Три подруги и пустынная кошка (СИ)

Глава 22

На самом деле, чужие интимные приключения меня не интересовали вовсе, а вот свои собственные — очень даже.

— Как ты меня узнал? Мы же были в масках там, в клубе.

— Ты же меня как-то узнала, — его рука легла на мое колено и сжала.

Мне стало труднее дышать, а Ниса рявкнула:

— Эй! Лапы убрал! Я её и так едва в чувство привела!

— Приятно это слышать, — прошептал парень, сильнее впиваясь пальцами в мою кожу, что было еще не больно, но уже не грани боли. Еще не страшно, но уже близко к тому, чтобы запаниковать.

— Я узнала тебя по глазам, — рассматривая тыльную сторону его ладони, где четко просматривалось несколько ассиметричных коричневых пятен, ответила я. — Редко встретишь подобный оттенок. Но у меня-то глаза совершенно обычные.

— Зато необычные волосы, — мягко проговорил парень, поглаживая мою кожу большим пальцем руки, что казалось еще более интимным, чем если бы он вновь увидел меня обнаженной.

— Самые обычные у неё волосы, — это опять Ниса, отчаянно бдила за нашей благопристойностью. — Ничего особенного.

— Твои волосы отливают зеленью в темноте, — я ожидала чего угодно, но только не этого. — Ты знала?

— Нет, — растерянно покачала я головой.

— Зеленью? Словно водоросли? — разрушила всю томность момента подруга, которой все не сиделось молча.

— Нет, — не согласился парень. — Словно Северное сияние.

— Никогда не видела, — надулась подруга, словно обиженный хорек. — И никогда не видела, чтобы волосы Ди светились!

— Так, значит, тебя зовут Ди, — быстро ухватился за слова Ниса наш новый знакомый. — Очень… лаконично.

— Это сокращение, — пояснила я, непонятно зачем. Обычно мне было все равно, что думают обо мне другие люди. — От Диаманты.

— Диаманта? Это как диамант, но только на женский манер, да? — выдвинул он теорию и не успела я ответить, как он воодушевленно продолжил: — Дай угадаю! Оно значит «Драгоценная»!

Он улыбнулся, и улыбка эта была магической, колдовской, влекущей и увлекающей.

— Нет, — разочаровала парня Ниса, кидая на меня пристальные и безрадостные взгляды. — Оно значит «Великая над великими», потому что произносится не слитно, а делится на три слога — Ди Аман Та.

Парень задумался на несколько долгих мгновений, настолько глубоко, что даже перестал обращать на нас внимание, будто бы позабыв о нашем присутствии, а после гораздо сдержаннее, чем до этого спросил:

— Кто ты? — и сразу быстро добавил: — Врать про то, что ты — человек не советую, я чую, что это не так.

И этой фразой он окончательно подтвердил мои догадки.

Златоглазый относился к племени оборотней.

— Чуешь? — чуть упавшим голосом спросила я, рассматривая идеально чистый и ровный профиль нашего нового знакомого.

— Ты ведь уже поняла, кто я? — легко, будто это было чем-то незначительным, вроде группы крови или знака зодиака, спросил он.

Я кивнула.

— Ягуаретта, — произнесла и услышала, как резко выдохнула Ниса.

— Ягуар, — поправил меня оборотень. — Мы называем себя ягуарами, «ягуаретты» — это другие оборотни придумали так говорить о нас. Это слово несет в себе пренебрежительность. Никогда не используй его больше.

Смена плавной, спокойной и какой-то теплой речи на приказ, в котором власть и жажда еще большей власти зазвенели бьющимся стеклом была столь неожиданной, что я быстро кивнула, демонстрируя полное согласие.

— Так вот, как и животные, мы получаем и передаем информацию, используя обоняние. Мы задействуем его не только для охоты, но и для общения. И это главное наше отличие от обращенных оборотней. Мы умеем вести социальную жизнь не только, как люди, но и как звери. Это позволяет нам использовать преимущества обеих наших ипостасей. Друг с другом мы, ягуары, общаемся с помощью жестов и запахов, но со всеми остальным этот навык работает только в одну сторону. И основываясь на запахе человека, мы можем узнать о нем больше, чем он сам о себе знает.

Слышать, как кто-то говорит о себе, как о животном и совершенно этого не стесняется, принимая себя полностью, было немного странно, потому что помимо Гриши у меня не было других знакомых оборотней. А вожак волков за исключением того случая в моей квартире, когда потерял самообладание и позволил своим глазам пожелтеть, вел себя подчеркнуто обыденно.

— И что ты можешь сказать обо мне? — спросила я. За окном замелькали знакомые пейзажи. В окнах многоэтажных домов, мимо которых мы проносились, давно не горел свет. Погруженные во тьму, стояли закрытыми магазины и радовали своей пустынностью остановки.

— Что твое тело хочет меня, — сообщил парень так, будто беседовал о чаепитии с самоваром и пряниками.

На заднем сидении зашлась в судорожном кашле Ниса, громко, со свистом хватая воздух и колотя себя кулачком в грудь.

— Хочет так сильно, что тянется ко мне, и ты ничего не можешь с этим поделать, — золото в глазах оборотня заискрилось, затанцевало с новой силой, будто золотые песчинки, подхваченные ураганом.

Я стиснула губы, чувствуя, как алеют щеки. Я, взрослый человек, все детство наблюдавший, как заходят и выходят из отцовской спальни все новые и новые женщины, многие из которых даже не пытались скрывать, чем именно они занимаются с моим отцом, покраснела! Покраснела, как первоклассница!

— Тебе не стоит смущаться, — погладил меня по ноге парень, ведя себя как-то очень… по-хозяйски. — Реакция твоего тела на меня — самое правильное, что может быть.

Я неистово заморгала и замахала руками на горящее лицо.

— Я не понимаю…

— Тебя тянет ко мне, как женщину к мужчине, но не только, — с таинственной улыбкой, в которой мне привиделись зловещие черты, разъяснил парень. — Ты — чувствуешь во мне то, чего тебе самой в себе не хватает.

— И чего же? — вот, чувствовала, что не нужно поддаваться на провокацию и продолжать этот странный диалог, но все же не смогла удержаться.

— Желания и способности убивать.

Возможно, я ошиблась, а возможно — по его лицу действительно мелькнуло презрение.

Стало так неуютно. Жар отступил, и тут же бросило в озноб. Перемена была столь резкой и грубой, что заныло разом все тело, как если бы я из приятно-горячей ванны сиганула в ледяную прорубь.

— Поворачивай направо, — с неприкрытой враждебностью приказала Ниса, а я с радостью и облегчением увидела поворот на родную улицу.

Парень молча подчинился и едва впереди показался мой дом, я практически заорала:

— Тормози!

— Как скажешь, — рассмеялся парень и покорно остановился, подрулив к заезду во двор. — Значит, здесь ты живешь?

Он наклонился вперед, рассматривая сквозь стекло многоквартирный дом.

— Выглядит…

— Неплохо, да? — с энтузиазмом воскликнула я, отстегивая ремень безопасности.

— Паршиво, — вынес откровенный вердикт златоглазый, кладя свою руку поверх моей, уже потянувшейся, чтобы распахнуть дверь. — Стой.

— В гости не позову, даже не думай, — решительно пресекла я все возможные намеки.

— Я так и не ответил на твой вопрос.

Я замерла, даже сама мысленно удивившись такой покорности, которая была мне в принципе несвойственна.

— Ты ответил на все мои вопросы и других у меня нет! — поторопилась заверить его я, но не получилось.

Он не поверил, и правильно сделал.

— Пусть твоя подруга выйдет, — приказал парень.

— Если я и выйду, то только для того, чтобы выкопать тебе могилу, — с ненавистью пообещала ему Ниса, сверкнув голубыми глазами в полутьме салона.

— Пусть она выйдет, и я сообщу тебе кое-что интересное, — напустил тумана оборотень.

— Ниса, выйди, — приказала я.

— Но, Ди! — начала спорить подруга.

Договорить я ей не дала.

— Поднимись наверх и проверь мою квартиру, — бросив на банши красноречивый взгляд, выразительно округлила я глаза. — Мало ли, кто мог заявиться, пока меня не было.

— Это да, но…

— Иди.

Ниса коротко выругалась и выскочила на улицу, громко хлопнув дверцей.

— Говори, — развернулась я к парню, проследив, как подруга, шаркая ногами и пиная воздух, направилась ко входу в подъезд. Правда, стоило ей подойди, как я вспомнила, что мои ключи от собственной квартиры остались в сумочке, а сумочка — в ресторане. Возможно, она до сих пор там. И вряд ли подружка захватила свой комплект, который у неё имелся уже довольно давно, потому что протащить с собой связку металлических ключей в условиях побега голышом весьма затруднительно.

Парень подался вперед, склонив свое лицо к моему так близко, что я увидела, как вздрогнули и расширились его зрачки, вытесняя золотого радужки.

Ощущение было будто произошло солнечное затмение.

Шумно втянув воздух, пропитанный моим запахом, он чуть прикрыл веки, а после проговорил мне в волосы.

— Аромат твоей кожи — он особенный. Я знал, что учуяв его однажды — уже никогда не забуду. Он будто оцарапал меня, оставив внутри неглубокие, но ощутимые порезы, которые все никак не желают заживать.

— Прости, — его столь близкое присутствие будто поджигало что-то внутри. И даже думать было тяжело. Мозг ослепляющими вспышками концентрировался на нем — на тепле, исходящем от его тела, на тяжести его руки, лежащей на моем плече, на прерывистом дыхании, словно ему так же, как и мне не хватало воздуха.

— И я знаю, что царапины не затянутся, пока ты не будешь со мной, — закончил он, прижимаясь своей теплой щекой к моей, от чего по телу будто ударило разрядом тока. — Чувствуешь? Твое тело реагирует на меня. И так оно будет реагировать только на меня. А знаешь, почему? Потому что ты — мое сердце. Оно выбрало тебя. Сердце ягуара выбрало тебя для себя. И я сделаю все, чтобы ты отдала мне своё, потому что я — твой. А ты — моя.

Меня затрясло, как от затяжной лихорадки. Захотелось одновременно и сбежать, и остаться на месте.

И я не знала, как будет лучше.

Я не знала его. Не понимала. Как не понимала и себя. Теперь уже и для самой себя я была незнакомкой. Но мысль, что мы чужие, что он мне — чужой, так сильно противоречила моим ощущениям и желаниям, которые, подобно снежному кому, все нарастали. Следовало признать, меня тянуло к этому мужчине. Тянуло так, будто я знала его не просто всю жизнь, а вечность. С начала сотворения мира. И все это время безумно скучала.

Возможно ли скучать вечность? А любить? И если тоска может длиться вечность, может ли вечность длиться любовь? Не слишком ли коротко это чувство для такого тяжелого, гулкого, плотного и непоколебимого слова, как «вечность»?

Я не знаю.

Но отчаяние вдруг сковало, сдавило что-то в груди, заставляя смотреть на него, как в последний раз, слушать его, затаив дыхание и верить ему больше, чем себе. Будто я когда-то уже переживала нечто подобное, вот такую вот нашу встречу, за которой последовало расставание. И я, подсознательно зная, каково это — жить без него, каково продолжать идти вперед каждый день — без него, стремилась впитать в себя каждую его частичку, запомнить каждую секунду рядом ним.

Возможно ли влюбиться в незнакомца настолько сильно, что кажется, будто это сама судьба лично явилась по твою душу?

Потому что на самом деле эта душа никогда тебе и не принадлежала.

Она была его.

Всегда только его.