Ты ждала меня, Заруна? (СИ)

— Значит, ты меня обманывал о любви и тому подобном?! — я отодвинулась и выпрямила спину, пыша негодованием.

— Лана, дослушай меня, пожалуйста, до конца и не перебивай. Мне сложно тебе все это объяснять.

Я прикусила губу, заставив себя расслабиться.

— Ладно, рассказывай дальше.

— Итак, — он ровно глубоко вздохнул. — Мы уже были в отчаянии. Приближался день Избрания, а мы в своих поисках не продвинулись ни на шаг. Вот наступил этот день. Наран отправился собирать прошедших тестирование будущих учащихся атконнора. И тут, прямо за несколько часов до главной Церемонии, он звонит мне и сообщает, что нашел девушку. Проблемную девушку, но ее выбрал Натон. Причем выбрал и настаивал на своем выборе. Он сказал Нарану, что она лучшая из всех, что он когда-либо встречал. Натон уверял Нарана, что она обязательно пройдет церемонию. Наран говорил, что это даже и лучше, что мы не нашли подходящую девушку раньше. Таким образом, она никак не могла встретиться с Марой. Так что, если она пройдет Церемонию, то Маре прийдется принять это уже как свершившийся факт. И это большой шаг к нашей победе. Только, сказал Наран, есть одна проблема… девушка страдает амнезией. Она почти ничего не помнит ни о себе, ни о своем прошлом. Мы решили пойти и на такой риск, прикрыв тебя, — Лахрет нервно постукивал носком по полу. Сделал паузу. Продолжил: — В тот день я увидел тебя в первый раз. Робкая. Запуганная. Несмелая. Нерешительная. Со страхом оглядывающаяся по сторонам. Я чувствовал твой страх, твое смятение. Уже тогда я рассматривал тебя, как будущую свою избранницу. Я уже тогда внушал себе эту мысль. Я видел в тебе спасение не только Ира, но и всей Иридании. Ты была чистым листом, на который можно было вписать все, что захочешь. Наран активно принялся оберегать тебя ото всех возможных воздействий со стороны Мары. Лишь самые необходимые. Вроде первого твоего Приема. Я следил за тобой. Как ты учишься, как общаешься с другими, кто твои друзья, как ты относишься к своей малышке. Вот тогда я понял, что Натон действительно оказался на удивление прав. Ты была необычной девушкой с самого начала. Ты заставила других тебя уважать и бояться. С самого начала ты активизировала в своей Забаве все возможные силы, затаенные в ее генах. Она — дочь Кары, самой лучшей, самой сильной королевы за последние десятилетия. Я наблюдал, и понял, что ты — не просто объект для достижения власти. И тогда я испугался… испугался чувств, которые стали во мне рождаться. Каждый твой жест, взгляд, слово, вызывали во мне бурю противоречивых чувств. Я никогда не думал, что смогу снова почувствовать подобное. Даже больше, чем чувствовал когда-то. Я понял, что попал, глубоко и надолго. И это меня ужаснуло. Я действительно испугался, потому что понял, что не смогу тобой пользоваться. Я испугался, что в моих руках ты можешь пострадать. Ты и твоя необычная королева. Лана, твоя Забава уже сейчас, в свои три с лишним месяца, сильнее любой королевы Ира. Она… даже больше, чем Кара. Это не все знают, но ниясыти это уже чувствуют, — Лахрет нервно сглотнул. — Мы с Нараном нашли бриллиант в тебе, Лана! Я не ожидал подобного! Как и того, как наша интрига повернет дальше. А потом твой спонтанный поцелуй! Он вообще выбил почву у меня из-под ног. Теперь не я контролирую ситуацию. Теперь ты владеешь ею. И тебе решать, как дальше рулить её. Нам нужна ты и твоя Забава. И не только нам. Ты нужна всей Иридании. А сегодняшний день вообще подвел жирную линию под всем. То, как легко ты сопротивлялась давлению Мары… — он покачал головой. — Слушай! Скажи, что ты чувствовала, когда разговаривала с нею?

— В смысле? Только гнев на нее. Я не люблю, когда на меня давят и говорят всякие гадости!

— Лана! Она бесилась! Видимо твоя связь с твоей Забавой колоссальная! Ты, значит, не поняла, что эта женщина попыталась применить к тебе свой излюбленный метод внушения. В этом ей усердно помогает Кара. Но ты не поддалась ее воздействию. Это невероятно! — он восхищенно вскинул брови. — Теперь ты можешь меня понять?

Я смотрела в пол, пытаясь осмыслить долгую речь Лахрета. Он был весьма убедителен. Но во всем этом я так и не смогла понять, любит ли он меня? Или же просто восхищен и в любом случае готов создать союз. Я подняла взгляд и внимательно всмотрелась в уже полюбившиеся мне черты лица, уверенный взор, волевой подбородок, желанные губы. Меня неимоверно тянуло к нему. И пусть, я та, которой они хотели воспользоваться, чтобы достичь своих целей. Пусть. Как бы там ни было, что бы меня к нему не привело, случайность, рок, мнение Натона, я видела лишь один путь — рядом с ним. Мое сердце настойчиво тянулось к нему, стирая все преграды и все «но». Я хочу быть с ним, даже если он верит, что быть со мной — это долг перед Ириданией. Быть с ним, целовать его, обнимать, ласкать. И только в голове мелькнула эта мысль, подалась к нему и нежно обвила его шею:

— Я хочу быть с тобой. Я верю тебе. Веди нас с Забавой туда, куда ты считаешь правильным. Я чувствую тебя… — я крепко зажмурила глаза и ощутила, как его руки скользнули по спине, крепко прижимая меня к себе.

Где-то родилось чувство, что ему стало легче и проще. Как бы там ни было, наш союз с ним важен не только для нас, но и для многих и многих. Так пусть он состоится!

В объятиях друг друга мы просидели довольно долго, пока Лахрет со стоном не отодвинул меня на расстояние вытянутой руки.

— Давай на этом остановимся…

— Ты о чем? — осоловев от охватившей меня неги, заморгала я.

— Не прикасайся пока ко мне, — он поднялся и подошел к окну, скрестив на груди руки. — Я уже на грани.

— Прости… Просто меня так тянет к тебе…

Он ответил не сразу.

— Ты не представляешь, что значат для меня твои слова, но чем дальше мы рядом, тем сильнее мое желание. Ты стала проникать мне в душу…

Я почувствовала себя виноватой и ляпнула, что первое пришло в голову:

— Давай поговорим тогда о другом? Отвлечемся.

— О чем? — Лахрет бросил через плечо косой удивленный взгляд.

— Ну, например, о Наране. Меня интересует, почему он идет против своих родителей? Ведь Мара и Тирет его родители! Как можно идти против крови? — я положила ладони на сидение дивана и немного подалась вперед, продолжая сидеть, поджав ногу в колене.

Лахрет снова перевел глаза к окну.

— Это сложная история… — пожал он плечами. И лишь через минуту раздумий начал рассказ: — Наран родился у Мары последним, седьмым ребенком. У Мары есть еще одна дочь и пятеро сыновей. Двое старших погибли при Ерноне. Самого старшего, Нара, Наран очень любил. Нар часто конфликтовал с родителями, и в смерти его Наран винит отца. Трое других сыновей Тирет, после того как те стали наездниками, все, как один, отправил по другим городам. Старшая сестра Нарана Нана была ниритой. Ее нира погибла при Ерноне. Она вышла замуж и теперь живет в одном из маленьких поселений недалеко от гор Градасса. Дело в том, что Нана смогла отойти от смерти своей Гоши. Тирет выдал ее замуж за какого-то предпринимателя, и она ушла из семьи. А в отношении Нарана… его воспитанием занимались в основном каоты. Отец и мать были слишком заняты. Потом его отдали в военный коннор при Сандрии. Это очень престижный коннор, где проходят обучение дети видных деятелей и элиты общества Иридании. Туда отправили и меня. Отец считает это традицией. Дед там учился. Он учился. И меня туда отправил. Нам было тогда по восемь лет. В то время мы с Нараном очень сдружились. О родителях он почти ничего не рассказывал. Отношений с ними особых не имел. Только имя, генная наследственность и зависть окружающих были всегда его уделом от родителей, ведь он — сын самих Тирета и Мары Ниасу! — Лахрет взвел указательный палец вверх. — Но он никогда этим не кичился, даже скрывал и был готов каждому намылить лицо, кто тыкал бы ему этим родством. Думаю, он с детства в обиде за то, что родители предоставили его самому себе. Он рос, как бурьян, без родительского внимания, словно не был им нужен, поэтому Наран хотел всего в жизни добиться сам. Как и я. В этом мы очень похожи с ним. Мы никогда не считали свое происхождение чем-то особенными и верили, что имя себе нужно сделать своими поступками и умом, а не родственными связями. Именно это прославит нас в веках, а не подвиги родителей. Мы должны стать лучше их.

Когда мы закончили коннор, перед поступлением в атконнор Сандрии, мы прошли Единение с Лиритом и Натоном. Они — дети Уции, королевы-матери города Сандрии. Наездники ниясытей часто посылают детей учиться в другие города, где они находят себе ниясытей других пометов других королев, чтобы, вернувшись в свой родной город, принести в племя ниясытей своего города свежую кровь. Так было и с нами. Точнее с Нараном. Мой отец был и есть простым министром, хотя в моем роду есть наездники. Так вот, однажды, в атконноре, мы познакомились с подругой Наны, которая старше Нарана на год. Ее звали Ята. Эта девушка училась с Наной в одной группе. Наран влюбился, как я потом узнал, с первого взгляда. Я тебе уже рассказывал эту историю. Так что упущу некоторые подробности. Так вот, когда Наран стал старше, Мара, вдруг, вспомнила, что у нее есть младший сын и стала активно вмешиваться в его жизнь. Уж не знаю, что у нее там в мозгу замкнуло, но не взлюбила она Яту. Очень не взлюбила. Однако это их не остановило. Через некоторое время они тайно поженились. Я думаю, причиной был опрометчивый поступок Яты… они совершили ту же ошибку, что и мы. Только они не сдержались. После ночи любви, они, ничего никому не сказав, заключили брачный контракт. Мара узнала об этом. Не знаю как, но узнала. И это ее еще больше взбесило. Так как подобное не является примером, то Нарану и его Яте были закрыты все пути к повышению в службе и карьере. Правда, это не пугало ни Нарана, ни Яту. Они были счастливы друг с другом. Ята вообще была особенной девушкой. Одной из тех, кто умеет чувствовать. Как ты, — он оглянулся через плечо на меня. — Их тайный брак рассердил и самого Тирета. У лорта были свои планы на счет самого младшего сына и его женитьбы. К тому моменту Кара Мары отложила королевское яйцо. Тирет хотел, чтобы хотя бы его младший сын пошел по пути отца и стал лортом. Скажу тебе, что Наран оказался больше всего похож на Тирета, только с одним, как считал Тирет, маленьким минусом… Он был слишком мягок и снисходителен, и нечестолюбив. В один из дней по этому поводу Наран поругался с отцом, и они десять лет вообще не общались. А потом усилилась война, которая уже сотни лет то утихала, то разгоралась… — Лахрет сделал паузу, задумчиво глядя на заходящий Раголар.

Красные лучи солнца мягким светом ложились на загорелое лицо мужчины, подчеркивая мягкими тенями его красивый профиль. Я решилась его спросить:

— А дети у них были?

— Нет. Ята оказалась бесплодной. Это еще больше бесило Мару. Эта женщина всегда считала Нарана лучшим ее отпрыском. Весьма перспективным. А тут такое! Да еще и жена оказалась бесплодной! Вообще, с ума можно сойти! — Лахрет презрительно фыркнул. — Нарана это ни капли не смущало. А Мару — да, — он опять умолк.

— И что дальше?

— Дальше была битва при Ерноне. Есть подозрение, что именно Мара подстроила гибель Яты и ее ниры. Не погнушалась этим. Это тогда, когда каждая нирита была на счету! От каждой наездницы мог зависеть исход битвы. Бредовая мысль о том, чтобы у Нарана все-таки были дети, толкнуло шиасу на преступление. Конечно, прямых доказательств нет. Свидетелей нет. Но косвенных улик навалом. И есть мотив. Но разве их пришьешь к делу? Не знаю, как тараки смогли заманить ниру Яты в ловушку и прорвать поле ниясыти, лишив ту жизни… но Унта погибла. На дне пропасти нашли тело истерзанной зверями Унты через несколько дней. Но Яты рядом нигде не было. Потом, когда запустили Защитное поле и война осталась в прошлом, Наран еще долго искал свою Яту. Но поиски ничем не увенчались. Ни следа, ни тела. Ничего, — Лахрет покачал печально головой. — Наран до сих пор верит, что она жива… Хотя с тех пор прошло десять лет. Десять долгих, мучительных лет… — он замолчал, отрешенно вглядываясь вдаль, словно рассматривая тот давний день, когда случилась та страшная трагедия.

Поддавшись порыву, я встала с дивана и подошла к застывшему мужчине. Обняла со спины, сомкнув в кольцо руки у него на талии и прижавшись щекой к широкой сильной спине. Он вздрогнул, но не отстранился.

— Знаешь, о чем я сейчас подумала? — еле слышно произнесла я.

— О чем?

— А если я так исчезну, ты тоже будешь меня искать?

— Лана! — он стремительно обернулся. — Не смей так даже думать!

— Почему не смей? Разве Наран хотел, чтобы Ята исчезала? А она пропала. И он до сих пор ее ждет. Как это романтично и прекрасно…

— Это трагично и ничего, кроме слез не вызывает!

— И все-таки, если я исчезну, ты будешь меня искать? И если не найдешь, будешь ждать?

Лахрет нахмурился, обхватил мое лицо ладонями, заглядывая в мои серые глаза, и ответил:

— Разве я могу поступить иначе?

Довольно улыбнувшись, я обвила его талию снова и пристроила щеку уже у него на груди:

— Я верю тебе… пусть даже если это не правда…

Он отстранился, ухватив меня за предплечья, и поставил перед собой:

— Лана! Почему ты продолжаешь сомневаться в моих к тебе чувствах?! Я не привык лгать, тем более так долго и об одном и том же! — его лоб прорезали морщины непонимания. — Слышишь? Если тебе надо, чтобы я поклялся, я поклянусь, стану на колени. Лишь бы ты поверила мне… — он было ринулся вниз совершать изреченное, но я его удержала.

— Не надо. Мне просто нужно время! — и я снова потянулась к его теплу.

Он трепетно обнял меня и прижался губами к макушке:

— Помнишь, там, в магазине, ты сказала странные слова, одевая мне кольцо?..

— Какие?

– «Обещаю всегда любить тебя и быть верной только тебе одному… Любить тебя, пока смерть не разлучит нас…»

— Ах! Это… — я спрятала лицо, чтобы он не видел смущение на нем.

— Что это все значило?

— Не знаю, просто это действо, в смысле, одевание кольца на палец, что-то мне напомнило из моего забытого прошлого, — я прерывисто вздохнула. — Просто само как-то получилось. Какой-то прямо обряд получился.

— Красивый обряд, мне понравился. Особенно слова… Так вот о смерти, — он прижал меня посильнее. — Даже если смерть разлучит нас, я буду любить только тебя одну…

— Как ты красиво сказал… — и я прижалась к нему посильнее, словно боясь, что он сейчас испарится как по волшебству.

Чудесный миг. Пребудь с нами вечно!

— Идем, — вдруг, ожил Лахрет.

— Куда?

— Увидишь. Идем.

Он увлек меня на балкон и поставил перед перилами. Раголар уже почти скрылся за горизонтом, окрасив небо в ярко-алый цвет зарева. Темно-серые полоски облаков с подчеркнутыми почти лимонными линиями своих окраин создавали довершение невыразимого великолепия вечернего неба Заруны. Лахрет, пристроившись сзади, обхватил кольцом меня за плечи, и томно прошептал мне на ушко:

— Я хочу тебе тоже пообещать… Я обещаю тебе, что буду любить тебя всегда, несмотря на невзгоды, расстояние, время и непонимание. Обещаю, что буду любить тебя, даже когда ты мне не будешь верить, даже когда злой рок отнимет тебя у меня. Любить, когда наши дети покинут наш дом, пойдя своим путем. Любить, когда пойду в Последний Путь к горам Градасса… Любить до последнего удара сердца, до последнего вздоха. В тот момент я буду молить у судьбы уйти из жизни с твоим образом в глазах и в сердце… с образом любимой женщины. Женщины, которая заставила биться мое сердце чаще, которая тронула мою душу и вывернула ее на изнанку, — а потом он развернул меня, заглянув в мокрые от слез глаза, и приник губами к моим губам.

Пол под ногами поплыл, ноги ослабли и подкосились, тело абсолютно отказалось слушаться всех моих приказов. А о сердце вообще сложно что-либо сказать, ибо оно вообще остановилось. Я потеряла рассудок, ощущение реальности и провалилась в бездонную пропасть. В глазах все поплыло и закружилось. Его руки прожгли на моей спине линию от лопаток до талии и, не останавливаясь, вниз. Все бы случилось, если бы…

— Иата! Куда прикажете поставить ужин? — голос Фии доносился до моего сознания, точно бы откуда-то издалека.

Я даже не пыталась ответить, зато Лахрет резко оторвался от меня, уперев в меня ошалелый и испуганный взгляд. Он потерял контроль! Он не заметил сам, как потерял этот пресловутый контроль! Фия повторила вопрос. Из нас двоих, Лахрет оказался все-таки сильнее, поэтому ответил он:

— Сюда, на балкон.

— Слушаюсь, — ответила каота и вернулась в комнату за столиком на колесиках, на котором привезла ужин.

А я продолжала смотреть на мужчину затуманенными глазами, потеряв ощущение окружающего мира. Лахрет же схватился за голову и прошелся по балкону туда-сюда. Потер лицо. Подошел к боковой стене. Оперся одной рукой об нее, другую упер в бок. Потом, прорычав и хлопнув ладонью, резко от нее оттолкнулся и прошелся мимо меня еще пару раз, как зверь в клетке. А я стою столбом и ничего перед собой не вижу. Ловлю дыхание. И то место, где только что были его руки, что ниже талии, горело диким огнем.

Стук посуды и звон приборов понемногу выводил меня из ступора.

— Фия, остаешься здесь и на эту ночь! — долетел до меня как из погреба приказ ятгора, обращенный к каоте.

— Хорошо, господин Лахрет, — покорно ответила та.

Потом он быстро ушел в комнату, и я услышала, как хлопнула дверь ванной.

— Ужин подан, иата. Можете садиться, — доложила девушка и только сейчас я смогла хоть как-то адекватно среагировать.

Села и положила руки на стол. Жду Лахрета. Не хочу начинать ужин без него. Его не было достаточно долго, и ужин успел уже остыть. Но это меня не сильно волновало. Думала о случившемся. Если мы завтра не подпишем этот… проклятый контракт, то следующую ночь мы точно не выдержим… вдвоем.

Лахрет вернулся и сел напротив. Немного посвежевшим и чистеньким. Интересно, под каким он душем мылся? Холодным? Точно, холодным. Зато взгляд уже трезвый. Я поморгала на него и глубоко вздохнула. Принялась ковыряться вилкой в тарелке. Даже не рассматривала, что там. Просто ела, молча, и больше не смотрела на мужчину. Может, мне тоже пойти под холодный душ? Брр. Никогда не любила. Придется мучиться.

Спали мы сегодня отдельно. Не знаю про Лахрета, он устроился возле Лирита на балконе, а я вот долго крутилась возле Забавы на постели. Фия легла спать на диване.

*** *** ***

Просыпаться совсем не хотелось. Проворочалась полночи и заснула только под утро, поэтому глаза открываться отказывались. Однако подозрительная тишина заставила меня совершить героический поступок: я подняла веки. В комнате никого не было. Забава присладко сопела у меня под боком. Посмотрела на балкон. Пусто. На диван — тоже. Посмотрела на хронометр. Уже пора вставать!!! Сегодня моя свадьба!!! Посмотрела на коммуникатор. Десять пропущенных вызовов. Звонила Марта, Март и даже Лахрет! А я ничего не слышу. Бывает же такое! Принялась всем перезванивать. Марта спрашивала, когда ждать нас и званцев. Они уже себе все ногти изгрызли от волнения. Сказала, что после обеда. Март спрашивал, как ему добираться домой в Со, самому, или с нами на флайере полетит вместе. Ответила, что надо дозвониться до Лахрета. Последний не брал трубки. И что делать? Решила сперва посетить ванную, потом. После ванной Лахрет все-таки ответил и сообщил, что будет через пол часа. А я в одном халатике! Порылась в шкафу. Нашла алое платье длиной чуть ниже колена. Его вчера выбрал мне Лахрет в маркете. Сказал его одеть на торжественный случай, после того как я продефилировала перед ним, выйдя из примерочной. Чем сегодня не торжественный случай? Одела и замерла перед зеркалом. Хотя я сама светловолосая и красный цвет идет больше черноволосым, этот цвет явно мне шел. Силуэт простой, незамысловатый. Но я давно уже поняла, чем проще, тем красивее. Правда вырез, кажется, глубоковат, но ничего. Зато красиво. К платью шла золотистая вольная декоративная цепочка. Вот, застегнула. Неотразима! Волосы… Что с ними делать? Схватила с трюмо золотую заколку с филигранным узором в виде диковинного цветка. Кое-как заколола, и поняла, что самая красивая прическа — сделанная наспех! Один локон страсти вырвался наружу и соблазнительно упал на щеку. Ну, все! Просто красотка! Ах, да! Подвести глазки… все, мисс Заруна!

И только я завершила обряд облачения и украшения себя любимой, дверь аккуратно отворилась, и в комнату вошел жених. Я оглянулась через плечо и чуть не ахнула! А я думала я — неотразима! С зализанными стильно волосами назад, в белом пиджаке, небрежно накинутом на белую облегающую мускулистую грудь футболку, и такими же белыми брюками, идеально сидящими на его длинных ногах, Лахрет казался принцем горных снежных вершин, сошедшим с небес. Он, наверное, был другого мнения. Ибо он уставился на меня с распахнутым ртом и долго пытался что-то произнести. Немое кино длилось около двух минут, потом все-таки я ожила и, кокетливо махнув ресничками и одарив главного моего героя обворожительной улыбкой, пошутила:

— И куда это ты такой красивый собрался?

— Наверное, туда же, куда и ты, о дева, сошедшая с небесного Ира!

Я игриво хихкнула и подошла к нему ближе. Он не сводил с меня обожающего взгляда.

— Сегодня наш с тобой день, — прошептала я, положив ему на грудь ладонь. — Ты действительно решил свою жизнь связать с такой девушкой, как я?

— Странный вопрос, особенно после вчерашнего моего признания, — он обвил меня за талию и шепнул на ушко: — Я сегодня вообще не спал от… кхм… волнения.

Я подарила ему задорную усмешку, но в этот момент зазвонил коммуникатор Лахрета. Он ответил, не отпуская меня. Звонил Наран. Через минуту его коротких повторяющихся «угу», все-таки отпустил меня и подошел к окну, став ко мне спиной. Решив, что лучше не лезть к нему с вопросами, пошла будить до сих пор спящую красавицу. Та расплющила веки неохотно, но без ропота. В тот момент, как Забава соизволила спрыгнуть с постели, в комнату, толкая столик с едой, вошла Фия. Мне интересно, как она узнает, когда везти завтрак? Ведь я сегодня встала много позже, чем обычно. У нее, что, здесь установлена видеокамера? А! Ладно! Главное, что есть еда. И ничего, что уже одета. Я умею есть аккуратно.

Лахрет присоединился через минут десять. Но есть не стал. Просто сидел рядом и наблюдал, как я, ничуть его не стесняясь, аппетитно уплетала что-то похожее на мясной салат.

— Наран звонил? — спросила я его.

— Наран.

— Что хотел?

— Доложил ситуацию.

— И как?

— Тебе во всех подробностях?

— Ну, если не хочешь, не говори, — пожала я плечами.

— Нашли беглецов.

— Это тех рыбаков что ли?

— Их самых.

— И что?

— Оба мертвы. Только второго успели поймать живым. Агент нашла его чуть раньше на минуту, прежде, чем он успел на себя наложить руки.

— Он на себя руки наложил? Вот это да…

— Нира агента успела прочитать беглеца.

— И?

— Она сказала, что этот человек хотел сбежать на Арк.

— Арк? Таракский материк?! — я чуть не поперхнулась.

Лахрет говорил с сосредоточенной мрачностью.

— Так. Таракский материк. Агент сообщила, что он себя вел очень агрессивно. Так себя люди не ведут. Специалисты сейчас разбираются. Наран прибудет сегодня в поселок Со на составление контракта и предоставит отчет.

Он повернул немного голову, продемонстрировав мне задумчивый красивый профиль. Я залюбовалась. Сегодня Лахрет выглядел как-то особенно привлекательно.

— Рет…

— Ммм… — он обратил взор снова на меня.

— Я хочу тебе признаться…

— В чем?

— Я… да нет, не буду говорить…

— Ты о чем?

— Сегодня ты особо красивый… Что-то в тебе изменилось. Или это я на тебя по-другому смотрю… — я смущенно опустила глаза.

Он громко и от всей души засмеялся.

— Ты чего? — я удивленно вскинулась. — Тебе никто не говорил, что ты хорошо выглядишь?

Он еще сильней зашелся хохотом. Некоторое время спустя, вытирая выступившие от смеха слезы, он выдавил из себя:

— Лана! Ты — нечто!

— Что я такого смешного сказала? — я тупенько наблюдала за тем, как он приходит в себя от приступа необъяснимого веселья.

— Лана, сказать человеку, что ты очень красивый, это — то же самое, что сказать ниясыти, как хорошо, что у него есть крылья! Я не понимаю твоего восхищения внешней привлекательностью людей. Ты хоть на себя в зеркало смотрела? Да от тебя глаз нельзя отвести! Но, если ты еще не поняла, здесь люди ценят другую красоту. Слушай, ты будто с другой планеты! Тебя удивляют такие банальные и элементарные вещи, и в то же время, делаешь то, что не вкладывается ни в какие рамки окружающего общества! Ты плачешь от счастья, обнимаешь и целуешь каждый день свою Забаву, ласкаешь ее. Ты так отзывчива на все мои ласки и сама ласкова со мной, что удивляет меня больше всего! Откуда ты?

Он первым задал мне за все это время подобный вопрос. Я печально опустила глаза, не в силах что-либо ответить.

— Прости, милая, — он подсунулся ко мне и положил ладонь на мое плече. — Я забыл… совсем вылетело из головы, что у тебя амнезия, — он прищурил глаза и, сделав паузу, спросил: — Ты до сих пор ничего не вспомнила из своего прошлого?

— Так… только неясные обрывки и образы. И еще сны… кошмарные сны. Я часто просыпаюсь от них в поту. Забава за меня переживает, — я передернула плечами. — Но я уже смирилась с тем, что у меня нет прошлого. Я живу настоящим и хочу верить в хорошее будущее, которое я построю здесь, в Ире.

Его большой палец скользнул по моей щеке.

— Ты обязательно вспомнишь свое прошлое. Тогда мы узнаем, почему ты такая особенная. Не теряй надежды. Я изучал этот вопрос как-то. Некоторые источники говорят, что память может вернуться спонтанно. Что-то или кто-то может стимулировать процесс воспоминания. Мы подождем, — он тепло улыбнулся, желая утешить меня.

Глубоко вздохнув, ответила:

— Хотелось бы в это верить, — я положила ладонь на сытую и довольную мордочку маленькой ниясыти, уложенную в привычном на моих коленях месте и ласково погладила.

— И я в это верю! — послышалось ее детское добродушное заверение.

— Спасибо тебе, — моргнула я ей.

И в рот отправилась последняя ложка завтрака, которая была запита в полном молчании сладким нектаром не помню какого-то там растения. Прогудел звонок коммуникатора Лахрета. Он ответил.

— Да… да… ясно… Хорошо… сколько тебе еще нужно времени? Завтра будем, — и он отбился.

— Кто это звонил? — поинтересовалась я, вытирая салфеткой уголки губ.

— Зунг.

— Зунг?! — я даже подпрыгнула на диване от волнения. — Что он сказал? Уже перевел надписи?

Лахрет покосился на вышедшую из ванны Фию, и лишь коротко ответил весьма общими фразами, что-то вроде того, что потом расскажет подробно, но переводчик еще в процессе и перевел все, только хочет кое-что уточнить. Завтра он предоставит полный перевод. Я аж затанцевала на месте. Столько событий за такой короткий промежуток времени! Теперь любопытство смешалось с переживаниями сегодняшнего дня, совсем разорвав мой мозг. Мой собеседник поднялся с дивана и шагнул к выходу:

— Ты готова? Нас уже ждет флайер. Март уже там. Когда Лия узнала от него, что сегодня за день, очень сильно настаивала на своем присутствии. Пришлось согласиться, учитывая твое к ней теплое расположение. Ты ведь этого хотела?

— Вы, телепаты, меня иногда пугаете! — буркнула я себе под нос.

— М-да, это еще одна загадка, — беря меня за руку и выводя из комнаты, протянул задумчиво Лахрет.

Кивнув на прощание склонившейся над опустевшим столом с грязной посудой каоте, удивленно спросила мужчину:

– Ты о чем?

— О том, что ты не слышишь чужих мыслей. Это странно, учитывая, что каждый человек в Иридании — телепат.

— Ну, почему не слышу? Уже слышу. Благодаря Забаве, — я ласково почухала вовремя подставленный нос маленькой королевы, когда мы остановились у створки лифта.

— Вот именно, благодаря Забаве!

— Ладно, согласна. Это тоже загадка. Но согласись, эта проблема весьма кстати! Моя Забава в три раза усерднее над собой работает, чтобы мне помочь с этим… недоразумением природы в моем исполнении.

Лахрет лишь многозначительно хмыкнул и шагнул в лифт.

Во флайере нас уже ждала компания. Март довольно лыбился у смотрового окна и махнул мне приветливо рукой. Лия вела себя много скромнее. Кивнув им, мы с Лахретом заняли места рядом и машина тронулась. Флайер вел пилот, которого я не знала. Его позвал Лахрет, да я особенно этим и не озаботилась. Забава, Мартов Нук и Лиина Резотта сидели каждый возле своего партнера. Флайер Лахрет взял достаточно большой, способный вместить в себя достаточно пассажиров. Лахретов Лирит летел рядом. Я всегда поражалась, с какой скоростью могут летать взрослые ниясыти. Лахрет объяснял, что когда ниясыть не пользовалась зиянием, а хотела быстро лететь, она генерировала свое биополе и таким образом уменьшала силу трения воздуха и его сопротивление, а также уменьшала инерцию. Так что взрослая особь могла развить скорость до скорости выпущенного камня из пращи.

Собрали нужных людей мы довольно быстро и уже через пару часов были в поселке Со.

Там нас уже заждались. Когда мы ступили на землю, нас облепило большое количество ликующего народа. Обвесила Арамсовская малышня. Не передать той радости, которую источал каждый присутствующий здесь человек. Особенно я. Я была рада видеть таких родных на самом деле для меня людей. Арамсы встретили меня как родную дочь. Марта, в силу своей природной сдержанности, все-таки умудрилась меня даже нежно обнять и поцеловать. Род чуть не раздавил в объятиях. И Лахрет… я его не узнала. Из всегда собранного и сдержанного мужчины, он превратился в мягкого, улыбчивого и слегка рассеянного добряка. И уже через пол часа все дети висели на нем, как гирлянды на ветвях. А вот маленькая Ларта, покинув своих мелких родственников, преследовала свою новую мечту, причем в буквальном смысле. Забава, как маленький зверенок, улепетывала от маленьких и цепких ручонок куда подальше. Выходило крайне потешное зрелище. В конце концов, подобрав все легко хватающиеся конечности, она стоически терпела пощипывания, тыкания, смыкания и похлопывания со стороны младшенькой из семьи Арамсов.

К составлению договора мы приступили через час по прибытию. В комнате присутствовали Марта, Род Арамс, я, Лахрет, Лахия (мама Лахрета) и двое званцев. Барет так и не прилетел (я старалась об этом не думать). Оказывается, званцы — не свояки со стороны жениха, как думала, а представители власти Иридании, своего рода работники органов власти, занимающиеся регистрацией актов важных событий ириданцев вроде рождения ребенка, заключения контрактов, куда входит и заключение брачного договора, покупка недвижимости, заключение торговых договоров и тому подобное. Договор оформляется письменно на бумаге в пяти экземплярах. Один дается родителям невесты, второй — будущей жене, третий — будущему мужу, четвертый — его родителям и последний, пятый, — званцам. Они его отправят в городской архив.

В общем, стали мы составлять этот договор. Все идет по стандарту. Есть пункты вопросов. Мы говорим свое мнение по их поводу и приходим к компромиссу. Потом вносим в контракт. Первым пунктом обсудили мое приданое. Лахрет настаивал на его полном отсутствии. Но Род решил сопротивляться до последнего. Он утверждал, что в состоянии обеспечить своей старшей дочери достойное приданое. Лахрет был непреклонен, заявив, что у Рода достаточно дочек, чтобы им выплачивать достойное приданое. Спорили довольно долго. В итоге, согласились на предложенные Мартой кое-какие украшения. Потом следовал вопрос, где мы будем жить? Порознь или вместе? Лахрет сказал, что до половозрелости Забавы мы обязаны жить порознь. Потом можем жить вместе. Спросили мое мнение. Я активно закивала, что считаю правильным мужу и жене жить вместе по взаимному согласию. Вопрос о детях вообще не застрял. Число мы вычеркнули. Сказав, что не хотим ограничиваться определенным числом. Сколько получится. По-поводу работы, то тут все ясно. Я — кашиасу. И это не обсуждается. Он станет лортом. Тоже аксиома. О воспитании детей, мы так же пришли к единогласному и быстрому решению: совместное воспитание и без вмешательства посторонних. В случае кончины кого-либо дети остаются с одним из родителей. А если обоих смерть заберет, то… Арамсы потребовали, чтобы первыми опекунами записали их. Лахия подписалась второй, это на случай, если Арамсы не будут в состоянии исполнить свои обязанности согласно данного контракта. Смутил, даже скорее вверг в шок, вопрос о физической близости супругов. О! Небеса! Неужели это должно быть оговорено письменно в присутствии посторонних. Исходя из постных лиц присутствующих, данный пункт контракта — дело обыденное и привычное. Удивилась одна я. Я, пряча глаза, выдавила из себя согласие на пункт «По взаимному согласию. Не ограничено». Когда подняла взгляд на Лахрета, в тот момент, когда его об этом спросили, он сверлил меня взглядом. Я так поняла, что он до последнего боялся, что я ограничу его… доступ к … эээ… моему телу. Вот. В ответ на заданный ему такой же вопрос, он ответил коротко:

— Согласен.

Званец еще кое о чем спросил, затем зашелестел листами бумаги и промолвил:

— Ну, в целом, всё. Все пункты обсуждены, так что…

— А можно их сейчас подписать? — прервала я его.

У того брови взметнулись удивленно в сторону макушки. Видимо, мужчина не ожидал такой ретивости от невесты. Он переглянулся со своим напарником.

— Но согласно традициям…

— У нас уже была предбрачная ночь! Это… как его… эмилум? — выстрелила я. — У нас есть свидетель! Моя каота. Она вызвалась присутствовать. Если есть вопросы, можете обратиться к ней. Она подпишет, что надо.

Пауза. Долгая пауза. Потом ожил первый званец, проскользив беглым взглядом по лицам присутствующих.

— Нет, подписи каоты не нужно, — он огорошено пожал плечами. — Ну, раз участники контракта соблюли все традиции и желают ускорить процедуру, то мы не смеем возражать, — он поглядел вопросительно на Лахрета.

— Я только за! — с улыбкой ответил тот, подняв руки.

— Тогда прошу вас! — первый званец протянул нам пять листов контракта, где птичками указал места, где мы должны поставить свои подписи. — Поставьте свои знаки согласия, и контракт вступает в силу с сегодняшнего дня.

Я приняла бумаги с торжественно-взволнованным видом. Подписала. Передала Лахрету. Он также поставил свою подпись и вернул обратно представителям закона.

— Что ж, — выдохнул званец. — Поздравляем вас с заключением самого важного в вашей жизни договора. Объявляем вас мужем и женой.

Затем званцы быстро откланялись и улетели на флайере, на котором мы сюда прилетели. Мы провели их до самой машины. Раздав нам документы, они исчезли за закрывшимися дверцами флайера.

Проведя взглядом улетающую машину, Род объявил, что желает праздновать и веселиться! Очень хочется порадоваться такому великому событию Иридании, ибо он верил, что девушка, которую он однажды имел честь назвать дочерью, пусть и не родной, станет великой шиасу Иридании. А это значит, что сие великое событие надо отгулять на славу. Поэтому он позвонил туда, где заказал на завтра площадку для веселого гуляния, и перенес на сегодня. Там легко согласились. Оказывается, они уже почти завершили приготовления. Так что ура! Свадьба! Свадьба пела и плясала! Нас обнимали, целовали, носили на руках. В общем, что бывает, когда люди женятся? Шум, гам, балаган. Наелись до отвала, как пауки. Натанцевались до боли в пятках. Напелись каких-то застольных песен до хрипоты в горле. Не заметили, как и вечер наступил. Забава еще в обед, нажравшись, именно нажравшись, а не наевшись, плюхнулась спать в одной из отведенных для меня когда-то комнат и мгновенно вырубилась сладким сном младенца.

Вечером прибыл еще один гость. Обстановку оценил быстро и правильно, но был очень сдержан. Поздравил нас и сразу увел Лахрета в сторону. Шептались долго, так, что я успела ощутить отсутствие виновника торжества.

— Прости, что долго. Дело серьезное… — извинился жених, вернувшись после диалога.

— Где Наран?

— Остался здесь. Покушает и назад. Еще много дел.

Я передернула плечами и отвлеклась на заводную песенку, которую пели на наспех сооруженной сцене местные музыкальные аматоры. Но долго отвлекаться мне не дали. Большая горячая рука Лахрета легла на мою ладонь и услышала его негромкое приглашение:

— Потанцуем?

Сегодня, несмотря на то, что именно мы были виновниками торжества, мы ни разу не танцевали вдвоем, хотя у меня не раз возникала такая мысль. Ведь Лахрет превосходно танцует. Помню я очень хорошо его умения. Он взял меня за руку и вывел на танцплощадку. Обхватил за талию и легко повел под медленный ритм игравшей мелодии. Закружил. Слился со мной в плавных и мягких движениях, незаметно лаская мою спину. Тепло расходилось по всему телу горячими реками нарастающего желания. С каждым шагом, с каждым па, волной за волной, на меня накатывали чувства жажды, неутолимой, сильной и сжигающей дотла. В какой-то из моментов я поняла, что это были его желания, его чувства. Но они сливались в неистовый поток совместно с моими. А музыка только разжигала страсть, стирала рассудок и пленила ядом безумия. Я чувствовала, как бьется в унисон с его сердцем мое, как моя дрожь входила в фазу его волнения, как наше дыхание сливалось в один поток могучего желания. Казалось бы невинные касания щеки, ласковое поглаживание горячей руки как струны натянутой спины, теплое дыхание у шеи, не могут так влиять на ощущения, но уже под конец мелодии я готова была на все, лишь бы скрыться от любопытных глаз зрителей и остаться с ним наедине. С ним… уже законным супругом… в нашу первую брачную ночь…

— Давай сбежим, — слегка коснувшись мочки моего уха, прошептал мужчина.

— Но как? Здесь же везде люди!

— Нас уже ждет Лирит.

— Куда?

— Туда, где будем только я и ты… — от этих слов свело внизу живота.

— А если нас кинуться?

— Уже не кинутся. Уже пришло время.

— Какое время?

— Наше время, Лана, наше, — он сжал мои пальцы и через минуту мы уже бежали по темно-синему переулку. На небольшой площадке ждал нас нур и в холодном свете луны его глаза блестели драгоценными алмазами. Я быстро оказалась на спине Лирита. Так же стремительно сзади меня на его спине очутился Лахрет. Лирит не ждал и уже через миг взмыл в синее сумеречное небо. Еще через пять минут мы уже стояли на балконе моей комнаты. Забава сегодня впервые за все эти дни ночевала не дома, и это было нам на руку. Здесь, в Ире уже наступила ранняя ночь. Прохладный воздух наполнял наши часто вздымающиеся грудные клетки. Поставив меня перед собой, Лахрет отправил Лирита на настэ. Тот послушно упорхнул, обдав нас порывом густой хвойной свежести. А потом… горячие жадные губы припали к моим, вызывая прилив новой волны вожделения…

— Лахрет! — выдохнула я, обнимая его плечи.

— Ланочка! Как же я ждал этого… девочка моя… ласковая моя… желанная моя… я так люблю тебя… — он покрывал поцелуями мое лицо, шею, плечи. Потом на миг замер, посмотрел в мое раскрасневшееся лицо и с придыханием прошептал: — Ланочка… прости меня сейчас… я буду сильно спешить… так не будет всегда. Потерпи, пожалуйста, сейчас, хорошо? Я просто так долго ждал… — он нервно сглотнул.

Я прерывисто кивнула, и через секунду он подхватил меня на руки и внес в сумрак комнаты. Затем платье оказалось где-то на полу, за ним футболка, брюки и все остальное… А потом… потом случилось то, что бывает тогда, когда нельзя, а после можно…

Он любил меня, любил страстно, дико, жадно и неистово…