Удержать мою девушку

Глава 10

Николас

После того, как Селина бесследно исчезла, я стал холодным и отстраненным со всеми вокруг. Ее исчезновение изменило меня, сделало человеком, которым я являюсь сегодня. Чем больше проходило времени, тем жестче становилась моя внешность, пока от меня не осталась лишь оболочка прежнего улыбчивого, очаровательного мальчика, которым я когда-то был. Ее уход оставил черную дыру в моей груди там, где когда-то было сердце. Я с головой ушел в работу вместе со своим отцом, и именно тогда я узнал о том, каким по-настоящему жестоким может быть мир.

Я думал, что возвращение Селины изменит все. Я думал, что мы вернемся к тому, какими были, что прошедшее десятилетие каким-то образом просто сотрется само собой. Но, похоже, мы находимся на каком-то перепутье, и мне трудно понять, в каком направлении следует двигаться дальше.

Я все еще не сказал ей, кто я. Часть меня лелеет надежду, что она каким-то образом просто узнает меня, как и я, когда впервые увидел ее. Конечно, у меня нет такой отличительной черты, как у нее, с ее гетерохромией. Без ее странного цвета глаз, узнал бы я вообще, что в том коридоре была Лина?

Наверное, нет. Мы не виделись с подросткового возраста, и с тех пор многое изменилось.

Мне действительно нужно сказать ей правду. Я просто понятия не имею, как она отреагирует на эту новость. Будет ли она грустной, счастливой? Или она разозлится на меня за то, что я не нашел ее раньше?

Я хочу сказать ей, что мы никогда не переставали искать; что не было ни одного дня, когда она не приходила мне в голову. Она понятия не имеет, на что я пошел, чтобы попытаться найти ее. Я буквально рисковал своей жизнью больше раз, чем могу сосчитать, внедряясь в многочисленные сети по торговле людьми, чтобы попытаться получить какую-нибудь информацию о чем-нибудь, что привело бы меня к ее местонахождению. И так много раз оказывался ни с чем, черт возьми, что это чуть не сломало меня.

Я думаю, неизвестность — это то, что действительно мешает мне признаться ей во всем. В сочетании с тем фактом, что она продолжает спрашивать о Константине, заставляет меня думать, что он держал ее под своим контролем большую часть ее жизни, возможно, даже все то время, пока она отсутствовала. Я отчаянно хочу знать ответы, но понимаю, что должен быть терпеливым, когда дело касается Селины. Она сильная, но сейчас находится в непростом состоянии. Я уверен, что она прошла через ад больше раз, чем кому-либо когда-либо следовало, и я не хочу давить на нее сильно, слишком быстро, особенно если она не готова. Информация, которую я ищу, рано или поздно выйдет наружу. И я могу быть очень терпеливым человеком, когда захочу.

Пробираясь в большую столовую на другой стороне комплекса, я нахожу своих родителей, сестру и Бенито, которые уже поглощают аппетитный ужин. Это любимое блюдо моего отца — спагетти с домашним хлебом и салатом.

— Ты опоздал, — упрекает меня Ария с усмешкой.

— Я был занят, — бормочу я, прежде чем сесть.

Мама улыбается мне, прежде чем передать большую миску.

— Как Селина?

— Лучше, — признаю я, накладывая немного салата себе на тарелку. Я рад, что могу наконец сказать это и не совсем солгать. Видеть ее трезвой, а не под воздействием каких-либо веществ, мягко говоря, освежает.

— Она уже знает, кто ты? — Вмешивается Ария.

— Пока нет. Но я скажу ей, — говорю я, хмурясь.

— Когда? — Спрашивает Ария.

Я закатываю на нее глаза. Ария всегда была из тех, кто вмешивается в мои дела. Она любопытная, маленькая, своевольная сестренка, которую я никогда не хотел, но, честно говоря, я не могу представить жизнь без нее, хотя большую часть времени она заноза в моей заднице.

— Скоро, — неопределенно отвечаю я.

Она неодобрительно хмыкает, а затем снова обращает свое внимание к еде.

Я собираюсь положить в рот первый кусочек еды, когда мой отец говорит мне: — Константин в городе. Похороны его сына завтра. — Я открываю рот, чтобы заговорить, но он поднимает руку, останавливая меня. — Просто чтобы внести ясность, Нико, мы и близко не подойдем к похоронам или кладбищу. У Константина повсюду будут глаза и уши, и мы не можем позволить себе привлекать еще больше нежелательного внимания к нашей семье. Я не допущу, чтобы кто-то оказался в таком уязвимом положении и рисковал быть схваченным или еще хуже.

Несмотря на то, что мы упускаем возможность выследить Константина и собрать информацию, возможно, даже достаточную, чтобы разрушить его и его империю раз и навсегда, я согласен с моим отцом. Я уже всем все испортил, и теперь мы все должны быть настороже, и что будет когда Константин выяснит, что это я убил его сына.

— Селина какое-то время была с Константином, — объявляю сидящим за столом. Я слышу, как Бенито тихо ругается, но продолжаю. — Он причинил ей боль. Я чувствую это нутром. Я не знаю, как долго она была с ним, но я знаю, что этот ублюдок напугал ее до такой степени, что она боится, что он придет за ней даже сейчас.

— Это могло бы объяснить, почему мы так и не нашли ее, — предполагает отец. — Мы едва могли отследить Константина за годы, прошедшие с тех пор, как его выпустили из тюрьмы.

Я киваю в знак согласия. Если бы Селина была с ним все это время, то предыдущие недостающие части головоломки постепенно сложились бы вместе, создав кристально чистый образ. Константин каким-то образом заполучил Селину и удерживал ее на своей яхте посреди океана, где правила не распространяются на таких, как он. Он держался на расстоянии от Нью-Йорка и не высовывался, продолжая по пути осквернять женщин и, вероятно, Селину без каких-либо последствий за свои дерьмовые действия.

Чего я не могу понять, так это как Селина связалась с такими, как он. Как их пути пересеклись? Я надеюсь, черт возьми, что это произошло не из-за нашей связи с ней, но я не чувствую, что дело в этом. Есть кое-что еще. В этой истории отсутствует большая часть.

Я размазываю салат по тарелке, пока сижу и погружаюсь в свои мысли. Я думал, что возвращение Селины домой все исправит, но знаю, что впереди у нас долгий путь. Она медленно выздоравливает, поэтому все, что я могу сделать, это дать ей время на данный момент.

Если Лина была с Константином, я могу только представить ужасы, которые она пережила и была свидетельницей за последние десять лет. Я содрогаюсь при мысли о том, что она проходит через этот живой, дышащий кошмар.

Единственное утешение, которое могу найти, — это тот факт, что она сейчас здесь, со мной. Она наконец-то дома. Впереди у нас будет нелегкий путь, но я собираюсь быть с ней на каждом шагу. Я никогда не откажусь от Селины, потому что знаю, что она сделала бы то же самое для меня, поменяйся мы ролями.

Я был замкнутым, угрюмым сукиным сыном с тех пор, как она исчезла, но я постараюсь стать лучше. Для нее. Только для нее.

Моя человечность отключилась давным-давно. Когда она ушла, мое сердце перестало биться, оставив темную, пустую дыру в груди. Весь мой мир остановился. И теперь, когда она вернулась, я чувствую, как этот темный мускул снова начинает биться. Она медленно возвращает меня к жизни, сама даже не осознавая этого.

Единственное, что принесет мне больше покоя, — это ощущение шеи Константина в моих руках, когда я выжиму из него саму жизнь и увижу, как свет в его глазах медленно угаснет.

Он причинил боль моей девушке. Я чувствую это глубоко в своей душе. И его кровь на моих руках помогла бы мне немного успокоиться. Я уверен, что это также очень помогло бы Селине. То, что ее реальный бугимен мертв и не может больше никогда причинить ей боль, было бы отличным подарком, который я планирую преподнести.

— Все в порядке, Нико? — спрашивает мама, выводя меня из мрачных мыслей.

Я поднимаю на нее глаза и заставляю себя улыбнуться.

— Пока нет. Но скоро будет, — уверяю ее.