Убийство за четвёртой стеной

Глава девятая, в которой царствуют деньги, секс и страх

Дни неслись один за другим, соревнуясь, кто из них станет наименее запоминающимся. Их течение можно было отследить разве что по степени желтизны листьев. Часть из них становилась первым научным проектом для дошколят. Другие служили декорациями для хештега «золотая_осень» в социальных сетях. И абсолютно каждый из них использовался в качестве писсуара для бродячих собак. От этой мысли на душе Оксаны становилось чуточку легче, когда мимо неё проходила очередная девица с очередным букетом очередных жёлто-красных листьев.

В чём же заключалась причина столь скверного душевного состояния героини? Сезонная депрессия? Возможно. Врождённая стервозность? Непременно. То, что после обновления фотографии на сайте знакомств ей перестали писать даже боты, псевдо-инвесторы и извращенцы? Не без этого. Хотя, Колян, на аватарке которого резвились щенок и лисёнок, всё же поставил ей лайк. Но и он ей не написал.

Главным, пожалуй, фактором, отвечавшим за зловредность сыщицы, стало однообразие. Говорят, рутина убивает отношения. С запалом на детективную деятельность она творит примерно то же самое. После осознания себя героиней книги Оксана почему-то решила, что её жизнь теперь станет бесконечным приключением. Перестрелки, вечеринки, погони, симпатичные, но не слишком зацикленные на своём теле мужчины — всё это должно было стать повседневностью героини. Но вместо этого ею стала собственно сама повседневность. Оксану преследовало стойкое ощущение, что её обсчитали.

Чем, чёрт возьми, занимается Джеймс Бонд, пока заправляют его Aston Martin или очередная советская/американская/китайская шпионка пудрит носик? А Евгений Онегин? Отверг, отстрелялся, признался. А что в перерывах делал? И уж совсем не хотелось ей думать о тех семнадцати годах, прошедших между уходом Бильбо из Шира и визитом Гэндальфа к Фродо. Ей что теперь семнадцать лет ждать, пока Белый Кот нападёт на кого-то ещё? А вдруг его трамвай сбил, и можно ни о чём не волноваться? Нет, с её-то удачей на такое точно не стоило рассчитывать. Тем более что ей всё ещё изредка слышались отдельные слова из речи Рассказчика.

Мимо Оксаны проплыла ещё одна дурёха с охапкой компоста. Сыщица еле сдержала порыв бросить в беспричинно лыбящуюся стерлядь увесистый металлический термос. Всё же он хранил в себе единственное согревающее её тепло.

— А, это ты, — в полный голос сказала Оксана, заставив любительницу гербариев тревожно оглянуться. — Что уставилась? Я видела, как на эти листья помочились две собаки и бомж.

Ни в чём неповинная прохожая выронила листья, которые, если начистоту, ещё не успели тронуть чьи бы то ни было выделения. Несчастная прижалась к шедшему рядом с ней молодому человеку и крепко схватила за руку, заставив его залиться румянцем. Ему уже казалось, что он никогда не наберётся смелости сделать этот шаг. Оглушённый счастьем юноша подмигнул Оксане и принялся утешать спутницу.

— Что, думаешь меня это заденет? Я не настолько мелочная, чтобы расстраиваться из-за чужого счастья. Так, погоди-ка секунду, — Оксана поставила термос и переключила внимание на ноутбук. — Да, здравствуйте. Да-да, я вижу ваш заказ. «Шапка-невидимка Персея» тридцать штук, один «Трезубец Посейдона» и одна «Раковина Афродиты». Всё верно? Конечно, сейчас проверю. Промокод «GETERA20» даёт скидку в двадцать процентов. Спасибо, что воспользовались нашими услугами. Приятного вечера и пусть вашим подвигам позавидует Геракл.

После увольнения из Комитета архитектуры и градостроительства Оксана пыталась устроиться туда снова. Ей очень нужен был предлог, чтобы следить за Натальей Петровной, а ещё запас конфискованных из родительского дома котлет подходил к концу. К несчастью, на просьбу взять её назад бывшая начальница героини смеялась так долго и громко, что забыла ответить на вопрос. В итоге Оксане пришлось устроиться оператором интернет-магазина. Работа не пыльная, оплата в срок, плюс можно вести наружное наблюдение везде, где есть бесплатный Wi-Fi.

Сегодня выпала очередь следить за передвижениями Анатолия Филипповича Казакова, председателя областной думы. На фотографии Шестёрки он был долговязым, лопоухим юнцом, который в свои около двадцати щеголял в шортах на подтяжках. Нескладный и тощий на зависть всем скелетам он походил на мутировавшего жука-палочника. Именно поэтому напарницы так легко смогли определить его личность. Годы спустя он всё ещё был долговязым, лопоухим и нескладным. Разве что шорты больше не носил. Наверное.

На этом лёгкая часть заканчивалась. Как выяснилось, нельзя просто так подойти к чиновнику такого уровня и спросить: «Не убиваете ли вы часом своих старых университетских друзей?». Он, конечно, не президент страны и даже не премьер-министр, однако гонора вполне хватало, чтобы не пересекаться с плебсом. Вот и сегодня он тоже не вышел на улицу, а сразу сел в служебную машину на закрытой подземной парковке. Оксане оставалось только проводить взглядом тонированный седан, проходивший по декларации как «гамма-камера для томографии». Маленькая месть всем служителям Асклепия со стороны бывшего студента-медика, отчисленного за панический страх перед кровью.

Преследовать машину не имело особого смысла. Казаков не изменял своим привычкам. По чётным дням он заезжал к любовнице, а затем сразу ехал домой. По нечётным — к букмекеру, у которого, к слову, проводил гораздо больше времени.

Оксана ответила ещё на пару рабочих звонков и пошла к автобусной остановке. Она поравнялась с кафе, в котором сидела обруганная ею любительница гербариев. Девушка увлечённо рассказывала что-то спутнику, не замечая капли крема на щеке. Её кавалер никак не решался сказать ей об этом. Он посмотрел в окно и увидел Оксану. На мгновение сыщица захотела состроить ему страшную гримасу, но передумала. Она же не была «настолько мелочной». Героиня указала пальцем на болтушку и провела ладонью по щеке. Верх наглости для первого свидания, но она чувствовала, что всё будет хорошо. Она не ошиблась.

— Ну? — донёсся из гостиной голос Юльки, стоило ей услышать как открывается входная дверь. Не дожидаясь ответа, она резюмировала. — Ясно-понятно, так и знала.

Зайдя в комнату, Оксана бросила курник в развалившуюся на диване подругу. Выпечка уже остыла. Несмотря на это, Юлька с жадностью в неё вгрызлась, пережёвывая вместе с тестом ещё и пакет.

— Спрашивать про Игумнова?

— А фама тё довадатьфа не мовеф? — Юлька проглотила кусок курника, который лишь чуть-чуть уступал по размерам её голове. — Прости. Неа. Опять присел на уши. Базарил за то, как перестроит весь центр города. Про какую-то голливудскую актрисульку, которая за ним бегала. И ещё что-то. Есть на диктофоне, если хочешь послушать.

— Руки распускал?

— Не, тот урок он усвоил. Зато прикинь, не поверишь, тачилу намекал подогнать. Вот те крест, говорит: «Юленька, ваши прелестные ножки, наверное, так устают. Не задумывались ли вы о транспорте? У меня есть несколько автомобилей, которыми я редко пользуюсь».

Оксана рассмеялась во весь голос, глядя как Юлька неумело крестится.

— И? Где машина-то? — героиня ловко увернулась от скомканного бумажного пакета.

— Слышь. Не так меня матушка воспитала. Без большой и чистой — ни-ни. Но, боженькой клянусь, если он мне предложит дачу в Сочи, любовь может и появится. Так что давай разбираться с этим делом в темпе вальса. Не хочу я геронтофилкой становиться.

Когда с ужином было покончено, напарницы взяли по кружке кофе и встали напротив карты. Детективная стена, как про себя называла её героиня, обросла ворохом новых деталей. Фотографии и заметки разделились на шесть секций, посвящённых отдельным членам Шестёрки. На самом видном месте девушки прикрепили увеличенную фотографию всей группы.

— «Шестеро пришли, один уйдёт».

Именно с этой загадочной фразы, изначально написанной на латинском языке, обычно начинался ежевечерний мозговой штурм. К разочарованию Оксаны, в словах sex и unus отсутствовал какой-либо пикантный подтекст. Они оказались всего лишь числительными. По крайней мере такой вердикт выдал бесплатный онлайн-переводчик.

— Слушай, а это приложение говорит, что «Шесть пришли, один останется».

— Чё-т не особо смысл меняется, не? При любом раскладе один и из них отгорцует остальных. Не поняла? Останется только один! Не? Ну ты дерёвня. Короче, останется или свалит — неважно. Пятеро помрут.

— Но зачем? И почему именно сейчас?

— Люди убивают по трём причинам: бабло, секс и страх, — с видом доктора наук по криминологии заявила Юлька.

— Сама что ли придумала? — Оксана повернулась к подруге и прищурилась, пытаясь приметить мельчайшие изменения в мимике.

— Отож, — поджав губы закивала брюнетка. — Посуди сама. Люди убивают ради денег: грабители, наёмники, алиментщики. Факт. Люди убивают ради секса: насильники, ревнивцы, олени. Факт. Люди убивают из-за страха: самозащита, месть, ненависть. Факт.

— Погоди, а месть и ненависть тут при чём?

— «Ненависть — это месть труса за испытанный им страх», — Джордж Бернард Шоу.

— Сама, значит, придумала. Ага, конечно, — Оксана укоризненно покачала головой, пока её подруга с видом святой невинности делала вид, что не замечает этого. — Ладно, допустим. Тогда секс сразу отпадает.

— То, что они старые, ещё не значит, что их шаловливые ручки не хотят забраться в чей-нибудь взрослый подгузник. Лучше поверь мне на слово, Мироныч.

— Да я не про тебя и твоего бойфренда. Ай! Больно же! Мельников до прошлого года был счастливо женат. У Шехтель и Аргуновой тоже есть мужья. Твой парень предпочитает малолеток, судя по всему. Ай, коза! Казаков изменяет жене, но не с кем-то из Шестёрки. Не вяжется это ни с чем из секс-списка.

Оксана принялась расхаживать по крошечному клочку чистого пространства. Другими словами, она стала нарезать круги вокруг Юльки.

— Деньги? Деньги лишними не бывают, это уж точно факт. С другой стороны, все, кого мы знаем из Шестёрки не то чтобы бедствуют. Так что не знаю, не знаю.

— Страх подходит. Один зассал, что его грохнут, и начал крошить остальных.

— Но почему именно сейчас?

— Откуда мне-то знать? Вот перебздел один из них именно сейчас, чё поделать. А хотя знаешь, почему один? — Юлька начала ходить взад-вперёд. Учитывая, что Оксана и не думала останавливаться, в итоге получился странный танец. Как у фигурок в музыкальной шкатулке. — Они все должны быть напуганы. Они ведь знают, что их кенты умирают, но даже не чешутся.

— Может, и не знают. Когда я разговаривала…

— Допрашивала. Говори «допрашивала», так солиднее звучит.

— Отстань. Когда я допрашивала Наталью Петровну, она удивилась, узнав про смерть Аргуновой. И на похоронах её никого из них не было. Не похоже, что они особо близки. Так что да, они могут и не знать, что кто-то из Шестёрки убит. Если не считать…

— Шехтель! Она не только знает, что двое мертвы. Она в курсе, что кто-то охотится и за ней тоже!

Оксана остановилась, и в ту же секунду в неё врезалась Юлька. Героиня, кажется этого не заметила. Нет, не может быть. Наталья Петровна не знала о смерти Аргуновой, пока ей не сказала Оксана. Она искренне удивилась. Так же искренне, как отрицала, что знакома с Игумновым и Мельниковым. Что вообще было правдой из того, что говорила Шехтель?

— Ты проверяла её вчера?

— Само собой. И вчера, и позавчера, и позапозавчера, — Юлька замялась. — Хотя по правде, я уснула. У тачки из шеринга такая кайфовая вонючка: лаванда, жасмин, шалфей. Балдёж, надо будет найти такую домой. Кхм, сорян. А вообще, за каким лядом она торчит там до полуночи? Она же бугор там или как?

— Не знаю. Сколько я работала, она всегда так делала. Первая приходила, последняя уходила. Фанатичный трудоголик, наверное, — Оксана знала, что это не так. — Погоди, что значит «знала»?

— Я молчала. А-а-а… Ты о нём?

Юлька постучала себя кулаком по лбу, в ответ подруга жестом приказала ей замолчать. Она напрягла все свои извилины, пытаясь вспомнить, что она забыла про Шехтель. Если это продлится дольше минуты, то форма её черепа навсегда изменится.

«Что я знаю про Наталью Петровну? Что я знаю про неё, что объяснит её переработки? Архитектор, участвовала в строительстве здания Комитета, замужем — что ещё? Строгая, её не любят, а каких начальников любят? Не отмечала дни рождения на работе, на корпоративы тоже не ходила. Может, дело в этом?»

В памяти Оксана копалась не часто. Не любила она это дело, потому что ей то и дело попадались под руку постыдные воспоминания об унижениях, про которые все кроме неё давно забыли. О том, как она уронила на себя мороженое посреди улицы. О том, как Никита из седьмого «г» не понял, что она приглашает его в кино и забрал сразу оба билет. О том, как она хотела отчитать подростков но полностью перепутала порядок слов, и никто её не понял.

«Давай ближе к делу».

Сейчас же героиня самоотверженно погружалась в пучины памяти, надеясь найти какие-нибудь детали из жизни бывшей начальницы. Хотя нужная информация лежала куда ближе, буквально на поверхности.

«На поверхности? В последнем нашем разговоре она же просто орала на меня. Снова обвиняла в лени, потому что я не задерживалась после шести. А, вот оно что».

— У Натальи Петровны проблемы с деньгами. Когда мы раз… Когда я её допрашивала, она сказала, что банк собирается забрать её дом. Видимо, она взяла дополнительные ставки по открытым вакансиям, чтобы заработать больше.

— Значит бабки снова в игре, — Юлька сделала пальцами жест из гангстарэперских музыкальных клипов.

Оксана кивнула, разглядывая снимок, на котором Шехтель обнимала Аргунову, пока та балансировала на одной ноге. По фотографии было очевидно, что все присутствующие хорошо знают друг друга, но только этих двух с первого взгляда любой назвал бы лучшими подругами. Оксана точно знала, что студентки не мыслят жизни друг без друга. Она читала это по их глазам, ведь точно так же она смотрела на Юльку. Как так получилось, что сейчас они настолько отдалились, что о смерти одной из них узнают от постороннего человека? Оксана посмотрела на брюнетку, которая изображала из себя хип-хоп-звезду, зачитывая скороговорки на манер рэпа и используя расческу вместо микрофона. Неужели через двадцать или тридцать лет они тоже станут чужими?

— Карл у Клары, йоу, украл кораллы, мазафака! А Клара у Карла, йоу, украла кларнет, тру гангста!

Нет, ни за что! Этот неиссякаемый источник испанского стыда никуда не денется, Оксана об этом позаботится. Ничто не станет между ними, точка. «Мы долго дружили, пока она не выбрала деньги вместо меня», — всплыли в памяти слова Натальи Петровны. От них до сих исходила почти осязаемая волна обиды.

«И что? Юлька и так намного богаче меня, но ей плевать на деньги. Или ты намекаешь, что я могу бросить её ради денег?» — возмутилась Оксана.

Тем не менее та фраза Шехтель никак не давала покоя. «Пока она не выбрала деньги вместо меня», — медленно проговорила она про себя.

«Ничего я не проговаривала про себя. Или твои слова тоже считаются за мои? Постой-ка, в этом что-то есть».

— Слушай… Да-да, это круто. Понятия не имею, как ты так выгнула пальцы, но выглядит крутатошечно. А теперь послушай. Наталья Петровна сказала, что… Юлька! Я тебе их сейчас отгрызу! Короче, Наталья Петровна сказала, что они с Аргуновой дружили, пока та, цитирую: «не выбрала вместо неё деньги».

— В смысле она забила на дружбу, чтобы больше бабла грести, и теперь Шехтель ей мстит? Тогда это и страх, и любовь, и деньги. Бинго!

— Да, возможно. Но что если она буквально выбрала деньги? Что если в какой-то момент они встали перед выбором: деньги или что-то другое.

— Типа как в «Поле чудес»? Ну не знаю, Ксандра.

— Нет, не как в «Поле чудес», точнее, я не знаю, но ты послушай. Смотри, — Оксана сорвала со стены некролог Аргуновой. — «Родилась», «окончила АГПУ», «была направлена в областной», «трудилась в составе мастерской», «из-за принципиальной позиции по вопросам экологии ей неоднократно отказывали в повышении». Ага, вот оно: «В тысяча девятьсот девяносто девятом году Эльвира Ивановна основала архитектурное бюро Argentum, которое впоследствии станет одним из лидеров индустрии. Первым контрактом для Argentum стало новое здание Молодёжного художественного театра имени С. С. Вандинова». Как простой архитектор не только открыла свою фирму, но и первым же заказом получила театр?

Прикрепив некролог на место, Оксана опустилась в кресло.

— Девяносто девятый, говоришь? Может, ты и права.

Юлька сгорбилась над горой того, что запросто могло бы стать источником будущей эпидемии чумы или чего пострашнее. Покопавшись с пару минут в вещах, разложенных «строго по системе», королева бардака вытащила покрытую пятнами соевого соуса книгу, которая спряталась под контейнером из-под роллов. Не потрудившись протереть её или хотя бы отряхнуть, она бросила томик подруге. «От груз… … …рдера за пя… …ет», — гласила надпись.

— О, я её где-то уже видела.

— Не сомневаюсь. Глянь автора.

Из-за обилия соуса разобрать мелкий текст получалось не очень, пришлось перевернуть книгу. С обратной стороны обезоруживающе улыбался Николай Игумнов, который обещал по старой дружбе и большому секрету раскрыть все тайны на пути к богатству.

— У меня этой макулатуры больше, чем у дурака фантиков. Игумнов мне её дарит при каждой встрече. В душе не знаю, как отбрехаться от неё. Каждый день выкидываю, и каждый день получаю в два раза больше. Какая-то беллетристическая гидра, чесслово. Короче, на днях я не выдержала и прочитала её. Угадай, в каком году он открыл свою компанию. Подсказка: я запомнила, потому что в тот момент хотела вбить себе в череп девяносто девять гвоздей лишь бы не читать эту самовлюблённую чушь.

— Эм, дай подумать. В девяносто девятом?

— Умница, горжусь тобой. А теперь марш искать инфу по остальным.

Следующие два часа напарницы провели, погрузившись в сетевые пучины, где искали упущенную информацию о членах Шестёрки. Сыскной процесс шёл весело и задорно, ведь на восемьдесят процентов состоял из пересылки видеороликов про котиков и щеночков. Вопреки этому Юлька наконец подала голос.

— Не совсем то, но должно подойти. Послушай выпуск «Акдольского рабочего» от третьего сентября девяносто девятого. Статья называется: «В мэрии раздался голос рассудка». «Всего два дня как отгремел первый звонок, а в Акдольске намечается новый праздник. Однако таковым его сочтут далеко не все горожане, а только те, кто по-настоящему любят нашу общую малую родину. Сегодня во время встречи с населением мэра Степана Чиркова ждал настоящий сюрприз. Вместо проплаченных подхалимов, готовых за тридцать сребреников закрыть глаза на коррупцию, к трибуне вышел настоящий герой. Анатолий Казаков, простой строитель из рабочей семьи, поставил на место зажравшегося градоначальника и его подпевал…» Ну и так далее, и тому подобное. Если тебе мало, этой задоцеловательной графоманией напичкан каждый номер вплоть до закрытия газеты в две тысячи третьем. И, чтобы совсем красиво стало, такой же дряни навалом в старых выпусках «Молодёжи Акдольска», «Акдольской правды» и «Информ-экспрессе».

С чувством выполненного долга Юлька откинулась на спинку стула и накрыла руками лицо. Глаза жгло так, словно она жевала веками перцы чили. Удивительно, у неё никогда не возникала такая реакция на просмотр сериалов или интернет-магазинов. Видимо, аллергия на работу действительно существует.

— Думаешь, в девяносто девятом у него появились деньги, и он начал отстёгивать журналистам на пиар?

— Или так, или мы имеем дело с настоящим ангелом во плоти, — сквозь плотно прижатые к лицу ладони промычала брюнетка. — А по Мельникову что-нибудь есть?

— Зеро. Но я знаю, что он таксовал в девяностых. А сейчас у него прибыльное дело. Было. Вполне вероятно, что он тоже подходит. Что, блин, такого произошло в девяносто девятом?

— Слухай, а ты не замечала, что если убрать единицу и перевернуть остальное, то получится шестьсот шестьдесят шесть? Может они того, с дьяволом сделку заключили. Продали души за богатство, а теперь за ними пришли адские псы.

— Ты смотришь слишком много сериалов. В реальной жизни никакой сверхъестественной ерунды не существует.