Ты только живи

35

Я в десятый раз пробежал табло, на котором среди прочих светилась заветная надпись «Athens — Lisbon — 16.50». Уже шла регистрация багажа, и возле стойки стояло несколько человек с чемоданами разных калибров, но Дмитрия среди них не было — разве что он сделал себе пластическую операцию.

Обзор на несколько секунд закрыла проходившая мимо группа арабов, громко разговаривавших высокими гортанными голосами, потом тележка, доверху нагруженная какими-то картонными ящиками… Когда я вновь увидел стойку регистрации, последним в очереди стоял Захаропулос, он же Пельтекис — я слишком хорошо помнил смазливую физиономию со снимка, чтобы ошибиться. Рядом с ним, спиной ко мне, стояла женщина.

Дмитрий был одет в темно-синюю куртку с узким меховым воротником, джинсы и светло-коричневые, кажется, замшевые, зимние ботинки. Он держал в руке дипломат, а у его ног стоял небольшой чемодан на колесиках с выдвинутой ручкой. На его спутнице было бежевое полупальто с капюшоном.

«Ну, вот и неуловимая София, — подумал я. — Определенно, ее возникновение в зале аэропорта является не менее загадочным, чем ее исчезновение. Интересно, где она отсиживалась все это время? И почему?»

Чем больше человек раздумывает перед решительным поступком, тем меньше в нем остается уверенности — эту истину я усвоил давно.

И я шагнул в его сторону.

Шагнул — и остановился.

Потому что как раз в этот момент спутница Дмитрия повернулась ко мне. Потрясение, которое я испытал при этом, было сродни тому шоку, что вызвало у меня сообщение Теодориду о предательстве мужа Инны.

Потому что передо мной была совсем другая женщина!

Во-первых, старше. Во-вторых, у нее начисто отсутствовал тот правильный овал лица, что был на фото Софии. Лицо этой женщины, напротив, было вытянутым, как у актрисы Юлии Рутберг, хотя и не лишенным привлекательности. У нее были длинные волосы, хотя, конечно, они могли оказаться и париком — в этих вещах я не силен. Губы, в отличие от пухлых губ Софии, были тонки, плотно сжаты и говорили, наверное, о жесткости характера и уверенности в себе. Но в целом это была красивая женщина.

Нет, эта особа никак не могла быть Софией Стефану — ни один пластический хирург не смог бы перекроить внешность так основательно.

Весь мой анализ занял не более трех секунд. Еще через две я стоял перед ними.

— Простите, можно вас на минуту?

Дмитрий удивленно взглянул на меня. Искорка тревоги мелькнула в его глазах.

— А в чем дело?

— Мне надо с вами поговорить.

Он поколебался, потом полез во внутренний карман, вытащил билет и паспорт. Отдал своей спутнице.

— Я сейчас.