Убийца во мне

8

Вместе с ним в машине был окружной прокурор Говард Хендрикс. Он сидел на заднем сиденье. Садясь вперед, я окинул его холодным взглядом и кивнул. Прокурор только посмотрел на меня, но не кивнул в ответ. Я не представлял для него интереса. Он принадлежал к тем профессиональным патриотам, которые постоянно рассказывают, какими героями они были во время войны.

Шериф Боб включил передачу и тревожно прокашлялся.

— Сожалею, что потревожил тебя, Лу, — сказал он. — Надеюсь, я не оторвал тебя от важных дел?

— Ни от чего такого, что не могло бы подождать, — ответил я. — Она — я и так заставил ее ждать пять-шесть часов.

— У вас было назначено свидание на сегодняшний вечер? — спросил Хендрикс.

— Верно. — Я не повернул головы.

— На который час?

— На начало одиннадцатого. Я планировал к этому времени закончить с делом Конвея.

Окружной прокурор что-то проворчал. Чувствовалось, что он более чем разочарован.

— А что за девушка?

— Не ваше…

— Подожди минутку, Лу! — Боб убрал ногу с педали газа и повернул на Деррик-Род. — Говард, ты уходишь в сторону. Хоть ты тут у нас новичок, — работаешь всего восемь лет, верно? — все равно ты должен знать, что нельзя задавать мужчине подобные вопросы.

— Какого черта! — возмутился Хендрикс. — Это моя работа. Это важный вопрос. Если у Форда на прошлый вечер было назначено свидание, это… гм, — он заколебался, — это говорит о том, что он планировал быть там, а не… э-э… гм… где-то в другом месте. Вы понимаете, что я имею в виду, Форд?

Я отлично понимал, но не собирался говорить ему об этом. Я был тупицей Лу из Каламазу. Я бы никогда не заготовил себе алиби, потому что никогда бы не сделал то, для чего нужно алиби.

— Нет, — буркнул я, — я не понимаю, что вы имеете в виду. Возвращаясь к расследованию — я не хочу никого обидеть, — я думал, что вы уже наговорились столько, сколько вам положено, когда я отвечал на ваши вопросы час назад или около того.

— И ты крупно ошибся, братишка! — Я увидел его лицо в зеркале заднего вида. Красный как рак, он таращился на меня. — У меня есть еще много вопросов. И я все еще жду ответа на последний. Кто эта?..

— Прекрати, Говард! — Боб резко мотнул головой. — Если ты еще раз спросишь Лу об этом, я потеряю терпение. Я знаю девушку. И ее родителей. Она одна из лучших девушек в городе, и у меня нет ни малейшего сомнения в том, что у Лу было с ней свидание. Хендрикс нахмурился и раздраженно хмыкнул.

— Я что-то недопонимаю. Она не слишком хороша, что сп… ладно, оставим это, однако она слишком хороша для того, чтобы упоминать ее имя в обстановке строгой секретности. Будь я проклят, если что-либо понимаю. Чем дольше я общаюсь с вами, тем меньше понимаю вас.

Я повернулся к нему и улыбнулся, стараясь выглядеть дружелюбным и серьезным одновременно. Нельзя допустить, чтобы кто-то злился на меня. А человек, у которого на совести лежит тяжелый груз, не имеет права злиться на окружающих.

— Думаю, Говард, мы все тут немного высокомерные, — сказал я. — Наверное, это происходит оттого, что плотность населения в округе небольшая, и человек должен быть очень осторожен в своих поступках, иначе его возьмут на заметку. Я имею в виду, что у нас нет толпы, где можно спрятаться, и он всегда на виду.

— И что?

— А то, что если мужчина и женщина занимаются тем — ничем плохим, как вы понимаете, — чем мужчины и женщины занимались всегда, нужно делать вид, будто ничего не знаешь. Потому что рано или поздно тебе тоже понадобится такое же одолжение. Теперь вы поняли? Это единственный для нас способ оставаться человечными и в то же время высоко держать голову.

Хендрикс равнодушно кивнул.

— Очень интересно. Мы на месте, Боб.

Шериф Мейплз съехал с шоссе и припарковался на обочине. Мы вылезли из машины, и Хендрикс, дернув головой, указал на заросшую сорняками дорогу, ведущую к ферме Бранч, а потом повернулся и посмотрел на меня.

— Форд, вы видите там след? Вам известно, от чего он?

— Ну, наверное, — ответил я, — от спущенного колеса.

— Вы признаете это? Вы допускаете, что остался бы именно такой след, если бы у вас действительно было спущено колесо?

Я сдвинул «стетсон» на затылок и почесал темечко. Потом свел брови на переносице и взглянул на Боба.

— Вообще-то, ребята, я не совсем понимаю, к чему вы ведете, — сказал я. — В чем дело, Боб?

Естественно, я все понимал. Я видел, что сделал страшную ошибку. Я понял это, как только увидел в траве след от колеса. У меня уже был готов ответ, однако я должен был выждать, прежде чем выдавать его. Я должен создать видимость, что меня легко сбить с толку.

— Это дело ведет Говард, — сказал шериф. — Думаю, тебе лучше ответить ему, Лу.

— Ладно, — пожал я плечами. — Я уже ответил. Такой след оставляет спущенное колесо.

— Вам известно, — медленно проговорил Хендрикс, — когда был оставлен этот след?

— Не имею ни малейшего представления, — ответил я. — Знаю только, что это след не от моей машины.

— Ах ты, чертов лж… Э? — У Хендрикса отвисла челюсть, и он выглядел ужасно глупо. — Н-но…

— Когда я сворачивал с дороги, колесо было целым.

— Эй, подождите минутку! Вы…

— Может, лучше тебе подождать, — вмешался шериф Боб. — Что-то не помню, чтобы Лу говорил нам, что его колесо спустило здесь, на Деррик-Род. Не помню, чтобы он говорил что-нибудь в этом роде.

— Если я и говорил это, — сказал я, — то наверняка имел в виду другое. Я знаю, что проколол колесо. Я почувствовал, как машина загуляла. Но я свернул с дороги до того, как колесо спустило полностью.

Боб кивнул и посмотрел на Хендрикса. Окружной прокурор вдруг принялся суетливо раскуривать сигарету. Не знаю, что было краснее: его физиономия или восходящее солнце.

Я снова почесал темечко.

— Думаю, — сказал я, — это не мое дело. Но я очень надеюсь, что вы, ребята, не до конца сжевали хорошую покрышку, когда делали этот след.

У Хендрикса зашевелились губы. У Боба заблестели глаза. Где-то вдалеке, примерно в трех-четырех милях, заурчал буровой насос. Внезапно шериф запыхтел, закашлялся и разразился громовым хохотом.

— Ха-ха-ха! — рокотал он. — Будь я проклят, Говард, если это не лучшая… ха-ха-ха…

Вслед за ним начал смеяться и Хендрикс. Сначала сдержанно, напряженно, а потом откровенно, во всю мощь легких. Я стоял и смотрел на них, озадаченно улыбаясь, как будто хотел присоединиться к их веселью, но не понимал, в чем его причина.

Сейчас я уже радовался тому, что совершил ту чертову ошибку. Когда брошенная петля соскальзывает с жертвы, в следующий раз человек действует более осторожно.

Хендрикс хлопнул меня по спине.

— Какой же я дурак, Лу. Надо было действовать хитрее.

— Эй, — сказал я, притворившись, будто меня наконец-то осенило, — неужели вы думали, что я…

— Естественно, нет, — сердечно заверил меня Боб. — Ничего подобного.

— Просто это было то, в чем требовалось разобраться, — пояснил Хендрикс. — Нам нужен был ответ на этот вопрос. Кстати, вчера вечером вы с Конвеем беседовали недолго, верно?

— Верно, — подтвердил я. — Мне казалось, что время для беседы было неподходящее.

— Я разговаривал с ним, Боб, да. Вернее, он поговорил с нами. Он рвет и мечет. Эта женщина — как ее зовут, Лейкленд? — в плохом состоянии. Врачи сомневаются, что она придет в сознание. Конвею вряд ли удастся свалить вину на нее, и он будет пытаться найти кого-нибудь на роль козла отпущения. Он будет хвататься за соломинку. Поэтому мы должны отвлечь его внимание чем-то — э-э — особенным.

— Послушайте, — сказал я, — да ведь любому видно, что случилось. Элмер был пьян, попытался «наехать» на нее, и…

— Конечно. Но Конвей не хочет признавать этого. И не признает.

На обратном пути в город мы все ехали на переднем сиденье. Я оказался в середине, зажатый между шерифом и Хендриксом. Внезапно в голову пришла безумная мысль: а вдруг мне так и не удалось обвести их вокруг пальца? А вдруг они просто играют спектакль, как и я? А вдруг именно поэтому они посадили меня посередине, чтобы я не мог выпрыгнуть из машины?

Естественно, мысль была безумной, и она через минуту исчезла. Однако я все же успел испугаться и не сразу пришел в себя.

— Что дрожишь? Нервничаешь? — спросил Боб.

— Просто желудок сводит от голода, — усмехнулся я. — Последний раз я ел вчера после полудня.

— Я бы тоже не отказался что-нибудь укусить, — согласился со мной Боб. — А ты, Говард?

— Неплохая идея. Только давайте сначала остановимся у здания суда, ладно?

— Да ну, — сказал Боб. — Мы сразу едем есть и засядем там надолго. Можешь позвонить из ресторана. Кстати, позвони и в мой офис.

Слух о том, что произошло, распространился по всему городу, и когда мы остановились у ресторана, люди оглядывались на нас и перешептывались. Я имею в виду, что оглядывались и перешептывались приезжие — нефтяники и все в таком роде. Старожилы лишь кивали и продолжали заниматься своими делами.

Хендрикс задержался, чтобы поговорить по телефону, а мы с Бобом устроились в кабинке. Мы заказали яичницу с ветчиной для всех. Вскоре пришел Хендрикс.

— Этот Конвей! — раздраженно сказал он, усаживаясь напротив нас. — Теперь он хочет переправить эту женщину в Форт-Уорт. Утверждает, что здесь она не получает должного медицинского ухода.

— Да? — небрежно протянул Боб, разглядывая меню. — И когда же он ее забирает?

— Я не уверен, что он заберет ее! Я тот, кто в данном расследовании представляет власть. Мы же еще не допросили ее и тем более не предъявили обвинение.

— Какая разница, — сказал Боб, — ведь она все равно умрет.

— Суть не в этом! Суть в том…

— Да, естественно, — согласился Боб. — Лу, тебе бы хотелось совершить небольшое путешествие в Форт-Уорт? А может, я тоже поеду.

— Ну почему же, можно, — сказал я.

— Тогда мы так и сделаем. Договорились, Говард? Ради тебя мы возьмем на себя техническую сторону дела.

Официантка поставила перед нами тарелки, и Боб взял в руки нож и вилку. Я почувствовал, как он под столом толкнул меня ногой. Хендрикс знал, как обстоят дела, однако он был слишком большим снобом, чтобы признать это. Он вынужден был изображать из себя героя — окружного прокурора, который не подчиняется ничьим приказам.

— Вот что, Боб. Возможно, я здесь новичок, как ты выразился, возможно, мне нужно многому научиться, но, господи боже мой, я знаю закон…

— Я тоже, — кивнул шериф. — Тот, который не записан в книгах. Конвей не спросил у тебя, может ли он забрать ее в Форт-Уорт. Он просто поставил тебя в известность. Он сказал, в котором часу?

— Ну, — Хендрикс тяжело сглотнул, — он думает, что сегодня в десять утра. Он хотел… он зафрахтовал двухмоторный самолет и велел доверху забить его кислородом и…

— Угу. Тогда все в порядке. У нас с Лу есть время, чтобы помыться и упаковаться. Лу, я заброшу тебя домой, как только мы поедим.

— Отлично, — сказал я.

Хендрикс ничего не сказал.

Примерно через минуту Боб посмотрел на него и многозначительно поднял брови.

— Что-то не так с яичницей, сынок? Ешь, пока не остыло.

Хендрикс вздохнул и принялся за еду.