Убийство в сливочной глазури

Глава 11

Ферма Фергюсонов была огромна. Из дома, расположившегося точно посреди их владений, не было видно ни кусочка ограды. Ханна подъехала к дому, припарковала машину и, ориентируясь по картонным указателям, направилась к сараю для инструментов, где проводили аукцион. Чем ближе она подходила, тем отчетливее доносился голос Чака Ганза, который скороговоркой выкрикивал цифры — казалось, будто он говорит по-иностранному. Чак утверждал, что хороший аукционист должен хорошо запоминать цифры, иметь язык без костей, чтобы выкрикивать их с бешеной скоростью, и обладать храбростью льва, чтобы торчать на виду у целой толпы, не боясь выставить себя дураком.

Судя по всему, торги только набирали обороты. Ханна задержалась в дверях, чтобы послушать. Чак стоял на возвышении в противоположном конце сарая, бурно жестикулируя и не умолкая ни на секунду. Как всегда, он был с головы до ног одет в черное; исключение составлял ярко-желтый галстук, который Чак называл «мой личный кусочек солнца в пасмурный день». Он повторял эти слова перед каждым аукционом. Ничего особенно смешного в этом не было, но все любили Чака и всегда смеялись там, где он ждал смеха.

— Продано за восемьдесят три доллара джентльмену в коричневой охотничьей куртке! — выкрикнул Чак и стукнул молотком. — Заплатите в кассу, когда будете уходить.

Тут Ханна разглядела в толпе Луэнну. Она сидела в центре, а стул рядом с ней пустовал. Несколько человек встали с мест, чтобы размяться, а Чак подкреплял свои силы очередной порцией кофе из термоса. Ханна добралась до центрального прохода между стульями и, натыкаясь на коленки сидящих, протиснулась к свободному месту рядом с Луэнной.

— Привет, Ханна. — Кажется, Луэнна удивилась. — Хочешь что-нибудь купить?

Ханна потерла лодыжку. Парень в ковбойских сапогах с острыми носами решил закинуть ногу на ногу, как раз когда она пролезала мимо.

— Нет, я хочу поговорить с тобой.

— Подожди минуту, — сказала Луэнна, заглядывая в свою программку. — Мне нужно купить кое-что из следующих лотов.

Торги начались, и Луэнна тут же подняла свою табличку с номером. Почти в ту же секунду Чак указал на нее и выкрикнул мелодичную серию цифр. Луэнна еще раз подняла табличку, но в этот раз Чак кивнул ей и отвернулся, чтобы объявить цены, названные другими участниками. Ханна огляделась. Повсюду поднимались таблички с номерами. Похоже, вещь, за которую торговалась Луэнна, интересует многих. Затем цена стала повышаться все медленнее, ажиотаж спал, снова возрос и снова упал. Ханна поняла, что у Луэнны остался всего один противник: седой мужчина в сером костюме. Ханна исподтишка рассмотрела его и уверилась, что никогда раньше его не видела. Может, он был одним из завсегдатаев, Чак ей рассказывал о таких. Эти типы не пропускают ни одного аукциона в надежде купить по дешевке старинные вещи, чтобы потом продать втридорога.

Чак уже говорил «раз-два-три», когда Луэнна снова подняла свою табличку. Со скучающим выражением на лице она повернулась к мужчине в сером костюме и слегка пожала плечами, словно говоря: «Не уверена, что мне нужна эта вещица, но, пожалуй, я ее куплю». Мужчина в сером костюме чуть сморщил лоб, тоже пожал плечами и опустил свою табличку.

— Продано! Красавице в зеленом свитере! — выкрикнул Чак, указывая на Луэнну.

— Отлично! — Луэнна торжествующе улыбнулась. — Твоя мама просто влюбится в эту прялку.

Ханна улыбнулась в ответ. Луэнна была права, Делорес обожала прялки. Но она приехала сюда не для того, чтобы обсуждать антиквариат.

— Луэнна, я должна с тобой поговорить.

— Хорошо, только давай послушаем, что сейчас выставят.

Ханна увидела, что Чак вернулся на свое место на помосте. Он постучал молоточком, чтобы привлечь внимание, и подождал, пока утихнет шум.

— Дамы и господа, лот номер два-шесть-девять. Так сказать, спортивно-охотничий лот. Шесть уток-манков ручной работы, чучело головы лося в отличном состоянии, два шара для боулинга, обруч с палочкой (знавшие лучшие времена) и набор мормышек в специальном ящике.

Луэнна повернулась к Ханне:

— Давай поговорим. Пока они не начнут продавать мебель для спальни, мне здесь делать нечего. Кэрри нужна кровать с пологом, которая принадлежала свекрови миссис Фергюсон, а твоя мама хотела купить платяной шкаф пятидесятых годов для декоратора. Он отделывает спальню в стиле ретро для ее заказчика.

— Не люблю ретро. Это так старомодно.

— Да, но некоторые… — Луэнна заметила улыбку Ханны и замолчала на полуслове. — Понимаю. Ретро. Прощай, молодость. Ты права, Ханна.

— Извини, не могла удержаться, — Ханна вздохнула еще глубже. О таких делах лучше говорить с глазу на глаз, но, поскольку никто не обращал на них внимания, она решила начать.

Луэнна, казалось, почувствовала настроение собеседницы и нахмурилась:

— Ханна, что случилось? Ты чем-то расстроена?

— Да. Мне нужно знать, зачем Нетти Грант купила для Сьюзи к Рождеству стул в виде плюшевого мишки.

От неожиданности Луэнна ахнула и закрыла лицо руками. К несчастью, в одной из них она по-прежнему держала свою табличку, и Чак решил, что она принимает участие в торге. Луэнна и Ханна мрачно слушали, как он пытается соблазнить лотом еще кого-нибудь. На его уговоры никто не поддался, и через несколько минут Чак указал на Луэнну и поздравил ее с победой.

— Прости, Луэнна, — виновато попросила Ханна. Она вовсе не хотела, чтобы из-за нее Луэнна купила ненужную вещь.

— Ничего страшного. Всего на десять долларов дороже начальной цены.

— А какая начальная цена? — спросила Ханна, твердо решив возместить Луэнне ее убытки.

— Сорок долларов. Одна лишь голова лося стоит в три раза дороже, а уток мы сможем продать не меньше чем по десять долларов.

— Значит, я тебя не разорила? — Луэнна качнула головой, и Ханна с облегчением вздохнула. — Ладно, пойдем отсюда, пока я не заставила тебя купить еще что-нибудь.

С бесчисленными извинениями Луэнна и Ханна протиснулись к выходу и направились по дорожке к дому. В доме никого не было, но Ханна уверенно нашла дорогу в кухню.

— У них нет стульев? — спросила она, изумленно оглядевшись.

— Стулья продали вместе со столом, — объяснила Луэнна. Она прислонилась к раковине. — Можешь мне поверить, я ведь их и купила.

— Кхм… Зато кухонные стойки всегда на месте. — Ханна взобралась на одну из них и подождала, когда Луэнна последует ее примеру и сядет по другую сторону раковины.

— Нетти купила стул для Сьюзи, потому что она ее бабушка, — решительно сказала Луэнна, глядя Ханне прямо в глаза. — Джейми Грант был отцом Сьюзи.

— Да ты что!

— Никто не знал, даже моя мама, — Луэнна тяжело вздохнула. — Она до сих пор не знает.

Но раз уж ты все раскрыла, то, думаю, нет смысла и дальше держать это в секрете.

На душе у Ханны заскребли кошки.

— Прости, Луэнна… Я понимаю, это касается только тебя, но…

— …но ты должна знать все, — докончила за нее Луэнна. — Все в порядке, Ханна. Знаю, что ты не станешь болтать лишнее. И потом… была причина, по которой я не могла никому рассказать, но она… кхм… может, это не совсем вежливо… эта причина мертва.

— Шериф Грант?

— Да. Он обещал превратить мою жизнь в ад, если кому-нибудь станет известно.

Ободряемая сочувственными кивками, Луэнна рассказала Ханне всю историю. Летом, перед тем как Луэнна перешла в последний класс школы Джордан, она помогала своей матери убирать отдел шерифа Гранта. Как-то Джейми зашел туда после колледжа, и они познакомились. Жаркими летними вечерами Луэнна ждала Джейми в конце Олд-Бейли-роуд. Если им хотелось развлечений, они шли в кино или устраивали ночное купание в озере Иден. А если хотелось побыть вдвоем, Джейми брал с собой целую упаковку газировки, и они шли на старую дорогу, ведущую к озеру. Луэнна была вне себя от счастья, что встречается с парнем из колледжа. Они виделись почти каждый вечер в течение двух недель, а потом Джейми уехал в колледж.

— Я знаю, что вела себя как дура, — со вздохом призналась Луэнна.

— В шестнадцать лет многие ведут себя как дуры, — отозвалась Ханна, вспомнив, в какой экстаз пришли ее школьные подружки, когда одну из них пригласил на свидание приехавший на каникулы выпускник Джордан, а теперь настоящий «студент». — Когда ты поняла, что беременна?

— Только когда Джейми уехал. Я отправила ему письмо, написала, что хочу сохранить ребенка. Я знаю, что я на самом деле не была ему безразлична. Может, мы и не поженились бы, но он обязательно помог бы мне с ребенком. Но на следующий день после того, как я отправила письмо, Джейми попал в аварию. Он даже не успел его прочитать.

— А что случилось с письмом?

— В общежитии вещи Джейми упаковали и переслали Грантам. И мое нераспечатанное письмо тоже.

— Они его распечатали?

— Да, и прочли, оба. Шериф заставил Нетти пообещать, что она не станет помогать ребенку и никому ничего не расскажет.

— Но почему? — потрясенно спросила Ханна.

— Потому что я половая тря… по крайней мере, так меня называл шериф Грант. — Луэнна глубоко вздохнула и выпрямилась. — Он сказал, что я нарочно забеременела, чтобы заставить Джейми жениться на мне. Он даже обвинил меня в том, что я совратила его сына.

Ханна фыркнула.

— Во-первых, ты сама знаешь, что не тряпка. А во-вторых, танго — парный танец.

— Знаю. И шериф тоже знал, но не хотел в этом признаться. Когда я к ним пришла, он вышел из дома, чтобы разговаривать со мной на улице, и заявил, мол, если я хоть кому-нибудь заикнусь про то, что ношу ребенка Джейми, он меня со свету сживет.

— Жестоко, — заметила Ханна, все больше мрачнея.

— Да. Он был жестокий человек. Он сказал, что имя его сына и память о нем священны и он проследит, чтобы они оставались незапятнанными. И еще он сказал, что если я буду умницей и стану держать рот на замке, то он, так и быть, не станет увольнять никого из обслуживающего персонала своего отдела.

— А что он хотел этим сказать? — озадаченно спросила Ханна.

— Моя мама три раза в неделю прибиралась в его офисе. Это был наш основной источник дохода.

Внутри у Ханны все похолодело.

— То есть он заставил тебя молчать, угрожая уволить с работы твою мать?

— Нет, впрямую он не угрожал. По крайней мере, не произносил этого вслух. Но я точно знала, что мама потеряет работу, если я не подчинюсь.

— И поэтому ты ничего не говорила об отце Сьюзи?

— Это одна причина. Другая в том, что это касалось только меня и Джейми. А он умер.

— Как и шериф Грант, — сказала Ханна. Глаза у нее сузились. — Наверное, теперь, когда он больше не угрожает, тебе гораздо легче.

Луэнна сглотнула.

— Ничуть не легче. Помнишь, я наткнулась на стойку для зонтов? Это оттого, что я очень боюсь. Мои дела и так идут неважно, а тут еще все грозит выйти наружу.

— Про отца Сьюзи?

— Если бы только про отца. Как только все узнают, что шериф угрожал мне, то решат, что это я его убила.

— А это ты его убила? — вырвалось у Ханны.

— Нет! Я его не убивала!

— Тогда перестань об этом тревожиться.

— Не могу. Как только кто-нибудь узнает про мою ссору с шерифом Грантом, я в ту же минуту стану главным подозреваемым.

— Вы поругались? — навострила уши Ханна. — Когда? Где? Из-за чего?

Луэнна глубоко вздохнула.

— Когда? В понедельник вечером. Где? На школьном дворе. А причина была в том, что Нетти позвонила мне и предложила жить на втором этаже их квартиры. Шериф Грант узнал про это, и, когда я приехала, он меня уже поджидал.

— Понятно, — сказала Ханна, вспомнив про стычку между Нетти и шерифом, которую подслушала Кейт Машлер. — Ты приняла предложение Нетти?

— Нет. Я бы хотела, но меня беспокоило то, как к этому отнесется шериф. Я так и сказала Нетти: мы с удовольствием переедем, но только если шериф согласится.

Ханна уже знала, что шериф не согласился и из-за этого они сильно поссорились с Нетти.

— Расскажи мне, что произошло между вами в тот вечер, — попросила она.

— В тот вечер я хотела прийти на твои занятия, но перед самым закрытием пришел покупатель. Я постаралась его как можно быстрее выпроводить и сразу поехала в школу. На парковке меня ждал шериф в своей машине. Поманил меня. Он был просто вне себя от ярости.

— Как ты могла это понять, еще не заговорив с ним?

— Ну… у него лицо налилось кровью, и он нетерпеливо ерзал, как он это всегда делает… Нервно, что ли. Мне не очень-то хотелось с ним разговаривать, но было ясно, что нельзя пройти мимо и сделать вид, будто не заметила.

— Понимаю, — ободрила ее Ханна. — Продолжай.

— Я подошла. Он что-то ел… кажется, кекс. Он положил его в пакет на сиденье и сказал, что знает о предложении Нетти.

— А ты?

— Я начала объяснять, что не согласилась, но он заорал на меня, сказал, что я пытаюсь использовать Нетти, потому что она очень скучает по Джейми. А потом сказал, что ему точно известно, что отец Сьюзи вовсе не Джейми. А потом он назвал Сьюзи… назвал Сьюзи…

— Не нужно, — прервала ее Ханна. — Могу представить, как он ее назвал. А что сделала ты?

— Я не могла ничего сказать. Я была слишком расстроена. Он жутко кричал и говорил такие отвратительные вещи. Я почувствовала, что вот-вот расплачусь, побежала к своей машине и поскорей уехала.

— Куда?

— В «Бабушкин сундук», просто чтобы побыть одной. Я не хотела ни с кем видеться, пока не успокоюсь. А когда наревелась, умылась к поехала домой.

— В котором часу ты была дома?

— Почти ровно в девять, без нескольких минут. Я посмотрела на часы, когда вошла в кухню.

— И когда ты уезжала от школы, шериф был еще жив?

— Да-да. — Луэнна слегка поежилась. — Я в зеркало видела, что он стоит возле своей машины и грозит мне кулаком.

— Во сколько это было?

— Точно не знаю. К парковке я подъехала в пять минут девятого. Помню, что посмотрела на часы, когда выходила из машины, хотела знать, сильно ли опоздала на твой урок. Не думаю, что наш разговор с шерифом занял больше двух минут, так что уехала я примерно в десять минут девятого.

— Достаточно близко ко времени убийства, — сказала Ханна, мысленно завязав узелок, чтобы не забыть записать все, что ей сообщила Луэнна. — Кто-нибудь видел тебя и шерифа?

Луэнна сморщила лоб и покачала головой:

— Не думаю. Если бы видели, об этом уже стало бы известно. Там стояло много машин, но, насколько я понимаю, все были в школе.

— Что ж, я узнала все, что хотела, Луэнна. — Ханна спрыгнула со стойки. — Спасибо за откровенность.

— Ты… эээ… тебе нужно кому-нибудь говорить про отца Сьюзи?

— Нет, но, наверное, моя мама догадается.

— Этого я и боялась, — расстроилась Луэнна. — Я знаю, что она бывает в «Розовом жирафе». Твоя мать, если захочет, и камни заставит заговорить. И эти камни сами не заметят, как все ей выложат.

— Что верно, то верно, — ухмыльнулась Ханна. Мамаша Делорес умела выуживать из человека информацию, не прилагая к этому особых усилий. Андреа тоже унаследовала этот дар, и Ханна горячо жалела, что ей самой он не достался.

— Думаешь, она кому-нибудь расскажет?

— Мама? — Ханна не стала больше ничего говорить. Просто посмотрела на Луэнну.

— Ничего, — смущенно сказала Луэнна. — Я сама знаю. Если твоя мама еще никому ничего не рассказала, так это просто вопрос времени.

— Она поклялась мне, что будет молчать, пока я не сообщу ей новости. Думаю, на несколько часов ее хватит. На твоем месте я бы сама позвонила маме и Кэрри и все им рассказала. Может, никто ничего и не узнает, но на всякий случай хорошо бы привлечь их на твою сторону.

— Ты права. Думаешь, они меня уволят, когда узнают, кто отец Сьюзи?

Ханна удивленно посмотрела на Луэнну.

— Они взяли тебя на работу, хотя вообще не знали, кто ее отец. Какая теперь разница?

— То есть ты думаешь, что им все равно?

— Вот уж кому не все равно, так это им. Скорее всего, они еще все уши тебе прожужжат, чтобы ты переехала жить к Нетти.

— Потому что она теперь одна? — погрустнев, спросила Луэнна.

— Нет, потому что, если ты станешь жить в городе, ты сможешь заканчивать работу позже.