Удивительное соседство

4 глава

— Не верите? У меня и печатные издания есть, — сама Рябова даже как-то застеснялась, когда говорила об этом.

— Я верю. Но…как-то просто в голове не укладывается.

— Много кто не верит, что такая, как я — пишет книги, а не просто занимается фигней, как большинство подростков после совершеннолетия. Мне даже не нравится по клубам таскаться и нет вредных привычек. Ну кроме громкой музыки.

— Это уже все поняли, — мы дружно посмеялись, и я даже как-то расслабилась. Даже стало легче на душе, что мы все-таки немного подружились. Нина напомнила мне меня лет пять назад. Когда твое сердце и душа тянутся к чему-то одному, а другие люди тебя попросту не понимают. Даже не то что не понимают, а вообще отказываются принимать, называя это пустой тратой времени, что полностью обесценивало мой труд. А тут и вылезала вся эта злоба, агрессия на окружающих, ссоры и конфликты. Ведь все равно никто не поймет, что тебе плохо.

— Значит ты мне хочешь помочь?

— Конечно. Могу дать пару советов, как все оформить и попробовать еще привлечь аудиторию. Нужно показать им свои истинные таланты, как вы во все это вкладываете душу, — девушка улыбнулась. — Покажете свои работы?

— Можешь завтра ко мне заглянуть и посмотреть.

Нина с радостью согласилась.

И пока мы болтали, я совсем потеряла из виду Моцарта. Но оказывается этот проказник выбежал за пределы площадки, ошиваясь на другой стороне улицы.

Мы все вместе вернулись обратно по своим квартирам и напоследок вновь напомнили друг другу, что утром Нина зайдет ко мне, чтобы полюбоваться картинами и понять, что делать дальше.

Моцарт с радостью забежал домой. Обнюхал все вокруг, а потом улегся на любимое мягкое место. Я хоть немного расслабилась, понимая, что такого больше не должно произойти. Только вот в моих мыслях было одно: кто же настоящий хозяин мопса? Нина сказала, что ей ответил мужчина.

Странно. Почему Мира умолчала, что собака все же не их, а чья-то? Надеюсь, они не украли его или еще чего похуже?

Со спокойной душой переоделась в пижаму, так как в скором времени однозначно лягу спать, особенно после такого тяжелого дня. Но мне нужно сначала хотя бы немного поработать над картиной пару часов.

Но пока я разбирала все свои покупки, которые до этого лежали на пуфике и дожидались моего прихода, в мою дверь неожиданно позвонили. Вот тут-то резко стало страшно. А что если это хозяин Моцарта? Что он сделает? Господи, я даже представлять не хочу, куда же влипла моя сестра, что скрыла данный факт. И теперь прилетит мне, дай бог, отделаюсь извинениями, а не полицией с обвинениями о похищении питомца.

Заглядываю в зеркало, надеясь, что выгляжу вполне сносно. Поправляю топ и резко выдыхаю, подойдя к двери. Открываю замок и вижу перед собой высокого мужчину в черном пальто, который явно был недоволен.

— Чем могу помочь?

— У вас моя собака? Я позвонил той девушке, что мне сообщила о нахождении Моцарта. Она сказала, что он у вас, — его холодный тон заставил меня немного съежиться. Но я не опускала взгляда, стараясь сохранять спокойствие.

— Да, он у меня. Почему я должна вам поверить, что Моцарт ваш пес?

— В каком смысле? Вам нужны документы? — он вскинул вопросительно бровь.

— Было бы неплохо, — я уперлась плечом в стену, скрестив руки на груди. Никак по-другому не смогу ему поверить. Но думаю, доказательства были явно лишними. Как только нас услышал мопс, то рванул ко мне, пискливо залаял, однако, когда увидел мужчину в дверях, быстро завилял хвостом и накинулся на него, будто просился на руки.

— Думаю, этого достаточно.

— Допустим. Но дело в том, что мне Моцарта отдала сестра на пару недель, пока она с женихом уехала в отпуск.

— Сестра? С женихом? — он нахмурился, опустившись к мопсу. Взял его аккуратно на руки и стал чесать за ушком. Моцарт тут же растаял от приятных прикосновений. — Не напомните, как зовут жениха?

— Алексей.

— Хах. Брат в своем репертуаре. Даже не предупредил, что уехал.

— Брат? — теперь пришел мой черед удивляться.

— Я старший брат Леши — Леонид, — мужчина протянул мне руку, придерживая второй собаку.

— Я Лера — моя сестра Мирослава — невеста вашего брата, — все же решаюсь пожать руку в ответ, чтобы не чувствовать неловкости.

— Невеста? Ну у меня брат и правда тот еще врунишка. Сказал, что не планирует жениться ближайшие пару лет.

— Вообще не планирует или не планировал на моей сестре? — устремила на Леонида недовольный взгляд.

— В принципе не планировал, пока не найдет нормальную работу и не купит хотя бы квартиру. Вечно беспокоился о том, как он будет со своей женой жить на съемном жилье, — мужчина отпустил мопса, который быстро рванул обратно в квартиру и зазывал хозяина пройти внутрь.

Наблюдая за этой ситуацией, поняла, что не стоит держать Леонида на пороге и поэтому безмолвно указала ладонью, приглашая войти. Он кивнул, аккуратно снял ботинки и прошел в гостиную, стягивая с себя пальто.

— Хотите чай?

— Пожалуй, откажусь. Недавно из ресторана приехал.

— Ладно, с голубками разберемся потом. А теперь расскажите мне, как Моцарт оказался у этих двоих, раз пес ваш? — любезно забрала у него пальто, повесив на крючок, и прошла следом, усевшись за мольберт. Меня отсюда прекрасно видно — совместим приятное с полезным — и поговорим, и делом займемся.

— Я уезжал по делам в Европу и оставил Леше Моцарта. Он должен был за ним присмотреть до моего приезда.

— Ну понятно. Эта парочка свалила по-быстрому в Турцию, потому что были дешевые билеты. Перед свадьбой решили себя побаловать, — ответила я, не отрывая взгляда от холста.

— А не логично ли было сделать себе медовый месяц? — Добрынин откинулся назад, осматривая квартиру. Моцарт пристроился рядом с ним, прижавшись боком.

— Они сказали, что там билеты стоят уже намного дороже — Новый Год же все-таки.

— Кто вообще играет свадьбу после Нового Года? — он тяжело вздохнул.

— Решили и ладно. Не стоит в это лезть.

— Я и не собирался. Леша достаточно взрослый, чтобы думать своей головой.

— И что мы решаем по поводу Моцарта? — после этого вопроса мы встретились взглядами, когда я прекратила водить кистью по холсту. Положила ее рядом на столик и вытерла руки тряпочкой от лишней краски.

— Я его забираю.

Как только я хотела заикнуться о том, что сама прикипела к собаке, поняла, что не имею права оставлять у себя мопса. Он, к сожалению, не мой. Но была бы рада провести с ним еще эти полторы недели, пока наши голубки не вернулись обратно с Турции.

— Вы не против? — Леонид встал с дивана, подойдя ко мне ближе. Он стал внимательно рассматривать картину, которая была готова только наполовину, но уже проглядывалась красивая яркая луна на темном звездном небе.

— Почему я должна быть против? Моцарт — ваш.

— И то верно, — мужчина стоял слишком близко, слегка наклонившись вперед. Чем его вдруг так заинтересовала моя работа? И ведь разглядывал каждую мелкую деталь, будто что-то в этом понимал. Его длинные пальцы придерживали подбородок, а задумчивый взгляд Леонида позволил мне рассмотреть, как можно лучше.

Он был брюнетом, голубые глаза выделялись на фоне бледного лица. Высокий, стройный, явно любитель классической одежды — мужчина был одет в белую свободную рубашку, за которой прятались точеные изгибы тела, привлекающие к себе немалое внимание, и черные строгие брюки. Вполне…симпатичный.

— Вы художник, верно? — я аж вздрогнула, так как опомнилась, что пялюсь на Леонида слишком долго.

— Верно.

— Знаете, я конечно искал зарубежных художников, но думаю, с нашими тоже еще не все потеряно, — про себя заявил мужчина, призадумавшись вновь.

Что? О чем он?

Добрынин вдруг устремился в прихожую к своему пальто, доставая из кармана телефон. Что-то в него записал, даже не пошевелив и бровями, и только потом победно улыбнулся, чему-то радуясь.

— Так, о чем вы?

— Я все позже объясню, Валерия, — неожиданно даже для меня, Леонид будто смягчился и подозвал к себе Моцарта. — Поедешь со мной домой?

Мопс радостно высунул язык, наворачивая круги вокруг мужчины.

— Забирайте. И корм прихватите.

— Да, сначала все отнесу в машину. Вот мы и снова будем вместе, — он потрепал пса по голове и надел ботинки. Я протянула ему лежак и отдала корм, закинув в маленький пакет поводок и все его вещички для прогулок.

Добрынин все спустил на улицу, а после вернулся за Моцартом, который его ждал с таким нетерпением. Но как только Леонид опустился вниз на корточки, чтобы забрать мопса, тот отказался идти, смотря на меня жалостливыми глазами. Он не хочет оставлять меня. Подталкивает своим мокрым носиком за собой, мол, пойдем с нами. А я понимаю, что это невозможно.

— Прости, дружок. Но нам придется расстаться. Обещаю, что постараюсь тебя навещать, если хозяин будет не против, — кидаю короткий взгляд на мужчину, который сам был удивлен, что Моцарт не стремится идти к нему.

— Моцарт, поехали домой. Я тебе твои игрушки достану любимые, — Леонид раскрыл руки в стороны, улыбаясь собаке. Мопс вновь завилял хвостом и через силу все же подошел к хозяину. Он подхватил его, прижимая к себе.

— Большое вам спасибо, Валерия.

— Всегда пожалуйста, — подошла к двери, чтобы закрыть ее и уже на половине мужчина резко остановил меня.

— Вы не против дать свой номер?

— Номер? Зачем?

— У меня будет для вас одно выгодное предложение.

Я долго не думала и взяла его телефон, чтобы записать номер, который помнила наизусть. Записала себя, как «Лера-спасительница» и вернула мужчине обратно. Он усмехнулся, увидев название контакта.

— Ждите моего звонка в ближайшие дни, — Леонид обнял Моцарта и скрылся на лестничной площадке.

Интересно. Что же за предложение?

И как только я закрыла дверь, мне вдруг стало грустно. Как я теперь буду без Моцарта? Он так мило сворачивался клубком, громко сопел, когда спал и иногда кряхтел. Прекрасное создание, которого теперь у меня не было. Даже как-то жалко.

Так долго не воспринимала животных, а сама же просто влюбилась в этого очаровательного маленького мопса, который улучшал мое настроение каждый вечер, устраиваясь рядышком. Я наконец была не одна. Не чувствовала себя одинокой. Между нами установилась какая-то связь, которую ничем не объяснить. Будто во мне он увидел второго хозяина, не хотел уходить. А я видела в нем малыша, о котором надо заботиться, дарить ему свою любовь и принимать ее в ответ.

Как теперь быть? Эта неделя так быстро изменили мою жизнь, что я даже не хотела возвращаться к привычной жизни без него. Будто забрали частичку меня.

Я опустилась на пол и уткнулась лбом в колени, тихо расплакавшись.

Я легла спать вся опухшая только в двенадцать часов. Установила будильник на восемь утра, чтобы сходить прогуляться утром на свежем воздухе, прежде чем позавтракать и приступить к работе. Раньше редко выходила на улицу, а теперь меня туда тянуло, как магнитом. Видимо из-за привычки, что я гуляла с Моцартом два раза на дню и стала получать кайф от обычных прогулок. Мир заиграл другими красками. Я будто вышла из своей зоны комфорта и даже рада этому.

Но как только я закрыла глаза, послышалась вибрация на столике. Кто может звонить так поздно? Потираю глаза и смотрю на яркий экран. Неизвестный номер.

Ну нафиг. Может вообще мошенники какие-нибудь. Отворачиваюсь в другую сторону, укрываясь мягким одеялом. Но звонок повторился еще пару раз. Намерено делаю вид, что мне все равно и меня вообще нет.

Но как же до жути раздражает. Я только начала засыпать.

И внезапно звонок в дверь. Это что, прикол такой?

Раздраженно встаю с кровати и направляюсь в прихожую, включая везде свет. На всякий случай беру биту, которая стояла у меня в уголочке. Ну знаете ли, в жизни бывает все, не только в книгах и фильмах приходят какие-нибудь пьяные мужики или еще кто похуже. Нужно успеть постоять за себя в такие моменты. Биту мне дарила Мирослава, когда еще в шестнадцать тайно встречалась с каким-то спортсменом. Вот и решила подкинуть одну, как подарочек. Использую его, как средство для отпугивания.

Аккуратно смотрю в глазок, чтобы хотя бы понимать, кто там. Но на мое же удивление, там стоял Леонид вместе с Моцартом на пару. Это как так? Они уехали буквально пару часов назад.

Убираю биту подальше и открываю дверь.

— Что случилось? Вы почему здесь?

— Валерия, извините, что беспокою в такой час. Но у меня огромнейшая просьба — пусть Моцарт поживет с вами еще пару-тройку недель, — мужчина смотрит на меня уставшими глазами. Мопс так вообще мирно спал на руках у него.

— В каком смысле? Вы снова уезжаете?

— Дело в том, что я приехал домой и…в общем, меня затопили соседи сверху, — Добрынин вздохнул, надеясь на мою доброту душевную, что я их впущу.

— О господи! Проходите! А вы сами где будете жить? — конечно же пес меня волновал в первую очередь, но я ведь тоже человек и где же будет все это время находится Леонид, меня тоже беспокоило.

— Да найду где. Может номер в отеле сниму.

— На две недели? С ума сошли? Это же столько денег, — забираю у него Моцарта, которого перекладываю на диван в гостиной, подстелив под него плед, на котором он чаще всего спал.

— Мне не привыкать. Вечно в разъездах, — Леонид разделся и прошел на кухню, усаживаясь за стол. Он взялся за голову и просто не понимал, что ему делать дальше.

Я решила пока что налить ему горячего чая, чтобы дать успокоиться и все обдумать.

— У меня вариантов не так много: отель и родители.

— Уверена наверняка, что с родителями вы точно жить не будете. А вот отель очень дорогой. Может вам просто снять квартиру на месяц? Успеете как раз ремонт сделать, — поставила перед ним кружку с чаем, а сама села рядом, подвинувшись ближе к столу. Добрынин выглядел взволнованным.

— С родителями точно не вариант. У них квартира маленькая, да и наш младший брат все еще живет с ними. Не хочу их стеснять. Тем более, почти под тридцать — жить с родителями — позор, — ухмыльнулся мужчина, опустив глаза. — Я оттуда еле как выбрался.

— У вас тоже разногласия с родителями?

— Тоже? — мужчина посмотрел на меня удивленно. — Сбежали из дома?

— Мама была жестким контролером. Я в восемнадцать съехала, когда нашла нормальную подработку, пока училась. С ней жить просто было невыносимо. И Мира тоже сбежала к Леше.

Не люблю обсуждать эту тему, но раз уж зашел разговор, то не было смысла избегать его.

— Нет, наши родители совершенно обычные и в личную жизнь каждого из нас не лезут, — Леонид улыбнулся, вспоминая о них. — Просто у меня был довольно трудный характер в подростковом возрасте, периодически ссорились, мог уйти из дома без разрешения и неделю ночевать не пойми где, лишь бы не возвращаться. Из-за учебы в художественном пришлось вернуться и еще какое-то время жить всем вместе.

— Вы тоже учились в художественном?

— Давайте перейдем на «ты», а то чувствую себя стариком каким-то, — мужчина отпил немного чая, грея руки об кружку.

— Хорошо. Ну так что, ты учился в университете? Художник? — даже стало интересно узнать о нем побольше. Не везде встретишь того, кто бы занимался тем же, что и ты сам. Я положила подбородок на ладонь, удобно устроившись.

— По образованию — да. Но знаешь, не сказал бы, что у меня великий талант. Поэтому через два года после окончания учебы решил работать в галерее.

— Ого. И кем же, если не секрет?

— Я куратор. Нынче, независимый. То есть я могу устраивать выставки с любым художником там, где мне хочется, главное — договориться с начальством, — Леонид выглядел безмятежно, рассказывая о своей работе. Надеюсь, он любит то, чем занимается сейчас.

Ну надо же, мне судьба решила послать кого-то из мира искусства? Может это мой шанс попробовать устроить выставку в городе? Но даже как-то стесняюсь спросить.

— А в Европу ты для чего ездил?

— Искал иностранного художника, талантливого, которого можно было бы пригласить в Россию. Стремлюсь не только наших показывать, но и других не менее отличных мастеров своего дела, — Добрынин расплылся в улыбке, а после достал свой телефон, чтобы показать мне фотографии.

Это были снимки с различных выставок — прекрасные работы, в которых чувствовалась любовь или ненависть, а может даже грусть или великая радость. Как же это выглядело просто изумительно. Даже мое сердечко чуть не взорвалось от такого количества красоты.

— Удалось найти?

— Пока нет. Созвонился со своим знакомым из Англии, сказал, что попробует найти что-нибудь для меня. Нужно было возвращаться обратно, работа не ждет. Планирую перед Новым Годом устроить хотя бы одну выставку для нашего местного художника. У него замечательные нежные работы, сразу видно — искусство для него многое значит.

Боже, как же прекрасно он говорил об этом. Леонид сам всем своим видом показывал, как ему самому нравится живопись и насколько он от нее в полном восторге. Я могла слушать и слушать. Бархатистый голос гипнотизировал, не позволяя отвлечься на что-то другое. Даже сон пропал и мне хотелось бы общаться с ним так еще немного. Но мы забыли об одной вещи. Где ему ночевать.

— Может быть, хочешь остаться у меня?