Удивительное соседство

20 глава

Добрынин беспрекословно повиновался и скрылся за дверьми в эту же секунду. Я присела на чистый пол, любуясь тем, какую красоту мы с Лео соорудили — теперь здесь можно будет скоро жить. Надеюсь он до Нового Года успеет доделать гостиную, хотя, если так подумать, ему некуда спешить — у Лени достаточно времени, ведь квартира, в которой он сейчас живет, оплачена до середины января.

Мужчина хлопнул дверью и занес в комнату несколько запакованных картин. Некоторые из них были поменьше, другие побольше. Мне теперь не терпелось поскорее на них взглянуть.

— Ты сам их откроешь или позволишь мне?

— Как тебе самой хочется, — Добрынин отошел в сторону, указывая руками в сторону холстов, стоящих возле стены. Я медленно подошла к ним и сравнялась с длиной самой большой картины. Ладони сами потянулись раскрыть их — больше напоминало то, как я в детстве распаковывала детские новогодние подарки, которые маме на работе давали бесплатно. Но после пятнадцати — это стало какой-то роскошью. Мама считала, что я была слишком взрослая для такого.

Постепенно проскакивала старая краска, слегка посветлевшая в каких-то местах. Потом начали виднеться руки, стройные ноги и тут до меня дошло — это его бывшая девушка. Почему именно это попалось мне первым? Но отступать поздно, тем более, мое желание увидеть все работы Лео было очень огромным.

— Это…

— Да, я поняла, — поспешила его перебить, чтобы он потом сам не впал в непонятное состояние. Думаю, в этот раз Леня не будет грустить или переживать, раз мужчина опустился рядом и сосредоточено наблюдал за моими действиями.

Глазам открылся вид на прекрасную юную девушку чуть младше меня. Она восседала в старинном деревянном стуле, закинув ногу на ногу и сместив их в бок. Ее молочная кожа даже на холсте будто светилась при ярких лучах солнца. Светлые кудри обрамляли овальное лицо, спускаясь вниз по плечам, а маленькие зеленые глаза смотрели вперед с таким блаженством, будто она видела перед собой нечто удивительно красивое. И могу предположить, что именно так Добрынин видел свою девушку, смотрящей только на него такими влюбленными глазами. А может он и передал все то, что видел сам.

Голые плечи и ноги прикрывало белое одеяние — легкое шелковое платье, струящееся по ее талии и бедрам. Леня передал через картину всю ее истинную красоту, сравнимую с самой богиней Афродитой.

Дальше в ход пошла вторая картина. На ней оказался пейзаж, о которых говорил Леша, что брат частенько такое писал на живой природе. И это правда оказалось очень сочным и натуральным — сразу захотелось оказаться на том месте, стоять и вдыхать приятный морской бриз, любуясь ночным звездным небом и легким ветерком, раздувающим волосы в стороны. Как ног будет резко касаться прилив, заставляющий вздрогнуть от прохлады и свежести.

— А где это было?

— На Черном море был, когда еще учился, — улыбнулся мужчина.

— Ого! И как там? — я распахнула глаза от удивления и посмотрела на Лео, который подобрался ко мне еще ближе, усаживаясь на пол и складывая ноги в позу лотоса.

— Красиво, даже очень! Это нужно видеть своими глазами, чтобы ощутить сполна.

— А я за пределами нашего города нигде не была, — грустно вздохнула, взяв в руки следующую картину.

— Жаль. Я после кураторства стал частенько путешествовать по миру — кроме Европы был в Китае, в Индии, в Египте и даже в Турции.

— Правда? Ну ты точно путешественник, — засмеялась в ладонь, снимая упаковку. Холст был поменьше, привлекающий к себе не менее огромное внимание — на нем была вновь изображена его бывшая девушка — только уже это был полноценный портрет до плеч, показывающий ее вблизи. Теперь можно разглядеть каждую ее морщинку и родинку на милом лице. Озорные зеленые глаза сияли еще ярче, хотя взгляд девушки был направлен куда-то в сторону. Светлые волосы блестели золотистыми нитями при ярком освещении и были собраны в высокий пучок, закрепленный с помощью двух тонких декоративных палочек с свисающими вниз украшениями.

— Как ее зовут?

— Почему хочешь знать?

— Интересно.

— Светлана, — с какой печалью в голосе он это сказал, что даже мое сердце сжалось от боли.

— Ей очень подходит это имя — такая же светлая.

— Я раньше Свете много раз говорил о том, что она похожа на какую-то древнегреческую богиню. И так радовался, что такая девушка полюбила именно меня, доверила свои заветные мечты и секреты, хотела со мной жить до конца своих дней и клялась в любви по гроб.

— Клясться в том, в чем ты не уверен до конца — глупо. Да и давать обещания тоже не всегда стоит, это слишком большая ответственность за собственные слова.

— Ей так не казалось, — глухо хмыкнул Добрынин. — Давай дальше. Осталось еще две.

Следующей работой оказалось видение Лёни картины Валентина Серова[1] «Девочка с персиками». Она была написана его собственным стилем реализма. Девочка была прорисована куда детальнее, с большим количеством персиков на столе с сохранением яркости цветов.

— А это?

— Не поверишь, моя первая работа со времен университета. Тогда нам наказали попрактиковаться дома, я и решил взяться за эту картину. Нравится? — мужчина посмотрел на меня с любопытством, скрепив пальцы двух рук между собой, упираясь локтями в колени.

— Схожесть имеется, но ты пытался добавить своего. И вышло очень даже хорошо.

— Надо же было как-то улучшать свои навыки. Портреты мне всегда нравились, хотелось изобразить людей такими, какие они есть на самом деле. Считай, почти как натуральная фотография глазами и руками художника.

— Осталась еще одна.

Руки потянулись к крайней из тех, кто мне принес Добрынин. Когда упаковка упала на пол, я приподнесла картину ближе к себе, неотрывно рассматривая каждую деталь. Лео всегда всматривался куда-то вглубь холста, пытался что-то там разглядеть, я пытаюсь теперь сделать то же самое.

— Это ты меня так пародируешь? — рассмеялся Леонид, чуть ли, не падая спиной назад, но успевает подставить ладони, упираясь ими в пол.

— А так заметно?

— Мне много раз говорили все художники, с которыми я работал, что часто замечают, как пристально все рассматриваю, чуть ли не под микроскопом.

— Так и есть. Но знаешь — в этом есть свое очарование.

— Очарование? — мужчина взглянул на меня с приятным удивлением в глазах.

Ну вот, ляпнула же, не подумав. А может стоит спросить у него прямо сейчас, что я задумала еще очень давно?

— А ты не хочешь стать…натурщиком? — косо поглядываю на него, чтобы не показать того, как сильно мне был важен ответ.

— Хочешь написать мой портрет?

— Да.

На мгновение Добрынин замолчал и я даже немного запаниковала. Согласится ли он вообще на что-то подобное? Да и я давно не писала с живого человека еще с университетских времен, когда у нас были занятия по живописи и композиции.

— Я согласен.

— Правда? — резко развернулась к мужчине, чуть ли, не подпрыгнув от радости.

— Смотри как глазки засветились. Конечно согласен, — Лео подсел ближе, аккуратно приподняв большим пальцем за подбородок. Не успела я и слова сказать или о чем-то подумать, как Добрынин оставил на губах легкий поцелуй, уже вызывающий во мне фейерверк эмоций. А сам хитро улыбнулся и поднялся с пола, обтряхивая спортивные штаны. — Хочешь перекусить?

— Д-да. Хочу, — киваю, все еще не осознавая того, что это только что было. Теперь каждое его действие вызывает у меня трепет и учащенное сердцебиение. Ух, даже руки вспотели после такого.

Собираю картины в одно место и смотрю на них. Зря, что они хранятся в закрытом помещении и их никто не видит. Ну, только кроме родных. Это светлая память для Леонида. Не считая того, что на некоторых из них изображена его бывшая девушка.

— Лео.

— Да? — мужчина моментально реагирует на это имя.

— Почему ты хранишь картины с ней? — это не была какая-то ревность, мне просто хотелось понять его истинные чувства. Не уверена, что он еще ее любит.

— Знаешь, это как память, то, что было. Знаю, что жить прошлым плохо и такое надо отпускать. Но когда-нибудь мне хватит смелости все их сжечь, — он улыбнулся мне и протянул руку.

— Я тебя поняла, — приняла протянутую ладонь, устремившись вслед за Добрыниным.

— Что-нибудь закажем или хочешь куда-нибудь сходить?

— Ты видел какие мы с тобой черные после работы? — я прыснула от смеха.

— И правда, — Лео почесал затылок. — Тогда закажем?

— Если ты сам этого хочешь.

— Я в принципе готов сейчас съесть слона после таких физических нагрузок.

И я сама не отказалась бы что-нибудь закинуть себе в желудок, тем более, что из-за картины сегодня почти ничего не ела и теперь все внутри сжималось от голода, вызывая неприятную тошноту.

— Ну значит заказываем на дом, — пожимаю плечами и иду в ванную, чтобы хотя бы отмыть руки по локоть и лицо. Было слышно из коридора, как Добрынин кому-то звонил с просьбой оформить доставку.

Когда я вышла, вытираясь полотенцем, нашла Лео, сидящего за кухонным столом. Он скрестил руки на груди и смотрел в окно, откуда было видно голубое небо. Даже ни одного пушистого облачка не было.

— Заказал?

— Да. Надеюсь, ты не против роллов и пиццы.

— Давно не ела, — улыбаюсь и окидываю взглядом небольшую светлую кухню. Белый кухонный гарнитур, черные мраморные столешницы, индукционная плита и глубокая керамическая раковина — все это было совершенно новым и почти не тронутым. Лео упоминал много раз, что редко был дома из-за работы или длительных командировок, так что неудивительно, что здесь настолько чисто. Ближе к выходу стоял большой темный холодильник с двумя камерами. — А у тебя даже на кухне уютно.

— Спасибо. Старался для самого себя, чтобы было приятно возвращаться домой. Тем более, что Моцарт всегда ждал меня с таким трепетом, а мне безумно хотелось сорваться с работы и приехать пораньше к нему и просто обняться. Я в нем нашел свое утешение, — при упоминании мопса мужчина широко улыбнулся.

— А он давно с тобой живет? Где ты его нашел?

Я ведь и правда до сих пор не знаю их история знакомства и как давно эти двое вместе. Было бы интересно послушать.

— Совершенно случайно, будто небеса послали мне его для спокойствия. Я как-то возвращался с работы, когда только-только купил квартиру и тут во всю шел ремонт. Был вечер, темно. Вдруг услышал какой-то звонкий писк и подумал, что кто-то оставил на улице котят или же щенков. Я люблю животных и поэтому не мог позволить им жить на улице. Нашел коробку недалеко от подъезда и увидел в нем маленького мопса. Такой крошечный был, весь продрог до нитки. Стало жалко. Откормил, напоил и согрел. Подумывал отдать в хорошие руки или на худой конец, в приют и оплачивать его проживание там, но потом понял, что Моцарт стал мне близким по духу, я всегда бежал домой галопом, чтобы увидеть его, — по Леониду было видно, насколько сильно он любит мопса, даже больше, чем кого-либо. Они и правда стали верными друзьями, которые не отпустят друг друга никуда.

И пока мужчина говорил, я заметила белые чистые листы на одной из столешниц и карандаш. Взяла в руки, перебирая их между собой, пока не наткнулась на математические расчеты того, сколько всего нужно для ремонта. А я уж подумала, что вдруг Добрынин вновь начал рисовать.

В голову забрела шальная мысль и я молча подложила на стол бумагу с простым карандашом, усаживаясь напротив Лёни.

— Порисовать хочешь? — вдруг спросил он.

— Попрактиковаться, — улыбнулась ему, откинувшись на металлическую спинку стула. Все равно ждать доставку придется как минимум час, а сейчас есть чем заняться.

Взяла несколько листов бумаги, возле острия карандаш и стала делать набросок Добрынина. Мужчина внимательно смотрел на меня, молча наблюдая за тем, как мои глаза то поднимались на него, то опускались обратно на лист.

— Есть еще?

— Что?

— Карандаш?

Оглядываюсь и вижу маленький остро заточенный карандаш и протягиваю его Лео, который протянул руку через весь стол и подвинул к себе маленькую стопку бумаги.

Моя идея сработала. Она состояла в том, чтобы попробовать заманить мужчину тоже порисовать, хотя бы накидать маленький скетч. Было интересно, сможет ли он вообще это сделать? И Леонид быстро попал на крючок, заметив, как я улыбалась, очерчивая его скулы и нос.

Но не тут-то было. Рука Лёни замерла над бумагой. Он будто не мог заставить себя хоть что-то начертить или просто провести карандашом. Его рука даже немного затряслась, а лицо выглядело напряженным, но он все же поборол самого себя и наконец дотронулся кончиком до листа. Его движения были плавными, аккуратными, в них чувствовался забытый профессионализм. Глаза боятся — руки делают.

Помню, как меня раньше трясло от того, когда мастера наседали с заданиями и просили выполнить что-то кажущееся нереальным. Но на самом деле все запреты и границы были только в нашей голове — а сами кисти рук летали над холстами, совершенно не обращая внимания на внутренний страх.

Я не стала смущать Лео своим взглядом и вернулась к наброску. Вырисовывался Добрынин таким, каким он видится прямо сейчас — сосредоточенным с листом бумаги под рукой, в слегка помятой серой футболке, которая не скрывала его точеных мышц на руках.

— Покажешь? — нарушил тишину Леонид.

— Тогда и ты тоже.

— Идет.

— Кто первый? — улыбаюсь.

— Уступаю даме, — Добрынин ухмыльнулся, прикрывая свой скетч ладонями.

— Трусишка, — выдаю с тихим смехом и протягиваю ему лист. Он берет его осторожно в руки и безотрывно рассматривает. Постепенно милая улыбка становилась все больше и больше, а в его глазах заиграли радостные искры. Ему понравилось.

— Это очень мило, что ты таким меня видишь.

— Твоя очередь, — мелодично постучав ладонями по столу, жду долгожданный набросок мужчины. Мне не терпелось поскорее на него взглянуть. Лёня протягивает его мне.

С удовольствием принимаю, разворачивая рисунком к себе и просто несколько секунд таращусь с открытым ртом на то, что он сотворил своими руками за каких-то пять минут. Вот что значит истинный талант. Я теперь понимаю, что Добрынин зря все это оставил на такое долгое время — набросок был таким чистым и вполне себе реалистичным, даже без цветных красок. Одного карандаша ему хватило, чтобы передать мою улыбку и опущенный взгляд. Даже подчеркнул все мои особенности на лице — глубокие морщины в области щек и мелкие родинки возле глаз, которые мало кто замечает.

— Лео, ты просто чудо ходячее. Тебе нельзя было бросать живопись!

— Знаю, но…возможно так надо было, — он продолжал держать в руках мой рисунок. — Тогда бы всего этого бы не произошло.

— О чем ты?

— Я бы не нашел Моцарта, не стал бы заниматься не менее любимым делом, не встретил бы тебя, если бы эти два обалдуя не подсунули мопса именно тебе, — мы вместе рассмеялись. И ведь правда — по сути, все было завязано на собаке, с которого в моей жизни началась белая полоса.

— Ты прав.

— Это того стоило, пусть мне и пришлось многое перетерпеть. Зато сейчас я абсолютно счастлив сидеть вместе с тобой на этой кухне и ждать, когда привезут нам ужин, — Лео встал из-за стола и подошел ко мне, взявшись рукой за спинку стула и чуть наклонившись ко мне.

— Надеюсь они не задержатся, потому что мой желудок явно начинает забастовку, — поднимаю на него глаза, прижимая к себе лист.

— Думаю, осталось немного, — прошептал Добрынин. Между нами расстояние было минимальное — еще немного и он снова коснется меня своими губами. Не знаю, откуда взялось это чувство, но мне хотелось бы теперь проводить с ним куда больше времени, чем, когда мы встречались чисто случайно или сталкивались в коридоре.

Вчерашнее признание мужчины позволило мне понять свои собственные чувства — он мне тоже небезразличен. И где-то в глубине души я осознавала, что теперь мне придется сказать всю правду Адриану. Он сам мне дал выбор, который я уже сделала. Совсем скоро начинается балет в театре, а я сижу здесь с Лёней. Мне нужно будет обязательно с ним поговорить, иначе это будет нечестно. Чернов и сам все прекрасно поймет, когда я не явлюсь на встречу.

— О чем задумалась, Лера? — Лео остановился, заметив, как я задумалась о чем-то.

— Прости. Я…

Меня прервал звонок в домофон. Добрынин пошел открывать дверь, давая мне хоть пару минут на то, чтобы немного освежиться. Я открыла окно на кухне и выглянула, вдыхая морозный запах — на выдохе узорчатый пар выходил изо рта, напоминая о том, что на улице не так уж и тепло, а сама стояла в одной футболке, давая покрыться мурашками голым рукам.

— Снова заболеть решила? — Лёня поставил пакет на стол.

— Проветрить мозги, — они и правда чуть ли не плавились из-за вечных дурных мыслей. Порой нужно отдыхать от этого и принимать все, как есть.

Мы с Добрыниным со смехом отужинали вкусными горячими роллами и даже кормили друг друга с рук, испачкавшись в майонезных шапочках и в соевом соусе. Потом приступили к жирной пицце, которая пахло очень аппетитно. Позволяю себе такое очень и очень редко, но сейчас можно было забыть о том, что это не совсем полезно. Все-таки живем один раз, не нужно себя ограничивать максимально во всем — просто есть мера. Мама и так нам вечно что-то запрещала, а сейчас я взрослый человек и сама в ответе за свое здоровье. И моя интуиция подсказывает, что кусочек пиццы Пеперони уж точно положительно повлияет на настроение.

— Поехали домой?

— Теперь можно и вернуться, — мужчина насытился таким плотным ужином, запивая все это горячим чаем. Я же доедала сладкий десерт — нежный чизкейк, который Лео любезно заказал для меня.

— Погуляем вместе с Моцартом?

— Я только за.

[1] Валенти́н Алекса́ндрович Серо́в — русский живописец и рисовальщик, один из главных и наиболее популярных портретистов русского модерна рубежа XIX–XX веков. Академик (с 1898), действительный член (1903–1905) Императорской Академии художеств.