Тризна безумия

К ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

Одной из ненастных ночей 1911 года в дверь единственного в деревеньке постоялого двора постучал одинокий странник. Беснующийся ветер принес с собой дождь, и поэтому хозяйка легла спать раньше обычного, так что страннику пришлось молотить в дверь до тех пор, покуда за окном не загорелся свет. Странник хоронился от грозы под выступом крыши, и ослепительные блики молнии время от времени озаряли его лицо, он терпеливо ожидал, зажав в одной руке поводья мула, а в другой — ручку потрепанного чемодана.

Но вот, наконец, отворилась дверь и на пороге возникла женщина, которая держала лампу. Мужчина не вымолвил ни слова; он лишь привязал своего мула к столбу, что стоял рядом с домом, и последовал за женщиной. Последняя, двигаясь по коридору, остановилась на мгновение, чтобы затворить створку окна, распахнутого порывом ветра. «Ох, и страшная же ночь!» — произнесла она. Мужчина хранил молчание. Он уже был в комнате и громыхал по полу своими сапогами военного образца, напрочь утратившими форму из-за налипшей на них грязи.

Женщина установила лампу на стуле и сказала:

— Приди вы хоть немного раньше, я подала бы вам горячего супа.

Она неподвижно замерла прямо перед странником и ее тщедушное тело рядом с могучим телом мужчины выглядело еще субтильнее.

— Из-за этого дождя мне теперь и до кухни не добраться, — добавила она — Да еще вдобавок меня уже несколько дней кряду терзает ревматизм.

И тогда мужчина проговорил, что он весьма благодарен и не в чем не нуждается. Разве что вот немного устал. В его четком голосе звучал металл, как это характерно для военных.

— Если вы не против, я хотел бы взглянуть на комнату, — сказал он.

Женщина снова взяла лампу и устремилась по коридору, остановившись в конце концов перед дверью, которая была закрыта не на замок, а на цепочку. Покуда она одной рукой снимала цепочку, в другой руке она вздымала лампу, колебание огня которой сообщало ее лицу зеленоватый оттенок, характерный для старинных портретаов.

— Как долго вы у нас пробудете? — поинтересовалась она.

— Не более двух или трех дней, — ответил мужчина, — Мне предстоит тут уладить одно дело.

Дверь комнаты отворилась с тоскливым и протяжным скрипом, который еще некоторое время был слышен во тьме.

— Вот и оставайтесь в этой комнате. А если пожелаете задержаться, то я подыщу для вас другую.

Мужчина принял у нее лампу и в ее свете внимательно оглядел всю комнату. Она оказалась крохотной, с одним окошком, смотрящим на улицу; из мебели имелись складная кровать да еще рукомойник. Больше в комнате ничего не было. «А не все ли равно, — подумал он, — в подобную ночь что угодно сгодится». Потом он затворил дверь и начал снимать сапоги. А женщина пропала во тьме.

Через минуту, зашвырнув свои сапоги в угол, мужчина, еще одетый, уже помещался в кровати и его почти что одолел сон, когда неожиданно из коридора вновь послышались шаги хозяйки. Чуть погодя она печально посетовала из-за двери:

— А что с вашим мулом, сеньор? Ведь бедняжка наверняка протянет ноги от холода.