Укрощая шторм

ГЛАВА 12

Лила

Спустя несколько дней — Сомнительный бар на стоянке грузовиков; где-то между Канзасом и Миссури

Мы находимся в туре уже семь дней. Выступили на шести концертах.

Я бы сказала, что устала (а так и есть), но я люблю каждую минуту этого!

Мы сейчас где-то между Канзасом и Миссури, в баре под названием…

На самом деле я понятия не имею, как он называется.

Перед тем, как отправиться в Джефферсон-Сити для нашего завтрашнего вечернего выступления, мы решили насладиться редким выходным.

И мы на стоянке для грузовиков.

В дороге нет гламура.

Я просто хотела расслабиться и спокойно провести вечер в автобусе, но ребята уговорили меня пойти со всеми на ужин.

Таким образом, сейчас я доедаю картошку, до этого съев половину весьма сомнительного гамбургера.

Еда может быть немного поверхностной, но разливное пиво рулит! Я выпила две кружки и готова выпить ещё. Я готова к этому, потому что мне пришлось наблюдать за тем, как Эшли лапает Тома в течение всего ужина. Согласна, он держал свои руки при себе, но это не остановило его от ответного заигрывания с ней.

И он почти не разговаривал со мной, только один раз посмотрел в мою сторону.

Это тяжело после того, как я наслаждалась его вниманием всю неделю.

Да, я знаю, как это звучит, поэтому я всерьёз подумываю в любую секунду начать биться головой об стол.

— С тобой всё в порядке, дорогая? — Шеннон выдвигает стул рядом со мной в конце стола.

— Всё прекрасно, — я ослепительно ей улыбаюсь, чтобы подтвердить этот факт.

Даже если это не так.

Я испытываю к Тому все эти запутанные чувства. Чем больше времени я провожу с ним, тем больше он мне нравится.

Но я не хочу ему нравиться. Я не могу любить его.

И меня бесит, что я вижу рядом с ним других женщин.

Я знаю, что это иррационально и лишь мне разбираться с этим дерьмом, но от этого боль не уменьшается, особенно когда всё происходит прямо передо мной.

Мне очень понравилась Шеннон за то время, что я с ней провела. А вот Эшли не так сильно. Если она не пристаёт к моим парням или к Тому, то занята рассматриванием себя в зеркале.

Шеннон улыбается мне и гладит мою руку.

— Дорогая, когда девушка говорит мне, что всё в порядке, и улыбается во все зубы, то это говорит мне о том, что она далеко не в порядке, — она смотрит через стол, где сидит Том, а затем обратно на меня.

— Это Том, да? — спрашивает она, понизив голос.

Понимая, что от волнения прикусываю нижнюю губу, я тут же её отпускаю, освобождая.

— Я в порядке. Наверное, просто немного устала, но это всё.

Она улыбается и качает головой.

— Его не интересует Эшли. Если бы он хотел её, то уже сделал бы своё дело, вероятно, в уборной. Я знаю Тома. Я провела много времени с ним и его парнями в дороге. Если Том чего-то хочет, он просто берёт это. Без прелюдий — в переносном смысле, — она делает глоток своего пива, напоминая мне, что я остро нуждаюсь в ещё одном бокале.

— Я знаю, что между тобой и Томом ничего не происходит. Том в значительной степени объяснил мне это. Конечно, между вами двумя нет ничего в физическом плане, но на данный момент сексуальное напряжение между тобой и Томом способно осветить весь ЛА на год.

Я смотрю на неё.

— Не сходи с ума, — я отмахиваюсь от её заявления рукой.

— Отрицай это сколько угодно, но я вижу то, что вижу. А именно, какие чертовски серьёзные глаза у вас двоих. Том изменился: в последнее время он кажется другим — может, ты зацепила его, но я не могу выяснить как. Любая женщина из плоти и крови будет затягивать этого мужчину в постель и не выпускать его оттуда несколько дней. И я говорю это из уже имеющегося у меня опыта.

Я ничего не могу поделать. Напоминание о том, что Шеннон и Том имеют историю сексуального характера, заставляет меня вздрогнуть.

— Видишь! — она тычет красным ногтем в моё лицо. — Вот оно. Когда я упоминаю, что много лет назад спала с Томом, это дерьмо раздражает тебя. Девочка, у тебя серьёзные чувства к нему. И он явно испытывает к тебе то же самое. Так сделай что-нибудь, прежде чем кто-нибудь повернёт его голову, оставляя тебя с твоим желанием, — она берёт пиво, встаёт и плавно удаляется обратно к своему столику.

Если бы всё было так легко…

Я поднимаю свой бокал, чтобы выпить, а потом вспоминаю, что он пуст. Бл*дь. Я решаю сходить в уборную, прежде чем заказать другой напиток.

По пути обратно в бар мимо меня проходят какие-то женщины, и я слышу, как из одной них, будто из фонтана, льётся, что Том Картер находится в баре. Думаю, его узнали.

Я чувствую внезапное чувство привилегии в этот момент. Я сплю под той же самой крышей, что и Том. Я видела этого парня, когда он только выходил из душа в одном полотенце. Я разговаривала с ним всё время. Он стал для меня настоящим другом за прошедшую неделю.

Думаю, эти женщины подумают, что мне повезло.

Может, и так, и я просто не ценю это.

Или, может быть, это во мне говорит пиво.

Улыбаясь про себя, я шагаю назад в бар, и вот тогда я вижу Тома, стоящего в баре. И красиво упакованную блондинку с волосами, доходящими до крошечной талии, ногами толщиной с ножку табуретки и большими сиськами, на вид настоящими. И Том в полном удовлетворении смотрит прямо на них.

Она его идеал.

Мной сразу же одолевает буря эмоций. Чувствуя себя глупо, — и, да, я ревную — я решаю не идти в бар, и стискиваю зубы, когда возвращаюсь к нашему столику.

Почему, чёрт возьми, меня беспокоит, что Том разговаривает с блондинкой?

По той же причине, почему меня беспокоило, что он флиртовал с Эшли.

Я смотрю на Эшли, которая, к слову, выглядит серьёзно взбешённой из-за того, что проиграла Тома какой-то цыпочке из бара.

Она ревнует, как и я.

Боже, это было бы смешно, если бы не было так грустно.

— Я взял тебе ещё выпить, — говорит Кейл, протягивая мне новое пиво.

— Спасибо, — я с благодарностью улыбаюсь ему, когда сажусь.

— Ли, — Сонни привлекает моё внимание. — Мы просто хотели сказать, что, похоже, Том отдохнёт сегодня. Я думал, что это будет Эшли, но теперь мне кажется, что это будет та цыпочка из бара. О времени, если вы спросите меня. Он сдерживался, потому что мы были в дороге. Всё это время Том был в игре. Похоже, сегодня ты отдаёшь комнату, — Сонни толкает меня в руку, улыбаясь.

Во мне мгновенно просыпается злость. Смешайте это с ревностью — и получите очень кислую Лилу.

Только через мой труп. Том не будет трахать её на моей кровати ни сегодня, ни когда-либо ещё.

Я уклончиво пожимаю плечами, отворачиваюсь и делаю глоток пива.

— Ещё пять минут, — говорит Ван, — и Том уйдет отсюда и трахнет её. Счастливчик. Она горячая как ад.

— Пять минут? — смеётся Сонни. — Скорее, около двух.

За следующие слова, которые вылетают из моего рта, я виню только пиво.

— Спорим на пятьдесят долларов, что сегодня Том не займётся сексом с этой блондинкой.

Что я делаю? Остановись, Лила. Прекрати сейчас же.

Но я не могу остановиться, потому что уже сказала это, и теперь Сонни смотрит на меня с азартом на лице.

Если и есть вещь, перед которой Сонни не может устоять (кроме женщин), то это спор.

— Сто долларов, — Сонни растягивает слова. — Потому что я чертовски уверен в обратном.

— Договорились, — я протягиваю руку.

Сонни пожимает её.

— Утром ты будешь менять свои простыни, — подстрекает он. — А у меня будет сто баксов.

Он провоцирует меня.

Я говорила, что конкурентоспособна?

Игнорируя его, я поворачиваюсь в кресле, молясь Богу, чтобы Том не ушёл из бара с блондинкой. Я смотрю на него, пока раздумываю над тем, как выиграть это пари.

Он всё ещё здесь и не целует её. Хороший знак.

Но она всё ещё с ним, и он не отталкивает её.

Том смотрит через бар прямо на меня. Я быстро отвожу взгляд.

А затем, выждав несколько секунд, оглядываюсь назад.

Блондинка что-то шепчет ему на ухо. Он смеётся. После этого его рука самым непосредственным образом ложится на её бедро.

Я чувствую себя немного плохо.

Он не может заняться с ней сексом, потому что… потому что…

Мне нельзя проигрывать этот спор. Если я провалюсь, Сонни никогда не перестанет подкалывать меня.

Чака Хан «Никто другой» начинает играть в баре (прим. ред.: Chaka Khan «Ain’t Nobody»). Блондинка, кажется, слишком радуется песне.

Она проскальзывает между ног Тома, седлая его бедра. Она вращается напротив его ноги — ну, скорее толкается, вращаясь. Она всухую трахает его ногу.

Дерьмо.

Том склоняет её над баром — при таком раскладе он будет трахать её уже через пару секунд.

Я закрываю глаза и до боли зажмуриваюсь, размышляя. Мои пальцы впиваются в кожу на ладонях.

И вот причина того, что я делаю дальше. Для начала, я обвиняю Чаку Хан в сухом траханьи ноги, и я придерживаюсь только этого.

Ничего общего с тем, что мне плохо от ревности.

Не-а, ничего подобного, вообще.

Я встаю, подняв своё пиво, и направляюсь прямо к Тому и его блондинке. Я так готова к тому, чтобы прекратить их маленькое представление, что это даже не смешно.

Глаза Тома вспыхивают, когда я подхожу. В его взгляде есть настороженность. Но он улыбается — нет, он усмехается, и это окончательно меня разъяряет.

Ублюдок.

Моя кровь закипает.

— Я просто не могу в это поверить! — говорю я Тому плаксиво.

Из-за моих рыданий блондинка отрывается от него.

— Не могу поверить, что ты поступаешь так со мной, снова! — я толкаю его в руку.

Шок ослабляет черты его лица.

— Ты обещал любить меня! — говорю я плаксивым голосом и издаю удушающие звуки, когда начинаю реветь. Я даже вытираю нос о свой рукав для эффекта.

— Ты обещал, что этого не повторится! После того последнего раза, когда я подхватила от тебя лобковых вшей и должна была пойти со всем этим к врачу, а во всём моём влагалище распространили вонючее лекарство! Я доверяла тебе, когда ты сказал, что этого не повторится! Но вот ты где — снова — с другой поклонницей!

Я поднимаю руки вверх просто для пущего эффекта. В моей руке стакан, в котором осталось немного пива.

— Ты лгун, изменник и сукин сын, Том Картер! Мы так трахались, что это даже не смешно! Свыше ста процентов!

Том открывает рот, чтобы заговорить, но я не даю ему шанса.

Я выплёскиваю пиво ему в лицо.

Блондинка отпрыгивает назад от брызг.

Только сейчас я понимаю, что весь бар молчит. Чака Хан уже не поёт, и все смотрят на меня.

Дерьмо. Грёбанный трындец.

Кажется, я немного увлеклась.

Том проводит рукой вниз, вытирая пиво с лица.

Я тянусь и ставлю пустой стакан на ближайший стол.

— Ладно… ну, я думаю, мне пора идти.

Я неловко улыбаюсь бармену, который смотрит на меня из-за стойки.

Избегая глаз Тома, я резко поворачиваюсь и быстро иду обратно к ребятам, не поднимая глаз до тех пор, пока не добираюсь до нашего стола.

Ребята смотрят на меня так, будто у меня выросло три головы, но я замечаю понимающую ухмылку на лице Шеннон.

— Хм… что это было? — практически рычит на меня Сонни.

— Это моя победа в споре, — я самодовольно улыбаюсь и поднимаю руку ко рту. Я слизываю липкие капельки пива с неё. — Выкладывай. Я считаю, что ты должен мне сто долларов.

— Святое дерьмо! — смеётся Ван. — Она определённо обманула тебя, мужик.

Ван смотрит на меня с восхищением и ухмыляется, поднимая для меня руку, поэтому, конечно же, я даю ему пять.

Сонни награждает меня подлым взглядом и лезет в карман. Он достаёт мой выигрыш и бросает две пятидесятидолларовые купюры в мою протянутую руку.

— С тобой приятно иметь дело. Увижу вас, парни, в автобусе.

Затем я уношусь оттуда сломя голову, игнорируя взгляд Кейла, говорящий: «Обсудим это позже».

Когда я выхожу на ночной воздух и останавливаюсь, моё сердце колотится, как сучка, в моей груди.

О, Боже мой! Не могу поверить, что я сделала это!

Сдавленный смех вырывается из меня.

Я продолжаю идти, но чем дальше отхожу от бара, тем всё больше понимаю, что натворила.

Я просто устроила сцену на публике и выплеснула в лицо Тома пиво.

Теперь люди подумают, что мы вместе.

А Том знаменитый. Очень знаменитый. Трюк, который я только что провернула, привлечёт внимание прессы.

Нет, всё будет хорошо. Я не могу представить себе какого-то там типа, который вызванивает в жёлтую прессу.

Я преодолеваю половину парковки, направляясь к автобусу, когда позади меня, словно гроза, раздаётся голос Тома.

— Какого чёрта это было?

Я медленно поворачиваюсь. Свирепое выражение на его лице заставляет меня прогнуться внутри от давления.

Однако я излучаю стальную уверенность и удерживаю нейтральное выражение лица. Я кладу руки на бёдра.

— Пожалуйста, — говорю я, выражая свою позицию.

Том сужает глаза.

— Я должен сказать «спасибо»? — он делает несколько шагов ко мне, его длинные ноги сокращают пространство между нами.

Я борюсь с желанием отойти.

— За что именно? За то, что орала на меня, как банши, в общественном баре, или за пиво, которое ты выплеснула мне в лицо? — он резко хлестнул рукой по пропитанной пивом футболке, которая прилипла к его твёрдой груди и толстым бицепсам, и…

Сфокусируйся, Лила.

— Хм… за то, что спасла тебя, — говорю я спокойно. Но чувствую я что угодно, кроме спокойствия. Мои внутренности трясутся, а мысли кружатся, как буря.

— Спасла меня? От чего?

Я смотрю на него снисходительным взглядом.

— От блондинки, которая не оставила бы тебя в покое.

Его лицо выражает гнев и растерянность и перерастает в ярость.

— Ты говоришь мне, что всё, что там происходило, случилось только потому, что ты подумала, что я нуждался в спасении от горячей блондиночки, которая была в нескольких минутах от того, чтобы сосать мой член? — он делает ещё один бурный шаг ко мне. — Ты забыла, кто я? Я не Папа Римский, чёрт возьми, Лила! Я Том Картер, и тебе хорошо известно, что мне очень нравятся горячие блондиночки, особенно те, которые более чем готовы встать на колени и сосать мой член! — ещё один шаг. — И только от того, что ты не видела, как я занимаюсь этим на этой неделе, это не перестаёт быть правдой.

Его слова пронзают мою грудь, как кинжал. Я отшатываюсь.

— Ладно, извини. Я не знала, что ты хотел её, — Иисус, эти слова ранят. — Я думала, что помогаю. Я просто… ну, мне показалось, что ты не хотел, чтобы возле тебя вились женщины, учитывая то, что случилось с Шеннон в первый день, и я поспорила с Сонни…

Дерьмо.

Эти нефриты превращаются в узкие щелочки.

— Ты поспорила с Сонни о чём?

Я глотаю.

— Ничего. Я ни о чём не спорила.

Я повернулась, чтобы трусливо сбежать обратно в автобус, но Том перехватывает мою руку и тянет меня к себе.

— Закончи эту фразу.

— Хорошо, — я выдыхаю, вырывая свою руку из его руки.

Убрав волосы с лица, поднимаю подбородок.

— Мне было тяжело, когда Сонни сказал, что ты собираешься переспать с той блондинкой и что мне придётся отдать свою кровать, чтобы ты мог использовать её для… кое-чего с ней, — я машу рукой, пытаясь не давиться словами.

— Поэтому я поспорила с Сонни, что ты не займёшься с ней сексом, потому что я действительно думала, что ты… не будешь.

Он поднимает бровь, что никак не способствует моей уверенности.

— Ну, это было просто… из-за вещей, которые ты сказал мне о Шеннон, и… просто в общем… ну, да, — я выпрямляю спину и смотрю ему в глаза. — И потому, что думала, что мои деньги в безопасности… но потом всё стало выглядеть так, будто ты на самом деле собираешься что-то сделать с ней и… — слова застревают в горле, — я… не хотела проиграть.

Я смотрю в сторону.

Лгунья.

Я не хочу, чтобы ты занимался с ней сексом, потому что от мысли об этом мне становится больно.

Моргая, я смотрю на него.

Этот взгляд на его лице. Он злится, конечно, но он выглядит… раненым.

Я вижу это там, в глубине его глаз.

И я чувствую себя стервой.

Это слишком тяжело: смотреть на него и говорить то, что я собираюсь, так что я смотрю поверх его плеча на светящиеся огни бара за его спиной.

— Послушай, это был дерьмовый поступок… и мне жаль, ладно?

Его лицо пустое, но его глаза говорят намного больше. Ничего хорошего.

— Сколько? — его тон хрупкий.

— Что? — я смотрю на него.

Он поднимает глаза к моим.

— Сколько бабла ты выиграла у Сонни

Я сглатываю комок в горле, похожий на гравий.

— Разве это важно?

— Как. Много.

— Сто долларов, — я дрожу внутри.

Глаза Тома расширяются, и он недоверчиво смеётся.

— Сто долларов. Это всё, чего я стою? — он засовывает руки в волосы, прежде чем обхватывает ими шею. — Господи Боже! — его взгляд разрывает меня. — Мило, Лила. Реально, чертовски мило.

— Слушай, я сказала, что сожалею, — хмурюсь я.

Он опускает руки и складывает их на груди.

— Сонни отдал деньги?

Я знаю, что вляпалась во что-то, чего действительно не хотела, но у меня не было другого выбора.

— Да.

Одним быстрым движением он срывает пропитанную пивом футболку, обнажая гладкий кусочек полного восхищения. После чего засовывает её в задний карман джинсов, а затем движется на меня. Он делает несколько шагов и становится вплотную ко мне. Его грудь перед моим лицом. Он повсюду, поглощая меня. Не могу дышать. Я практически готова прибить ноги к земле, чтобы не двигаться.

Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него, как только он наклоняется к моему лицу.

Он пахнет пивом. Но в основном Томом. От всего этого мои волосы встают дыбом.

— Ладно, вот, что ты сейчас сделаешь. Ты вернёшься в тот бар и отдашь Сонни двести долларов: его сто и сто за спор, который ты проиграла.

Мои брови сходятся вместе.

— Я не проиграла…

— Нет, но проиграешь через пять минут. К счастью, блондинка не оттолкнула меня за твоё небольшое представление. Она придёт сюда, и я отведу её в автобус, а затем в твою спальню, где я собираюсь провести всю ночь, трахая её до умопомрачения, пока ты будешь ждать снаружи с сотней долларов, слушая тот вид секса, о котором такая ледяная сука, как ты, может только мечтать.

Думаю, если бы он выстрелил в меня, это было бы не так больно.

Слёзы застилают глаза.

— Да пошёл ты! — кричу я, отпихивая его подальше. После этого поворачиваюсь и бегу в сторону автобуса.

Я просто хочу уйти от него и избавиться от этой чёртовой боли в груди.

Я почти добегаю к автобусу, когда Том перехватывает меня и жёстко толкает в сторону автобуса. Я со свистом выдыхаю.

— Это то, чего ты хочешь, не так ли? — он прижимается своим телом к моему.

Я начинаю дрожать.

— Чтобы я трахнул тебя. Ты ревнуешь, Фейерверк. Признай это. Вот, почему ты провернула там этот маленький трюк.

Я издаю смешок, но этот звук пустой даже для моих собственных ушей.

— Ревную? Размечтался! Я не захотела бы тебя, даже, если бы ты был последним мужчиной на Земле! — хоть я и произношу эти слова, это явно не правда.

И он знает это.

Я не могу сказать, замечает ли он трепет моего тела или быстрые вдохи, или то, что мои глаза прикованы к его губам; что всё, что ему нужно сделать — положить свою руку на мои влажные трусики, чтобы получить подтверждение этого.

— Да, ну, это ощущение на сто чёртовых процентов взаимно, милая.

В противоречие его словам, из-за его быстрых вдохов, расширенных зрачков и прикушенной губы я могу сказать, что он врёт. И даже если бы не было всех этих признаков, то его огромная эрекция, которая в настоящее время упирается в мой живот, ясно даёт понять о том, что мне нужно знать.

— Я думаю, что ты отвратительный бабник, — шиплю я, проводя рукой по его голой груди.

Его тело содрогается от моего прикосновения.

Боже, он чувствуется так чертовски хорошо.

Рука Тома пробегает по моей руке, скользя по краю груди. Он запускает пальцы в мои волосы и тянет их вниз, наклоняя моё лицо к своему.

— И, как я уже говорил, я думаю, что ты ледяная сука.

Я вижу блеск в его глазах.

— Я чертовски тебя ненавижу, — закипаю я. Но мой голос звучит очень прерывисто. Сексуальное дыхание. Это не похоже на меня, вообще.

Он перемещает свои губы ближе к моим.

— Да, и это чувство более чем взаимно.

Мы сомкнулись. Грудь вздымается. Нейроны сексуальной химии стреляют между нами, как пули.

И я знаю, что если один из нас сделает ещё хоть одно движение, то мы поцелуемся.

Это то, чего я хочу?

Я облизываю свою нижнюю губу.

Последнее, что я понимаю, — как Том рычит: «Бл*дь!»

Затем его рот оказывается на моём, жёстко и быстро.

Я издаю стон и открываюсь для него. Его горячий язык погружается прямо в мой рот, и Том начинает целовать меня, как изголодавшийся мужчина. Я запускаю руки прямо в его волосы и атакую его рот с той же жестокостью.

Большие руки Тома опускаются на мою задницу, и он поднимает меня. Я оборачиваю ноги вокруг его талии, переплетая их в лодыжках.

В этом положении его эрекция хорошо прижимается ко шву моих джинсов, доводя всё моё тело до исступления.

Я мычу. Ничего не могу с этим поделать.

Принимая это за ответ, Том двигает бёдрами назад, а затем толкается вперёд.

— О, Господи, — хныкаю я. Я закатываю глаза и с грохотом прижимаю голову к автобусу.

Выпускаю полустон-полусмех, когда Том целует и посасывет шею, а затем возвращается к моему рту. Всё это время он удивительно мучительно трётся эрекцией по моей горячей точке.

Когда его рот достигает моего, он колеблется. Он смотрит мне в лицо и медленно запускает руку под мою футболку.

Давая ему знать, что с тем, куда это ведёт, всё в порядке, я провожу языком вдоль его нижней губы, а потом всасываю её в рот.

Рука Тома сжимает мою грудь через чашки лифчика. Он проводит грубыми пальцами по кружеву над моим затвердевшим соском.

— Господи, Лила, — глядя вниз на мою грудь, он издает стон. — Твои сиськи чувствуются даже лучше, чем выглядят. Так чертовски хорошо. Я не могу дождаться, чтобы взять их в рот, — он проводит языком по нижней губе, когда сжимает мою грудь.

Молния похоти стреляет прямо в моё сердце.

Я притягиваю его рот к себе, и он проводит своим языком по моим губам, а затем целует меня, глубоко и буйно.

Я превращаюсь в марионетку в его руках, и он берёт контроль над поцелуем.

Берёт под контроль меня.

Мои пальцы дрожат в его волосах. Он стонет в мой рот.

Слабое место.

Я улыбаюсь про себя.

А затем до нас доносятся громкие голоса. Кейл, Сонни и Ван направляются прямо в нашу сторону.

Рот Тома отрывается от моего.

— Дерьмо, — задыхаюсь я.

Я вглядываюсь в его глаза, не зная, что делать. Я не хочу, чтобы ребята увидели нас вместе. И я благодарю Бога за то, что автобус припаркован так, что прикрывает нас.

— Мы должны идти, — прошу я.

Кивнув, Том опускает меня на ноги. Схватив мою руку, он тянет меня к задней части автобуса, чтобы вывести нас из поля зрения. Мы стоим, уставившись друг на друга, и только шаг отделяет нас, пока ребята всей кучей залезают в автобус.

Когда звук от них оседает, Том тихо говорит:

— Ты иди первой. Я буду через минуту.

Он опускает взгляд, я прослеживаю его и вижу, что он всё ещё очень твёрдый.

Как такое вообще возможно?

— Хм… где я была? — я спрашиваю его.

Он сексуально улыбается.

— Всего в нескольких футах, с обёрнутыми вокруг моей талии ногами, стонала в мой рот, пока я тёрся об тебя, прижимая к автобусу.

— Я не это имела в виду! — я бью его в твёрдый как камень живот. — Я имела в виду: что я скажу парням о том, где я была?

Он пожимает плечами.

— Просто скажи им, что сосалась с горячим незнакомцем на парковке.

В этот раз я бью его в руку.

— Ай! — шёпотом кричит он, потирая плечо.

Как будто я причинила ему боль.

Я закатываю глаза.

Том косится через плечо на освещённую витрину магазина позади нас.

— Просто скажи им, что ты ходила в магазин.

— Хороший план, — киваю я.

— Что насчёт меня? Где был я? — спрашивает он.

Теперь я дерзко улыбаюсь ему.

— Скажи им, что сосался с горячей цыпочкой на стоянке.

Он опирается руками по обе стороны от моей головы, не пуская меня в автобус.

— Говоря о горячей… — его рот начинает опускаться к моему.

— Нет, — я прижимаю руки к его груди, чтобы остановить его.

Возвращение ребят помогло мне ясно мыслить и напомнило, чего я не хочу делать.

В моём теле некоторое время отсутствовал водитель. Теперь же мой мозг вернулся и функционирует.

— Нет?

— Нет, — я выскальзываю из-под его руки. — Это была ошибка.

Он смотрит на меня через плечо.

— Ошибка? Ты шутишь?

Кусая губы, я качаю головой.

— Этого не должно было случиться. И больше не повторится.

Обернувшись, он делает шаг в моё пространство.

— Это должно было произойти давным-давно. И обязательно произойдёт снова.

— Нет, этого не будет.

Его медленная улыбка заставляет внутренности в моём животе нестись галопом.

— Посмотрим, — он отходит от меня, направляясь в сторону передней части автобуса.

И это всё?

Не ожидала, что он так быстро сдастся.

Беспокоясь, я крепко обхватываю себя руками. Что, если он собирается сделать то, что он не получил от меня, с блондинкой, которая может появиться здесь в любой момент.

— Куда ты идёшь? — я презираю то, как убого звучит мой голос.

Он поворачивается ко мне, продолжая идти спиной вперёд.

— Душ. Я воняю пивом, — он смотрит на меня. — А потом, спать.

С ней.

Я стискиваю зубы.

— С белобрысой шлюхой?

Мне действительно нужно фильтровать хрень из моего рта.

Он улыбается, и эта улыбка распространяется по всему его красивому лицу.

— Не-а. Понятия не имею, где она находится.

— Но ты сказал… — хмурюсь я.

Он медленно пожимает плечами.

— О, я никогда не собирался спать с ней. Я просто… — Том задумчиво потирает голову, а затем ухмыляется, — устроил шоу.

Сукин. Сын.

Он играл со мной.

Всё, что случилось, он подстроил для того, чтобы вызвать мою ревность.

— Ты… ты… сукин сын и мут! — шиплю я.

— Да, а ты самая сексуальная сука, которую я когда-либо видел в своей жизни. Спи спокойно, Фейерверк, — он подмигивает, а затем залазит в автобус, скрываясь из моего поля зрения.

Я опираюсь спиной об автобус.

Прикасаясь пальцем к губам, понимаю, что я на самом деле улыбаюсь.

Затем хихиканье ускользает от меня.

Я просто зажигала возле туристического автобуса с Томом Картером.

И я хотела этого.

Я хочу его. Очень сильно.

Ну, это конец моему целомудрию. Этот пояс был перерезан надвое и отдан на растерзание волкам (прим. ред.: пояс целомудрия или пояс верности — устройство наподобие трусов, закрывающее на замок (буквально) доступ к половому органу для предотвращения полового акта).

А я? Ну, я в большой беде. Я не просто хочу Тома, как это было раньше, теперь, после этого поцелуя, я хочу его ещё больше.