Удел сироты

Глава седьмая.

Единственный из нашего отряда, кого я не хотел напрягать был Говард Гиббл. Когда шпион в нем умер, он принялся резать и размазывать замороженных слизней, словно это техасский чили…

Прошло десять месяцев с тех пор как мы покинули орбиту Юпитера. Уди Мецгер пытался вставать, хотя не больно-то у него получалось.

Говард и я заглянули в отсек, размером с учебный класс. Хотя я-то большую часть времени стоял, прислонившись к крепкой как сталь, но неметаллической стене. В соответствии с планом, это был отсек отведенный под травмоцентр, для пострадавших во время боя, но экипаж «Эскалибура» пока могл обойтись без этого помещения. Так что теперь мы вглядывались через стекла больших резиновых масок, отфильтровывающих вонь формальдегида, точно так же как любые микробы слизней. Вокруг нас в ярком свете холодной операционной кружили облака тумана, порожденного нашим дыханием. В каждом углу отсека на голых стальных плитах лежало по мертвому слизню. Наш шпион в лабораторном халате и хирургической маске склонился над одной из тварей.

Подведя меня ближе, Говард заговорил с женщиной, которая, ловко орудуя скальпелем, препарировала слизня. Тварь была вскрыта от носа до хвоста, словно потрошеная форель.

– Как успехи с утра? – спросил Говард.

Женщина вытерла руки полотенцем, потом протянула ему свой наладонник. Я решил, что она носит контактные линзы, потому что ее зрачки были неоново-оранжевыми. К тому же их цвет соответствовал ее губной помаде. Не зря солдаты называли шпионами всех, кто работал в разведывательной службе Говарда. Он и его работа привлекали в армию неординарных людей. Армия же позволяла ему управлять ими единственно возможным образом.

– Слишком молодая особь, – заявила «оранжевая» женщина. – Если можно использовать такую терминологию по отношению к новым субчастям псевдоголовоногиого организма, который сам по-себе возможно старше динозавров. Впервые нам попалась особь прямо из инкубатора. Следы азотной кислоты на эпидермисе, – она показала на белое пятно на коже слизня. Вскрытое тело слизня напоминало ствол пурпурного цветка. Рана, протянувшаяся по зеленоватому желе, вскрыла внутренности слизня.

– А содержимое кишечника? – поинтересовался Говард.

– Аммоний. Нитраты.

– Ваша оценка метаболизма? – он протянул наладонник назад женщине.

– Очень быстрый. Нужна целая дивизия поваров, чтобы прокормить армию слизней.

Расспросив тех, кто работал за другими столами, мы узнали просто очаровательные факты о наших небесных соседях.

Мы с Говардом одновременно сняли лабораторные халаты из синтошерсти. Чтобы согреться, я стал растирать пальцы.

– Что-то интересненькое?

– Особенно молодой, если так можно его назвать. Очаровательно.

– Конечно. Аммоний. Мое любопытство не знает границ. Объясни в чем дело?

– Псевдоголовоногий питал эту новую особь удобрениями.

– Так выходит слизни – растения?

– Слизни, как вы их называете, чуждые нам существа. Для классификации жизненных форм на Земле мы используем линнеевскую[15] систему. Но тут она бесполезна. Пытаться применить к инопланетянам нашу систему видов и типов – чепуха.

– А как там поживает «футбольный мяч» слизней?

Оборудование слизней могло научить нас чему-то. Мы знали, что они могут, например, «тушить» наши ядерные бомбы. Именно поэтому нам пришлось послать на Ганимед пехоту, вместо того, чтобы раскрошить в пыль эту каменную глыбу, сбросив несколько миллиардов мегатонн. Говард говорил, что слизни «глушат нейтроны».

С началом нового столетия демократия, расширившись, почти уничтожила терроризм. Наконец сработала теория, гласившая, что если все граждане смогут позволить себе иметь микроавтобусы и голографические домашние кинотеатры от Sony, то они будут слишком заняты, чтобы взрывать друг друга. Но «один маньяк с неправильным чемоданом» до сих пор мог терроризировать всех рационально мыслящих людей. Если «футбольный мяч» был механизмом для глушения ядерных бомб, то мы могли бы поставить такую машинку в каждом городе, и, нейтрализовав ядерные бомбы, обесценить их до уровня кирпичей…

От моего вопроса губы Говарда скривились, словно он съел лимон.

– Изучение приборов – юрисдикция Космических сил. Брэйс припрятал нашу находку. Мы можем изучать псевдоголовоногого, но артефакт их.

Мое лицо тоже стало кислым.

– Говард, а может так выйти, что не все слизни были уничтожены?

– Псевдоголовоногие, присутствовавшие на Ганимеде, уничтожены. Это – точно. Семь месяцев патрулирования, орбитальная разведка и данные транспорта тактического наблюдения подвели точный итог.

– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Я думаю о том, что если псевдоголовоногие – единый организм, то вряд ли во всей галактике лишь одна бродячая масса склизких зеленых червей. Та, которую мы уничтожили… Вот дерьмо!

Говард пожал плечами.

– Наука привыкла оперировать фактами. Сто пятьдесят лет назад геофизики утверждали, что континенты не могут двигаться, потому что не существует достаточно большого источника энергии, чтобы передвинуть их. Любой школьник, который посмотрит на контуры континентов на школьном глобусе увидит, что подобное заявление – чепуха… У нас нет данных о том, что существуют другие сообщества псевдоголовоногих. Мысль о том, что твари уничтожены утешает. Чувствуешь себя как на небесах. Воспоминания об этой войне станут кошмаром еще для десяти поколений. Опасение того, что подобное может повториться может парализовать реконструкцию мира, – желтыми пальцами Говард развернул никотиновую жвачку. Он никак не мог отвыкнуть от курения. Но на борту корабля курить было запрещено.

Он чуть пожевал, потом вздохнул.

– С другой стороны у нас на борту нет инструментов, которые позволили бы изучить «мяч». Останься он у нас, мы бы воспользовались варварскими методами. Пусть этим занимается Брэйс.

На боту «Эскалибура» все делалось согласно распоряжениям Брэйса.