Туз Черепов

или отчет о преступлениях и приключениях, касающихся вышеназванного корабля, его экипажа и его капитана, Дариана Фрея

День 1

День льна, средняя неделя, месяц полевых огней, 147/32

Середина лета. Чертовски жарко. Дни слишком длинные, «Кэтти Джей» стала похожа на печку, а кот, кажись, расплавился. Пинн весь день сохнет по своей возлюбленной, и я могу только игнорировать его так долго, как я могу; потом придется его застрелить. Я даже не могу снять напряжение шайном, потому как мой наркодилер исчез при загадочных обстоятельствах. Люди в таверне рассказали мне пачку разных историй о том, почему это произошло, но они все согласились, что, скорее всего, обратно он не вынырнет, разве что кусками. Так что мне вообще нечего делать, и я решил начать вести свой капитанский журнал; это первая запись. Я, Дариан Фрей, гордый обладатель и капитан «Кэтти Джей», опускаю перо на бумагу. Мне понадобилось четырнадцать лет, чтобы добраться до него.

У нас мало аэрума. Опять. Мы израсходовали все, что я купил за последний месяц; он не давал такой подъемной силы, какую был должен. Он прошел через два или три мотора, прежде чем попал ко мне. Но, конечно, доказать это я не могу, за исключением того, что я знаю свою шхуну и, иногда, она летела как больная проказой корова. В некоторые дни меня просто тошнило от этого дешевого дерьма. И прошлой зимой мы едва не взорвались, потому как какой-то ублюдок продал Сило неисправный пропановый инжектор. Было бы великолепно хотя бы раз купить что-то с гарантией, что-то настоящее, в одобренной гильдией лавке. Было бы великолепно хотя бы раз не торговаться, не угрожать и не обещать, а просто получить то, что мне надо.

Мы задержались на несколько дней в Вороньей Бухте, чтобы посмотреть, что к чему. У нас нет денег на чистый аэрум, но я знаю парня, который у меня в долгу. Может быть он наведет меня на что-нибудь. Или это, или мы отрядим Пинна и Харкинса для какой-нибудь мелкой и сомнительной курьерской работы. Их корабли все еще великолепно летают, потому что файтеры почти не используют аэрум и в их баках все еще старый запас. Харкинс, конечно, волнуется, но когда было иначе?

В любом случае нам лучше надеяться, что любая работа будет недалеко. У нас осталась последняя канистра аэрума, и я не хочу оставить корабль сухим. Без аэрума не взлетишь. А я никогда не могу предугадать, когда нам придется удирать со всех ног.

День 2

День мельника, средняя неделя, месяц полевых огней, 147/32

Похоже, я переоценил благодарность своего старого друга. Оказалось, что Эдли Гоч не думает, что он мне что-то должен. На самом деле он очень зол на меня. Вероятно информация, которую я ему дал во время нашей последней встречи, — совершенно бесплатно и по доброте души, я должен добавить — была не такой точной, как мне казалось. Я не предупредил его о вооруженных стражниках, охранявших склад, который он хотел ограбить. Не моя вина; я рассказал ему все, что знал. Ничего не могу поделать, если он хочет построить свою убогую криминальную империю на полудостоверных слухах. Верно?

В любом случае он не шибко обрадовался, что ему пришлось заменить двух своих людей и одно ухо (последнее на просто очаровательный оловянный протез). Я подозреваю, что если бы со мной не было дока, я бы тоже потерял несколько наружных органов прямо тогда. Но народ не любит связываться с Малвери. Что-то такое есть в его поведении, я полагаю. Нельзя доверять человеку, который смеется так громко и так часто. Он вроде как заставляет тебя почувствовать, что он знает то, что ты не знаешь.

Мы быстро сгладили острые углы и заключили сделку, хотя и не такую хорошую, как я бы хотел, учитывая все обстоятельства. Он даст мне четыре цистерны — и, поверьте мне, на этот раз я проверил их — но сначала я помогу ему решить небольшую проблемку. У Эдли Гоча объявился конкурент, и он хотел бы выбросить новую банду из города ко всем чертям. Но ему нужны люди со стволами. Вот тут мы и появились.

Между нами, Журнал, я не люблю перестрелки. Есть слишком большой риск, что кто-нибудь всадит тебе пулю в голову. Так что я сказал ему: «половина сейчас», и он засмеялся, а потом Малвери засмеялся, и Гоч немного побледнел и предложил один сейчас и три потом. На этом мы и тряхнули руки.

Экипаж воспринял новость без особого энтузиазма, за исключением Пинна, который слишком глуп, чтобы бояться смерти. Не идеальная ситуация, согласен, но нам нужен аэрум. Иначе мы вообще не сможем летать. И будь я проклят, если зависну в Вороньей Бухте хоть на день дольше, чем надо. В жару здесь воняет. Я хочу податься на север, где температура пригодна для людей.

Экипаж жалуется, как обманутая шлюха, но они одобрят план, когда напьются. Я знаю, что так и будет.

День 3

День печи, средняя неделя, месяц полевых огней, 147/32

Как хорошо на открытом воздухе. Я сижу на склоне холма к западу от Оленфая, озеро Элмен сверкает желтоватым закатным блеском. Вокруг носятся все эти ярко раскрашенные насекомые. Малвери разжег костер, хотя нет никакой причины, просто потому, что вокруг реально красиво. Слегка поджарился оттого, что оказался на солнце, и, вероятно, не должен был напиваться так рано, но… Завтра новое место. Какое, ты спросишь, Журнал?

А ты хочешь это знать?

Правильно, ты смело можешь сказать, что я жив, потому как в тебя пишу. На самом деле, все прошло как по маслу, откровенно говоря. Все еще здесь, не нужно выискивать замену. Ненавижу набирать новый экипаж. Я чертовски тяжело собрал этот. Не так-то просто найти людей, которые будут работать за то, что я им плачу, ха-ха-ха.

Ну, вот что произошло. Вчера мы повстречались Гочем и его головорезами в порту, как и договорились. Он притаранил канистру аэрума и даже закатил ее на борт, очень мило. Потом они погрузились в какой-то дерьмолет, и мы последовали за ними на «Кэтти Джей», а Пинн и Харкинс — на «Скайлансе» и «Файеркроу». План состоял в том, что мы высаживаемся недалеко от логова этих бандитов — которое, кстати, находилось за городом, — застаем их врасплох и врываемся внутрь, стреляя из всех стволов. Нас было где-то человек двадцать, включая меня и экипаж. Хотя без Сило, потому как им не захотелось иметь с собой муртианина. Сило вообще было на них наплевать, и он остался в машинном отсеке, в котором, практически, живет.

Ну, мы сели и поползли в их логово, пока было неплохо. А потом оказались там, и у меня в голове зазвенели маленькие тревожные колокольчики, потому как там было где-то зданий тридцать, целый маленький город. Я сказал, почему бы нам не взлететь и обстрелять все это дерьмо из пулеметов, но Гочу это не понравилось, дескать они могут сбежать. Но я по его лицу видел, что он знает, что облажался, но не может вернуться, потому как не хочет выглядеть трусом. Плохая информация, бла-бла-бла. А я-то думал, он выучил урок.

Ну, кто-то нас увидел, потому как, откровенно говоря, мы не слишком хорошо прятались. Кто-то зазвонил в колокол, люди стали выбегать и я увидел, что их полная тачка и еще половина, скорее всего, внутри. Но Гоча это не остановило. Он все еще хотел их удивить. Он прыгнул на ноги и заорал: «Вперед, парни!». Я тоже прыгнул и заорал: «Давай, ребята!» или что-то похожее. Все его люди бросились в атаку, вниз с холма, а мой экипаж побежал обратно, потому как мы не идиоты. Ну, мы еще слышали отдаленную стрельбу, когда вернулись обратно к кораблю и убрались оттуда. Понятия не имею, что произошло с Гочем, но, кажись, на этот раз ему потребуется нечто большее, чем оловянное ухо.

Иногда я проникаю в суть событий. Работает инстинкт, если хочешь. Я хорошо выбираю сторону. И один взгляд на то, что вытекло из тех зданий, сказал мне, что я выбрал неправильную. Похоже, в Вороньей бухте будет новый босс, если не уже. Гоч ушел. А вошел кто-то, кого я не знаю.

Тем не менее, я подумал, что улететь с одной канистрой аэрума не совсем честно. Я хочу сказать, что из-за Гоча нас всех едва не убили. Так что мы полетели обратно, в его маленькую нору. Почти все его люди сражались — или их уже убили, — так что мы ограбили ее, забрав остаток аэрума и еще много чего. Там была, конечно, пара стражей, но у нас было больше, чем пара стволов. В любом случае они стали достаточно приятными, когда я им сказал, что они могут взять то, что мы не унесем.

После чего я решил, что неразумно оставаться дальше в Вороньей Бухте, даже на секунду. Так что мы мгновенно улетели оттуда и направились сюда. На озере очень приятный бриз. Позже можем отправиться в Оленфай, может быть я поиграю в рейк. О, подожди, я не могу, я же забыл. У нас есть план, точно. Я постучал по носу свободной рукой, но, кажись, ты не можешь сказать почему, ты же книга.

Ну ладно, хватит шуток. Сегодня вечером мы празднуем. Я, Малвери, Пинн, Харкинс, Кеддл. Может быть даже Сило выйдет наружу, хотя и вряд ли что-нибудь скажет. Даже Слаг может прийти и посмотреть, но он не пройдет по грузовой рампе. Он никогда не покидал корабль, с тех пор, как был котенком. Он может выбить дерьмо из крысы, размером с руку, но он до смерти боится неба.

Четырнадцать лет, а? Черт побери, неужели он скоро умрет? Он уже старый кот.

День 4

День королевы, средняя неделя, месяц полевых огней, 147/32

Оказалось, что умеренно оптимистический тон моей последней записи совершенно не к месту. У нас была прекрасная ночь с грогом на берегу озера. Даже Сило вышел наружу и посидел с нами. Он пьет как Малвери, но не становится более разговорчивым. На самом деле, выпивка вообще не влияет на него. В любом случае, на следующее утро солнце жарило как сумасшедшее, все шатались и щурились. Лично у меня было такое чувство, что какой-то злой карлик размеренно бил меня в висок, но, одновременно, я чувствовал что-то вроде триумфа. Как тогда, когда ты выжил. Ты знаешь, что ты жив, даже если тебе уже хочется лечь и умереть.

И вот тогда мы обнаружили, что «Кэтти Джей» сломалась.

Сило решил, что все дело в жаре. Что-то неправильно вентилируется, понятия не имею, что, но, что бы это ни было, что-то с чем-то смешивается из-за чего-то там, и в результате нам нужны новые коннекторы, которых у Сило нет. Я вроде как немного побушевал на тему запчастей, но он мне указал, что мы уже все использовали и он три раза просил меня в трех последних портах купить еще. Не могу сказать, что помню, но Сило врать не будет, и, похоже, он прав.

Пинн вызвался слетать в Оленфай на «Скайлансе» и привезти нужные части. Парень глуп, как батон с изюмом, но Харкинс не полетит — он не слишком любит многолюдную толпу и впал в панику, как только я заикнулся об этом.

Так что я сказал: «Хорошо, Пинн, лети», и дал ему денег.

Прошло уже три дня, и, скажу я тебе, мы все еще загораем на этом озере. Лучше бы Пинну быть мертвым, потому как если он жив и вернется обратно без самого лучшего чертового объяснения в Вардии, Малвери вырежет у него на лице новую задницу.

День 5

День чешуи, третья неделя, месяц полевых огней, 147/32

Ну, он вернулся обратно и принес с собой рассказ о героизме и любви. Историю об отважном юном пилоте, старавшемся угодить капитану и вернуться с необходимыми частями, которые позволят «Кэтти Джей» опять подняться в воздух. Достойное приключение, трагически прерванное какими-то хулиганами, которые напали на него и бросили в переулке, посчитав мертвым. Они отобрали все его деньги за исключением нескольких шиллингов. Не желая возвращаться и глядеть в глаза из-за стыда от неудачи, он сыграл на последние деньги и выиграл. Оседлав удачу, он выиграл опять. Затем последовало потрясающая демонстрация таланта, закончившаяся тем, что герой вернул все свои деньги и спокойно мог купить необходимые капитану компоненты и спасти день. По дороге он привлек внимание красотки с просто невероятной грудью, которая удовлетворила все его омерзительные желания (кстати, позже он в мельчайших деталях описал эти желания экипажу).

Малвери с замечательным терпением выслушал всю историю Пинна и потом избил его.

На самом деле, произошло следующее: Пинн прилетел в Оленфай с деньгами в кармане и за несколько часов потратил приличную часть на выпивку и шлюх. На следующее утро он, вероятно, сделал подсчет и сообразил, что не сможет заплатить за то, за чем его послали. Я не знаю и не хочу знать, как он добыл разницу — наверно, просто украл — но, в конце концов, добыл правильные части; действительно подвиг для того, кого регулярно обманывают собственные ботинки.

Иногда слушать Пинна ну очень изматывающе. Проведя предыдущие полчаса за описанием всего того, что он сделал своей выдуманной богине — на самом деле злющей старой шлюхе, к тому же больной подагрой — он стал оплакивать свою возлюбленную, оставшуюся дома, и объявил, что ненавидит себя за то, что уступил своим мужским потребностям. Потом он попытался напиться до полного опупения. Малвери схватил бутылку и выпил ее перед ним только для того, чтобы досадить мальчишке.

Пока я это пишу, Пинн без остановки жалостливо стонет. Сило чинит мотор. Меня это больше не волнует…

День 6

День льна, третья неделя, месяц полевых огней, 147/32

Вчера был очень странный день.

Мы взяли двух новых пассажиров. Один, представьте себе, демонист. Второй… ну, я не знаю, кто второй. Я очень сомневался, разрешить ли им подняться на борт, но они оба казались довольно спокойными. Кроме того они заплатили за годовой проезд. За годовой! И что я должен думать?

О, да. Я думаю, что я гордый владелец самой лучшей сабли в Вардии.

После продолжительного привала у озера Элден мы, наконец, добрались до местечка с веселым именем Высотка Облачной Колыбели и только для того, чтобы узнать — я на день опоздал. Мой контакт свалил оттуда хрен знает куда, не сказав никому ни слова. В результате моя безупречная схема по отъему денег накрылась медным тазом. Не собираюсь рассказывать тебе детали, Журнал. Достаточно сказать, что она была совершенно замечательной, и давай оставим эту тему.

Так что пока мы бесцельно бродили от одного причала к другому, ко мне подошел этот парень, Крейк. Выглядит он так, словно у него на губах еще молоко не обсохло. Я решил, что он аристократ, потерявший состояние: какой-то убогий и пахнет так, словно месяц не мылся, но говорит с аристократическим акцентом и смотрит на мир через розовые очки. Он сказал, что хочет улететь из Высотки Облачной Колыбели, прямо сейчас. Это-то но удивительно — Высотка Облачной Колыбели не такое приятное место, как звучит, и он не первый беглец, которому я помогаю, за правильную цену. Удивительно другое — он сказал, что хочет заплатить за годовой проезд на «Кэтти Джей».

Я спросил его, почему. Он сказал, что хочет продолжать двигаться. Будем ли мы двигаться? Я ответил, что нас вышибли коленом под зад из половины портов Вардии, так что у нас не так много вариантов. Потом я спросил, от чего он бежит. И он ответил, что, если мы заключим сделку, я не должен буду его спрашивать.

Прекрасно. Всеобщая душа знает, что на этом корабле и так полно секретов, и мы не задаем вопросы о прошлом. Так что я спросил его, чем он заплатит. «Вот этим, — сказал он и протянул мне саблю. — Единственное, что у меня осталось».

Вполне себе симпатичная сабля. Я никогда не учился фехтовать и не разбираюсь в клинках, но это точно произведение искусства. Тем не менее, она вряд ли стоит года в компании этого чувака, и я скривил губы.

«Это?» — спросил я.

И тогда он мне рассказал, что это не обычная сабля. Он дал мне ее в руку и предложил выбрать лучшего фехтовальщика из экипажа. На самом деле никто из нас не умеет хорошо сражаться на мечах, так что я выбрал Пинна, потому что он единственный, кому я хотел бы всадить нож в кишки, прямо сейчас. Крейк дал ему железную полосу — меча под рукой не было — и сказал попытаться ударить меня.

Пинн услужливо попытался меня убить. Сабля вроде как прыгнула и парировала, потащив за собой мою руку. Опять попробовал — и я опять парировал. И опять не я сам, а сабля. Клянусь, она зачарованная. Еще пару раз, и я, якобы случайно, ткнул Пинна в руку. Это был отличный удар, вполне достаточный, чтобы было чертовски больно, но не достаточный, чтобы сделать настоящую рану. Не собираюсь давать ему повод не летать — если бы он не был таким хорошим пилотом, он был бы полностью бесполезен.

Пинн, конечно, завопил так, словно его убили, и Малвери отволок его в лазарет, чтобы положить антисептик на царапину. Я несколько раз махнул саблей, для тренировки. И тогда сообразил, что либо Крейк демонист, либо украл саблю у демониста. Оказалось первое.

«Этот клинок в обмен на наш проезд, — сказал он. — Один год. Мы поедем туда, куда и вы. И он нас не будет никаких неприятностей».

Меня настолько захватило зрелище того, как я залихватски прокладываю себе дорогу в будуары самых разных дам, что я едва не пропустил множественное число. «Наш проезд?»

Ну, я не мог сказать «нет». Я действительно хотел эту саблю. Поначалу я подумал, что смогу продать ее, но я только потеряю зря деньги. Я сохраню ее. Как приятно иметь что-то такое, что не ломается, не пачкается и сделано вручную. Просто великолепную вещь.

Харкинс и Кеддл с тревогой восприняли демониста на борту. Харкинс вообще не любит чужаков, а Кеддл просто мычит, никудышный ублюдок. Мне кажется, что он в тайне пробужденец или кто-то в этом роде — есть в нем что-то такое, нечестное, мне тошно даже смотреть на него. Проблема в том, что, хотя мне не везет со штурманами, я не хочу искать нового. Кеддл весьма посредственный штурман, но, по меньшей мере, он пока завис с нами.

Пальцы свело. Я расскажу тебе о Бесс, но позже. Это его (ее?) имя. Бесс.

Я действительно думаю, что вскоре пожалею о том, что взял их обоих на борт.

День 7

День печи, третья неделя, месяц полевых огней, 147/32

Несколько спокойных дней. У нас в обрез аэрума, потому как мы продали немного отчаянному торговцу за приличные деньги. Так что мы плещемся в хорошенькой маленькой бухте по имени Залежь Окка. Маленький порт вне главных торговых маршрутов. Очень респектабельная публика. Мы, естественно, никому не понравились, но я вполне могу вынести то, как они засмеялись в свои стаканы с вином, когда мы вошли в таверну. Стоило посмотреть, как позже они пытались подвинуть Малвери, когда он храпел у стойки бара, как выброшенный на землю кит.

Как приятно на какое-то время выйти из гонки и отдохнуть. Я думаю, что эти дни у озера в последнюю неделю не в счет, поскольку Пинн сводил нас с ума. Вредно для крови. Теперь мы это преодолели, хотя Малвери издевается над ним с еще большим энтузиазмом, чем обычно.

Не все пучком, конечно, — так никогда не бывает. Кеддл скулит, ему не нравится демонист. Он считает, что мы не должны были его брать. В нашей стране демонистов вешают, так что, держу пари, на тех, кто им помогает, смотрят косо. Однако я считаю, что он волнуется по пустякам. Крейк ничем не отличается от любого другого аристократа Откровенно говоря, невозможно было бы сказать, что он демонист, если бы не восьмифутовый металлический голем в трюме.

О, да. Голем. То есть Бесс. Она прибыла на борт в ящике. Не поверил своим глазам, когда мы его вскрыли ломом. Почему нас гость называет его женским именем — выше моего понимания; даже Пинн не будет приставать к ней, а ведь он в свое время охотился даже на собак. Я не знаю, кто живет внутри этой брони и не хочу знать. Но у меня мороз по коже от этих маленьких сверкающих глаз за лицом-решеткой.

Странная пара, Крейк и Бесс. Я предоставил Крейку пассажирскую каюту, потому как он заплатил — Харкинс отправился делить каюту с Пинном — и я не видел, чтобы он выходил из нее. Только один раз, когда отправился в трюм, чтобы проверить Бесс. Он говорит с ней так, словно она любимая кошка или что-то в этом роде. Очень странно, но я не вижу в этом ничего плохого.

Жалобы Кеддла заставили меня задуматься, но, как мне кажется, выгоды перевешивают риски. Во-первых, я получил чертовски великолепную саблю. Во-вторых, поскольку мы держим голема внутри и его никто не видит, «Кэтти Джей» сразу обзавелась сторожевым псом. Крейк беспокоится о том, чтобы я никому не рассказывал — он только мне рассказал, что он демонист, и только потому, что иначе невозможно объяснить голема и саблю — так что я не беспокоюсь на этот счет. В-третьих, демонист на борту может пригодиться. Мне надо спросить его, что он действительно может сделать для нас, в один из этих дней. За исключением массивного бронированного телохранителя, конечно.

Он от кого-то бежит, в этом нет сомнений, и часть сделки состоит в том, что я не спрашиваю, от кого. Тем не менее, он заплатил за проезд, а не за защиту. Если кто-нибудь придет по его душу, я не встану у них на пути. А если это закон, я всегда смогу разыграть дурочку. Дескать, мы тупые как пробка флибустьеры и не узнаем демониста, даже если он укусит нас в нос. Голем? Мы считали его удивительной машиной. Простой народ, мы.

Мне надо будет не спускать с него глаз. Он заплатил заранее, так что не проблема вышибить его под зад коленом. Если он станет доставлять неприятности, для него и его оловянной малышки всегда есть дверь трюма.

Но для надежности я бы хотел знать, что законники могут сделать людям, пойманным за пособничество демонистам…

День 8

День красильщика, третья неделя, месяц полевых огней, 147/32

Сегодня в городе появились пробужденцы. Жаль. Мне нравилось это место.

В Залежи Окка нет святилища, храма или как там еще они называют места, в которых живут, так что мы считали, что они ошиваются главным образом в больших городах, где много денег. Оказалось, что они передвигаются отрядами, направляясь из города в город, остаются на несколько дней, а потом двигаются к следующему. Сегодня утром я и Малвери пошли на площадь в поисках кофе, и они уже были там, поставили палатки и ждали наготове. Просто жуть, как внезапно они появляются.

Мы остановились и немного посмотрели. Весь этот чопорный и благопристойный народ мельтешил вокруг палаток, чтобы посмотреть на пробужденцев и спросить о том и о сем. Я, признаюсь, никогда не входил внутрь и, на самом деле, никогда не хотел. Я знаю только то, что они могут предсказать твое будущее и, если ты им заплатишь, они могут его изменить, по их словам. Мне это кажется надувательством, но, если они говорят правду, это самое лучшее, что я видел. Полстраны верит в эту чушь про Всеобщую душу.

Это как-то связано с последним королем, ну тем, сумасшедшим, на которого ополчились все герцоги, образовавшие Коалицию. Когда его заперли в одном из его же дворцов, он, вроде как, начал бредить; этот бред записали в книгу и заявили, что, поскольку никто не может его понять, король должен быть очень важным человеком и пророком. Старый трюк образованных людей: если ты не понимаешь чего-то там, это только потому, что ты не слишком умен, а не потому, что это бред собачий.

Крейк занервничал, когда мы рассказали ему про пробужденцев. И я спросил себя: а что, если пробужденцы у него на хвосте? В конце концов он демонист, и никто не вешал бы демонистов, если бы пробужденцы все время не возбуждали против них народ. Тем не менее, мне так не показалось. Не похоже, что он их боится; скорее, как мне кажется, он их ненавидит. И он уже пару дней твердит, что пора отсюда двигать.

В любом случае пришло время отсюда убираться. Малвери, Пинн и высококлассная выпивка — опасная комбинация. Они стали слишком возбужденными, а это обычно заканчивается полицией. Всегда лучше улететь раньше, чем кто-нибудь вышибет тебя под зад коленом.

Так что, я полагаю, мы уходим. Не знаю куда, но, думаю, узнаю, когда там окажемся.

День 9

День чешуи, первая неделя, месяц ласточкиной жатвы, 147/32

Прошлой ночью получил наводку. Парень, которого я повстречал за карточным столом, рассказал мне о транспортнике, загруженном до предела и созревшем для грабежа. В прошлом у меня не слишком хорошо получалось быть пиратом, но, тем не менее…

Дело было так. Я был в ударе и брал все, что лежало на столе. Денежные ставки, все. Этот парень тоже был хорош, но он отчаялся. И после того, как я побил его, оказалось, что одна из его ставок — вексель, который он не мог заплатить. Вот такие вещи злят меня до потери пульса. Я — совсем не безрассудный человек, но люди, которые кладут на стол деньги, не должны доводить меня до белого каления. Так что я вытащил револьвер, и дело запахло керосином. Он попытался заговорить мне зубы разговорами об отсрочке, но об этом позаботилась рукоять пистолета. Никто не скажет, что у меня не хватает изящества.

В конце концов, он начал хныкать. Оказалось, что он работал помощником штурмана на транспортнике, пока его не выгнали. Он знает времена и места, где его бывший корабль наиболее уязвим. Они возят всякую дрянь, но раз в месяц они везут кучу дукатов, часть какого-то процесса учета. Он предложил мне эту информацию в обмен на обещание больше его не бить.

Достаточно честно, я бы сказал, поскольку в любом случае денег из него было не вытрясти.

Во время ужина в кают-кампании я рассказал об этом парням. Пинн заулюлюкал и начал танцевать, пока Малвери не врезал ему по голове ложкой. Кеддл заворчал. Сило не сказал ничего, как обычно. Пассажир выглядел несчастным. Каким-то угрюмым. Облако мрака следует за ним повсюду. Хотел бы я знать об этом до того, как взял его на борт.

В любом случае это было как никогда близко к всеобщему одобрению, так что дельце выглядит как самый легкий и освежающий пиратский налет, какой только может быть на столе судьбы. Однако наши возможности слегка ограничены, так что единственная вещь, которая может лежать на столе — карты. Я собираюсь выиграть еще больше дукатов. Чувствую, что мне опять попрет.

Заметка для себя: Сило опять пожаловался на отсутствие запчастей. Похоже, сколько бы я их не закупал, их все равно нет. Я должен с этим что-то сделать.

День 10

День льна, первая неделя, месяц ласточкиной жатвы, 147/32

Этим утром проснулся в мусорном баке. Иногда я начинал день получше. Поскольку я находился вверх ногами, мне потребовалось некоторое время, чтобы перевернуться и выбраться оттуда, после чего я задумался, пытаясь сообразить, как оказался в такой хрени и где она находится. Я был покрыт всеми видами отвратительного дерьма, и у меня было одно из тех похмелий, когда я чувствую, что мои глаза вздрагивают каждый раз, когда бьется сердце. Я бы хотел, чтобы меня вырвало, но, похоже, оставил рвоту в том мусорном баке.

Я чувствовал себя очень плохо и, наконец, сообразил, что накануне меня избили и ограбили.

Каким-то образом я нашел знакомую улицу и вернулся на «Кэтти Джей», не попав на глаза полиции. И ни одного недоуменного взгляда ни от кого. Только пассажир спросил меня о самочувствии, но я только рявкнул на него. Коту, очевидно, понравился мой новый запах: он начал ходить за мной сразу после того, как я поставил ногу на палубу корабля и не оставлял меня весь день. Я пошел в свою каюту и попытался заснуть, но похмелье и три тонны кошатины на груди сделали это не таким то простым делом.

Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что произошло, но, в конце концов, я сложил все вместе из частичек и кусочков, которые помнил. Я совершенно уверен, что меня отравили. Накануне я был в притоне, в котором играли в рейк, и это была моя игра. Я буквально летал. Ушел намного богаче, чем был, и с обещанием игры на следующий день. Так что я вернулся обратно и после этого…

Ну, я помню, что везло. Я продолжал рисковать, и мне шла карта. Я помню, как побил «цвет» крыльев «серией» вплоть до туза черепов. Бедный ублюдок, с которым я играл, едва не заплакал.

После этого все как в тумане. Кто-то еще сел играть. Усмехнулся мне, передних зубов у него не было. И от него воняло потом. Купил мне выпивку. Владелец. Парень, по имени Фекли, насколько я помню. Это он отравил меня. Наверняка он позавидовал моей удаче.

Ну, по меньшей мере, они оказались на такими плохими и не убили меня. Они не знали, кто я. Вероятно, подумали, что я какой-нибудь проезжий, возможно профессиональный шулер. Но они не заслужили моей признательности. Мне кажется, как раз сейчас я бы предпочел, чтобы они меня убили.

Но они так не сделали. Как только я почувствую себя не так хреново, я туда вернусь. Я честно выиграл эти деньги и будь я проклят, если я не верну их себе с прибылью.

День 11

День короля, первая неделя, месяц ласточкиной жатвы, 147/32

На самом деле чувствую себя героем. Ничего так не может заставить человека чувствовать себя человеком, как восстановление справедливости.

Не хочу сказать, что в свое время не провернул несколько сомнительных сделок, но маленький трюк Фекли перешел все границы. Я побил в рейк этих парней в честной борьбе, а он отравил и ограбил меня. Я не слишком часто побеждаю честно, в любом деле, но, когда я так делаю, то очень горжусь собой.

Как только я встал с кровати и снова стал управлять своими кишками (неприятный-но-странно-удовлетворяющий побочный эффект от яда), я собрал парней и мы отправились в логово Фекли. Харкинса я оставил охранять «Кэтти Джей». Он прекрасный пилот, но вся храбрость кончается за пределами его кабины. Он не подходит для занятий, требующих физической нагрузки, а стычка превращает его в заикающуюся развалину. Он может занервничать и случайно подстрелить кого-нибудь. Скорее всего, кого-нибудь из нас.

На этот раз я взял с собой Сило. Он не часто выходит из корабля, поскольку он муртианин и его бы линчевали, если бы он был один. Столько лет прошло, но никто не забыл войну. Наверно слишком глубокие раны. Лично я не парюсь по поводу того, кто ты такой: самми, муртианин, дак или еще кто-нибудь. Живи, и дай жить другим, вот что я думаю, но мои кишки все еще болят, когда я вспоминаю о том случае в Самарле. О конце моей блестящей карьеры перевозчика грузов для Флота Коалиции. Тогда я и получил эти шрамы на животе.

Сило и Малвери — мои мускулы, на самом деле, и я дал им идти первыми. За ними шел Пинн, потому как ему не терпелось. За ним я — не могу идти последним, это выглядело бы странным, — а за мной Кеддл. Я начал думать, не вовлечь ли пассажира в дела такого рода. Лишняя пара рук никогда не помешает. И этот голем наверняка точно может быть полезным, но это слегка нескромно. Многие брови поднимутся, если Бесс пойдет по городу, а мне бы не хотелось особенно выделяться.

Мы ощетинись стволами и выломали дверь в логово. У Фекли тоже есть мускулы, но они слишком медленно доставали револьверы. «Даже не думайте», — предупредил я их, но всегда найдется один, который думает, что он самый быстрый. Вот он и сунул руку в кобуру. Малвери заметил и выстрелил в него из своего помпового дробовика. Отстрелил голову по челюсть. Больше никто не рыпался.

В карточных притонах всегда много денег, и этот не был исключением. Во всяком случае, намного больше, чем он взял у меня. Так что, как я понимаю, я их заслужил. Однако я был очень добрым, и разрешил игрокам сохранить деньги, которые были в карманах и на столе перед ними. Я был бы лицемером, если бы это не сделал. Игроки же не виноваты, что Фекли — мерзкий угреватый жулик.

Он очень внимательно глядел на меня, пока мы опустошали его логово. Точно скажу — он жалел, что не убил меня, когда была возможность. И, я знаю, он думал о каком-то реванше, если когда-нибудь увидит меня опять. Так что я нанес ответный удар первым и выстрелил ему в ногу. Это научит его смотреть поосторожнее.

После мы решили, что лучше всего убраться из города. Так и сделали. Ну а потом последовал обязательный праздник с грогом, как всегда после хорошо сделанной работы. На самом деле, у нас не часто есть настоящая причина для праздника — обычно мы ее придумываем. Так что этот случай был слегка особенным. Уложил меня на день в кровать, но оно того стоило.

Что дальше, Журнал?

День 12

День королевы, первая неделя, месяц ласточкиной жатвы, 147/32

Убиваю время до нашей романтической встречи с транспортником. Экипаж беспокоится, как всегда. Пассажир вроде как оттаивает. Малвери решил таскать его с нами везде, где возможно. Док ничего такого не говорил, но когда-то он вел шикарную жизнь. У него нет проблем с акцентом Крейка, в отличие от Пинна. Мне все равно. Он, похоже, стал парнем что надо, как только у него из задницы вытащили трость.

По меньшей мере, голем ведет себя хорошо, хотя я иногда слышу, как она мечется в трюме. Мне кажется, что Крейк играет с ней в мячик. Она не кажется склонной к насилию, но я бы не хотел пересечь ей дорогу, когда она несется на полной скорости. Все это слегка странно, но каждый раз, когда мне хочется вышвырнуть их наружу, я беру свою саблю, рассекаю ею воздух и все становится лучше. Жаль, что у меня ее не было, когда меня отравили; мне кажется, я мог бы вырезать всю комнату с этим маленьким чудом в руках, потому как был в стельку пьяным. Она, похоже, знает, что я хочу сделать.

Я спросил Крейка, может ли он сделать еще что-нибудь в этом роде. Он сказал «нет» и слегка замялся. Стал бормотать об оборудовании и святилище, но я могу сказать, что беспокоит его на самом деле. Он боится самой идеи. Похоже, он стыдится того, что умеет делать чудеса и не хочет их делать, но это, я полагаю, не мое дело. Жаль. Я хотел попросить у него револьвер, который никогда не промахивается или что-то в этом роде. Но я, все-таки, натравил на него Малвери. Пускай понадает ему, посмотрим, что получится.

До дельца с этим транспортником осталось недолго. Половина экипажа считает, что информация, вероятно, плохая. Другая половина согласна с первой. Но мы все равно пойдем на грабеж, делать нечего, вот и посмотрим.

День 13

День чешуи, третья неделя, месяц ласточкиной жатвы, 147/32

Ты забудешь меня, Журнал, если я не буду писать в тебя. Но у меня есть чертовски хорошее оправдание. Какое-то время моя правая рука не действовала. Что касается того, как это произошло… ну… твоя версия ничуть не хуже моей.

Мы взяли транспортник. Я хочу сказать, мы действительно взяли его. Бедолага, из которого я вытряс эту информацию, уже кантовался. Транспортник летел над Колючим Хребтом с пустяковым эскортом — двумя маленькими «Кайбери Перехватчиками». Они пересекали его ночью, прокладывая курс между верхушками гор, и пытались остаться не замеченными. Вероятно это работало, до того времени. Но мы знали дорогу, и стояла ясная лунная ночь.

Пинн заорал, вылетая из-за горного перевала, и сбил один из файтеров раньше, чем они поняли, что происходит. Харкинс отреагировал немного медленнее — как всегда, но все равно быстро с точки зрения большинства людей. В любом случае, достаточно быстро, чтобы влепить очередь в бок «Перехватчику».

У транспортника тоже были пушки, достаточно большие орудия, чтобы повредить «Кэтти Джей». Но они занялись маленькими кораблями и не видели нас, потому как мы подошли с его слепой стороны. Чем больше судно, тем легче к нему подкрасться. Я влепил ему очередь в брюхо, туда, где находятся цистерны с аэрумом. Отличный выстрел, хотя я и говорю о себе. Продырявил цистерны и аэрум начал выходить, быстрее, чем они могли накачать обратно.

Тут целое искусство — сделать дыру достаточно большой, но не слишком. Если разорвать цистерну полностью, сверхлегкий газ вытечет весь и они упадут с неба. Но постоянная протечка похожа на небольшой прокол. Они начинают терять высоту, и у пилота есть выбор: сесть, пока он еще может, или тяжело упасть. Большинство выбирают первый вариант. Наш так и сделал, по меньшей мере.

Как только он сел, мы тут же пошли на абордаж. В конечном счете, они оказались достаточно сговорчивыми, и открыли дверь раньше, чем мы взорвали ее динамитом. Потом мы уже все вошли внутрь, с револьверами в руках, скомандовали всей толпе не сопротивляться, всем лечь на пол, показать нам груз и так далее.

Но там не было никакого груза. Сечешь, парень, которого я повстречал, точно знал дорогу. Но этот дебил, случайно или нарочно, дал мне наводку, когда они уже были на обратном пути. После того, как они перевезли деньги. Мы захватили пустой корабль.

Все настроение пропало.

На обратном пути парни бросали на меня угрожающие взгляды. Я думаю, что той ночью мы были охренительно близки к бунту. Должен признаться, я слегка испугался, но потом меня осенила идея. Я сказал им, что возьму их всех в город и заплачу за все. Так мы и сделали. Сначала они еще ворчали, неблагодарные ублюдки, и какое-то время казалось, что дело плохо. Но потом Пинн и Малвери запели, и все присоединились, даже Крейк. Очень скоро все стали лучшими друзьями, по меньшей мере, временно. А еще позже мы забыли, кто мы такие.

И где-то той же ночью, когда я уже не в силах был принимать разумные решения, что-то случилось с моей рукой. То ли я прищемил ее дверью, то ли какой-то жирный придурок наступил на нее, не знаю. В любом случае она болела, как шлюха, и стала фиолетово-синей. Только через неделю опухоль спала, но я с радостью записываю, что все забыли происшествие с транспортником и у нас все нормально. Лучше не бывает, во всяком случае.

День 14

День красильщика, первая неделя, месяц сорванных крыш, 147/32

В последнее время дела слегка успокоились, и я наслаждаюсь некоторым покоем. Похоже, что все забыли о происшествии с транспортником, во всяком случае. На какое-то время мне придется завязать с пиратством. Иногда человеку приходится принять, что в кое в чем он не слишком хорош.

А в чем я хорош? Грабить мелких преступников и удирать с добычей.

Смотри, все происходит по кругу. Ты заходишь в маленький порт, посреди глуши, и, рано или поздно, там появляется плохие люди. Они расхаживают с важным видом, слегка грабят место и, рано или поздно, получают пулю в голову от значительно более худших людей, или туда прилетает Флот Коалиции и выметает их оттуда. В любом случае, они живут недолго, их заменяют другие и все повторяется опять.

Поэтому я решил, что мне нет смысла появляться в любом городе, в котором я ограбил местного криминального босса, по меньшей мере, несколько лет. К тому времени, когда я вернусь, он, скорее всего, уйдет на покой. И я ограблю следующего парня. Фокус в том, чтобы вычислить тех ребят, которые выросли из собственных ботинок, то есть тех, кого скоро замочат. Хотя пару раз я нарывался на парней, которые были настолько опасны, что могли бы играть в высшей лиге. Этих я, естественно, не трогал.

Ты мог бы сказать, что заводить врагов таким образом слегка рискованно, но это только потому, что моя память чертовски дырявая, и я никак не могу запомнить всех людей, которые хотели бы свести со мной счеты. Мне надо составить список или что-то похожее.

Это было чистое ограбление. Я убедил этого парня, разрешить мне перевезти груз редких стеклянных изделий. Великолепные вещи, которые он, несомненно, где-то украл. Мы все смеялись, когда грузили их, а потом свалили оттуда, и я больше никогда не видел его. Заработали очень скромные деньги, продав их на другом конце Вардии. Было бы получше, если бы не разбил половину слегка неряшливым приземлением. Не думаю, что мы так уж сильно ударились о землю, хотя из-за такой посадки Малвери упал с лестницы в трюме. Я обвиняю в этом свою загадочно поврежденную руку.

Пассажир устроился достаточно хорошо. Он слегка высокомерный, но, в остальном, отличный парень. Понятия не имею, что у него за дело, и несколько раз я заметил, как он оглядывается в общественных местах, словно проверяет, не идет ли кто за ним. Тем не менее, никакого признака того, кем бы он мог быть. Малвери, кажется, он нравится. Кеддл любит его так же, как он любит всех, маленький мычащий ублюдок. Единственный, кто не воспринимает Крейка — Пинн. Не сказал бы, что это плохо. Любой, кто не считает Пинна идиотом — сам идиот. Я встречал более умную мебель.

Прошлой ночью всех нас напугала Бесс. Кто-то попытался войти в корабль. Большинством из нас были на берегу, а Харкинс и Сило, как мне кажется, спали. Харкинс говорит, что его разбудил рев в трюме, испугавший его до одури. Сило спустился вниз — Харкинс, конечно, нет — и нашел Бесс, которая пыталась поставить на место голову и руки какого-то бедняги, словно он был игрушкой, с которой она играла. По меньшей мере, Сило оказался достаточно предусмотрительным и почистил все перед тем, как я вернулся (меня, кстати, не было до полудня — развлекал одну даму, если вы понимаете, о чем я).

Лучше всего быть уверенным, что Крейк держит эту штуку на поводке, на случай, если она подумает сделать с нами то же самое. Крейк заверил, что нет, но никого не убедил.

Заметка для себя: Сило уверяет, что у него нет пачки запчастей для моторов. Клянусь, я купил их в последнем порту, но теперь их нет. Не знаю, съел ли их кот или кто-то другой, но теперь «Кэтти Джей» не может развивать полную скорость. Не могу придумать, куда они делись, но это действует мне на нервы.

День 15

День королевы, первая неделя, месяц сорванных крыш, 147/32

Походил вокруг и получил почту; в ней есть кое-что интересное. У меня есть почтовые агенты по всей Вардии. Люди, которым я доверяю точно так же, как и любому другому. Они хранят письма, для меня. Чаще всего я в дороге, и это единственный способ связаться со мной. Обычные люди используют обычную почту, но я доверяю почте намного меньше, чем барменам и всяким отбросам общества, которым я плачу за то, чтобы они были моими пунктами связи. Некоторые из посылок весьма сомнительны, мягко говоря. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме меня, увидел их, иначе я могу оказаться под дулом револьвера какого-нибудь офицера Флота.

На этот раз я получил письмо от парня по имени Ксандиан Квайл. Он — торговец слухами и живет в Заставе Марклина. Он пишет, что у него есть для меня предложение. Именно для меня. Предложение, которое может сделать меня очень богатым. И он написал только об этом; остальное, дескать, я могу узнать, если буду у него в конце месяца. То есть через две недели. Двадцать дней. Откровенно говоря, не выношу таких пауз, Журнал.

Конечно, ты можешь мне сказать изящным росчерком моего собственного пера, что я шучу. Все это дело даже более подозрительно, чем воображаемая девушка Пинна. В прошлом я продал Квайлу несколько лакомых кусочков, и он честно заплатил за них, но за свою информацию он требует огромные деньги. Я никогда не мог себе позволить купить у него хоть что-нибудь.

Так что почему я? И что я должен буду сделать с этой информацией?

Разумная часть меня говорит мне, что его надо проигнорировать. Предложение слишком хорошее, чтобы быть правдой. Но все дело в том, что моя разумная часть не так вынослива, как неразумная. Она не продержится и нескольких дней. Так что я могу сдаться уже сейчас и сказать, что я иду. Только для того, чтобы поговорить. Не думаю, что у Квайла есть хоть одна причина убить меня, но он очень даже может работать на того, у кого есть.

Но, все-таки… Каково это, быть богатым, а?

И еще я получил письмо от одного старого знакомого, отвратительного ублюдка по имени Лоусен Макард. Сейчас он держит в руках всю контрабанду в Скаруотере. Один из тех парней, которых я отношу к высшему классу преступного мира, так что при сделке я никогда не кидал его слишком сильно. Он ищет аэрум и спрашивает, нет ли у меня чего-нибудь в руках. Мне бы самому не помешало некоторое количество; у нас самих маловато. Может быть, вскоре я полечу в Скаруотер и посмотрю, что я могу сделать.

Отчаянно пытаюсь вспомнить, что плохого я сделал Квайлу. Никак не могу.

Так в чем же дело?

День 16

День кинжала, вторая неделя, месяц сорванных крыш, 147/32

План такой. Нам нужен аэрум, просто отчаянно. Последний, который мы раздобыли, очень скоро кончится. Лоусен Макард тоже хочет аэрум, но не хочет платить за него полную сумму. У меня нет достаточно денег, чтобы купить его, даже дешево, и если я смогу найти его, то сохраню для себя.

Есть, однако, обходной путь.

Я человек не гордый и могу пошарить на свалках в поисках аэрума. Смотри, брошенных кораблей довольно много, как и сбитых. Мусорщики снимают с них все, что могут, и оставляют остальное, но начальство не любит оставлять на виду ржавые остатки. Так что, раньше или позже, появляются большие тягачи и перевозят их на свалки. И все дело в том, что большинство людей не понимают, насколько хорошим может быть аэрум, прошедший через мотор четыре-пять раз. Конечно, последнюю пару раз твой корабль летит как кит, а в шторм тебе приходится чуть ли не падать с неба, но я сам не знаю сколько летал на рециркулированном аэруме и до сих пор жив.

И даже если он не слишком хорош для меня, он вполне хорош для Макарда. Так что мы пошарили на свалках, высосали цистерны, набрали двенадцать канистр, запечатали их и готовы доставить. Мы готовы загнать их Макарду, а на вырученные деньги купить три-четыре канистры настоящего газа у легального поставщика. Тот, конечно, потребует кругленькую сумму, на этот раз я заплачу. Если чересчур экономить, можно нарваться на убогого ублюдка, готового продать тебе тачку бесполезного аэрума.

А это означает, что, во-первых, нам лучше испариться раньше, чем Макард узнает, что мы ему подсунули. И, во-вторых, мы больше никогда не вернемся в Скаруотер. И это отлично. Макарду, скорее всего, не настолько нужен аэрум, чтобы немедленно использовать то, что мы продадим ему, да и Скаруотер еще та свалка.

Еще один враг в моем списке. Иногда я даже не могу вспомнить их всех.

День 17

День печи, третья неделя, месяц сорванных крыш, 147/32

Сын шлюхи. Сын. Шлюхи.

Кеддл. Этот проклятый мычащий мешок гниющего дерьма. Он умеет только жаловаться и ворчать в перерывах между полукомпетентной навигацией. Он не лучший, по любому счету, но свое дело делал. Мне казалось, после всех этих лет, что я, наконец, нашел штурмана, на котором можно остановиться. Достаточно разумного, чтобы не лезть под пули, достаточно сильного, чтобы не умереть от какой-то неизвестной болезни, достаточно нечестолюбивого, чтобы не предать нас, и достаточно не романтичного, чтобы не дезертировать из-за любви к какой-нибудь случайной шлюхе. Клянусь бородавками на кишках Всеобщей души, мне чертовски не везет со штурманами. Но Кеддл… черт побери, я действительно думал, что он может быть стайером.

Оказалось, что нет. Оказалось, что Сило уже давно заподозрил, что все эти исчезающие запчасти — его рук дело. И когда мы сели в Глотке Джандера, в полудне полета от Скаруотера и нашей встречи с Макардом, Сило решил спрятаться в машинном отсеке и посмотреть, что произойдет. И он увидел, как Кеддл копается в запасных частях. Вслед за ним он дошел до мастерских в городе, где увидел, как Кеддл продает их кораблестроителю. После чего вернулся и рассказал мне.

Крик Кеддла поднялся до неба, когда мы появились в таверне, в которой он пьянствовал, Он, конечно, сказал, что ни в чем не виноват, но если Сило говорит иначе, вопросов не возникает. Мы притащили его обратно на «Кэтти Джей». Откровенно говоря, я и Малвери очень разозлились. Вероятно, мы вели себя не совсем по-джентельменски, когда выбивали из него пыль. Я едва не застрелил ублюдка, но меня удержал Сило. В конце концов он украл не так-то много денег. Но он украл! У меня! Черт побери, всему есть пределы!

Ну, я прогнал его с глаз долой, напоследок приложив коленом под зад, и он полетел с грузовой рампы со связанными за спиной руками. Он приземлился рожей о землю, но может считать, что ему повезло — я не стал стрелять ему в спину.

Сразу после этого мы взлетели. Не могли оставаться ни секундой больше.

И я решил лететь в Скаруотер, хотя уже был вечер. Он находился достаточно близко, и я мог найти его сам.

Сейчас почти рассвет. Мы приземлились в Скаруотере, в поисках места, где можно поспать. Сегодня, попозже, мне надо сорвать деньги с Макарда. И найти нового штурмана. После чего я собираюсь как следует надраться и ввязаться в какую-нибудь драку. Я чувствую, что это один из таких дней.

Почему я, Журнал?

Почему я?