Убийство за четвёртой стеной

Глава шестнадцатая, в которой раскрываются карты

На свободу Оксана вышла спустя двое суток под звуки нецензурной и крайне оскорбительной для органов правопорядка песни, которая орала из машины Юльки. Сотрудники полиции предпочли оставить этот перфоманс без внимания, разве что несколько человек тихонько подпевали себе под нос. С Оксаной они вели себя так, словно та была Медузой Горгоной: не встречались с ней взглядом и изо всех сил убеждали себя, что её на самом деле не существует. Даже когда пришло время выпускать её, ей никто не сказал ни слова. Молоденький офицер лишь открыл клетку и уставился в потолок.

Следующие дни прошли без приключений. Юлька каждый день устраивала мини-пиры, стараясь откормить Оксану после «тюремной баланды». Она хотела отвлечь подругу от тяжёлых мыслей, вызванных смертью Сухиной. Постоянно обвиняла саму себя за то, что уснула во время слежки. Изо дня в день повторяла, что вины героини ни в чём нет. Однако все её уговоры оказались напрасными. Нет, не потому, что Оксана продолжала корить себя, а потому, что она вовсе ничего не чувствовала. И вот это уже беспокоило её.

Убийство Мельникова стало шоком для неё, но только из-за того, что он был первым мертвецом в её жизни. А вот смерть Аргуновой не вызвала у Оксаны ни малейшего отклика. Тогда она убеждала себя, что совсем её не знала и пребывала в шоке. Крупицы сомнения пробрались в её сознание, когда убили Казакова, с которым она общалась чуть ли не только что. И вот теперь Сухина. Почему у Оксаны нет ни единого сожаления о смерти человека, на которого она буквально натравила серийного убийцу? Этот вопрос не давал ей покоя.

«Чушь».

Оксана критически осмотрела остатки куриной голени в поисках невостребованного мяса. Убедившись, что ни один грамм съестного не потерян, она прицельно бросила кость в урну.

«Покоя мне не даёт другое. Четверо мертвы. Это значит, что Белый Кот уже на расстоянии вытянутой руки от меня. Вот это проблема, а не то, что меня не волнует смерть персонажа с тремя строчками диалога».

Одёрнув руку от второй ножки, социопатка захлопнула холодильник и потопала одеваться. С тех пор, как количество членов Шестёрки вновь сократилось, следить за ними стало намного легче.

«То есть ты радуешься тому, что людей убили, а социопатка здесь я. Прелестно».

С Юлькой они решили, что Оксана возьмёт на себя Игумнова, а Шехтель отдаст подруге. Во-первых, настойчивость Николая Даниловича в отношении брюнетки опасно приблизилась к одержимости. А во-вторых, желанием попадаться на глаза Наталье Петровне героиня отнюдь не горела. Юлька тоже не хотела приближаться к ней, но между Игумновым и взбешённым медоедом она выбрала последнего.

— Курочка Гриль, это Разящая Орлица. Как меня слышишь, приём, — раздался голос Разящей Орлицы из наушника, как только Курочка Гриль включила на телефоне приложение-рацию.

— Я не соглашалась на такой позывной.

— Курочка Гриль, ты должна говорить «приём» в конце, приём. Это элементарные правила тактических переговоров, приём.

Курочка Гриль скрипнула зубами, до икоты напугав баристу, который подавал ей кофе. Она решила в качестве извинения оставить чаевые, но её кошелёк в данный момент участвовал в эксперименте по изучению абсолютного вакуума. Поэтому всё, что досталось поседевшему раньше срока юноше, — это вымученная улыбка.

— Я хочу другой позывной. Из-за тебя эта скотина тоже начала меня обзывать.

— Как только перестанешь точить жареную курятину каждый день, приём. До тех пор в смене позывного отказано, Курочка Гриль, приём. Не я придумываю правила и позывные, приём.

— Да ты же сама мне её приготовила, коза!

— Пш-ш-ш. Фркх. Курочка, пркх, Гриль, фш-ш-ш, связь, кхфщ, прерывается, приём. Тебя, сфщр, плохо, жи-ши с гласной «и», слышно, приём.

— Самая умная, думаешь? Я сейчас позвоню Наталье Петровне и скажу, в какой машине ты прячешься.

— Не прокатит, приём. Я сёдня её в бинокль пасу, приём. Она чё-т застремалась конкретно, каждую тачилу палит, когда мимо идёт, приём. У тебя новости есть, приём? Была вежливой, приём?

— Сейчас проверим, подожди. Многоуважаемый Рассказчик, пожалуйста, не соизволите ли Вы рассказать, как нам поймать маньяка Белого Кота, мы будем Вам очень благодарны, заранее огромное Вам спасибо.

— Ещё фальшивее не могла, приём?

— Цыц. Я уже все виды просьб перепробовала — зеро. Поэтому сегодня мы попробуем другой подход. Я не собираюсь ждать, когда эти ублюдки придут за мной. Я приду за ними первая.

— Стопэ, Ксандра, мы же договаривались, что слишком рано.

— Пофиг, я пошла.

Оксана дала сама себе пару лёгких пощёчин, взяла со стола стакан с кофе и направилась к лифтам. Путь к ним преграждал турникет. Единственное место без заслона закрывал собственным телом охранник, похожий на гориллу в пиджаке. Сыщица пристроилась за группой возвращавшихся с обеда клерков, не выпуская из поля зрения свою цель. Когда она вплотную приблизилась к турикету, то сделала вид, что собирается достать карточку. Но вместо этого «споткнулась» и вылила обжигающе горячий кофе прямёхонько на пах охранника. Не секрет, что многие мужчины любят горячие ласки в этой области, но вряд ли под ними подразумевается нечто подобное.

— Ой, простите. Простите меня, умоляю, — засуетилась Оксана, пока охранник визжал на неё фальцетом, прощаясь со всеми своими нерождёнными детьми. — Я сейчас сбегаю принесу полотенце.

Полотенце, разумеется, никто приносить не собирался. Пока внимание окружающих приковывал к себе танец «Яйца пашот в штанах», Оксана юркнула в лифт. Где находился кабинет Вампиловой, она знала от Юльки. Та за последние месяцы успела раз десять обойти всё здание на экскурсиях Игумнова. Маргарита Эдуардовна не соврала, она действительно находилась прямо под своим начальником.

«Завязывай, я только-только оправилась от её последней встречи с Правосудовым».

Кабинет Вампиловой представлял собой точную копию такового у Игумнова за исключением того, что совершенно не походил на него. Оксана рассчитывала обнаружить здесь нечто вроде будуара танцовщицы бурлеска или полноценную порностудию. А в самых смелых мечтах она представляла, что Вампилова хранит в офисе маску Белого Кота, молоток и посмертные селфи со своими жертвами. Однако все её предположения оказались ложными. Кабинет Вампиловой не выражал абсолютно ничего. Голые серые стены и никакой мебели, кроме самого простого офисного кресла и такого же непритязательного стола, окутанных запахом дешёвого пластика, что на самом деле казалось довольно странным, ведь что-либо пластиковое в помещении отсутствовало.

Оксана подошла к столу, такому же пустому и безынтересному как и сам кабинет — ни ящиков, ни компьютера, даже нацарапанного ключами неприличного слова и того не было. Сыщица провела по столешнице рукой в поисках какого-нибудь тайного рычага, который открыл бы вход в настоящий кабинет, но увы и ах.

— У меня эйдетическая память.

Героиня подпрыгнула на месте, когда по кабинету эхом разошёлся спокойный, холодный голос. Вампилова стояла у входа, облокотившись о дверной косяк, и рассматривала идеальный французский маникюр. Убедившись, что он несомненно своих денег, которых хватило бы на подержанный немецкий автомобиль, блондинка подняла голову и пронзила незваную гостью ледяным взглядом.

— Поэтому мне не нужны справочники, записные книжки и даже компьютер. Новую информацию я могу посмотреть в телефоне, а для остального у меня есть секретарь. Если ты хотела найти здесь что-то, что придумала себе о нашей компании, то тебе не повезло.

— Да ну? — Оксана изобразила то, что ей показалось наглой улыбкой, но на деле едва дотягивало до «этот лимон кислее, чем я думала». — Может, я пришла сюда за тобой, чтобы выбить из тебя все ответы. Я прошла через тюрягу, я теперь другой человек.

— Значит, я не зря пришла с кавалерами. Мальчики.

Вампилова сделала пару шагов вперёд и щёлкнула пальцами. Из коридора появились три бугая, которые, скорее всего, появились на белый свет в результате противоестественного союза буйвола и гранитного валуна. Бритоголовые, с лицами, высеченными топором, и руками толщиной со столетнюю сосну. Троица могла бы голыми руками сдержать цунами, но всю их сокрушительную мощь направили против девушки, которая поместилась бы в бицепсе одного из них.

— Так нельзя! Эй, руки прочь. Стой, за это хватать можно только после свадьбы! А за это только после похорон!

— Боюсь, ты, милочка, вторглась на охраняемую территорию. Мы просто вынуждены принять меры. Здесь хранятся чертежи половины города, кто знает для каких целей их смогут использовать такие подозрительные личности как ты. Мы действуем сугубо в интересах контртеррористической безопасности. Так-так, посмотрим, что тут у нас. Телефон, ещё один телефон и, надо же, целых раз, два, три диктофона. Какая жалость, повторюсь, этого требуют контртеррористические процедуры, так что не принимай близко к сердцу.

Десятисантиметровая шпилька без труда пробила насквозь смартфон Оксаны, с остальными гаджетами разобрались подручные Вампиловой. Судя по их усердию, им это было не впервой.

— Ауч, я за него до сих пор не выплатила кредит. Блин.

— Теперь, дорогуша, поговорим тет-а-тет. В известном смысле. Кто ты, чёрт тебя дери, такая? И что у тебя за проблемы с нашей компанией?

— А что, твой папочка к нам не присоединится? Мы тут про его друзей детства говорить собираемся.

— Ох, Оксаночка, обижаешь, я бы ни за что такое не пропустил, — Игумнов обезоруживающе улыбнулся присутствующим и энергичной, совершенно не свойственной его возрасту походкой зашёл в кабинет. — Но я не люблю давать, как бы вернее выразиться, незапланированные интервью. Мне нужно было убедиться, что ваши хитрые гаджеты не нарушат приватность нашей беседы. И да, пока я не забыл, о тех подарочках Юленьки, которые она оставила в наших с Ритусиком кабинетах, мы тоже позаботились.

Игумнов сунул руку в карман пиджака и достал горстку пластиковых таблеток с торчащими проводками. Оксана с ужасом узнала в них жучки, которые они с Юлькой купили почти законным способом. Старик расплылся в улыбке, явно довольный произведённым эффектом.

— Я так понимаю, вам с Юленькой известно много такого, чего вам знать не положено. Прежде чем мы перейдём к менее элегантной части нашего общения, я бы предпочёл узнать, что именно вам известно и откуда. Эй ты, хватит пялиться принеси нам стулья.

Оксана бешено переводила взгляд с Игумнова на Вампилову и с их охранников на дверь. Десятки и сотни мыслей проносились через её сознание: одна нелепей и опасней другой. Она даже осмелилась скользнуть одной ногой в сторону выхода, но тут же почувствовала на плече тяжесть огромной гранитной ручищи.

— Простые наблюдения, — Оксана начала говорить, упав на принесённый ей стул. Голос девушки казался совершенно бесцветным, лишённым всякой жизни, но при этом она старалась произносить каждое слово достаточно громко и чётко. Сыщица не собиралась терять лицо напоследок. — Шехтель, Мельников, Аргунова — паттерн прослеживался достаточно чётко. Первую вы запугали, от двух других избавились. Оставалось только найти то, что их связывает. «Sex Venerunt. Unus Relinquet».

— Так, ты видела ту фотографию? А я всё думал, к чему был тот несостоявшийся визит, — Игумнова новая информация ничуть не смутила, наоборот, он веселел с каждым словом Оксаны. Старик повернулся к одному из огров и погрозил ему кулаком. — Чертовка пробралась в мой кабинет посреди бела дня, а ты где был? Опять за женским туалетом подглядывал? Ладно, ты узнала про нашу маленькую шайку, но я всё равно не могу взять в голову, как ты умудрилась копнуть так глубоко, чтобы заподозрить меня? Я проверял, мы работали через целую толпу посредников.

— Я просто спрашивала. Задавала вопросы и получала ответы. Казаков был особенно разговорчивым, могу понять, за что вы его так. От него я узнала про клад и то, как вы все получили стартовые капиталы. Признаюсь, после этого я пошла ложной дорожкой. Мне казалось, что за всем стоит Наталья Петровна, единственная отказавшаяся от денег. Кольца ваши, опять же, не давали мне покоя.

Игумнов топнул ногой и расхохотался. Жестом он приказал одному из дуболомов принести ему выпить.

— Наташка? Ты действительно думала, что во всём виновата Мухина? Ох, Оксаночка, перехвалил я тебя. Зачем Наташке этим заниматься?

— Зависть, злость, жадность. Сейчас об этом говорить стыдно, но я действительно думала, что вы до сих пор прячете тот клад. Думала, перстни приведут меня к нему. КТУГХ и всё такое. Если честно, мне всё ещё хочется, чтобы в кольцах были ключи. Это так романтично и старомодно. Так могла бы получиться по-настоящему хорошая детективная история, но ведь это не она. Но, но…

— Но? — бриллианты, сложенные буквой Х сверкнули на пальце Игумнова.

— Но ведь это ни черта не значит. Нет никакого Ктугхи, нет никаких ключей. Кирилл, Толя, Эля, Лена и Коля. Самые обычные буквы, просто у Казакова отвратительный почерк. А жаль. Повторюсь, могло бы получиться красиво.

— Поразительно бессмысленное отступление. Оксаночка, начинай говорить по сути дела, а то мои бравые молодцы заскучали.

По внешнему виду «молодцев» с трудом считывались хоть какие-то эмоции, но Оксана решила не рисковать.

— Если это была не Наталья Петровна, оставались только вы с сестрой. Её пришлось вычеркнуть почти сразу. Персонаж на полглавы. Вы не поймёте, но это действительно так. Магия метода исключения и тадам вот и главный подозреваемый. Я знала, кто злодействует и знала как, но до разговора, назовём это так, с Натальей Петровной я не знала зачем. Вы и так самый богатый из Шестёрки. Да что там, самый богатый человек в городе. Плюс я задумалась о том, вдруг я не была ошибкой, вдруг покушение на меня — это не способ запугать Шехтель. Тем более что вы её подкупили.

И в тот момент я вспомнила, чем занималась тогда, до нападения. Бесхозяйные участки в центре. Целая прорва мелких пустырей и заброшек, с которыми ничего нельзя сделать и которые точно мозолят глаз застройщикам. Я помню, как пыталась найти хозяев хоть одного из них, но это было невозможно. Никаких следов, никаких зацепок. Представьте, как я удивилась, когда после моего увольнения все хозяева чудесным образом объявились. Моя бывшая коллега стоптала все ноги обходя их. Ещё больше я удивилась тому, что собственниками таких лакомых участков оказались люди едва способные написать собственные имена.

Очень удобная ситуация для кого-то с деловой хваткой. Человек, который мог бы углядеть подтасовку, уже не работает в Комитете градостроительства, а если что-то не то вспомнит, то у неё ЧМТ, как ей верить. Её начальница подкуплена, она и пискнуть не посмеет, пока ухаживает за больным мужем. Хотя вряд ли это её спасёт, да? Два самых активных борца за культурное наследие устранены, единственные два человека, которые реально могли вставить вам палки в колёса, особенно после «Нерона». Депутат, который, по слухам, спелся с ФСБ, тоже больше не помешает. Это значит что какой-нибудь благотворительный фонд может взять шефство над всеми маргиналами-землевладельцами и без лишней шумихи передать участки тому, кому нужно. А потом и от его директора неплохо было бы избавиться, ведь она очевидно не самый надёжный винтик.

Вот и получается, что всего шесть человек отделяли вас от самой прибыльной стройки в вашей жизни. И теперь все эти шесть человек в ваших руках так или иначе.

Впервые с момента прихода Игумнов не улыбался. Старик пристально следил за Оксаной, словно пытался найти десять отличий между ней и её сестрой-близнецом. С той же пристальностью на сыщицу смотрела Вампилова, которая вообще не издала ни звука за всё то время, пока Оксана делилась откровениями. Глаза-льдинки как рентгеном просвечивали девушку насквозь, но на этот раз она встретила пронзительный взгляд блондинки в полном спокойствии.

— Интересно. Очень интересно, — наконец заговорил Игумнов, который всё ещё что-то обдумывал. — Говорите, на вас напали, когда вы работали с Наташей в Комитете архитектуры и разбирались с бесхозяйными участками?

— Именно так. Не делайте такое удивлённое лицо, если приказ отдали не вы, то это была она.

— Ритусик, а ну-ка просвяти меня, — Игумнов не повернулся в сторону Вампиловой, но та вздрогнула всем телом, когда услышала его тихий, вкрадчивый голос. Голос человека, который без раздумий свернёт тебе шею, если ему не понравится твой ответ. — Ты как-то связана с этим? После Кирилла и Кристины я предупреждал тебя. Никакой крови.

— Н-нет, мой дорогой Николай Данилович, — дрогнувшим голосом пролепетала Вампилова, которая даже не пыталась изобразить свою фирменную «восемнадцать плюс» манеру речи. — Мы не имеем никакого отношения к этому. Никакой крови, я всё поняла чётко.

— Никакой крови? Да ты издеваешься, хренов лицемер. Ты убил своих лучших друзей. Ты убил свою родную сестру. И, что самое страшное, ты пытался убить меня! Плевать, что ты не запачкал руки сам, а придумал этого якобы маньяка. Или чья это была гениальная идея свалить всё на серийного убийцу. Ты их всех убил. Их кровь на твоих руках!

Игумнов вскочил на ноги, отбросив стул назад. Узнать в нём того утончённого пожилого ловеласа не получилось бы при всём желании. Старик тяжело дышал и тыкал пальцем в сторону Оксаны с такой яростью, что запросто мог бы пробить её насквозь, стой он чуть-чуть ближе.

— Как ты смеешь?! Я любил своих друзей, они были всей моей жизнью. Я бы никогда не причинил им вред. Да, мне пришлось осадить их немного, но я и пальцем их не трогал.

— Да ну? Верится с трудом. И как же вы убрали их с дороги, если не с помощью старого доброго молотка. Я видела их трупы. Каждого из них. Начиная с Мельникова, который мог бы развалить все ваши схемы. Как бы вы его остановили, кроме как убив.

— Через Кристину, конечно же! — Игумнов отмахнулся от Вампиловой, которая попыталась одёрнуть его. — Мои люди её отравили. Она должна была немного заболеть, а он бы забыл обо всём. Без неё за спиной он был ни на что не способен. Но произошёл несчастный случай. Аллергия, кажется. Рита, это же была аллергия, так ты мне сказала? У Кристины случился припадок, она умерла. Чистая случайность. С тех пор Кирилл отошёл от дел, мне незачем было его убивать. Да я бы и не стал.

— А Аргунова? Её муж жив-здоров.

— Пара нужных слов в нужные уши. Пара траншей на нужные счета. И налоговая с прокуратурой закошмарили её фирму. Мы часто так делаем. С Кириллом бы не получилось, он слишком крупная рыба. Но дизайнерскую мелочёвку вроде Элиной можно обанкротить за пару месяцев. Без денег её имя ничего не стоило. Она могла сколько угодно протестовать, но без своих адвокатов и пиарщиков толку от этого не было.

— Казаков?

— Не знаю, правда он запел или нет. Но на всякий случай я решил снять его с должности. Мы договорились с его партией, что они откажутся от него. Без их поддержки, он бы сразу вылетел из думы. Я бы пристроил его к себе, он всё же мой друг. Никто бы не пострадал.

— Сухина?

— Она моя сестра, ты в своём уме?! Да, она ненадёжная, но она моя семья. Рита приструнила её немного, сослала на окраину. Пригрозила ей слегка, но не трогала. Так ведь?

Вампилова слушала чистосердечные признания начальника с пришибленным видом оглушённой рыбины. Так обычно выглядит мать троих детей-погодок, которая битый час укладывала спать гиперактивных сорванцов и наконец сдалась, предпочтя безвольно наблюдать, как они разбирают по кирпичикам весь дом.

— Всё так, мы её не трогали. Травили, подкупали, угрожали, но никого не трогали. Нет, — блондинка повернула голову к Оксане, и обращаясь к её лбу, продолжила. — Вообще-то мы были уверены, что это ты убиваешь их.

А вот настал и черёд Оксаны терять связь с реальностью. Она убивала? Она не могла. Она спала в моменты убийств… Спала, но видела, как они происходят. Она была там, на заправке с Мельниковым. Следила за окнами Аргуновой. Входила в квартиру Казакова. Преследовала Сухину. Что если всё это время убийца был ближе, чем она думала.

— Обожди-ка. Я в кутузке сидела, когда замочили Сухину. Из-за тебя, кстати. Куда уж железнее алиби.

— Да, мы тоже удивились.

Оксана встала и принялась шагать вокруг собравшихся. Такой стиль раздумий ей пришёлся по вкусу ещё в квартире у Юльки. В большом кабинете, надо признать, она работал намного лучше. Бугаи озадаченно пялились на неё, не зная, что предпринять. Вампилова всё ещё пребывала в кататоническом ступоре, а Игумнов выглядел ещё озадаченнее, чем его охранники.

— Я понимаю ошибиться так один раз, но два подряд — это как-то слишком. То есть у меня закончились подозреваемые, буквально. Можно, конечно, на вас двоих подавить, но смысл. Вы и так сознались в куче всякой дряни: убийство, коррупция, даже вмешались в политику правящей партии. И это я уж молчу о том, что найдут следователи в погоне за новыми звёздочками. Но мне-то толку от этого? Ладно, я пойду, а вы. Я бы посоветовала вам сходить в хороший ресторан, приличную еду вы увидите ещё нескоро.

— Что ты несёшь, и куда это ты собралась?

— Помните те жучки, которые вы нашли, Николай Данилович? Как бы вам помягче это сказать. Мы не устанавливали их в ваших с Горячими Губками кабинетах.

— Так они не ваши?

— Нет-нет, они наши. Простите, я неправильно сформулировала мысль. Мы не устанавливали их только в ваших кабинетах. Мы установили их по всему зданию, везде. Что сказать, у моей подруги огромные доходы и крайне скромные запросы, а за оптовые закупки дают неплохие скидки. В общем, мы сначала хотели подловить вас на разговорах, но вы ребята умные, на рабочем месте ничего незаконного никогда не обсуждаете. Мы выведали все тайны вашей компании: кто с кем спит, кто ворует йогурты, даже кто не моет руки после туалета. Но не услышали ни слова про самое интересное. Тогда мы решили взять инициативу на себя. Устроили визит вежливости Сухиной и слили вам разговор с ней, чтобы вы точно знали, что мы знаем, что вы знаете, что мы… Так, я запуталась. Короче говоря, дальше уже дело техники: попасться вам в руки, убедить в безопасности и вуаля — вы всё рассказали, как говорится, без купюр и под запись.

— Нет, мы проверили всё в этом кабинете. Нет.

— Чем вы меня слушаете, Николай Данилович. Везде значит везде. К примеру сейчас нас пишут сразу три микрофона, спрятанные в коридоре прямо за дверью. Не верите мне? Выйдите в интернет, мы в прямом эфире.