свою сговорчивость с индивидом B, если одобряет предложения о совместных действиях, высказанные индивидом B (если только у него нет против этого предложения веских аргументов). Другими словами, он обосновывает отрицание данного предложения и придает этому отрицанию положительную позицию. Ясно, что понятая таким образом сговорчивость подлежит градации с нескольких точек зрения: учитывая сферу предложенных действий, важность возможных контраргументов, а применительно к коллективу также учитывая и сговорчивость среди его членов.

Мид (сравните с цитатой из статьи де Лагуна) некоторым образом различает степени связи при взаимодействии. Общность в наиболее общем понимании этого слова может связывать действующего индивида даже с неодушевленным предметом, например пешехода с территорией, оказывающей давление на его стопу. Некоторая часть индивидов может быть вовлеченной в сложные действия (composite), если каждый участвует в достижении общего результата, когда, например, образуется свалка из предметов, бросаемых на одно и то же место разными людьми. Действие является согласованным (concerted), если движения каждого из участников согласуются с движениями других, как, например, в стае охотящихся волков. Подлинное же взаимодействие (genuinely cooperative action) налицо только тогда, когда имеется общая цель (common end), а это бывает, если чья-то цель оказалась целью другого (an end is common where its being an end for one individual is integral to its constituing an end for the other), например при совместном праздновании.

Следует различать степень органичности от степени централизации коллектива. Понятие централизации теснейшим образом связано с понятием нагромождения зависимости руководства и исполнительства. Руководство громоздко, если Ян является руководителем Петра, который руководит Михаилом. Здесь мы имеем двухстепенное нагромождение, а может быть трехстепенное, четырехстепенное, многостепенное. Коллектив построен тем более централизованно, чем менее данный руководитель, а следовательно, и главный руководитель, оставляет вопросов для решения косвенным руководителям и чем больше вопросов решает сам.

Например, в системе высших учебных заведений утверждение расписания лекций и семинаров данного факультета может входить в компетенцию декана этого факультета (управление, наиболее далекое от централизации), или ректора учебного заведения (косвенное управление), или, наконец, министра, которому подчинены высшие учебные заведения (наиболее централизованное управление из этих трех). Централизмом мы назовем стремление к усилению централизации. От централизма будем отличать тотализм, сущность которого состоит в максимально возможном охвате приказами действий всех членов коллектива.

Объединенный общей целью коллектив может быть органичным в большей или меньшей степени также с других, еще не рассмотренных точек зрения. Это зависит от более или менее строгого разделения функций между определенными специалистами и от более сильной или более слабой взаимной увязки в коллективе разнообразнейших взаимозависимостей при взаимодействии его составных частей. В качестве примера малоорганичного коллектива представим себе пилигримов, направляющихся к месту поклонения святыне. Примером же высокоорганичного коллектива пусть нам послужит хотя бы персонал, обслуживающий развитую и оживленную железнодорожную сеть. Указанные выше черты органичности в первом случае едва заметны, а во втором — выступают ярко.

Почему же мы говорим здесь именно об органичности? Неужели пишущий эти строки полагает, что органичные коллективы являются организмами? Нет, он так не полагает, так как под организмом понимает просто живой объект, например отдельное растение или отдельное животное. Но все же нельзя не учитывать, что животные и растения отличаются тем, что их составные части и их совокупность двигаются так, как если бы живой объект состоял из специализированных субъектов, несущих определенные функции но отношению к его совокупности, как если бы эти функции взаимно помогали друг другу весьма богатым и сложным способом подобно взаимодействию действующих субъектов и как если бы движения тех составных частей определялись главным образом совместной целью (как если бы именно намеревались сохранить жизнь и здоровье всему индивиду и обеспечить ему потомство). Так вот, сходство в этом отношении тех коллективов, которые мы называем органичными, с растительными и животными субъектами и позволяет нам называть их именно так. Пожалуй, излишне подчеркивать, что это вовсе не означает, будто мы склонны считать органы живых существ субъектами, сознательно стремящимися к достижению каких-то целей, как равно чужда нам идея наделения органичного коллектива всеми чертами живого индивида, идея принятия такого коллектива за организм.

После этих разъяснений и оговорок уже не должны, пожалуй, вызывать серьезного недоумения термины «организация» и «организовать». Однако для того чтобы предотвратить бесплодные споры, мы позволим себе занять еще на минуту внимание читателя. Итак, под организацией в зависимости от контекста понимается либо деятельность по организовыванию, либо созданная в результате такой деятельности (или даже путем стихийного формирования) система внутренних зависимостей сложного объекта, либо, наконец, сам таким образом организованный объект. Организовать можно также многочисленные односубъектные действия. Применительно же к коллективным многосубъектным действиям организовывание состоит в том, чтобы выработать из данной совокупности людей органичный коллектив или повысить степень органичности этой совокупности. Ясно, что исходя из вышеуказанных значений терминов любая организация, понимаемая как организованная группа, является органичным коллективом.

Рассмотрим, наконец, отношение коллектива взаимодействующих субъектов к понятию «институция»[22]. Коллектив состоит только из индивидов и может без остатка распадаться на отдельных индивидов. Институция же состоит из индивидов и аппаратуры или совокупности материалов, орудий и всяких других вспомогательных предметов, которыми пользуются индивиды, входящие в состав взаимодействующего коллектива. Коллектив — это персонал институции, институция состоит из персонала и аппаратуры.

Принятое здесь праксеологическое понятие институции не тождественно юридическому пониманию институции, а тем более — институции (предприятию, учреждению), которая является юридическим лицом. Юридические ограничения данного понятия приняты для того, чтобы решать, имеет ли данный коллектив разрешение вышестоящих органов на то или иное коллективное действие с помощью такой или другой аппаратуры. С праксеологической же точки зрения это обстоятельство несущественно. Оно касается только определенных облегчений (а равно и затруднений) в деятельности со стороны соответствующих органов. В принципе же в праксеологическом понимании может существовать институция, не являющаяся институцией в юридическом значении, и даже в тех случаях, если установление юридических отношений не требует контакта с государственной властью, если они усматриваются в переживаниях определенными людьми определенных эмоций или в предрасположении определенных людей к определенным эмоциям.

Двое знакомых, совместно проводящих путешествие в двухместной лодке, вместе с этой лодкой также являются институцией в праксеологическом понимании. Правда, в повседневной жизни нелегко отыскать примеры взаимодействующих коллективов, не связанных в какой-либо форме юридически, или наличием у них устава, или руководствуясь обычаем, регулирующим их обязанности, или же в форме совместного признания правил игры и т.п. В таких случаях институция обычно имеет какой-то юридический облик. Но эта «обычность» не без исключений. Существенными являются объединение персонала общими узами позитивного взаимодействия и связанность сплоченного таким образом коллектива с аппаратурой, относящейся к области этого взаимодействия.

При рассмотрении понятия институции перед нами вновь возникает вопрос, который мы уже не раз пытались решить, а именно: может, следовало бы расширить понятие действующего субъекта, понятие виновника? До сих пор мы охватывали содержанием этого понятия только сферу, включающую индивидов. А может быть, логичнее понимать термин «виновник» («действующий субъект») таким образом, чтобы он охватывал и всякую совокупность, составленную из индивида и его аппаратуры (например, охотника с его ружьем), и некоторые совокупности, состоящие из одних только индивидов (взаимодействующие коллективы), и любую совокупность, состоящую из коллектива и его аппаратуры, а следовательно, любую институцию? Ведь говорят же, что о чем-то распорядилось то либо другое министерство, что то-то и то-то выполнила такая-то фирма, что крейсер «Аврора» подал сигнал к началу штурма.

В самом деле, учреждения, фирмы, боевые корабли — вообще институции часто рассматриваются как действующие субъекты. Правомочно ли это? Отвечаем: совершенно неправомочно, если тот, кто так говорит, считает институцию действующим субъектом. Действующими субъектами являются только индивиды. Только индивид воспринимает, обдумывает, решает, производит произвольные импульсы. Если же этим выражается только убеждение, что институция приводится в движение способом, напоминающим поведение действующего индивида, и что вполне благоразумно обходиться с ней так, как если бы она была действующим индивидом,— в таком случае они правы. Было бы ошибкой заниматься антропоморфизмом в отношении институции, полагать, что она является каким-то индивидом — человеком или сверхчеловеком. Однако в порядке методического приема такие предпосылки можно принимать как рабочую фикцию. Мы знаем, что это неправда, но поступаем так, как если бы это была правда, поскольку сходство достаточно характерное, чтобы принять решение о таком именно методе поведения.

В самом деле, институция поступает так, как будто бы она выполняет всякие действия, на которые способен индивид. Например, фирма ведет переписку. Разумеется, какой-то индивид составил текст письма от имени фирмы, но в результате получается, будто бы фирма обдумала его содержание и т.п. Институция ведет себя подобно действующим субъектам, но все же не следует забывать о различиях в их поведении. Можно сказать, что она ведет себя как индивиды, подчиненные своеобразным законам, обнаруживающим иную психофизиологическую систему. Когда институция вступает в отношения с другой институцией или индивидом, можно подумать, что в равной мере ее персонал, как и ее аппаратура, являются органами большого и сложного ее тела. Однако это не органы, ибо в сочетании они не составляют организма (им, например, недостает таких черт, как слияние и дифференциация в ходе развития из общего зародыша). А отсюда — большие различия в их поведении.

Индивид ощущает боль при повреждении тела, и это зачастую определяет его двигательную реакцию. Фирма, учреждение не ощущают боли ни тогда, когда повреждается что-то из их неодушевленной аппаратуры, ни даже тогда, когда кто-либо из членов персонала получает увечье. Если же институция и реагирует на подобного рода повреждения, то не потому, что она ощущает боль, да и вообще реагирует иначе, прежде всего медленнее (например, по истечении нескольких дней посылает запрос на покрытие убытков). Она лишена безусловных рефлексов. Руководящие работники институции меняются, и в связи с этим меняется внешнее поведение институции, обнаруживая тем самым недостаток сохранности индивидуального единства психики, поддержание которого является нормой в течение всей сознательной жизни каждого индивида. Новая руководящая личность не может пользоваться индивидуальной интуитивной памятью предыдущего руководителя, его опытом.

Приведем еще несколько различий. По сравнению с индивидом институция обычно имеет более узкий комплект независимых задач. В действиях армии все служит одной цели — обороне и победе; в действиях почты внимание сосредоточивается на транспортировке посылок; в действиях частной обувной фирмы все подчинено получению прибыли от продажи произведенной обуви. Но, с другой стороны, по сравнению с индивидом институция располагает расширенным запасом компетенции, поскольку пользуется компетенцией всех членов своего персонала. Госпиталь лечит всякие болезни, способ лечения которых знают отдельные специалисты, входящие в состав его персонала.

По сравнению с индивидом институция располагает несравненно большей «емкостью внимания», так как может одновременно и с полной концентрацией внимания производить многие действия, каждое из которых заняло бы индивида полностью. Так, например, бюро путешествий одновременно продает билеты многим лицам, дает посетителям информацию, организует коллективные экскурсии и т.д. Наконец, отдельный индивид может наблюдать во много раз меньше, чем институция.

Делая выводы из сравнений институции с индивидом, мы заявляем, что в праксеологических рассуждениях будем нередко относиться к институциям так, как если бы они были индивидами, наделенными специальной психофизиологической структурой, несмотря на то, что, по нашему мнению, никакая институция никогда не является действующим субъектом.

Мы ввели понятия позитивной кооперации и негативной кооперации, но в этом разделе занимались только позитивной кооперацией. Теперь следует остановиться на негативной кооперации, или борьбе, осветить этот вопрос прежде всего с точки зрения состава борющихся субъектов. Их можно разделить на противодействующие друг другу подгруппы, причем каждая из них может свестись к одному индивиду. Ясно, что вся масса субъектов, принимающих участие в данном конфликте, не стремится в какой-либо мере к органичности. Каждая же из борющихся сторон составляет коллектив субъектов, положительно взаимодействующих между собой, и к каждому из этих коллективов применимо все то, что говорилось выше вообще о позитивной кооперации. Более того, можно утверждать, что каждый из борющихся коллективов проявляет особую устремленность ко все большей органичности, а также ко все большей централизации, даже к тотализму (в зависимости от степени угрозы). В отношении же противодействующего коллектива каждая сторона подчас проявляет прямо противоположные устремления. Она старается превратить этот коллектив в группу, наименее способную к сопротивлению, и зачастую стремится достичь этого путем снижения степени его органичности, ослабляя его внутренние связи.

Негативная кооперация наряду с праксеологической проблемой достижения наиболее исправной структуры коллектива выдвигает праксеологическую проблему противоположного содержания: как ослабить коллектив, против которого боремся. А если мы употребили выше слова «подчас», «зачастую», то сделали это потому, что негативная кооперация различными способами переплетается с позитивной в самых разнообразных формах. Например, состязания являются борьбой за достижение противоречивых целей в сфере совместно намеченных общих целей. В таком случае существует также праксеологическая проблема, касающаяся форм применения негативной кооперации как средства повышения исправности позитивной кооперации, — проблема использования творческого конфликта противоречий для общего блага.