Укротить Чудовище. Часть 1

Глава 9

Дезире

Спустя три дня после написания и отправки писем в столицу княжеская ладья торжественно прибыла в Герре, вызвав немалый ажиотаж среди местного населения. Ладьями обычно называли небольшие воздушные корабли, оборудованные под запросы монарших персон и чаще всего используемые ими для полетов по стране и доставке особо важных гостей в резиденции власть имущих. И хотя королевские ладьи отличала чрезмерная помпезность, вычурность и скорость передвижения груженой баржи, корабль Александра, приобретенный четыре месяца назад, приятно радовал глаз сдержанной скромностью, отсутствием всяких роскошных излишеств на борту и неплохой для его класса быстроходностью. Во всяком случае, до столицы он летел всего-то около сорока минут.

Погрузка багажа девиц Ренье времени грозила занять куда как больше.

Три дня мы едва ли не в прямом смысле ходили по дому на цыпочках, вымученно разговаривали на самые нейтральный темы, какие только могли придумать, с одинаковой деланной приветливостью улыбались друг другу и по сто раз проверяли, не ошивается ли поблизости призрак, не суть важно который. Заодно освежили в памяти все известные способы по защите от назойливых привидений, начиная с заряженных кристаллов и заканчивая старым добрым окуриванием помещений с целью изгнания оттуда недружелюбно настроенных духов. Если мне требовалось пообщаться с кем-то по «переговорному» зеркалу, я брала собственно зеркало, «звезду» и отправлялась либо на окраину Герре, либо и вовсе на лесную опушку. Оно как-то надежнее.

От Рома за все это время пришла лишь еще одна короткая записка, в которой горгул рассыпался в извинениях и сетовал на задержки в Департаменте, связанные с его отчетом и общей нестандартностью ситуации. Отчасти я понимала затруднения ДГИ — как и всякая крупная, солидная, уважающая себя организация такого рода, Департамент наверняка был заинтересован в привлечении перспективных сотрудников, особенно сотрудников молодых, но с большим потенциалом, и чем меньше при этом голова будущего агента забита чужими догмами, чем более он восприимчив к получению и усвоению новой информации, тем лучше. А в сложившихся обстоятельствах Фреа из очередной проходной леди, коих в нашем мире великое множество и чьи имена подчас не сохраняла даже история, превратилась в начинающую ведунью с неплохими задатками, и сомнительно, чтобы Департамент не желал заполучить ее в качестве нового агента.

Тем паче она Ренье, а такие связи лишними не бывают и в масштабах великого и ужасного ДГИ.

Да и участие пожирающего о многом заставляло задуматься.

По крайней мере, я четко знала, что ни один корпус крупного государства не отказался бы от возможности заполучить такую адептку в свои ряды. Разумеется, я так и не отчиталась по сему поводу в лирском корпусе, как и Фабиан в вальсийском, дабы не усиливать нездоровый интерес всех к Фреа, но рано или поздно новость о наличии дара у младшенькой Ренье дойдет и до них. Впрочем, никто не давал гарантии, что Катерина и — или — Элан нас не определили. И демоны с Вальсией, в конце концов, она далеко, зато присутствие соседней с Брийском Вестралии было совершенно ни к чему.

Мортон с головой погрузился в решение новой задачи по восстановлению амулета, мы с Саффрон безопасности ради держались друг друга, стараясь не оставаться в одиночестве в пределах дома, Фабиан доблестно не отлипал от Фреа. Большую часть свободного времени «два Фи», как тут же обозвала эту парочку Саффрон, проводили вместе, без конца уединялись и часами шептались о чем-то, иногда — но исключительно ненадолго! — допуская в свой тесный кружок Элана. Катерина ходила мрачная, словно недооцененный гений, однако с предложением собрать и так не разложенные как следует вещи и лететь в столицу спорить не стала. Я даже не могла сказать наверняка, что ее злило сильнее — вся ситуация в целом, скрытность сестры или факт, что Фреа отдавала явное предпочтение обществу Фабиана. Что на самом деле было известно или неизвестно Катерине, мы по-прежнему не знали, что до Элана, то вскоре Фабиан уверенно заявил, что тот-то точно ничего не знал, ни о возможном даре Фреа, ни о печати, ни о пожирающих сверх входящего в учебную программу.

Эдмунд никому не являлся, Ворчун тоже благоразумно не попадался нам на глаза.

Княгиня Жемма написала в ответном послании, что ждет меня с нетерпением и что двери дома ее всегда открыты для и друзей семьи, и друзей ее дочерей Ядвиги и Ханны. По некоторому размышлению я решила, что благоразумнее будет отправить мужскую половину нашей компании в княжеский замок, пусть воспользуются гостеприимством Александра, а мы, девушки, отправимся к княгине. Я сама, когда возникала необходимость ехать в столицу, всегда останавливалась у Жеммы — и из соображений удобства, и чтобы подальше от Александра быть. Нет-нет, князь — мужчина благородный, добродетельный, должным образом воспитанный, женщин открыто не домогается и по спальням их не шастает с целью грязно скомпрометировать несчастную, но… вот неловко мне становится в его обществе, и все тут. А уж от мысли о ночевке под одной крышей и вовсе нехорошо делается, пусть и замок велик и личные покои правителя находятся далеко от спален гостей.

Ну его, как говорится.

К тому же в этом сезоне мне хватало матримониальных планов Мортона, обернувшихся не пойми чем, Фреа с Фабианом и неуловимого Рома.

О прибытии ладьи сообщил один из работников станции, приехавший верхом ближе к полудню. Он же заново оценил размеры и вес багажа Ренье и осторожно заметил, что едва ли максимальная грузоподъемность МЛ-18 рассчитана на… э-э… этакое количество барахла. Действительно. Трюм ладьи невелик в принципе, да и Александр ухитрился приобрести самую маленькую модель из всех возможных, туда хочешь не хочешь, а много не запихнешь.

Я вздохнула и, оставив Саффрон кокетничать с работником, поднялась на второй этаж. Нашла Катерину, читавшую в гостевой спальне — ага, «два Фи» опять, поди, или в мастерской Фабиана заперлись, или в саду укрылись, — и изложила девушке суть проблемы, заодно сразу предложив решение. Пусть делит багаж на то, что действительно необходимо и не вызовет ненужного перегруза, и то, без чего они с сестрой пока прекрасно обойдутся, и первое доставят на ладью, а второе полетит позже обычным рейсом. Катерина смерила меня глубоко возмущенным этакой кощунственной идеей взором, отчетливо скрипнула зубами — ну да, работа по разделу имущества целиком и полностью ложилась на ее хрупкие плечи, ибо привлечь к этому делу Фреа возможным не представлялось, — отложила книгу и спустилась в холл. Через полчаса стало ясно, что сортировка одежды и прочего затянется надолго, поэтому я отпустила работника, попросив позаботиться о ночлеге для команды ладьи и прислать нам экипажи завтра с утра. Затем, несколько раздраженная нежданной задержкой — демоны побери, теперь прилетим ведь впритык к этому дурацкому балу! — взяла в своей комнате «переговорное» зеркало, запихнула его в сумку и на «звезде» отправилась на опушку леса.

На природе и свежем воздухе думалось лучше.

И призраков можно не опасаться.

Поставив «звезду» под сенью крон так, чтобы ветви заслоняли меня от прямых солнечных лучей, я поудобнее устроилась на сиденье, достала зеркало и связалась с Флорансией. Отчет леди Евы, нынешней главы флоранского ведунского корпуса и по совместительству невесты короля Ричарда, правителя Флорансии и старшего брата Ли, не особо меня вдохновил.

Итак, покопавшись в книгах, а пуще того расспросив знакомых и знакомых знакомых, в том числе нечеловеческого происхождения, Ева выяснила, что как таковые сдерживающие печати существовали уже много веков, правда, не в нашем мире — в Огненном. С их помощью демоны издавна запечатывали носителей потенциально опасного дара или обладателя слишком уж больших сил. Впрочем, применяли печати не часто, обычно в случае крайней нужды, при отсутствии других вариантов, поскольку наложение печати на чистокровного демона требовало немалых сил и сноровки и все равно могло не дать желаемого результата. Печать оказывалась нестабильна, чувствительна к внешним источникам энергии, и силу самого демона порой не столько блокировала навсегда, сколько сдерживала в течение непродолжительного времени. О запечатанных людях информации не было, вероятно, потому что до Ренье никто и не пытался наложить печать на будущего ведуна, да и кому бы вообще пришло нечто подобное в голову?

Тем более когда для успеха требовался собственно демон.

К счастью для Ренье, у него-то как раз все необходимые материалы в наличие были.

Экранирующий амулет в обязательную комплектацию сдерживающей печати не входил, однако, по всей видимости, в случае Фреа выполнял функцию маскировки как для печати, так и самой девушки от призрака. Мортон полагал, что связь Эдмунда с Фреа основывалась на пробуждающемся даре девушки и кровном родстве. До первого всплеска дар словно дремал чутко, готовый в любой момент проснуться и показать себя во всей красе, печать же погружала его в подобие летаргического сна, делая носительницу невидимой для неупокоенного предка. Пока неясно, правда, почему именно Эдмунд и почему вторая дочь, что это дает привидению и каковы будут последствия для ныне здравствующих Ренье, с чего вдруг связь вообще образовалась… не проклял ведь там кто-то кого-то в стародавние времена? А что? Иные проклятия вещь стойкая, живучая на диво, такие причинно-следственные связи создает, что залюбуешься поневоле.

Особенно когда они тебя никак не касаются, ага.

— Я тебе так скажу, Диз, — подытожила Ева, закончив свой рассказ и выслушав мой, — мутная эта история, мутная. С Ренье вообще редко что бывает чисто, гладко и прозрачно, а уж когда корни уходят в настолько глубокое прошлое, что даже призраки до сих пор упокоиться не могут, то… — Ева умолкла и покачала головой, предоставляя мне возможность самой додумать.

В недобрую годину решил Мортон жениться, ох, в недобрую!

— Да я уже поняла, что попали мы… как куры в ощип, — вздохнула я. — А наши все где?

— Как обычно — кто где. Ли и Лоури в Железном мире — первая с мужем, вторая ударно окучивает Кэйда…

А-а, того симпатичного молодого ведуна родом из вышеупомянутого мира, которого бойкая, предприимчивая Лоури серьезно намерена затащить если не сразу к брачному алтарю, то хотя бы в спутники жизни на ближайшие пару-тройку лет?

— …Морган с Деном в Лире, гостят у его родителей. Если хочешь, могу с ними связаться…

— Не надо, — отмахнулась я. Зачем друзей беспокоить понапрасну, тем паче в ситуации, где они все равно ничем не смогут помочь?

— Касательно тех внешних источников в Брийске, о которых ты говорила, — Ева опустила глаза на нечто, не попадающее в фокус зеркала. — Информации о них тоже нет, поэтому, если что, лучше расспроси княгиню Алесскую, у меня со связями в Департаменте туговато… С исторической сводкой по Ренье дела обстоят не лучше. Как и у многих родов, происходящих из Ритины, история Ренье фактически началась заново с момента их появления на территории нынешней Вальсии.

— Значит, что бы ни случилось во времена существования Ритины, сейчас они об этом не распространяются и в школьные ученики не вносят.

— И даже больше — первые вальсийские Ренье вполне могли переписать историю своего рода так, как было выгоднее для них, замолчав любые спорные и сомнительные фрагменты.

Иными словами говоря, не стоит рассчитывать на семейные предания, передающиеся из поколение в поколение. По крайней мере, Фреа в эти тайны мрачного прошлого точно не посвящали, Элана тоже, да он и не Ренье ни по имени, ни по крови.

А Катерину?

Зато Чарльзу Ренье наверняка известно много больше, нежели его дочерям.

— Ты сама как? — сочувственно спросила Ева.

— Нормально, — как можно беззаботнее ответила я.

— Уверена? В конце концов, ты всегда можешь прилететь к нам и необязательно на время отпуска…

— Благодарю, но пока мы летим только в брийскую столицу.

— Дезире?

Я вздрогнула и едва не выронила зеркало. Медленно, недоверчиво подняла глаза и увидела перед собой Рома. Из одежды лишь штаны, что ясно говорило о только-только перемененной ипостаси.

— Диз? — удивилась Ева и я почти не глядя потянулась к вырезанному на позолоченной оправе зеркала символу закрытия исходящего канала.

— Ева, мне пора… я попозже с тобой свяжусь, спасибо за информацию, пока-пока, — и коснулась символа.

Настороженное лицо Евы в зеркальном овале мигнуло, подернулось рябью и исчезло, а я встала навстречу приблизившемуся горгулу.

— Ром?

— Добрый день, Дезире, — поздоровался Ром и замер передо мной, рассматривая так, словно не виделись мы несколько не дней, но долгих лет.

Я тоже повнимательнее оглядела его, отмечая не совсем привычную в этой ипостаси деталь.

Волосы не короткие и светлые, как бывало прежде у человека, а длинные, почти до самых плеч, темно-каштановые и вились неопрятными волнами.

— Твои… — я протянула свободную руку к волосам, но в последний момент касаться передумала, ограничившись легким указующим жестом.

Хотя коснуться как раз хотелось. Исключительно просто так, из желания выяснить, мягкие они на ощупь или жесткие, какими виделись в облике горгула.

— Что?.. А-а, волосы? — правильно истолковал мою жестикуляцию Ром.

Я кивнула и руку убрала. Во избежание искушения.

— Иногда так бывает после смены ипостаси, — Ром провел ладонью по собственной макушке и усмехнулся. — Что создает неудобства со стрижкой.

— А мне нравится, — улыбнулась я в ответ. — Когда-то у меня были длинные волосы, по-настоящему длинные, до самой талии, и их никогда не стригли… пока я не поступила в учебный корпус. Трудно было ухаживать за такой шевелюрой в стенах общежития.

К тому же мне было банально лень столько времени уделять волосам, когда каждый день то занятия, то зубрежка, то дежурство в корпусе, то очередная вечеринка с друзьями, а то и проказа какая. Да и, как выяснилось в процессе моего привыкания к самостоятельной жизни адептки, обходящейся без прислуги, к уходу следовало приложить еще и горничную. Лоури, вон, тоже постриглась накоротко сразу, как поступила…

Боги, и что я, спрашивается, делаю?! Обсуждаю с агентом Департамента длину волос! Ничего умней придумать, конечно, нельзя!

— Как у тебя… дела? — сменила я тему.

— Не сказал бы, что хорошо, но… — Ром неопределенно пожал плечами. — Наши техники осмотрели объект в Герре. Как и в двух первых точках, источник рассеялся полностью…

— Только вот отнюдь не самопроизвольно.

— Верно, — Ром помолчал немного, глядя на деревья и кусты за моей спиной, и продолжил: — Мне поручено поговорить с лордом Данмаром… беседа пока неофициальная, однако в случае, если меня не удовлетворят ответы лорда Данмара или он и вовсе откажется отвечать на мои вопросы и подчиняться требованиям ДГИ…

Из чего можно сделать вывод, что о том, что Мортон жив-здоров и даже не покалечился на объекте, уже известно и Департаменту, и горгулу.

— …лорд Данмар получит официальный вызов в ближайшее отделение ДГИ.

— Но ведь Мортон больше не работает на Департамент, — напомнила я.

— Не работает, — не стал отрицать Ром. — Однако он бывший сотрудник, знает, что к чему и зачем, и потому спрос с него иной.

— С леди Фреа ты тоже должен переговорить? — уточнила я.

— Желательно. Если нет, пришлю другого, вернее, другую.

— Почему другую?

— Согласно правилам, контактор должен вызывать доверие у представителя коренного населения, располагать к общению и некоторой доле откровенности. Поэтому для молодой одаренной леди, скорее всего, пришлют женщину старшего возраста.

Так прямо Катерина и допустит, чтобы ее сестру в агенты завербовать попытались.

— И что ждет Фреа в случае успеха вербо… э-эм, контактора?

— Межмировая Океаническая Академия Глубокого Искусства. Судя по тому, что я видел, леди Фреа сможет поступить на факультет ведьм либо хранителей.

Что ж, если подумать, не столь уж и плохие перспективы, во всяком случае, не хуже, чем в любом корпусе нашего мира. Правда, не факт, что лорд Ренье их оценит. Оба лорда.

— Тогда вам следует поторопиться — завтра мы улетаем в столицу, — вздохнула я.

— Знаю. Я заглядывал в особняк лорда Данмара, видел, как леди Катерина занимается сборами, — признался Ром.

— Когда? — опешила я.

— Только что.

— Зачем? — очевидно же, что для бесед хоть с Мортоном, хоть с Фреа горгул оделся бы поприличнее… то есть вообще оделся бы, а значит, залетал на огонек отнюдь не ради разговоров о нуждах Департамента.

— Надеялся застать тебя дома… не слишком удобно, а зачастую и не всегда прилично перемещаться к кому бы то ни было, не зная его точного местонахождения. Вдруг человек не один или не совсем… одет, — Ром скользнул по мне быстрым взглядом, будто здесь и сейчас я могла оказаться без одежды, и заметно смутился.

Впервые в жизни вижу молодого человека… ладно, нечеловека, который так мило, трогательно смущается. Словно и не взрослый горгул, а застенчивый, не избалованный вниманием девушек юноша. Хотя что я знаю о межполовых отношениях у горгулий?

— Выходит, ты меня искал, — протянула я чуточку вопрошающим, чуточку кокетливым тоном. — А для чего?

А мысли-то в голову полезли самого что ни на есть развратного свойству.

— Я ненадолго заглянул, — пояснил Ром неловко. — У меня все еще дела и…

Кажется, сейчас разврат умрет, так и не родившись.

Горгул вдруг нахмурился, явно прислушиваясь к чему-то, чего не слышала я, и покачал головой.

— Мне уже пора.

Так скоро?!

— Спокойно отправляйтесь в столицу, с лордом Данмаром я могу встретиться и там, — Ром коротко поклонился, сдержанно, вежливо улыбнулся. — До свидания, Дезире, — отступил на несколько шагов и исчез с какой-то, как мне показалось, суетливой поспешностью, оставив растерянную меня в грустной компании зеркала и «звезды».

Да чтоб его… занятой какой!

— –

Фреа

В первый день мы идем в сад, и Фабиан долго водит меня по заросшим, едва различимым в высокой траве дорожкам. По его настоянию я касаюсь ветвей кустов и листвы, обнимаю деревья — отчего, говоря по чести, чувствую себя донельзя глупо, — прикладываю ладони к земле. Отвечаю на вопросы, рассказываю, что ощущаю, как воспринимаю зеленый мир вокруг меня, слышу ли то, что не слышала прежде. Фабиан объясняет, как призывать стихию, но запрещает пока подкреплять теорию практикой — моему дару нужно время, чтобы успокоиться, стабилизироваться. Кроме того, ведун делится воспоминаниями, как проходят вступительные тесты в корпусах, какими дурацкими заданиями донимает приемная комиссия, желая установить точный уровень будущего адепта. Я улыбаюсь, слушая собеседника, и ловлю себя на мысли, что на самом деле с Фабианом не так уж и трудно общаться, как мне казалось раньше. Мне интересно с ним, по крайней мере, пока молодой человек не хамит, не язвит, не подчеркивает социальную разницу между нами, не оскорбляется невесть по какому поводу. Мне нравятся его истории и то, как он рассказывает их, нравится его отношение ко мне, терпеливое, немного покровительственное.

Его улыбка.

Осторожные прикосновения, когда он берет меня за руку, показывает, направляет.

Взгляд, адресованный лишь мне, в котором я замечаю больше, чем хотела бы. Больше, чем следовало бы.

Сама возможность проводить время лишь с ним. Лорду Данмару по-прежнему и дела до меня нет, Дезире и Саффрон сторонятся меня, только поглядывают искоса, неодобрительно. Катерина, похоже, сердится — и мне трудно винить сестру в этом. Она замкнута, молчалива, мы обе, словно следуя негласному правилу, сдержанны в общении друг с другом, не задаем лишних вопросов, говорим только о незначительных, необходимых бытовых вещах и стараемся не оставаться подолгу вдвоем. С Эланом, как бывало обычно, все проще, легче, брат вздыхает удрученно, смотрит укоризненно, не понимая истинных причин происходящего, но мирится с моими капризами и странностями, принимает их, будто стихийное бедствие, противопоставить которому ему все одно нечего. Фабиан даже уверяет, что Элану и впрямь ничего неизвестно, что я, если захочу, могу положиться на брата, не скрывать от него всей правды.

Нет.

Я верю Элану, знаю, он любит меня, как родную сестру, однако Катерина тоже не чужой ему человек и она, если на то будет ее желание, может настоять, а ей Элану точно так же нечем ответить, как если бы и она была стихийным бедствием.

На второй день мы закрываемся в мастерской Фабиана и внимательно изучаем кристаллы, настоящие и искусственно выращенные, использующиеся для освещения, в воздушном кораблестроении, «звездах» и многих других отраслях нашего мира. И камни, в отличие от живой природы, ощущаются мною иначе, касаясь тонких их граней и гладких поверхностей, я чувствую, как начинает покалывать кончики пальцев. Фабиан показывает поочередно несколько камней, просит взять каждый в руки и рассказать, что я ощущаю. Когда я заканчиваю делиться странными, смутными то ли призрачными образами, то ли неясными эмоциями, возникающими от того или иного кристалла, ведун объясняет назначение каждого из них. Удивительно, но я ошибаюсь только с двумя из пяти.

Могу ли я стать мастером кристаллов?

Вполне возможно — после нескольких лет обучения и практики. И еще, может статься, после получения лицензии — Фабиан замечает недовольно, что повышение спроса на услуги мастеров породило и предложение, причем те, кто называли себя мастерами, зачастую оказывались в лучшем случае ведунами с не самым высоким уровнем образования, дара и отсутствием соответствующей подготовки, в худшем же и вовсе деревенскими ведьмами-самоучками. Поэтому в ОВК — объединенных ведунских корпусах, в состав которых входили Вальсия, Лира, Лидия, Фловва, Алдания и с полдюжины мелких государств, — рассматривали проект введения обязательных лицензий для мастеров кристаллов.

Нет лицензии — нет возможности работать открыто.

Я не спорю. Едва ли мне когда-нибудь придется работать по специальности, если эта специальность вообще будет.

Папа не допустит. От него нет никаких известий, я не знаю, связывались ли с ним Катерина и если да, что сестра рассказала отцу?

А если нет?

Впрочем, спросить об этом прямо я не решаюсь.

На третий день Фабиан говорит об основах обучения в корпусе, о книгах, которые мне стоит прочитать, и для начала дает томики из своей личной библиотеки — «Малый справочник кристаллов», «Основы амулетологии» и «Друза живая и искусственная». За последнюю я принимаюсь сразу и читаю увлеченно допоздна, под хмурым взглядом Катерины и непонимающим — Ларисы.

Затем прибывает ладья, присланная князем Александром за нами.

О том сообщает Лариса и добавляет, что Катерине придется разделить наш багаж, поскольку ладья не сможет поднять все. Я равнодушно пожимаю плечами, оставляя выбор за сестрой, — какие бы отношения ни были между нами, она не станет пакостить мелко, тайком, взяв в столицу именно те вещи, которые мне там не пригодились бы. Куда больше меня печалит, что наш покой, хрупкий, иллюзорный, подобно всякому мимолетному затишью, нарушен.

Эдмунд не тревожил ни меня, ни остальных обитателей дома, он словно растворился в небытие, хотя, конечно же, едва ли он исчез по-настоящему, навсегда. Я почти счастлива, погружаясь в новый для меня мир, исследуя неизвестные его стороны, знакомясь заново с самой собой, принимая себя и свои возможности. Я забываю обо всех прочих заботах, о том мире, что остался за пределами ограды особняка, о папиных секретах, о том, о чем просто не желаю сейчас думать. Мне легче с Фабианом и кристаллами, я не хочу возвращаться туда, в свою прежнюю жизнь, не хочу примерять платье, что вдруг стало мне мало. Не хочу вспоминать, что лорд Данмар мой жених, не хочу лететь в княжеский замок, где все будет кричать, что я высокородная леди, а Фабиан всего лишь простой ведун невысокого происхождения.

Жестом я отсылаю Ларису обратно в дом, к Катерине, поворачиваюсь к сидящему напротив Фабиану и вижу, как он хмурится и тянется к кристаллам, разложенным на траве между нами, начинает собирать их в небольшой мешочек из потертого черного бархата.

Не знаю, что сказать. Мы стараемся не обсуждать ни грядущего отлета, ни дальнейших планов, хотя очевидно, что Эдмунду известно, что я вот-вот покину этот дом. Это не тайна, мы не можем скрыть от вездесущего призрака ни самого факта отлета, ни места назначения, ни сборов, суетливых, нервных, как и всякие сборы впопыхах, решенные едва ли не в последнюю минуту. Но молчим о подробностях, предпочитая часами говорить о силе, энергетических потоках, кристаллах и прочих вещах, интересных мне, однако мало заботящих древнее привидение, случись ему подслушивать нас. Молчим о прошлом и будущем, не считая воспоминаний Фабиана об учебе в корпусе, о людях и нелюдях, так или иначе поспособствовавших сложившейся ныне ситуации, о том, что может ожидать нас за следующим поворотом дороги.

И о происходящем меж нами тоже молчим.

Хотя зачем вести беседы бессодержательные, бесполезные о том, чего нет?

Случившееся в ванной комнате не в счет. Любопытство относительно моего шрама Фабиан удовлетворил, а иные желания его меня волновать не должны. Он молодой свободный мужчина, найдет, в чьей компании приятно провести время.

И наставник из Фабиана не получится. По крайней мере, не для меня. Папа не одобрит, никто не одобрит и, сколь мы оба не были бы увлечены общим делом, всегда остается возможность, что ведун захочет от меня большего, не сейчас, так позже.

Или, того хуже, большего захочу я.

— Наверное, тебе стоит помочь сестре, — роняет Фабиан наконец. Тщательно затягивает горловину мешочка, завязывает шнурки. — Тряпок… то есть вещей у вас немерено, одна она там копаться до завтрашнего утра будет.

Мне бы хватило одного платья для княжеского бала и немного повседневной одежды. Еще необходимых бытовых мелочей, а без остальной части багажа я прекрасно могла бы обойтись.

— И куда вам столько?

— Не знаю, — вновь пожимаю я плечами. — Папа настоял, чтобы я взяла с собой все, что только возможно. Говорил, что я должна отправиться в путь, как подобает настоящей принцессе. Никто не мог предположить, что наш корабль сломается и придется лететь на общественном.

— Вы могли бы подождать, пока отремонтируют ваш.

— Я не хотела медлить и настояла на пересадке на общественный. Тери и Элан были против.

— Так не терпелось увидеть жениха?

Слышу иронию в голосе Фабиана и не могу понять оттенка ее.

— Тебя это удивляет? — произношу как можно спокойнее, беззаботнее.

— Меня вся эта авантюра удивляет, пусть бы теперь мы и знаем о причинах, ей поспособствовавших. Во всяком случае, о некоторых.

— Фабиан… — не уверена, следует ли повторять то, что и так очевидно, напоминать, что подобные намеки недопустимы, бессмысленны и даже оскорбительны.

Лорд Данмар беден и менее знатен, нежели я, более того, королевства, где он родился и вырос, где родилось не одно поколение его предков, уже не существует, что может поставить его происхождение под сомнение. У него нет родового гнезда, даже обветшавшего, нет денег, нет полезных связей, ничего нет, кроме эфемерной милости князя Александра, но лорд Данмар все равно по положению выше Фабиана, всего лишь ведуна из среднего класса.

И есть подписанные документы.

Предварительные договоренности.

Папа не мог не знать, куда он меня отправляет, он не глупец и не слепец, ему нет нужды выдавать младшую дочь замуж поскорее, за кого угодно, лишь бы взяли, пока брачный возраст не прошел. И если папа предназначил мне в мужья лорда Данмара, то по причине веской, серьезной, не по одному только желанию Эдмунда.

Есть что-то еще. Должно быть.

— Фреа, давай я провожу тебя в дом, — перебивает Фабиан. Встает с травы, отряхивает брюки и подает мне руку.

Принимаю, позволяю увести себя в особняк. Входим через заднюю дверь, поднимаемся по лестнице для слуг и уже на втором этаже я чувствую благодарность за это решение. Катерина наверняка сейчас в холле, занимается вместе с Ларисой разбором и разделением багажа и едва ли обрадуется, увидев меня с Фабианом.

— А-а, вот вы где! — оклик лорда Данмара останавливает нас у самой гостевой спальни. — Леди Ренье, не соблаговолите ли заглянуть в мою лабораторию?

Фабиан бросает на лорда Данмара вопросительный взгляд и тот обводит широким жестом коридор, напоминая, что здесь нас могут услышать.

Я киваю. За сохранность своей чести в присутствии лорда Данмара я могу поручиться, порою мне и вовсе начинает казаться, будто женщины его не волнуют. Нет, я не думаю, что он из тех людей, что отдают предпочтение представителям своего пола, скорее женщины не занимают его мысли так, как занимают у большинства других мужчин.

Мне известно, что лаборатория расположена на чердаке, и мы поднимаемся туда по узкой крутой лестнице. Внутри прохладно и светло, несмотря на наглухо закрытые ставнями маленькие окна, — световых кристаллов по всему просторному помещению не меньше полудюжины. Посреди стол с металлической поверхностью, вдоль покатых стен железные стеллажи, занятые самым разнообразным содержимым, от колб и пробирок до запечатанных шкатулок, от стопок бумаги до стеклянных банок, наполненных то ли водой, то ли какой-то иной прозрачной жидкостью. Я подхожу к ближайшему стеллажу, рассматриваю содержимое выставленных рядком банок и внезапно вздрагиваю, увидев в одной из них кисть руки, похожей на человеческую, черную, будто обгоревшую, с пальцами, оканчивающимися длинными изогнутыми когтями. Отступаю, невольно прижав ладонь ко рту, чувствуя вязкую горечь на языке.

— Демоны побери, Морти, ты бы думал, куда даму приглашаешь, — Фабиан оказывается рядом, словно невзначай обнимает меня за плечи, вынуждая отвернуться от руки.

— Это единственное надежно изолированное помещение в доме… и если что, у меня полно спирта.

— Нервишки успокоить, что ли?

— Вместо нюхательной соли, или чем там нынче дам в чувство приводят в случае обморока… А для успокоения нервов есть коньяк. Или виски, как тебе больше нравится, — лорд Данмар возится с неизвестными мне инструментами, разложенными на втором столе, поменьше, придвинутом к стене, и наконец оборачивается к нам, протягивает мой кулон.

Объятия он будто и не замечает.

— Разобрался-таки? — Фабиан берет амулет и, отпустив меня, начинает придирчиво рассматривать кристалл на свету.

— Полагаю, все, что может сделать человек с работой пожирающего, я сделал, большее не в моей компетенции. Хотя вещица, безусловно, интересная. Обрати внимание на плетение, оно не просто наложено на кристалл, оно часть его. Пожирающий не взял подходящий под нужды камешек и перекроил его по своему усмотрению, он вырастил этот кристалл, изначально сформировав его в соответствии с требованиями к амулету… надо сильно постараться, чтобы пробить его.

— Тогда почему он треснул и почему перестал скрывать меня от призрака? — вмешиваюсь я.

— Возможно, влияние источника, возможно, ваш дар, леди Ренье, а пуще того, все сразу.

Медленно киваю вновь. Помню, Фабиан уже говорил мне об этом.

— Для выявления точных причин необходимо провести тщательное комплексное расследование, но у нас нет ни времени, ни ресурсов, — продолжает лорд Данмар. — Ваш уровень… Феб, вы установили уровень молодой леди? Хотя бы приблизительный?

— Четвертый, скорее всего. К тому же у потенциальных мастеров кристаллов крайне редко встречается уровень выше третьего, но ниже пятого, — Фабиан зажимает кулон в кулаке, прикрывает глаза.

— Если уровень ниже пятого, то тут и говорить фактически не о чем, — лорд Данмар наконец удостаивает меня взглядом, который по сравнению с прошлыми даже можно назвать долгим — некромант осматривает меня задумчиво, изучающе, словно я всего-навсего часть тела, подобно той заключенной в банке руке неизвестного существа, кусок залежалого мяса, представляющий интерес разве что для исследователей всяких бактерий. Задерживается на секунду-другую на моем лице, усмехается добродушно. — У носителей дара с низким уровнем много реже случаются всплески, кроме того, при отсутствии должного развития такой дар с высокой долей вероятности через десять-пятнадцать лет атрофируется. Он не исчезнет полностью, нет, но превратится в бесполезный придаток, в сухую ветку, которую нельзя отломать и выбросить. Если же уровень выше, то, как ни старайся сдержать силу, рано или поздно произойдет всплеск. И чем позже это случится, тем более неконтролируемым, мощным он может оказаться. По нынешним временам поздний срок — двадцать-двадцать один, а вам, прошу прощения, леди Ренье, сколько уже?

— Осенью исполнится двадцать шесть, — отвечаю неохотно.

Не потому, что я стесняюсь своего возраста — я еще слишком молода, чтобы сбрасывать года, — но потому, что отмечаю с раздражением невольным — лорд Данмар не помнит, сколько лет его невесте, хотя отец наверняка уточнял сию деталь. Каждый жених имеет право знать, сколько лет той, на ком он намерен жениться, однако мой суженый, похоже, помнит лишь мое имя.

Да и то нет уверенности, что он не позабыл уже мое второе имя.

— Старо… слишком солидный возраст для всплеска. В некоторой степени вам еще повезло, что всплеск был вызван искусственно и прошел в более-менее контролируемых условиях. При спонтанном призыве все могло закончиться куда печальнее.

— То есть, лорд Данмар, мне следует поблагодарить призрака, что он устроил все наилучшим образом? — не могу избавиться от яда сарказма в голосе.

— Этого я не утверждал, леди Ренье.

Фабиан открывает глаза, оборачивается ко мне, и лорд Данмар сразу же отступает, возвращается к столу, будто желает оказаться как можно дальше от меня. Фабиан заходит мне за спину с явным намерением надеть кулон.

— Позволишь?

— Да.

Тянусь к своим волосам и понимаю запоздало, что те убраны в тяжелый узел на затылке и оттого нет нужды их поднимать, чтобы было удобнее застегивать цепочку. Все же позволяю Фабиану надеть на меня амулет, застегнуть крошечный замочек. Кулон ложится поверх блузки, ощущаю легкое, мимолетное прикосновение пальцев к шее, к полоске открытой кожи между воротником и уложенными волосами. Бросаю на молодого человека взгляд через плечо и Фабиан, улыбнувшись сдержанно, тоже отступает. Я теряюсь на мгновение, отворачиваюсь смущенно — во имя богов, что он себе позволяет? При лорде Данмаре, при том, кто согласно договоренностям является моим женихом? Некромант смотрит в нашу сторону, но я вижу по тени отрешенности в голубых глазах, что мысли его далеки от откровенных вольностей Фабиана. Я касаюсь камня, пытаясь отвлечься от неловкой ситуации, занять чем-то руки, ощущаю теплую, гладкую поверхность кристалла, отзывающуюся слабым покалыванием в подушечках пальцев.

— Жаль, нет возможности протестировать амулет, — произносит лорд Данмар, глядя на меня — и словно бы сквозь меня.

— Значит, выясним все опытным путем, — парирует Фабиан с наигранной беззаботностью.

— Проблема в том, что так называемым опытным путем мы вряд ли узнаем, работает ли амулет или ныне это просто побрякушка. Если призрак сообразителен — а он сообразителен, даже чересчур, — то вполне может последовать за леди Ренье и не попадаться нам на глаза. Зачем ему показываться, вызывая ненужные подозрения? К тому же в столице второй источник и на него призрак тоже имел виды, а раз имел виды, то подготовил почву и там. В одном только столичном замке Александра по меньшей мере трое привидений и это не считая особняков и дворцов прочей знати. Вспомни эпидемию, случившуюся в Брийске несколько веков назад и унесшую с собой жизни не только умерших от болезни, но и добитых из жалости или выгоды. Уверен, после нее призраков в княжестве заметно прибавилось.

— Поэтому Диз настаивает, чтобы Фреа остановилась вместе с ней у княгини Алесской.

— А ты? — вырывается у меня. Замечаю удивление в глазах обоих ведунов и исправляюсь спешно: — Я хотела сказать, как же остальные? Мои родные, наша горничная…

— Ты, Диз и Сэффи отправитесь к княгине, Катерина и ваша горничная по желанию, мы, то есть я, Морти и Эл, поживем в княжеских хоромах, раз уж Его милость не возражает. Заодно на призраков поохотимся, — Фабиан обменивается с лордом Данмаром взглядами неожиданно азартными, исполненными нетерпеливого ожидания, даже предвкушения.

Я качаю головой, решая не спорить. Мужчины есть мужчины, неважно, сколько им лет и каково их происхождение.

— –

Дезире

Как я и предполагала, транспортировка и погрузка багажа девиц Ренье на ладью заняла больше времени, чем собственно полет. После разбора и сортировки все равно осталось слишком много вещей, чтобы уложить их в один обычный чемодан, ну максимум еще в легкую сумку, и в результате пока багаж погрузили на повозку, пока отвезли на станцию да пока перенесли в трюм… Катерина попыталась устроить скандал из-за того, что мы с Фабианом взяли с собой наших птичек, — дескать, как это так, две «звезды» ладья поднимет, а весь гардероб девиц Ренье уже не может? А на чем, по мнению леди, мы должны передвигаться по столице? Без конца одалживать экипаж у княгини или верховых лошадей у князя? Помимо неоспоримого факта, что эти просьбы неудобны ни с практической, ни с моральной точки зрения, я, например, уже давно позабыла, каково ездить верхом, а Фабиан, выросший в городе и с юных лет привыкший к «звезде», даже в седле никогда не сидел. Да и на «звездах» в случае чего можно спокойно вернуться в Герре, не тратя время на снаряжение ладьи и не завися от расписания рейсовых кораблей.

Провожали нас чета Блайски с обеими дочерями, начальник станции и дюжины полторы скучающих зевак, собравшихся за низкой деревянной оградой посадочной площадки. Господин Блайски сыпал напутствиями, словно дырявый мешок мелким содержимым, не забывая при том фамильярно подхватывать Мортона под локоток и с заискивающим выражением лица напоминать, чтобы некромант не забыл замолвить за него словечко перед князем и отзывался о Герре вообще и о нем, Уильяме Блайски, в частности исключительно положительным образом. Девицы Блайски по очереди стреляли глазками в сторону Элана, на что тот реагировал со стоическим терпением и вежливой сдержанностью, присущей хорошо воспитанному молодому лорду. Госпожа Блайски тоже периодически посматривала на Элана, но уже с сожалением — не иначе как сообразила, что завидный жених покидает их пруд навсегда и заманить его в сети не удастся. Попутно Эдита клятвенно заверила меня, что все население Герре непременно будет скучать по нам и что она надеется на наше скорое возвращение, а также что я после оного обязательно поделюсь с ней последними столичными сплетнями и модными веяниями. Я послушно кивала, хотя чего уж я точно никогда не делала, так это не сплетничала с Эдитой. Да и свежие новости она все равно раньше узнает от местных леди, когда те приедут в город после летнего бала. Госпожа Блайски попыталась было подступить к обеим леди Ренье и выразить свое глубочайшее сожаление по поводу скорого отлета высоких гостей и невозможности познакомиться поближе, но Катерина так глянула на Эдиту, что женщина явно сочла за лучшее больше не лезть к ним со своими любезностями.

Фабиан делал вид, будто в упор не замечает Фреа и целиком занят транспортировкой «звезд» на борт ладьи, но я видела, как оба бросали друг на друга странные взгляды украдкой, когда градус внимания окружающих к девицам Ренье несколько падал.

Не к добру это, ох, не к добру. Три дня «два Фи» были предоставлены исключительно друг другу, никто за ними не следил и не знал, что они там делали. Конечно, разврату они вряд ли предавались, но… Мужчины любят иногда побыть учителями для молодых неопытных девушек, тем более если ученица не безразлична… и Фреа наверняка все это время разве что в рот Фабиану не смотрела, позабыв о прежних предубеждениях, пока он наставника премудрого изображал… Знаю я эти игры, помню по учебе. Ден без конца таким образом нехитрым девчонок цеплял, особенно с младших курсов. И ведь велись же…

Наконец погрузка всего необходимого завершилась, последняя дань формальностям была отдана, и мы под прощальные крики собравшихся торжественно взошли на борт. Обустраиваться в каюте я не стала, только вещи забросила и вышла на палубу, где и любовалась открывающимся видом, пока прямо по курсу не появились крыши и башни столицы. День ясный, погода хорошая, отчего бы свежим воздухом не подышать? Все лучше, чем маяться в тесноте и духоте каюты, не отличающейся простором и чрезмерным удобством даже на княжеской ладье.

На столичной станции встречали нас скромнее, чем провожали в Герре. Во всяком случае, у края посадочной площадки для частных кораблей, отгороженной от рейсовых высоким забором, ожидала только высокая светловолосая девушка в черных брючках в обтяжку, белой майке и солнцезащитных очках.

— Диз! — увидев, как мы сходим по трапу, девушка помахала рукой, сняла очки и повесила за дужку на майку, отчего спускавшийся передо мной Элан едва не споткнулся с риском преодолеть оставшиеся ступеньки носом вперед.

— Ханна! — кое-как дождавшись, пока Элан все-таки на своих двоих доберется до конца трапа, я сбежала по ступенькам вниз, протиснулась мимо молодого человека и торопливо пересекла площадку. — Привет!

— Привет! — Ханна обняла меня, чмокнула в щеку и тут же отступила на шаг, подняла руку, демонстрируя металлическое серебристое кольцо на указательном пальце. От кольца тянулась короткая цепочка, оканчивавшаяся вторым колечком, поменьше, с продолговатым матовым кристаллом. — Угадай, что мне подарили?

— Неужели княгиня все же дала добро на «звезду»? — удивилась я.

— Да, наконец-то, — Ханна широко, удовлетворенно улыбнулась. — Теперь я могу гонять не хуже Виви, а то и побыстрее некоторых черепашек. Моя-то «звездочка» совсем новенькая, блестит и сверкает и кристаллы не изношенные…

— Надеюсь, ты не собираешься участвовать в гонках? — насторожилась я. Знаю я, чем любит на досуге развлекаться знатная и богатая молодежь, чье благосостояние, вернее, благосостояние родителей позволяет беспрепятственно приобретать «звезды» с ключами.

— Мама строго-настрого запретила, — с сожалением призналась девушка. — Сказала, если узнает, то не только «звезду» реквизирует, но и меня саму отправит в какой-нибудь лианьшийский храм, полноценно изучать боевые искусства и ума-разума набираться. Вот так всегда — Виви все можно, а мне ничего нельзя.

— Вив старше и благоразумнее, — заметила я.

— Я тоже давно не подросток, мне уже двадцать три, между прочим!

— Вив в городе? — сменила тему я.

— Нет. Умотала пару месяцев назад в Железный мир, к Лоури, и до сих пор еще не вернулась. Только выходит на связь иногда, сообщить маме, что у нее все в порядке и что волноваться не о чем.

— Ясно.

— Ханна, — Фабиан подошел к нам, улыбнулся княжне, бросив дежурный взгляд на эффектно обтянутую майкой грудь.

— Приветик.

Я обернулась к высоким гостям, скромно собравшимся за спиной Фабиана.

— Ханна, позволь представить леди Катерину Ренье, леди Фреа Ренье и лорда Элана Вэарринга, их кузена. Княжна Ханна Алесская, младшая дочь княгини Жеммы Алесской, близкой родственницы Его милости князя Александра.

Реакция высокородных вальсийцев на современную брийскую княжну оказалась ожидаемой. Катерина полна холодного, с капелькой презрения пренебрежения, Фреа, похоже, заметила, как Фабиан глянул на грудь Ханны, и мужского интереса парня не оценила — и столь вызывающе одетую девушку заодно, — а бедолага Элан так и застыл, не зная, как следует приветствовать даму почти что королевских кровей. К тому же немалая разница в росте не в его пользу вынуждала Элана смотреть на Ханну снизу вверх, словно простой смертный на богиню, внезапно сошедшую с небес во всем своем божественном великолепии.

— Княжна Алесская, — Мортон вежливо кивнул девушке и, не утруждая себя дальнейшими расшаркиваниями, направился к павильону, расположенному рядом с площадкой.

— Лорд Данмар, — Ханна покосилась на меня, я в ответ пожала плечами, мол, Мортон все такой же.

— О Саффрон я тебе рассказывала, а вон там Лариса, горничная леди Ренье, — закончила я с представлением тех, кто еще не был знаком друг с другом.

— Мое почтение, княжна… — таки «родил» Элан. И взгляд опустил ровнехонько на девичью грудь.

Благо что ему для этого даже голову наклонять не нужно.

Девицы Ренье неодобрительно переглянулись, взяли кузена под белы рученьки и мягко, но непреклонно увели его к павильону.

— Что-то больно слишком чувствительный твой, Феб, приятель для придворного ведуна-то, — хмыкнула Саффрон. — Сиськи увидел и поплыл, аки студень по жаре.

— Это потому что я — неотразима и устоять передо мной невозможно, — самодовольно заявила Ханна, и мы последовали за остальными.

А в павильоне меня ждал сюрприз.

Сюрприз был прилично одет, аккуратно причесан — и волосы на сей раз светлые и короткие, — и держал в руке охапку синих васильков и садовых ромашек, крупных, белых, розовых и пурпурных.

— Дезире, — завидев меня, сюрприз шагнул навстречу, и я как-то сразу остро почувствовала и любопытство Ханны с Фабианом, и сдержанную неприязнь Саффрон, и собственную растерянность.

— Ром, — я поспешно отделилась от компании, пропуская всех вперед. — Я…

Ром с неуверенной улыбкой протянул букет, и я приняла цветы, склонила к ним лицо, нюхая соцветия и заодно пытаясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение.

Демоны побери!

Нет, романы-то в моей жизни случались. В корпусе не было недостатка в желающих и поддержать невинный флирт, и завести необременительную интрижку без будущего, и просто поразвлечься. Общежитие, череда шабашей и отсутствие контроля и необходимости соблюдать приличия со стороны родителей и привычного социума творили настоящие чудеса, за каких-то пару лет превращая трепетных целомудренных леди и изнеженных капризных лордов в нахальных молодых людей, не чурающихся крепкого словца, пьющих без меры, вызывающе одевающихся и порой без малейших угрызений совести ведущих беспорядочную половую жизнь. Безусловно, полезным вещам корпус тоже учил, например, самостоятельности, уверенности в себе и желанию работать хотя бы по специальности, а не продолжать наполовину амебное существование аристократа, однако факт оставался фактом — редко какая девица выпускалась из учебки девицей, разве что она была принцессой, помолвленной с наследником престола. Впрочем, я не принцесса и муж мой, чтоб ему, через год с небольшим перешел в статус мужа бывшего — на удивление, против развода с женой-ведуньей, ставшей адепткой корпуса чужого королевства, Лавель не возражал и без лишних проволочек подписал все необходимые документы, — так что, казалось бы, никто и ничто не мешало мне окунуться в радости и возможности новой свободной жизни.

Кроме меня самой.

Первый роман пал смертью храбрых при попытке перевести отношения из почти что платонических в постельные. Герой второго не выдержал сравнения с тем, кто тогда безоговорочно владел моим сердцем.

Или моими воспоминаниями?

Те ухажеры мои не могли похвастаться главным — ни один из них не был Франческо, даже внешне не походил. И мысль о сексе с чужим, по сути, парнем повергала в ужас — как так, переспать с кем-то там и тем самым предать свою первую трепетную любовь, сознательно отодвинуть воспоминания о нашей первой и единственной ночи, прикрыть ее новыми ощущениями и впечатлениями? Ли уверяла, что мне надо просто подождать еще немного, не торопить события, но я тогда ждать категорически не желала… Затем я разочаровалась в романтических отношениях с кем бы то ни было, кроме Франческо, и отмахивалась от любых попыток парней ухаживать за мной, проявить ко мне интерес, зачастую совершенно недвусмысленный… Потом мы выпустились и я по рекомендации Ли отправилась на практику во Флорансию, где и познакомилась с Фабианом. После неудачной попытки подката с его стороны мы остановились на том, что дружить нам все же предпочтительнее, и с той поры именно дружим, не омрачая теплые отношения ненужным сексуальным подтекстом или, боги упасите, бессмысленной романтикой.

Воспоминания же с годами потускнели неизбежно, словно выцветшие на солнце краски, сами собой отступили на второй план. Я старалась пореже думать о Франческо — прошлое должно оставаться в прошлом, — но, говоря откровенно, мне вполне хватало осознания факта, что когда-то я любила, пылко и по-настоящему, и потеряла по воле злого рока, сиречь вынужденного брака, а большего мне и не надо.

Только ныне есть Ром, совсем не похожий на настойчивых самоуверенных сокурсников, страждущих добиться от девушки исключительно одного, и я совсем не знала, как реагировать на нежданное его внимание. И сравнивать его с Франческо отчего-то не хотелось совершенно.

Восемь лет прошло.

И вопреки моим тайным мечтам, которым я с маниакальным упоением предавалась на первом курсе, Франческо не бросил все и не примчался ко мне в Лиру, хотя едва ли для кого-то было секретом, куда я могла сбежать.

Я изменилась… по крайней мере, надеюсь, что изменилась. И желательно в лучшую сторону. Повзрослела там, поумнела…

— Благодарю, — пробормотала я наконец. — Они очень красивые.

— Рад, что цветы тебе понравились, — Ром помолчал минуту, глядя то на меня, то по сторонам. Мортон и Ренье успели покинуть небольшой пустой павильон, Ханна и компания прошли вперед и остановились, с интересом посматривая на нас. — Дезире, я…

— Да? — я резко подняла голову, и горгул тут же отвел взгляд.

— Мне показалось, ты была чем-то расстроена в прошлую нашу встречу…

Разве? А-а, точно-точно, меня разочаровало внезапное бегство Рома. И вообще его странное поведение.

Пауза.

Ром молчал, не торопясь развивать мысль, я тоже не представляла, что следует сказать. И недостаток опыта романтических отношений с противоположным полом ощущался как никогда остро.

— Княжна Ханна Алесская, — Ханна возникла рядом с Ромом, по-простому протянула горгулу руку. Тот с закономерным удивлением покосился на девичью ладошку, но все же пожал осторожно.

— Господин Стром Гивенс. Рад знакомству, княжна Алесская. Наслышан о вас и вашей семье.

— Правда? — мило улыбнулась Ханна. — И от кого же, если не секрет?

— Не секрет, княжна. От бывшего однокурсника.

— Я его знаю?

— Возможно. Господин Канделарио Кресп.

Мы с Ханной недоуменно переглянулись, и девушка отрицательно покачала головой.

— Не имела чести быть представленной данному господину.

— С некоторых пор я его тоже вижу редко. Уверяет, что погряз в делах, — Ром заговорщицки посмотрел на меня, словно я знала наверняка, чем занят загадочный бывший однокурсник с не выговариваемым именем.

— Сегодня вечером мы собираемся отметить приезд Диз в столицу, — продолжила Ханна нарочито небрежным тоном. — Встретимся в десять в клубе, он в городе один, компания небольшая, только свои… Если хотите, приходите, господин Гивенс, уверена, Диз будет вам рада.

Чего там Диз будет?!

Я попыталась сделать княжне страшные глаза, намекая этак недвусмысленно, что не подписывалась ни на клубную тусовку накануне бала, ни на что-то большее, однако на лице Рома неожиданно появилось заинтересованное выражение.

— Я подумаю над вашим, вне всякого сомнения, заманчивым предложением, княжна Алесская. Княжна, леди Грейн, — Ром церемонно раскланялся, развернулся и стремительно направился к выходу в город из павильона.

— Ханна! — зашипела я на девушку, едва горгул скрылся за дверью.

— Что? — явно не прониклась моей претензией Ханна. — Лучше посмотри, как здорово я все устроила: и танцы себе организовала, и свиданку вам. А то вы оба так мялись и жались, что я подумала уж, что мы прямо тут зазимуем. Только не отрицай, что этот Стром тебе нравится. Он ведь милаха, правда?

Я глубоко вдохнула исходящий от цветов аромат.

Правда.