Убийство в сливочной глазури

Глава 5

Ханну словно ударили под дых. Она хотела было переспросить, верно ли расслышала, но Андреа побледнела так, что Ханна, ни о чем не спросив, рванулась к стойке за незаменимым в таких случаях лекарством — шоколадом, и подумала, не следует ли вызвать доктора Найта.

— Держи, Андреа. — Ханна впихнула в ее руку два Черно-Белых Печенья. — Тебе нужно съесть кусочек шоколада.

— Мне нужно, чтобы Майк сдох!

— Ну, в нашем случае это вполне нормальное желание. — Ханна указала на печенье: — Ешь. Сейчас же.

— Ладно, давай, — Андреа в некотором раздражении отхватила от печенья большой кусок. Затем еще один. И еще. Второе печенье она проглотила так же быстро, и Ханна с облегчением увидела, как на щеки Андреа возвращается румянец.

— Ты уже получше выглядишь, — сказала Ханна, немного успокоившись.

— Да, мне лучше. Но я по-прежнему готова разорвать Майка на куски.

— Никто тебя за это не осудит, — Ханна похлопала Андреа по руке.

— Это же чудовищно, Ханна! Я в таком бешенстве, что просто слов нет!

— Почему же нет, — отозвалась Ханна и тут же пожалела о сказанном. Момент явно не подходил для лингвистических дискуссий. — Расскажи мне подробно, что случилось. Может, я смогу помочь.

Андреа встряхнула головой, чтобы собраться с мыслями, и глубоко вздохнула.

— Все началось сегодня утром, на работе. Майк сказал, что вынужден внести Билла в список подозреваемых, потому что Билл вчера вечером оставался дома один и у него нет алиби на то время, когда убили шерифа Гранта.

— Минуточку. Майк объявил Билла подозреваемым и отстранил от расследования? А по какому праву?

— Раз шериф Грант умер, Майк должен исполнять его обязанности. Такое правило. До тех пор, пока не будет избран новый шериф, его обязанности переходят к лицу, занимающему самую высокую после него должность.

— Ага. — Ханна схватила свою сумку и достала потрепанный блокнот, который использовала для личных записей. — Говоришь, у Билла нет алиби на то время, когда убили шерифа Гранта. А во сколько его убили?

— Мне кажется, Билл не знает. Майк набросился на него еще до того, как Билл узнал про расследование.

— Хорошо. Ты сказала, что он был дома один. А ты где была?

— Я повезла Трейси и ее подружек в кино. Лучше бы я осталась дома. Фильм был отвратительный, такой мерзкий фальшивый фильм, в таких люди сами на себя не похожи…

— Ну, хорошо. — Ханна прервала лекцию о качестве детского кино. — Давай вернемся к обвинению. Это только формальность или Майк на самом деле решил, что Билл убил шерифа Гранта?

— Я точно не знаю. Но Билл утверждает, что Майк говорил на полном серьезе. Я до сих пор не могу в себя прийти. Я-то считала Майка его лучшим другом! Просто в голове не укладывается, что он мог так поступить.

— Это точно, в голове не укладывается. — Ханна с трудом пыталась переварить последние новости, но получалось, что Майк сделал то, что он сделал, — если, конечно, в городе не орудует его злобный двойник, связавший и засадивший в чулан настоящего Майка.

— Ханна, Билл этого не делал. Мой муж никого не убивал!

— Конечно, не убивал, — сказала Ханна как могла мягко. Билл и вправду никого не убивал, ведь он и муху не способен прихлопнуть, если только она не требовалась ему для рыбалки. — Давай рассмотрим все по порядку, Андреа. Чем именно занимался Билл вчера вечером, после того, как ты уехала?

— Он смотрел футбол по телевизору. Он так и сказал Майку. Он даже вкратце пересказал Майку матч, но тот решил, что этого недостаточно, потому что Билл мог узнать все из спортивных новостей.

Ханна снова ободряюще похлопала сестру по руке.

— Мы должны доказать, что Билл вчера вечером был дома. Может, его видел кто-нибудь из соседей. Нам только нужно, чтоб кто-нибудь проходил вчера мимо и видел Билла в доме.

— Знаю. Я уже про это думала. И сегодня утром обзвонила всех, кто живет в нашем квартале. Но получается, что его никто не видел!

Пальцы Андреа скручивали жгут из бумажной салфетки. Может, она представляла, как плетет из пеньки веревку, чтобы затянуть ее на шее Майка? Майк был другом, наперсником и, можно сказать, членом семьи. Ханна хорошо понимала, почему Андреа считала его поступок предательством.

— Ханна, ты поможешь?

— Конечно, помогу, Андреа. Не волнуйся.

— Я не могу не волноваться! Вчера будущее казалось прекрасным. Начались новые выборы, у Билла были отличные шансы против шерифа Гранта. А теперь шериф убит и впереди одни неприятности. К тому времени, как родится маленький Билли, Билл может потерять работу. А если Майк добьется своего, то моего мужа посадят в тюрьму!

Ханна покачала головой:

— Такого никогда не случится. Обещаю.

— Откуда ты знаешь?

— Я этого не допущу. Иди домой, Андреа. Биллу сейчас погано, а он этого не заслужил. Значит, он особенно нуждается в заботе и ласке. Я приду, как только закончу работу, и мы вместе составим план спасения Билла.

— Ладно. — Кажется, Андреа была рада получить от Ханны указания к действию. — Во сколько ты открываешь буфет?

— В полдень. Я приеду к тебе самое позднее в половине второго.

— Отлично. — Андреа встала. — Я приготовлю для нас обед. Тосты с арахисовым маслом и сэндвичи с джемом.

— У меня уже слюнки потекли, — сказала Ханна.

Худшего повара, чем Андреа, трудно себе представить. Но для тостов с арахисовым маслом и сэндвичей с джемом большого умения не требуется.

Все утро работы было невпроворот: все столики в кафе были заняты. Ханна и Лайза дожидались привычного затишья, которое наступало сразу после одиннадцати: этот час в Лейк-Иден считался слишком поздним для завтрака и слишком ранним для обеда. Когда ушел последний посетитель, Ханна позвала Лайзу в их любимый уголок на кухне и рассказала ей про обвинение, выдвинутое против Билла.

— Шутишь! — поперхнулась Лайза, вытаращив глаза. — Майк вправду подозревает Билла?

— Так мне сказала Андреа. Видно, так оно и есть, потому что он временно отстранил Билла.

— Но это же… это же… просто смешно! — выпалила Лайза.

— Конечно, смешно. Я считаю, это какое-то чудовищное недоразумение. Но если нет…

— Ты раскроешь преступление, и с Билла снимут все обвинения, — прервала ее Лайза. — Конечно, раскроешь. Что тебе остается? Ты его спасешь, Ханна.

Ханна засмеялась.

— По-твоему, я Супермен в юбке.

— Ну да. — Лайза застенчиво улыбнулась. — У тебя талант раскрывать убийства. Все об этом говорят. А о делах можешь не беспокоиться. Я позабочусь о «Корзине печенья».

Ханна похлопала Лайзу по спине:

— В этом я не сомневаюсь. Иногда, Лайза, я думаю, что для обыкновенного человека ты слишком уж чудесная. Ну кто еще может быть так же хорош? Я даже задумалась, нет ли у тебя какого-нибудь тайного отвратительного порока.

Лайза чрезвычайно заинтересовалась:

— Какого, например?

— Не знаю. Потерпи немного, я тебя скоро разоблачу. А пока посмотрим, сможешь ли ты определить неизвестный нам продукт в рецепте Беатрис Кёстер. Она опять звонила с утра и очень волновалась, попадет ли рецепт Альмы в книгу.

— Постараюсь, — пообещала Лайза. — Вчера вечером я пробовала приготовить крем с алтеем — получилась липкая каша. Помочь тебе загрузить машину?

— Загрузить машину?

— Ты же сегодня устраиваешь буфет, — пояснила Лайза. — У тебя осталось меньше часа.

Ханна хлопнула себя по лбу:

— Точно. Совсем забыла.

— Неудивительно. Тебе столько всего нужно помнить.

Ханна улыбнулась Лайзе.

— Это верно. Хорошо еще, что я живу в маленьком городе.

— Почему?

— Потому что, если я сама забуду, что должна сделать, всегда найдется кто-нибудь, кто это не забыл.

Когда Ханна впихивала в свой грузовик последнюю коробку с печеньем, на патрульной машине подкатил Майк. Он был по-прежнему настолько неотразим, что Ханне пришлось сжать себя в кулак, чтобы не броситься ему на шею. Но жажда его объятий и поцелуев теперь вынуждена была уживаться с мыслью о том, что именно этот человек отстранил Билла от работы и практически обвинил в убийстве.

Майк увидел выражение ее лица.

— Что с тобой? У тебя такой вид, будто кто-то отобрал твою любимую игрушку.

— Почти угадал, — пробормотала себе под нос Ханна. Ее по-прежнему тянуло к Майку. Этого ничто не могло изменить. Но семейная гордость превыше всего.

— Как ты посмел отстранить Билла? Это просто нелепо!

— Ты уже знаешь?

— Он еще спрашивает!

— Я не хотел его отстранять, Ханна, но что было делать? Взгляни на все с моей точки зрения. У Билла был мотив. Шериф Грант был его соперником на выборах, а вчера вечером несколько человек слышали их ссору перед тем, как Билл уехал из участка. Ты ведь знаешь Барбару Доннели? Секретаршу Гранта?

— Знаю. — С Барбарой Доннели Ханна была знакома очень давно и знала, что деликатничать та не станет. Если, по ее словам, Билл сильно поссорился с шерифом Грантом, значит, так оно и было.

— Барбара была на своем месте, когда Билл выскочил из кабинета шерифа, и она слышала, как Грант прокричал: «Ты выиграешь только через мой труп!»

Ханна шумно вздохнула.

— Но это же просто фигура речи. Удивительно, что Барбара приняла ее всерьез.

— Она и не приняла всерьез. Но она утверждает, что и Билл, и шериф были на взводе. Если они встретились позже, ссора могла вспыхнуть с новой силой. Кто-то ведь так сильно разозлился на шерифа, что ударил его по голове. А поскольку у Билла нет алиби на время убийства, мне остается только отстранить его от расследования.

Ханна должна была признать, что Майк по-своему прав, но сообщать ему об этом она не собиралась.

— Ты говоришь, что у Билла нет алиби на время убийства. А во сколько убили шерифа Гранта?

— Между восемью и половиной десятого.

Ханна отметила это про себя. Она посмотрела Майку прямо в глаза.

— Майк, ты меня удивляешь. Я всегда считала, что напарники должны поддерживать друг друга. Неужели у тебя нет ни капли доверия к Биллу?

— Конечно, есть! — Кажется, Майк не на шутку возмутился. — Билл — мой лучший друг. Ты это знаешь. Но при расследовании убийства я не могу допустить, чтобы мной руководили личные чувства. Именно потому, что Билл мой партнер и друг, я должен в лепешку расшибиться, но относиться к нему так же, как ко всем остальным. Очень важно, чтобы при расследовании этого убийства все было по правилам. А это непросто, если учесть, что мне придется заниматься этим в одиночку.

— Ты расследуешь это убийство один? — удивилась Ханна. — Почему не взять кого-нибудь из подчиненных себе в помощь?

— Потому что я не доверяю никому, кроме Лонни Мерфи, а он вернется только через две недели.

Ханна озадаченно уставилась на Майка.

— Но почему Лонни можно доверять, а остальным нельзя?

— Потому что Лонни здесь новичок, а первые полгода шериф всегда хорошо обращался с новичками. Потом медовый месяц заканчивался, и начинались суровые будни.

— Что это значит?

— Как только проходили первые полгода, он начинал критиковать подчиненного. Шериф следил за исполнением инструкций, как цербер, поэтому почти у всех, кто служит под его началом, есть причины его ненавидеть.

— За что, например?

— За то, что их не продвигали по службе, за то, что им не оплачивали отпуск, и особенно за идиотские выговоры, которые лишали их прибавки к жалованью за хорошую службу. — Перечисляя, Майк загибал пальцы. — Ты наверняка сама знаешь. Биллу все знакомо не понаслышке, потому что шериф и его поприжал в прошлом году.

— Я помню, — сказала Ханна. — Андреа рассказывала. Билл целую ночь просидел в засаде и вел наблюдение, а потом получил выговор за то, что у него съехал набок галстук.

— Вот-вот. Я сейчас изучаю эти выговоры, и все они не что иное, как просто придирки.

— Ты думаешь, кто-то убил шерифа из-за несправедливого выговора?

— Не совсем. Я не верю, что кто-нибудь из служащих полиции настолько сошел с ума, чтобы его убить, но мой долг — все проверить.

Ханна навострила уши.

— Ты хочешь сказать, что ведешь внутреннее расследование?

— Совершенно верно. И мне очень пригодилась бы помощь Билла. Ханна, ну не будь со мной так сурова. Из-за того, что Билла пришлось отстранить, мне так же больно, как ему.

Ханна не удостоила эту мольбу ответом. Вместо этого она молча, в упор смотрела на Майка, пока он не отвел глаза.

— Что ж… — сказал Майк, переминаясь с ноги на ногу. — Мне пора бежать. До скорого.

«До самого скорого!» — подумала Ханна. Но вслух ничего не сказала, хотя еще вчера в школе ни за что не заподозрила бы себя в подобной стойкости. Плотно сжав губы, она дождалась, пока Майк уедет, забралась в свой грузовик и повезла все необходимое для заказанного ей приема с буфетом.