Убийство на шабаше

Глава 5

Летом светало рано, и Беата предпочла не ложиться вовсе, чтобы не проспать ритуал. В этот раз в нем участвовали все три ведьмы. Адалинда оживилась, и ее глаза вновь зазеленели. Валери чуть не прыгала от радости. У Беаты на душе пели птицы.

Голди любили все. Она осталась в их памяти замечательным, «золотым» человеком и хорошей подругой. Ее возвращение сулило радость и веселье.

О темной стороне ее личности Беата думать не хотела.

Ее тело Калунна воссоздала в точности: Голди была довольно высокой для девушки, со спортивной фигурой и длинными ногами. Пышные каштановые волосы были коротко острижены: Голди предпочитала удобство, но и красоту не игнорировала. Такая прическа демонстрировала красивый изгиб ее шеи и аккуратные, маленькие ушки.

Беата сощурилась.

Вроде все было, как раньше. Или нет?

В середине лба Голди появилось заметное родимое пятно, по форме напоминавшее звездочку. Но не успела Беата что-либо подумать об этом, как Голди вздохнула и открыла глаза.

Правый был серым. Левый — черным.

Беата чуть не выругалась. Калунна заигралась, выбирая новую масть своим ведьмам-фамильярам. Надо бы проверить, не сменился ли цвет глаз или волос у самой Беаты. А ну как вересковой богине надоела ее рыжая жрица и нужна зеленоволосая?

По телу Беаты прокатилась волна эйфории, а затем ее окутало ароматом вереска. Тонким, сладким, дурманящим. Калунна смотрела прямо на Беату. В ее лиловых глазах была нежность хозяйки, искренне любящей свою ленивую, капризную, беспокойную кошку. Казалось, она сейчас подхватит Беату на руки и начнет успокаивать, как сама Беата поступала с паникующей Пуховкой.

Только этого не хватало. Впрочем, беспокойства уже не осталось: аромат вереска вытеснил все. Теплый взгляд Калунны перешел на Голди и мгновенно заледенел. Беата помрачнела.

Четвертая жрица была нелюбима вересковой богиней. Она не желала ее избирать и воскрешать, тем более, дарить ей колдовской дар. Но Беата билась за Голди как могла, и Калунна сдалась, пойдя на уступки. Она в любом случае ничего не теряла.

Голди заморгала, огляделась и заулыбалась:

— Привет, девочки. Я смотрю, у нас тут сбор мертвых ведьм? На шабаш что ли летим? Или нечистью стали? Беата, ты как умерла?

— Никак. Я не умирала, а решила воскресить вас, — Беата улыбнулась ей в ответ.

— Ого, а ты сильна! Занимаешься темной магией с подачи правительства? Хороший грант дали? — заинтересовалась Голди.

При жизни она была изобретательницей и занималась разработками амулетов и оберегов, которые хотела запустить в продажу по ценам, доступным каждому. Амулеты Голди изрядно облегчили бы людям жизнь, и она не собиралась делать из них предметы роскоши для элиты.

Кроме темной стороны, в ней всегда была и светлая.

— Не угадала! Мы тут создали тайный ковен ведьм и собираемся захватывать мир, — ухмыльнулась Валери, — ты с нами?

— Конечно, я с вами, что за вопрос? Ада, ты тоже участвуешь?

— Да.

— А как же дети? С Питером их оставила?

Глаза Адалинды вспыхнули лиловым огнем, и Беата поспешила вмешаться:

— Они уже выросли, им не нужна нянька. Ада — превосходная целительница, ее обожают жители Хисшира и Морланда. В ней нуждаются здесь. Мы без нее не справимся. Она — одна из лучших жриц Калунны.

Адалинда смягчилась, а Валери, напротив, нахмурилась.

— Вовсе и не лучшая, я тоже много чего для Калунны делаю.

— И что же? Читаешь глупые детективные книжки и ворожишь непонятно что? — фыркнула Адалинда.

Валери рассердилась, но Беата предупреждающе сжала ее плечо и помотала головой.

Ссориться на глазах богини не стоило.

Голди рассмеялась.

— А вы совсем не изменились! А кто такая Калунна?

— Это наша богиня-покровительница, владычица вересковых пустошей, — почтительно объяснила Беата, — ее могущество столь велико, что она воскресила всех вас по моей просьбе. И теперь мы будем служить ей.

— А если я против, что тогда? — тут же спросила Голди.

— Тогда тебя вернут туда, откуда забрали.

— То есть, мы воскрешены как слуги языческой богини, и она убьет нас за непослушание? — Голди потерла лоб над родимым пятном. — Невесело. А что нужно делать? Если воровать младенцев и убивать их на ее алтаре, то я пас. Я хотела сделать этот мир лучше, а не хуже.

Беата прыснула. Первая реакция Голди на культ вересковой богини напомнила ее собственную. Она тоже спрашивала Джеральда о человеческих жертвоприношениях.

Валери фыркнула.

— Какие младенцы, что ты? Калунна классная, она не станет никого зря убивать. Расскажи Голди, как тебе служить. И зачем ты каждый раз стоишь у нас за спиной? Это же жуть как пугает, когда тебя замечаешь.

Голди вздрогнула и резко обернулась. Попятилась и налетела на границы колдовского круга.

Калунна смотрела на нее сверху вниз, небрежно помахивая хвостом. Голос ее звучал мягко, но подавлял, словно львиная лапа, упершаяся в грудь.

— Затем, мой нетерпеливый котенок, что вербовать новых жриц для меня должна Беата. Это ее обязанность. Помолчи немного, дай ей закончить начатое.

— Ладно, — Валери смутилась и замолкла.

Адалинда поежилась и опустила взгляд в землю.

— Беата, выпусти меня отсюда, — едва слышно попросила Голди.

— Не могу, пока ты не согласишься служить. Не бойся, убивать никого не придется. Ты будешь творить ритуалы, колдовать для Калунны и распространять ее культ по всему миру. Я справляюсь, и ты справишься тоже. Слушай условия.

Голди выпрямилась и повернулась к Беате. Встала вполоборота, одним глазом наблюдая за Калунной. Она слушала очень внимательно и задавала множество уточняющих вопросов. Длинный хвост Калунны начал дергаться все сильнее. Она явно была недовольна задержкой.

— Что ж, условия приемлемы, можно и наняться на службу, — подытожила Голди, — я хороша в колдовстве, и здесь приятнее, чем в аду. И компания подобралась отличная. Какие будут для меня поручения, госпожа Калунна?

— Никаких. Их тебе даст Беата, — прохладно ответила та, — запомни одно: если нарушишь мою волю или повредишь любому члену культа, я уничтожу это тело, а душу изгоню обратно в ад. Не подведи меня.

Калунна щелкнула пальцами и растворилась в воздухе.

— Что-то она сегодня сердитая, — пробормотала Валери, — встала не с той ноги? Ай, ладно. С возвращением, Голди!

Она радостно завопила и бросилась той на шею. Адалинда рассмеялась и присоединилась. Беата сморгнула слезы и повернулась к цветущим вересковым пустошам.

Все. Она вернула всех своих подруг. Выкрала их души из ада и спасла. Ее награда за службу вересковой богине была получена полностью.

— Так, мы кого-то забыли! — весело крикнула Голди. — Беата, иди сюда! У нас тут дружеские объятия! Не смей нас игнорировать! Девочки, тащите ее к нам!

Беата расхохоталась и кинулась к ним, в один теплый, счастливый клубок.

Время, проведенное в обществе Голди, всегда летело незаметно. Она умела создавать непринужденную атмосферу на дружеских посиделках и всегда была душой компании. Адалинда и Валери устроили для нее сюрприз: украсили дом и приготовили ее любимые закуски. Голди пришла в полный восторг.

— Девчат, спасибо! Давно меня так не радовали. Домик отпад. Это чей?

— Наш. Ты тоже будешь жить здесь, — пояснила Валери, — Беата живет отдельно, у нее обалденный сад с вересковой защитой. Калунна ее явно любит. Она — главная жрица.

— Да? А как ты этого добилась? — заинтересовалась Голди.

Беата пожала плечами.

— Никак. Просто оставляла подношения для нее и устраивала праздники.

— Серьезно? Может, что-то ценное отдала?

— Нет. Всего лишь обещала верно служить.

Голди удивленно приподняла брови.

— Не думала, что ты захочешь делать карьеру, ты ведь ратовала за тихую, спокойную жизнь. Видимо, люди меняются. Я горжусь тобой. Молодчина! Мне есть чему у тебя поучиться.

Беата смущенно улыбнулась.

— Да брось ты. Это, скорее, стечение обстоятельств. Я — первая жрица Калунны и единственная, кто сумел вернуться в Хисшир. Вот она и выбрала меня.

— А сколько лет прошло с моей смерти?

— Двадцать.

— Ух, ты! И все это время ты разрабатывала способ нас воскресить? А ты умеешь быть упорной.

Беата закашлялась.

— Не совсем так. Я приехала сюда на последнем году жизни, и Калунна открыла мне этот способ. Она обладает таким количеством знаний и силы, что это просто немыслимо. Служить ей — верный способ обрести могущество и бессмертие. Она умеет продлять жизнь тем, кто должен был умереть.

Голди замолчала, задумавшись. Она снова потерла родимое пятно. Раньше у нее такого жеста не было.

— А еще она учит необычному колдовству! У Беаты три фамильяра, прикинь? — восторженно сообщила Валери. — И она со всеми управляется!

— И они не развоплотились? Все стабильны? — изумилась Голди. — Нас учили, что больше одного ведьма просто не удержит.

— А еще, что воскрешать мертвых — безумие и всегда заканчивается плохо, — хмыкнула Адалинда, — но это явно не так. Мы даже не нечисть. Живы и прекрасно себя чувствуем. Кстати, у тебя интересные глаза.

— Спасибо, у тебя тоже, — рассеянно ответила Голди, — ты здорово похудела. Так сейчас модно?

— А мои тебе как? — вмешалась Валери. — Правда, же они лучше зеленых?

— Правда. Синие придают тебе аристократизма, — Голди улыбнулась, но тут ее улыбка исказилась, как зеркало, пошедшее трещинами, — Вэл, я… господи, мне так жаль, что ты умерла! Ты не представляешь, как я жалела об этом! Я пыталась помочь…

Она осеклась и замолчала. Стиснула пальцы до побелевших костяшек.

Беата едва слышно вздохнула.

Голди никогда не верила, что Валери умерла от сердечного приступа. В день похорон она послала Беату расспросить соседей, Адалинду — отвлечь мать Валери, а сама пробралась в спальню погибшей подруги. Вернулась мрачной и сказала, что ничего не нашла, но позже у нее случилась истерика. Беата и Ада насилу ее успокоили.

Пятнадцатилетняя Голди уже тогда поняла, что случилось. И что подтолкнуло Валери к гибельному поступку. И жила с этим еще пять лет, пока не погибла сама.

Каково ей будет жить с этим теперь?

— Ничего, я снова живая, — безмятежно ответила Валери, — не о чем горевать.

— А о моей смерти ты не жалела, что ли? — обиделась Адалинда. — Мы же с тобой подруги!

— Жалела, конечно. Я по вам обеим скучала, — Голди моментально взяла себя в руки. Беата будто увидела, как она запирает настоящие чувства на замок, вновь надевая улыбчивую маску вечной оптимистки. — Кстати, у вас были классные похороны, у обеих. Просто шик! А на моих кто-нибудь был?

— Я. Народу пришло тьма, — ответила Беата, помогая ей сменить тему, — море цветов, твоя любимая музыка, толпа безутешных друзей. Какие-то важные шишки прочли речь о погибшем молодом таланте. Ведьмы из твоего ковена в Туре назвали тебя лучшей выпускницей, что у них была. Журналисты брали у меня интервью о тебе.

Голди довольно заулыбалась.

— Все по высшему разряду, значит? Приятно. Вот бы самой посмотреть! Может получиться ясновиденьем пробиться. Так, погоди, а мою книгу заклинаний куда дели? Только не говори, что забрали в ковен!

Беата кивнула, и Голди зло застонала.

— Все мои разработки себе заграбастали, сволочи! А я столько времени на них потратила! Ничего, вернут, как миленькие!

— Не вернут. Никому нельзя знать, что ты воскресла. Иначе меня посадят в тюрьму, а тебя отправят на тот свет, как «нежить», — покачала головой Беата.

Голди застыла.

— Ты права. Мне лучше не высовываться. Мертвые ведьмы должны вести себя тихо. Паршиво. Мне нужна новая книга заклинаний.

— Держи. Я подготовила ее для тебя.

Голди расслабилась.

— Спасибо, солнце, ты как всегда добра. Девчат, я каждой из вас подарила по семь заклинаний. Дадите их переписать?

— Конечно, — кивнула Адалинда.

— Я с тобой еще кучей поделюсь, — пообещала Валери.

Беата вздрогнула.

Голди отдала по семь заклятий каждой из них. Полезных, хороших, подходящих для одариваемой. Щедрый подарок для дорогих подруг. Но по неформальному кодексу ведьм это число означало превентивные меры защиты от нападения. Беата, Валери и Адалинда не имели права серьезно вредить Голди, что бы она им не сделала. Они обязаны были попытаться мирно решить любой конфликт с ней. И если в случае Валери это было объяснимо, то какого черта Голди так же защищалась от Беаты с Адалиндой? Она, солнечный и золотой человек, боялась своих подруг-ведьм? Или собиралась навредить им?

Джеральд что, был прав насчет нее?

Беате на плечи прыгнула Мгла. Окинула Голди оценивающим взглядом, громко мявкнула и демонстративно выпустила когти, будто напоминая, что Беата сама ведьма и способна на многое, с чем черный фамильяр ей обязательно поможет. Пламя вскочила на стол, заняв место между Беатой и Голди. Выражение ее рыжей мордочки было ужасно суровым и напомнило Беате Джеральда. Пуховка, до того мирно дрыхнувшая где-то в доме, появилась, позевывая и втиснулась Беате на колени, чтобы продолжить спать. Беата погладила ее и прогнала глупые мысли из головы.

Голди просто была осторожна. Или искренне хотела поделиться тем, что имела, а подозрения в ее адрес были плодом воображения Беаты.

— Ничего себе, их правда трое, — изумилась Голди, — и как тебе с ними?

— Замечательно. Любое колдовство получается намного лучше.

— У меня тоже теперь есть фамильяр, — похвасталась Валери, — Дымка, ко мне!

Рыжая кошка бросилась ей на руки.

— Смотри, какая красавица! Классный оттенок рыжего, а? Она веселая и очень любопытная. Постоянно приводит меня туда, где творится что-нибудь интересное, — расхваливала любимицу Валери.

— И тебе хватило силы ее призвать? То есть, прости, я… — Голди осеклась.

— Не парься, девочки уже знают, что у меня украли дар. Но Калунна подарила мне новый. Я теперь настоящая ведьма, а не пустышка!

Голди замерла, будто забыв, как дышать. А затем уставилась на блюдо с закусками на столе. Под ее взглядом то медленно взлетело к самому потолку, а потом опустилось на прежнее место. На лице Голди появилось огромное облегчение.

— Новый дар, да? Я очень рада за тебя. Кажется, эта богиня стоит того, чтобы ей служить.

— А то! Ее жрицы всегда получают то, что им нужно.

— Пожалуй, так, — согласилась Адалинда.

— Слушай, Голди, поможешь мне найти ту гадину, что украла мой старый дар? — Валери вскинулась. Глаза у нее загорелись азартом. — Я давно с этим вожусь, но не очень понимаю, как этого добиться.

Голди вздрогнула.

— Ты ищешь… подожди, зачем?

— Как зачем? Я эту тварь превращу во что-нибудь мерзкое и склизкое. Или отпинаю так, что она не встанет!

Голди побледнела.

— Вэл, оставь ее в покое, — вмешалась Беата, — Голди только воскресла. Дай ей пару недель привыкнуть к этому.

— Согласна. Мне тоже нужно было время прийти в себя после такого потрясения, — добавила Адалинда, — и, потом, разве ты не говорила, что хочешь сделать все сама, чтобы утереть нос Джеральду? Этот грубиян наверняка заявит, что ты все свалила на Голди, а сама примазалась к ее успеху. Извини, Беата.

— Ничего, ты права, — отмахнулась та.

— О ком речь? — быстро спросила Голди. — Этот Джеральд важен для тебя, Вэл?

— Что? Нет, конечно, он — говнюк! Извини, Беата.

— Извиняю.

— Тогда зачем тебе ему что-то доказывать? — спросила Голди. — И почему, оскорбляя его, все извиняются перед Беатой?

Хлопнула входная дверь, и в комнату вошел Джеральд.

— Вы закончили? Уже поздно, может, пойдем домой?

— Еще нет, я пока останусь. Голди, познакомься с моим мужем, Джеральдом. Он — охотник, посвященный Калунне, так что в курсе всего, что тут происходит, в отличие от местных.

— Привет, говнюк! — Валери широко улыбнулась ему и помахала рукой.

— Привет, маленькая воровка, — хмыкнул тот.

С некоторых пор их взаимные оскорбления звучали беззлобно и больше напоминали приятельские подколки.

— Беата, почему у него ключи от нашего дома? — возмутилась Адалинда. — А вдруг он ночью придет?

— Это мои. Я разрешила зайти сегодня за мной. Обычно Джеральд этого не делает.

Голди, молча разглядывающая его, встрепенулась и расплылась в улыбке.

— А ты случайно не Джеральд Харт? Мы жили по соседству, и ты как-то запустил мне в комнату змею, через окно.

Джеральд хмуро взглянул на нее.

— Было дело. Я в детстве был хулиганом.

— А теперь вырос в интересного мужчину. Как жизнь?

— Отлично. Беата, пойдем домой.

— Я еще не хочу. Возьми Пламя, если заскучал.

— Я бы предпочел забрать домой жену, а не кошку. Пойдем, — голос у Джеральда стал мягкий и просительный.

Беата тоскливо вздохнула. Уходить ей не хотелось, но и ругаться с мужем — тоже.

— Не бойся, ревнивец, она тут исключительно в женской компании, — хмыкнула Голди, — а я помню, ты и в детстве так же за ней хвостом ходил. Из-за этого Беата боялась гулять одна.

Джеральд резко вскинулся.

— Меня ей бояться незачем. А вот к тебе спиной лучше не поворачиваться. Валери, как твои поиски той дряни, что тебя обокрала?

— Ищу, — хмуро ответила та, — я не сдамся, даже не надейся.

— Я в тебя верю. Ты — упрямая и сильная девочка. Наверняка найдешь ее, если приглядишься к…

Беата встала, шумно отодвинув стул. Пуховка слетела с ее колен и обиженно завопила. Мгла прыгнула на Голди, а с нее — на пол.

— Джеральд, иди домой. Сегодня вечером я буду здесь. Уходи. Немедленно.

Он стиснул кулаки.

— Что они опять обо мне наговорили?

— На тебя не нужно наговаривать, ты прекрасно портишь мнение о себе сам, — зло ответила Беата.

— Девчат, а может, устроим шабаш с голыми плясками и прыжками через костер? — неожиданно предложила Голди. — В Хисшире есть еще симпатичные мужчины? Надо их Беате показать. А то ее выбор кажется мне несколько… поспешным.

Адалинда и Валери дружно рассмеялись.

Беата промолчала.

Джеральд бросил на Голди взгляд, полный ненависти.

— Я хотя бы не лгу близким людям, глядя им в глаза. Думаешь, никто не знает, какая ты на самом деле?

— Ненависть к подругам жены — плохой признак, — покачала головой Голди, — Беата, он тебя не обижает?

— Нет. Джеральд, иди уже домой.

— Он нас убить грозился, — пожаловалась Адалинда.

— Серьезно? Так давайте сообщим в полицию, — Голди хмыкнула, — такое поведение противозаконно.

— Джеральд — полицейский, — ухмыльнулась Валери, — а грохнет он нас только если мы предадим Калунну. Это его обязанность.

— Которую я исполню с радостью, — холодно добавил Джеральд, глядя на Голди, — и в одном из трех случаев это лишь вопрос времени.

Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Перевел взгляд на Беату.

— Я жду тебя дома.

После чего развернулся и ушел.

Беата молча села обратно за стол.

— Не обращайте внимания. Он никому не повредит. Просто огрызается.

— Что ты в нем нашла? — с искренним удивлением спросила Голди. — Ваш брак трещит по швам.

— Тебе кажется. Большую часть времени Джеральд — хороший муж.

Адалинда бросила на нее взгляд, полный жалости, но наткнувшись на сердитый — Беаты, промолчала. Валери махнула рукой.

— Он — нормальный чувак, Беата права. Грубый, резкий, но обожает ее. И Беата говорила, что он отпадно трахается.

— Так надо было просто трахать его. Зачем выходить замуж?

— Так, все, давайте сменим тему, — отрезала Беата, — шабаш — отличная идея. Только без мужчин. Соберемся, поколдуем, повеселимся. Но прежде нужно будет месяц потрудиться. Калунна должна видеть, что новая жрица полезна.

Голди встряхнула волосами.

— Согласна. Давайте еще часа два посидим, а завтра начнем работать над захватом мира.

С Джеральдом Беата помирилась утром: он подал ей завтрак в постель и извинился за испорченный вечер. Она собиралась помучить его, но не устояла перед виноватым, «щенячьим» взглядом. Однако не забыла взять с него обещание не выдавать Голди Валери.

— И только попробуй его нарушить. Если ты продолжишь пакостить им, я сочту, что ты вредишь лично мне. А такой мужчина возле меня не останется.

— Ты не можешь меня выгнать. Калунна обещала, что этого не произойдет, — напомнил ей Джеральд.

Беата сощурилась.

— Не могу. Зато я могу зачаровать свою спальню так, что ты физически не сможешь переступить ее порог. Могу игнорировать тебя, словно ты не существуешь. Перестану обращаться к тебе с просьбами, не давая шанса на примирение. Мы будем жить в одном доме, но жены у тебя, по сути, не будет. Тебя устроит такой вариант?

Джеральд вздрогнул.

— Нет. Хорошо, я не выдам эту дрянь. Но, прошу тебя, будь осторожнее с ней. И не забывай, что она обокрала Валери.

— Колдовской дар теперь у обеих. Им нечего делить.

Джеральд ушел на службу, а Беата, лениво побродив по дому, устроилась разбирать предложения жителей Хисшира об организации летнего праздника Калунны. Он должен был пройти в августе.

— Тук-тук, — в окне возникла голова Голди, — привет! Можно войти?

— Привет, — улыбнулась Беата, впуская ее, — хочешь чаю?

— А кофе нет? У девчат я его не нашла.

— Нет. Я тебе привезу из Морланда.

— Давай тогда черный чай покрепче.

Пока Беата заваривала его, Голди сунула нос в ее бумаги.

— Праздник устраиваешь? Правильное дело. Я смотрю, местные любят Калунну. Жители Морланда, вроде, тоже, но Валери сказала, эти земли еще не принадлежат культу. Почему?

— Верующих мало. Я работаю над этим.

— Нужно пообщаться с молодежью. Любые новые идеи лучше внедрять в не окостеневшие мозги, — уверенно сказала Голди, — я займусь этим, если ты не против. Хочу быть полезной.

— Не против. Держи чай. Ты, я смотрю, сегодня при полном параде.

Голди и правда постаралась: нарядилась, по-новому уложила волосы, прикрыв родимое пятно челкой и накрасив глаза темными и серебряными тенями, красиво обыгрывая разный цвет глаз. Маникюр тоже был разный: на одной руке матово-черный, на другой — блестяще-серый.

— Все косметички с девочками распотрошили, — усмехнулась Голди, проследив за ее взглядом, — я ведь пойду знакомиться с жителями деревни. Первое впечатление самое важное. Кстати, солнце мое, не сочти за критику, но что у меня с глазами? Они же были карими. И это родимое пятно на лбу не прибавляет мне красоты. Вэл и Ада сказали, что большая часть ритуала воскрешения проводилась тобой, они только помогали по мелочи. И у них тоже что-то получилось иным во внешности. У тебя не осталось наших фотографий, что ли?

Беата покачала головой.

— Ваши тела воссоздавала Калунна. Это ее каприз. Кстати, мои рыжие волосы тоже заложила она. Помнишь, жители деревни болтали, что меня подменили эльфы? Это она захотела рыжую жрицу, вот и все.

Голди нахмурилась.

— Каприз богини? Ладно, докажу свою пользу и попрошу поправить это.

— Так ведь и сейчас можно. Давай наколдуем тебе любой цвет глаз, какой пожелаешь. А пятно скроем чарами.

— Не сработает, я уже пробовала, — покачала головой Голди, — пятно не исчезает, а от косметических чар мне глаза начинает резать. Мы с Адой все утро искали варианты, но ничего не нашли. Она ужасно расстроилась и боится, что ты сумеешь все поправить одним взмахом руки. Сможешь?

— Увы, нет. Не переживай, ты и так красавица.

— Я не переживаю. Слушай, Ада «по секрету» проболталась, что Джеральд принудил тебя к браку. Это звучит, как бред, но я решила уточнить. Тебе точно не нужна помощь? Если он тебя заставил, то я сотру его в порошок, а пепел развею по ветру.

Беата улыбнулась.

— Спасибо, но я в порядке.

Голди постучала ноготками по столу.

— Точно? Я так поняла, он прикрывается службой Калунне, чтобы Вэл и Ада не смели ему вредить. Он чем-то шантажирует тебя, из-за чего прямая борьба с ним невозможна? Если так, то это не тупик: мы разберемся с ним аккуратно и незаметно. Вариантов великое множество, но если, скажем, превратить труп во что-нибудь соответствующего размера и закопать, то никакими чарами его не обнаружить. Он ведь свободен, в отличие от нас? Можно сделать вид, что сбежал.

Беата опешила, потом рассмеялась.

— Спасибо, но в этом нет нужды. Джеральд мне просто нравится. За шантаж я давно превратила бы его в жабу.

— Хорошо. Но если что случится, помни, что ты теперь не одна. Кстати, а чего он нас так не любит? С Вэл он ведет себя помягче, но Ада от него шарахается, а меня он возненавидел с первого взгляда. В чем проблема?

Беата помолчала. Раскрывать правду она не хотела. У каждой из ее подруг были свои скелеты в шкафах, и у нее тоже. Пусть там и остаются.

— Не обращай внимания, он больше не будет грубить.

— Не могу, это впрямую меня касается. Я должна служить Калунне, а другой служитель культа меня ненавидит. Это выльется в проблему, если пустить все на самотек, — возразила Голди, — мне надо либо наладить с ним отношения, либо нейтрализовать.

Беата нахмурилась.

— Не вздумай причинять ему вред. Это откроет вражду между нами. Я помню про семь заклинаний, поэтому предупреждаю сразу: не трогай Джеральда. Это не останется безнаказанным.

Голди замерла, затем рассмеялась.

— Солнце, ты меня неправильно поняла. «Нейтрализовать» — это значит найти цивилизованный способ поставить его в определенные рамки, выходить за которые он не станет. Хотя, если ты его как следует выдрессируешь, будет лучше.

— Я работаю над этим, — проворчала Беата. — Ты как себя чувствуешь?

— Превосходно, — спокойно ответила Голди, — вернуться в мир живых просто потрясающе. Скажи, а как тебе пришла в голову идея о нашем воскрешении? Она очень дерзкая и неординарная. Обычно на такое идут только совсем отчаявшиеся люди. Либо экспериментаторы, вроде меня. Но мне не хватило бы наглости сцепиться с самой смертью, а ты это проделала трижды. Не пойми неправильно, но ты всегда казалась мне тихой, мягкой и несколько приземленной. Тебя волновал только твой комфорт и развлечения. А тут такой полет фантазии.

Беата усмехнулась.

— Я до сих пор предпочитаю комфортную, спокойную жизнь. И мне в ней нужны мои подруги. Надоело оплакивать вас троих. Я скучала по вам, хотела вернуть потерянное и просто воспользовалась выпавшим шансом.

Голди замолчала надолго. Пила чай и смотрела в пустоту. Беата с удивлением заметила, что ее челка растрепалась, хотя Голди даже не прикасалась к ней. Однако ее волосы поменяли положение, открывая родимое пятно для чужих взглядов.

Запахло вереском.

Калунна не желала, чтобы Голди скрывала пятно и свои разные глаза.

Но зачем? Какой в этом был смысл?

Голди выпрямилась.

— Вчера ты обмолвилась, что приехала в Хисшир на последнем году жизни. Откуда ты знала, что умрешь?

Беата вздрогнула.

— Я была неизлечимо больна.

— Чем?

— Я не хочу об этом вспоминать. Калунна исцелила меня.

— Почему умерли мы трое? Ты ведь знала, что мы умрем?

Беата чуть не выронила чашку. Голди не сводила с нее испытующего взгляда. Надо признать, гетерохромия делала ее внешность слегка жутковатой.

Беата сделала глоток чая, чтобы потянуть время.

— С чего ты взяла?

— Я много думала об этом. Гибель Вэл выбила меня из колеи, а смерть Адалинды заставила задуматься. Она же была целительницей, но ни одно ее зелье не помогло. Питер тогда всех поднял на уши и нашел ей лучших врачей. Я добилась, чтобы Аду осмотрели ведьмы из моего ковена. Результат был нулевой. Никто не смог понять, что происходит. Я предположила, что причины смерти были мистическими. Это была неподтвержденная теория, но после моей собственной гибели ее можно принять за верную. Три из четырех ведьм погибли, а теперь ты говоришь, что тоже должна была умереть. Это не может быть совпадением.

— Еще как может, — возразила Беата, — я вот вышла замуж за мальчишку, который дразнил меня в детстве, но уже тогда был влюблен. Мы все вернулись в Хисшир, из которого давно уехали. Всякое случается с людьми.

Голди склонила голову набок.

— Незадолго до моей смерти ты впала в какую-то непонятную хандру. Я повезла тебя в путешествие, чтобы развеять ее. Я думала, ты жалеешь, что не успела помириться с Адой, но потом заметила, что твоя тоска направлена в мою сторону. Ты будто ждала, что я умру следующей. Когда я пыталась обсудить с тобой свою теорию, ты обрывала меня и сбегала. Откуда ты знала, что я умру, Беата?

— Я не знала.

— Ты не умеешь врать, у тебя все на лице написано.

— Зато ты врешь просто замечательно, Голди, — огрызнулась Беата, — мне до тебя далеко! Не хочешь ли ты поделиться со мной своими секретами, дорогая подруга? Или все же оставим их лежать там, где они не поломают жизни нам всем?

Повисла тишина, густая и вязкая, как кровь.

— А знаешь, ты права. Я заигралась в детектива. Извини, не хотела тебя обидеть, — Голди очаровательно улыбнулась, — главное, что ты вернула меня к жизни. За такое можно было бы простить даже мое убийство. Покажешь мне Хисшир? Представь старосте, шефу полиции и прочим важным лицам. И покажи свою лавку зелий.

Беата встала.

— Пойдем. Но это не займет много времени. Деревня маленькая.

— Можем потом пойти к девочкам и начать работать над планом покорения Морланда.

— Отличная идея. Голди?

— Что?

— Я, правда, очень скучала по тебе, — тихо ответила Беата.

В лице Голди что-то дрогнуло и смягчилось. Секунду спустя она обняла Беату.

— Не переживай, теперь я рядом. Ты не одна. Все будет хорошо.

Беате потребовалось чудовищное усилие, чтобы не разрыдаться у нее на плече.

Голди легко очаровала бы жителей Хисшира, но все они болтали лишь о ее «неправильных глазах» и постоянно расспрашивали, как так вышло, уж не проклятье ли на ней? Родимое пятно было признано странным и подозрительным. Спрятать его так и не удалось. Голди шутила и смеялась над своими особенностями, но Беата видела, что это давалось ей с трудом. Тогда она запустила слух, что подобные знаки — признак сильной ведьмы, которую Калунна призвала издалека для службы себе. Деревенские тут же прекратили болтать и начали относиться к Голди с боязливым уважением. В благодарность та взяла на себя львиную долю обязанностей Беаты, позволив ей немного передохнуть и поваляться дома, в обнимку с кошками. Голди общалась с приезжими из Морланда, охотно колдовала в компании Валери и учила ее новым заклинаниям. А еще взялась организовать обещанный шабаш, облюбовав симпатичную полянку в лесу. Похоже, страха перед демоном у нее не осталось. Она чувствовала себя в новых обстоятельствах как рыба в воде. Почти. Беата иногда замечала прорывающуюся в ней нервозность, но не знала, что с этим можно было сделать. Голди приходилось скрывать слишком многое, но правда погребла бы ее под собой, как лавина. И Беата хранила ее темные тайны, успокаивая, подбадривая и защищая, как могла.

Ошибки и дурные поступки, совершенные в прошлой жизни, должны были в ней и остаться. Беата не для того воскрешала своих мертвых подруг, чтобы они передрались из-за козней демона, задурившего маленьким девочкам головы.

У нее же возникла очередная проблема.

Чем ближе была дата шабаша, тем сильнее Джеральд напрягался. Он вел себя идеально: был предупредителен и услужлив, отчаянно старался в постели, ни слова дурного не сказал о Голди, Адалинде и Валери. Но все это было подчинено одной-единственной цели.

— Беата, не ходи на этот чертов шабаш. Прошу тебя. Останься дома, — попросил он ее одним теплым летним вечером.

Она обреченно вздохнула.

— Джеральд, милый, расслабься: там не будет голых мужчин. И одетых тоже. Голди тебя просто дразнила.

— Я видел шабаш в одном из снов о тебе, — он упрямо мотнул головой, — я знаю, как они проходят. Ты станешь плясать, скинув одежду, а потом выберешь себе любовника, оседлаешь и будешь иметь, пока он не свалится без сил.

Беата покраснела.

— В этот раз такого не будет, Валери слишком юна для подобного. Мы будем болтать и колдовать, вот и все.

— Почему бы просто не идти туда?

— Потому что я хочу пойти. Изменять не буду. Успокойся.

— Беата, я люблю тебя.

— Я знаю.

— Так почему ты не можешь выполнить мою просьбу? Пусть эти чертовы ведьмы пляшут сами и снова болтают обо мне гадости. Мне все равно, главное, чтобы ты этого не слушала. Они опять настроят тебя против меня.

Беата едва не зарычала.

— Никто никогда этого не делал, уймись уже! В детстве ты вел себя как дурак и потому мне не нравился! Сейчас ты продолжаешь дурить, но я люблю тебя, и ничьи слова не заставят меня разлюбить. Кроме твоих собственных слов и поступков.

— Да почему, черт побери, ты не можешь одну ночь провести дома?! — не выдержав, закричал Джеральд. — Разве я часто о чем-то прошу? Разве не исполняю все твои капризы? Что мне сделать, чтобы ты не шла туда?!

Беата подавила гнев и глубоко вздохнула.

— Ничего. Ты сам выбрал в жены ведьму. Сам и живи с ней. Или иди к Калунне, расторгни наш брак и найди себе в Морланде домашнюю клушу, которая будет встречать тебя горячим ужином и исполнять все твои требования.

— Никогда, — зло ответил Джеральд.

— Тогда терпи и мучайся, — холодно ответила Беата.

Она встала и покинула дом. Идти к девочкам в таком настроении не хотелось, так что Беата зашагала прямиком к вересковым пустошам. Солнце садилось, и она устроилась прямо на земле, прогретой им за день. Залюбовалась бескрайними просторами и морем сиреневых, розовых и лиловых цветов. На сердце было тоскливо.

Ее одолевали сомнения. Правильно ли она поступила? Запреты от мужчины в браке — бред несусветный, насколько же нужно не уважать себя, чтобы им подчиняться? Но с другой стороны, Джеральд мучился и чувствовал себя нелюбимым ею, а это было не так. Сам виноват, дурак, но жалко же его! Может, стоило один раз поддаться и не пойти на шабаш? Но тогда подобная история повторялась бы каждый раз при любом подобном случае. Замкнутый круг какой-то.

— О чем грустит моя маленькая рыжая жрица? — Калунна незаметно присела рядом.

— Да так, о всяких глупостях, — пробурчала Беата, прижимаясь к ее теплому боку, — я думала, ты не замечаешь гостей, которые не зовут тебя.

— Обычно так и есть, но ты — исключение. Тебя я чую всегда. Хочешь на ручки?

— Нет! Не надо! Спусти меня на землю, а то я кусаться начну!

Калунна рассмеялась и схватила Беату в охапку, окутывая ее лиловой дымкой верескового дурмана. Чмокнула в макушку.

— Кусайся.

Беата, силящаяся вырваться, подозрительно ощупала ее мощные руки. Со стороны они казались человеческими, но на ощупь напоминали львиную шкуру, с литыми мышцами под ней. Такую, пожалуй, не прокусишь. Без зубов останешься.

Калунна вела себя так нечасто, но регулярно. Беата вызывала у нее какие-то странные приступы умиления и хозяйской любви, особенно когда нервничала. Хотя Калунне ничего не стоило успокоить ее, не прикасаясь, она предпочитала хватать свою главную жрицу и тискать, как любимого питомца.

— Почему бы тебе не завести настоящую кошку? — возмущенно засопела Беата, повиснув в ее руках. — Говорят, гепардов легко приручить. Они бы потрясающе смотрелись рядом с тобой. Красиво, атмосферно. Величественно.

— Не хочу гепарда, ты лучше, — отозвалась Калунна, — для Джеральда ты тоже дороже любой женщины, даже идеальной. Но его терзает страх потерять тебя, а похитительницами он видит твоих подруг. В сказках ведьмы всегда зачаровывают и уводят дорогих людей. Благородные рыцари спасают у них своих принцесс.

— Он слишком большой, чтобы верить в сказки. Как убедить этого дурака, что я люблю его, но при этом пойти на шабаш?

— А ты подумай немного. Ты же у меня умница. Но если не придумаешь, я подскажу.

Беата затихла и расслабилась. На руках у Калунны стало тепло и удобно. Вересковая магия скользила по коже, словно аромат самой жизни и ее колдовства. Беата некоторое время смотрела на закат, а когда солнце зашло за горизонт, закрыла глаза. Ровное дыхание Калунны и тепло ее тела убаюкивало. Беата едва не задремала и на грани между сном и явью увидела нужное решение.

— Придумала. Только мне понадобится твоя помощь, — сообщила она, открывая глаза, — заглянешь к нам на шабаш, вечно юная и великолепная богиня вереска?

— Загляну, маленькая подлиза, — усмехнулась Калунна, — и даже поколдую для тебя. Твоя вера в меня сладка, как вересковый мед. Четыре праздника в год — кто бы еще придумал для своей богини такое? Ты умеешь быть благодарной. Кстати, твой муж идет сюда.

Беата вздохнула.

— Можно, я еще тут посижу?

— Можно, но тогда он тоже будет сидеть у моих ног и ждать, когда ты слезешь. Без тебя он отсюда не уйдет.

Джеральд приблизился и склонил голову.

— Приветствую, о Калунна. Я искал Беату.

— Мы пойдем, — сказала та, и вересковая богиня бережно спустила ее на землю, — спасибо, что успокоила.

— Доброй ночи, моя рыжая жрица. Доброй ночи, охотник.

— Доброй ночи, о Калунна.

Они покинули вересковые пустоши и вернулись домой.

— Ты голодна? Я сходил в трактир за едой.

— Молодец, — невесело хмыкнула Беата, — садись, я сама накрою на стол.

— Зачем?

— Затем, чтобы ты не смел думать, что жена тебя не любит. Готовить не буду, но накормить накормлю.

Губы Джеральда дрогнули в улыбке.

— Я думал, ты пошла просить разрешения превратить меня в жабу.

— Оно мне не нужно. Захочу — превращу. Но я придумала компромисс, на который готова пойти, чтобы унять твои тревоги. Исключительно потому что люблю тебя и не хочу, чтобы ты страдал.

— А как же «терпи и мучайся»?

— Я передумала. Ты мне больше нравишься бодрым и счастливым. Ты когда-нибудь бывал на шабашах ведьм?

— Нет, конечно.

— Значит, побываешь. Но если тебя оседлает кто-то кроме меня — пеняй на себя.