Удивительное соседство

14 глава

Я просидела в гостях у Добрынина еще целый час. Саша мне много всего рассказал о том, как в целом будет происходит наша совместная работа, а потом резко переключился на жизненные истории Леонида. Тогда-то я и узнала, что эти двое познакомились еще в университете, но позже разошлись. И судьба вновь их свела вместе через несколько лет: они встретились на чемпионате по настольному теннису, куда Лео ходит уже три года для того, чтобы немного разгрузиться и расслабиться.

— Значит вы и сейчас вернулись оттуда?

— Да, два раза на неделе встречаемся. Это уже как традиция, — Филиппов вел себя в квартире по-хозяйски, поэтому всем нам любезно налил чая и достал какие-то песочные печенья из верхнего шкафа. Не удивляюсь этому нисколько, ведь наверняка мужчина здесь бывает чаще, чем я могла себе предположить. Вот она — настоящая дружба. А ведь Добрынин тут живет не так давно.

— Весело, что у вас есть чем заняться.

— Боюсь, без тенниса с ума бы сошли с нашим бешеным графиком. Сейчас еще все на мои плечи упало, Леня успевает параллельно заниматься ремонтом, — Александр приземлился на диване рядом со мной, закинув руку на верхушку.

— Не преувеличивай. Свою работу на тебя точно не скидывал, — усмехнулся Лео, не отрываясь от своего ноутбука, в котором что-то яростно печатал. Даже при разговоре он успевал выполнять работу.

— Но, как минимум, в галерею приезжаешь редко.

— Ремонт ждать не будет, квартиру снял всего на месяц, — буркнул мужчина, недовольно посмотрев на друга.

— Подождите. А что там с рабочими? — удивилась я. Помню, что Леонид упоминал про бригаду. Неужели что-то пошло не так?

— А, так ты не знаешь? Они слились, представляешь? Выкрали какую-то часть материалов и свалили, — Филиппов поедал печенье, не поведя и бровью.

— Серьезно? Вы написали заявление?

— Я все предоставил им: контакты, переписку и переводы. Надеюсь, что их найдут, — Добрынин устало потер глаза. За окном стало смеркаться. Надо бы возвращаться домой и иди гулять с Моцартом. Мопс не любит подолгу терпеть.

— Что ж. Большое спасибо за чай, свой договор забираю себе. Пойду я, — поднялась с дивана, взяв документы в руки, и направилась в прихожую, вдевая ноги в тапочки.

— Постой, — остановил меня мужчина. — Сколько тебе примерно нужно времени для двух других картин?

— Дай мне неделю. Как раз перед отъездом все отдам, — улыбнулась я, поворачиваясь к Лео лицом.

— Точно, переезд. Может быть ты пока у меня поживешь?

— Что? — предложение Добрынина меня привело в шок. Помню, как сама ему предлагала пожить у меня, а теперь это делает он. Но сейчас от этого даже еще больше неловко, чем, когда мы не так близко знали друг друга.

— Ну…ты и так с моим псом возишься. Я тебе очень благодарен. А нынче цены на съем огромные.

— Ничего страшного, — перебиваю его. — Я справлюсь. Спасибо за предложение, но не уверена, что это будет правильно.

Лео застыл напротив меня.

— Хорошо. Настаивать не буду. Но знай — предложение будет актуально всегда, — мужчина немного расслабился, а после закрыл за мной дверь. Мне приятно, что Добрынин добр ко мне. Главное — не перейти ту самую черту, за которой наша дружба заканчивается, а значит и всему остальному — конец.

Я вернулась в квартиру. Мопс уже стоял, как на стороже, и ожидал команды идти гулять. Пришлось быстро одеваться и выходить с Моцартом на улицу. В этот раз было еще холоднее, чем утром. Закуталась в свой шарф, спрятав покрасневший нос, и натянула чуть ли не до локтей варежки, чтобы не остаться без пальцев. Зато пес был в восторге от прогулки — все же теплая зимняя одежда не позволяла ему сильно мерзнуть, а значит он мог спокойно наслаждаться прогулкой. На площадке вновь было тихо. Я присела на скамейку, отпуская мопса побегать по маленькой территории, а сама устремила свой взгляд куда-то вверх, рассматривая звездное небо. Сегодня луну видно очень хорошо — такая яркая. Ее серебристый отблеск виднелся на белом вечернем снегу, превращая это в какие-то самоцветы, переливающимися между собой.

Вдруг я услышала женский смех и повернула голову. Нина шла вместе со Львом и широко улыбалась. Парень нес за собой свой рюкзак и здраво шутил, вызывая у девушки приступы звонкого смеха. А со стороны она выглядела очень даже счастливой вместе с Добрыниным. Все же нашли точки соприкосновения. Мне казалось, что нынче только парни увлекаются компьютерными играми, но Нине удалось вновь удивить меня. Разносторонняя девушка.

И внезапно заметила знакомую машину возле нашего подъезда. Это был Адриан, не иначе. Он не дозвонился и решил приехать лично — еще не хлеще. Только перед сном мне не хватало выяснения отношений. Я сама все разрушила тем, что позволила Чернову поцеловать меня, тем самым, стирая границы между нашими прежними хорошими отношениями. Сейчас же чувствую себя виноватой, но пока не готова к общению с Адрианом — мне надо немного подумать, разобраться в своих мыслях, потому что там полный кавардак и только потом собраться с силами, чтобы все рассказать мужчине.

А сейчас он только делает хуже. Я могу наговорить того, чего не хотела бы. Но и выгнать его навряд ли получится просто так. Как минимум — Чернов выше и больше, сильнее физически, а я — а что я могу ему сделать? Максимум, наорать. Но в случае с ним ругаться мне не хочется.

— Моцарт, ко мне, — подзываю пса к себе, чтобы зацепить поводок к ошейнику. Мопс послушно подбегает и усаживается на снег, дожидаясь меня. Собираю все силы в кулак и иду в сторону дома, спрятав руки в карманы. Может накинуть капюшон и пройти мимо? В темноте он навряд ли будет рассматривать каждую девушку.

Все же, попытка не пытка. Прикрываю шарфом себя почти по нос, натягиваю пушистый капюшон, тем самым закрывая обзор на лицо, и прохожу молча мимо Адриана, стоящего возле своей машины и посматривающего в стороны с надеждой увидеть меня.

Иду боком, чтобы не раскрывать своей личности и почти успеваю забежать в подъезд.

— Лера? Подожди! — крикнул Чернов за спиной.

Все равно зашла внутрь, чтобы не мерзнуть. Адриан успевает подхватить дверь рукой и пойти следом.

— Лера. Прошу, давай поговорим.

— Адриан, пожалуйста, не сейчас. Я позвоню тебе, как буду готова все это обсудить, — даже не смотрю в его сторону и поднимаюсь с Моцартом все выше и выше.

— Я хочу извиниться, — мужчина продолжает идти за мной.

Молчу, прикусив язык во рту. Боюсь ляпнуть что-нибудь не то. Прибавляю шаг, чтобы поскорее оказаться дома, но Адриан нисколько не сдается. В конечном итоге ловит меня за руку прямо в коридоре.

— Лера, пожалуйста.

— Адриан, — смотрю ему в глаза. — Дай мне время. Я тоже виновата перед тобой.

— Ты не виновата. Я сам это начал.

— А я дура, что согласилась на это, — шепотом выдаю я, понимая, что нас могут сейчас спокойно услышать. Не хотелось бы из этого раздувать глупые слухи.

— Я…ты мне нравишься, понимаешь? — эти слова еще больше стали давить на меня. Чернов выбрал не самое подходящее время для признаний, когда я настолько раздражена и нахожусь в нежелании обсуждать сейчас амурные дела.

— Понимаю. Но давай обсудим это позже, когда я смогу принять окончательное решение. Путать тебя — не в моих принципах. Должна быть четкая граница.

— Почему? Почему ты себе не позволяешь расслабиться, кому-то довериться? — опечаленно спрашивает Адриан, подтянув меня к себе.

Я замолчала, хватая воздухом ртом.

— Потому что боюсь. Ты уедешь и что тогда? Я останусь тут одна, со своими никому ненужными чувствами. И зачем все это? Я не хочу страдать, — выдала я на одном дыхании, осознавая, что рассказала о своих опасениях. Не хочу нырять в это болото, которое не принесет ничего хорошего, кроме слез и страданий.

— Ты…так значит…

— Сейчас я ничего не чувствую по отношению к тебе, кроме дружбы. И поэтому давай оставим все, как есть. Поцелуй ничего не значит, минутная слабость. Если ты хочешь продолжить общение — не пересекай границу дозволенного и не искушай меня ею, если ты не готов — тогда нам придется попрощаться.

Чернов отступил, опустив глаза.

Неожиданно в коридор вышел Филиппов из квартиры Лео и увидел меня с Адрианом.

— Лера, все хорошо?

— Да, все в порядке, — улыбаюсь краем губ, чтобы не показать ему того, что на самом деле творится у меня на душе. Мне самой больно это говорить, отталкивать человека, но я хочу себя обезопасить от дальнейших мучений. Я всего боюсь. Боюсь снова плакать, осознавать, что меня бросили, наобещав гору счастья и море любви. Боюсь, что снова замкнусь к себе и Ире вновь придется доставать меня из этого состояния. Зачем? Зачем мне все это?

Как бы мне потом так не остаться одной до конца своей жизни. Но перешагнуть через линию я пока не готова.

Посмотрев вновь на Адриана, понимаю, что он расстроен не меньше моего и теперь выглядел грустным, хоть и пытался улыбаться.

— Я позвоню тебе, — это все, что он сказал и ушел.

— Кто это был? — над моим ухом пронесся голос Лео.

— Хороший знакомый, — вздыхаю, потирая глаза. — Мы домой.

Оставив мужчин в коридоре, зашла в квартиру, отпуская Моцарта, и осела возле двери, прижимая к себе ноги.

Не трудно переступать через саму себя и дать человеку шанс, но внутри меня работает какой-то психологический барьер. Меня сразу бросает в дрожь, стоит мне представить все плохие варианты развития событий и все это работает, как отторжение.

Мне и правда надо подумать.

Утром я подскочила, как всегда. Сегодня мне нужно навестить маму, пока есть время. Эта женщина перевела все стрелки на меня, указав мой адрес коммунальным предприятиям и теперь счета приходят мне. Так еще и там целая просрочка. Закрыть ее не вопрос, но такой расклад меня никак не устраивает. Мы не общаемся уже столько времени, но у матери хватило совести сделать такое, еще и без моего ведома. Это уже ни в какие ворота.

Собираюсь быстро. Надеюсь успею вернуться до приезда Мирославы и Леши. Чувствую, они обязательно придут ко мне, чтобы обо всем рассказать. Было бы неплохо послушать эту занимательную историю об отдыхе в Турции.

Моцарт попросился на улицу. Что ж, не могу же я оставить мопса в таком состоянии. Придется сначала выгулять его и только потом вызывать такси до старого дома. Адрес навсегда врезался в мою память.

Одевшись, собирались выходить, как вдруг прозвенел звонок. Эта парочка уже приехала? Разве у них самолет не десять только приземляется? Посмотрела на настенные часы — девять пятьдесят.

Но без колебаний открываю, завидев Добрынина.

— Привет.

— Здравствуй. Тут…картина стоит, думал, сказать тебе, пока никто не прибрал к рукам, — замешкался мужчина.

— Картина? Какая картина?

Он предлагает мне выйти в коридор. И правда, прямо рядом с дверью стояла запакованная картина с маленькой запиской. Тут и гадать не нужно — это от Адриана. Чернов все же решил отдать ее мне, несмотря на то, что произошло вчера.

Беру маленький кусочек бумаги и вижу красивый почерк. Аккуратно выведенные буквы говорили о том, что мужчина волновался и писал осторожно, думал, перед тем, как продолжить предложение.

«Прости меня еще раз. Эта картина теперь принадлежит тебе, Лера. Знаю, что возможно поступил неправильно, но во мне еще теплится надежда на продолжение общения».

— Вчерашний мужчина?

— Что? — перевела взгляд на Лео, который продолжал стоять рядом и обниматься с Моцартом.

— Ну думаю, это он отправил тебе картину.

— С чего такие предположения? — хмыкнула я, занося холст в прихожую. Придется потом решить, что же с ней делать.

— Он вчера выглядел виноватым перед тобой. И возможно, это его знак внимания или как извинение, — предположил Добрынин, поднимаясь с корточек.

— Да, ты прав. Это он. Но там все намного сложнее, и я чувствую себя полной дурой.

— Все настолько плохо?

— Я сделала то, что не должна была, — столкнувшись взглядами с Леней, знала, что мужчина все прекрасно понял и без всяких подробностей. Он отпустил Моцарта и сократил между нами дистанцию в один шаг.

— Это твое право.

— Только если бы это не рушило все вокруг.

— О чем ты? — Лео желал знать ответ. Но думаю, не стоит это обсуждать стоя в коридоре и особенно, когда я тороплюсь.

— Забудь. Мы погуляем с Моцартом, и я поеду к матери, — закрываю дверь на ключ, убирая его в карман куртки.

— Ты решилась поехать к ней? — Добрынин пошел следом. Он сам был в своем излюбленном пальто и официальный костюм со строгим красным галстуком мне явно намекали на то, что Лео собрался на работу.

— Придется. И не только из-за наших голубков. Мама оформила мой адрес для оповещения из ЖКХ. У нее долги уже набрались и, если она не оплатит, останется без света и воды.

— Не думал, что так можно, — мы вместе спустились вниз, остановившись на тротуаре, перед тем, как разойтись в разные стороны.

— Поверь, в нашей стране много чего можно. Убью сразу двух зайцев, если съезжу прямо сегодня. Потом времени и так будет ограничено из-за навалившейся работы.

— Будь только аккуратнее, хорошо? — Лео заволновался.

— Да все будет хорошо, не в первый раз, — отмахиваюсь и улыбаюсь, сдерживая порыв Моцарта сбежать от меня в сторону площадки.

— Звони, если что, — мужчина похлопал меня по плечу, а сам развернулся и подошел к своей машине, отключая сигнализацию.

Проводив его взглядом, быстро погуляла с мопсом и вернулась с ним домой, уже вызывая такси по телефону. Как раз, пока заберу свою сумку и положу Моцарту еды, машина подъедет.

Так и получилось.

Проверила, на месте ли тот конверт, который я вчера забрала, чмокнула мопса на прощание, наказав вести себя культурно в мое отсутствие, и спустилась вниз. Автомобиль меня уже ждал возле подъезда, так что я сразу же плюхнулась на заднее сидение, повторив адрес.

Руки уже начинали трястись. Теребила в руках телефон, никуда его не убирав, и контролировала нашу поездку. И чем ближе мы были — тем больше в моей груди нарастала паника. Не знаю, откуда она бралась, но представив нашу не самую приятную встречу за последнее время, понимала, что возможно снова разругаюсь с матерью. И буду продолжать оставаться плохой дочерью.

Когда же водитель остановился возле панельного дома, знакомый мне с детства, я дала ему наличные без сдачи и поблагодарила. Выйдя из машины, почувствовала себя неуютно. Старая детская площадка, которую администрация уже давно не может привести в порядок — надеюсь, дети на ней не играют ради своей же безопасности. А раньше мы с Мирой часто здесь пропадали, если мама просила брать с собой мелкую. Дом давно потрепался — виднелись старые дыры и тонкие доски под ним, краска стала облезать и совсем выцвела, так что теперь был не нежно-розовый, как раньше, а какой-то грязно-сиреневый. Про двери, ведущие в подъезд вообще молчу — от них одно название.

Каждый шаг давался мне с трудом, но идти все равно нужно, если хочу решить вопрос. Меня никто не заставляет, я могу этого не делать, но тогда Мира будет сидеть и страдать, а я буду ходить раздраженной из-за навязчивой почты, которая ко мне не имеет никакого отношения.

Сердце билось чаще. Было такое состояние, будто мне не хватало кислорода — в горле совсем все сжалось, стало трудно дышать и внутри вновь возникла паника.

Я еле сглотнула, померила свой пульс, чтобы убедиться, что мне правда не плохо, а это просто глупые переживания из-за встречи с мамой. Вот тебе и сильная старшая сестра, которая на самом деле, много чего боится.

Зашла внутрь разваливающегося подъезда. Деревянные балки скрипели под ногами, а каждая ступень, ведущая вверх, казалась непреодолимым препятствием. Но я смогла и теперь стояла перед ненавистной мне дверью.

Рука потянулась к звонку. Не знаю, работает ли он сейчас и может вообще стоит постучаться, но попробовать стоит. На удивление, звонок сработал, и я стала дожидаться, что хоть кто-то выйдет ко мне.

Маму долго ждать не пришлось — дверь отворилась, и я увидела перед собой совсем другую женщину, которая с изумлением смотрела на меня. Она сильно изменилась с последней нашей встречи — похудела, осунулась, была чересчур бледной с синяками под глазами, столько новых морщинок появилось, и мама будто мгновенно постарела еще лет на десять, чем до этого. На ней был старый домашний халатик с цветочками, яркий такой, с замочком посередине. А на худые ноги были надеты мягкие тапочки и тонкие носки, еще больше указывающие на то, как женщина отощала.

— Привет, мам.

— Лерочка, здравствуй. Ты в гости или так…по пути? — даже ее голос был таким осипшим и наполнен унынием, что даже как-то ее жаль стало. Что же происходит в ее жизни сейчас, если она так выглядит? Точно не что-то хорошее и радужное.

— Я по делу пришла. Пустишь?

— Проходи, не на пороге же стоять, — мама пропустила меня внутрь, отойдя в сторону. Тут ничего не поменялось — все такие же обои, те же самые покрашенные деревянные полы в ужасно-оранжевый цвет и этот запах…довольно неприятный, которого раньше не было никогда. Алкоголь. Дым сигарет. Каждый миллиметр дома пропах ими, вызывая во мне отвращение.

— Мам, скажи честно, ты что, начала пить? — повернувшись к ней, в лоб задала вопрос, чтобы не ходить вокруг, да около.

— Лерочка, нет конечно. Это мой сожитель — Гена. Ушел вот, в магазин.

— За еще одной чекушкой, да? И ты с ним за компанию? — во мне вскипела злость, но я пыталась сдерживать свои эмоции, чтобы не ругаться.

— Нет, я не стала бы, ты же знаешь, что ненавижу всю эту гадость, — начала оправдываться она.

— Зато нас с сестрой гоняла за это! А сейчас живешь так!