Укротить Чудовище. Часть 1

Глава 3

Дезире

С минуту я ошалело смотрела в темные нечеловеческие глаза, пытаясь осмыслить факт наличия на развалинах горгульи и понять причину странного заявления. Существо же в свою очередь разглядывало меня, обдавая лицо тяжелым дыханием. Наконец горгулья отстранилась.

— Ведунья? — уточнила сухо.

— Д-да, — выдавила я.

— Действительно, кто еще мог сюда полезть, — раздраженно прорычало существо. — Ни одна здравомыслящая ведьма не сунется просто так, а ведунам словно медом намазано.

Это он или она? По грубому, с легкой хрипотцой голосу не определишь, морда есть морда, а заплетенные в неряшливую косицу длинные черные волосы и вовсе не показатель половой принадлежности. Я скользнула взглядом по обнаженной серой груди, даже с близкого расстояния казавшейся каменной в прямом смысле. Или и впрямь каменная?

Все-таки он.

Горгул перехватил мой взгляд и посмотрел совсем уж странно. Фыркнул недовольно, выпрямился в полный рост. Я приподнялась на локтях.

— Корпус? — деловито уточнил горгул.

— Лира.

— Здесь не Лира, вообще-то.

М-м, он думает, я не знаю, где находится вышепоименованное королевство, а где собственно княжество, в котором мы имеем сомнительное удовольствие пребывать, и что их еще континентальные территории Лидии разделяют?

— Я придворная ведунья князя Александра Брийского, — строго говоря, отнюдь не придворная, упасите боги от должности сей, но оппоненту знать такие детали вовсе не к чему.

— И не княжеский двор, — явно не впечатлился моим предполагаемым статусом горгул.

— Я только выполняю свою работу.

— Я тоже. Объект находится под охраной Департамента Глубокого Искусства. Любое обращение к стихии на территории объекта, его несанкционированное исследование и внешнее воздействие на него запрещены. Использование поисковых или любых иных заклинаний на территории объекта запрещено. Нахождение на территории ведуна из любого корпуса без предварительного согласования и письменного разрешения от Департамента запрещено.

Короче, не влезай — убьет.

— Но почему? — насторожилась я и села.

Об этом загадочном, непостижимом существе — Департаменте Глубокого Искусства — слышали практически все ведуны, однако далеко не все знали, что же оно представляет собой на самом деле, и еще реже сталкивались с ним. Слухи ходили разные, от незамысловатых в своей простоте и до фантастических и невероятных, но общий смысл их сводился, в основном, к мнению, что Департамент некая жутко секретная, древняя организация, объединяющая представителей всех четырех физических миров и тайно контролирующая нашу жизнь. Название даже произносили шепотом и с непременной оглядкой — вдруг Департамент услышит и решит избавиться от знающего слишком много свидетеля?

— Закрытая информация, — отчеканил горгул.

— Эти руины представляют опасность?

— Закрытая информация.

Гр-р-р!

— Или, наоборот, ценность? — я попробовала улыбнуться максимально очаровательно и кокетливо потрепыхать ресницами для пущего эффекта.

— Отсутствие необходимого уровня допуска, — безжалостно проигнорировал мою попытку горгул. — Настоятельно рекомендую вам обоим немедленно покинуть территорию объекта.

Я выглянула из-за ног собеседника и увидела стоящего позади Мортона.

— Мы здесь по поручению князя Александра Третьего, — хмуро сообщил ведун.

— Мы свяжемся с князем Александром, — милостиво заверил горгул, не удостоив Мортона и взглядом.

— При таком количестве запретов вам следовало закрыть объект, — ведун обошел горгула, наклонился ко мне, помогая подняться.

— Департамент и без вас разберется, как ему следует поступать с объектами.

— Что ж, раз объект не закрыт, значит, не относится к категории повышенной угрозы. В таком случае я требую предоставить мне всю информацию, касающуюся этого места, в том числе почему, собственно, ДГИ его охраняет.

— Отсутствие необходимого… — начал горгул, но Мортон, поставив меня на ноги, нетерпеливо, словно от докучливой мухи, отмахнулся от существа.

— Да-да, слышал. Код допуска — три, пять, шестнадцать, ноль, ноль, берилл, двести шестьдесят семь. В каких местах поставить пробелы, сами знаете.

Темные глаза сузились.

Нехорошо так сузились, я бы сказала.

— Откуда…

— Закрытая информация, — перебил ведун и, обняв меня за плечи, повел к «звезде». — Жду бумаги. Завтра с утра будет весьма кстати. Хорошего дня. Идем, Диз.

— Это что было? — спросила я шепотом.

— Департамент, — вздохнул мужчина.

— Ты знаешь… сам Департамент? — с содроганием уточнила я.

— Когда-то я закончил академию при Департаменте и проходил практику в одном из его исследовательских центров, — признался Мортон и через плечо покосился на горгула, провожающего наш отход недобрым взором. — Он, полагаю, тоже.

У них есть свое учебное заведение? И где, интересно?

— Я не знала.

— Одно из условий моей свободы от ДГИ — я не болтаю об этом на всех углах.

Мы приблизились к «звезде», я надела шлем, ведун запихнул сюртук в багажное отделение. Мы сели, транспорт плавно поднялся в воздух.

— Что будет теперь, когда ты сказал мне? — мне ведь не грозит скорый «несчастный случай» за столь ценные познания?

— Ничего.

— А… — я глянула вниз. Горгул по-прежнему стоял посреди двора и, скрестив руки на груди, смотрел на нас. — Думаешь, там действительно что-то есть?

— Департамент не сажает стражей на простые руины. Князю, конечно, придется поумерить аппетит в отношении этого места, но я обязательно выясню, что они тут прячут.

Похоже, пора таки подыскивать надежный уголок для упокоения, поскольку выстраивающаяся здесь очередь из желающих прикопать нас за компанию с Мортоном как-то подозрительно быстро и резко начала прибавлять в размерах.

— –

Фреа

— …Или скажи все толком, или дай мне провести диагностику.

— Отвали и не мешай работать профессионалу.

— У меня точно такой же диплом, что и у тебя.

— Не точно такой же.

Голоса доносятся издалека, но с каждым словом звучат все ближе и ближе, накатывают волнами грохочущего прибоя. Под веки пробирается свет, по телу течет тупая боль, в груди резкое покалывание.

— Интересно.

— Ты говоришь это уже в третий раз.

— Интересно.

— И не надейся.

— На что?

— На мой срыв. Тебе давно нечем удивить меня.

— Уверен? — слышу смешок. — На твоей сестричке два слабо фонящих предмета. Один… м-м, знакомый почерк. Твоя поделка?

— Подарок.

Кольцо.

— Мог бы подарить что-то посолиднее наспех зачарованной дешевой безделушки.

Зато от чистого сердца, любящего меня искренне, бескорыстно. И я верю, что все эти годы колечко на самом деле меня оберегало.

— Ладно, едем дальше. Второй — серьезная работа, без диагностики не ощущается, назначение…

Диагностика? Кто ее проводит?

Открываю глаза. Высоко вверху поскрипывают сосны, меж кронами по отрезам голубого неба стелются пушистые облака. Элан сидит справа, с беспокойством всматривается в мое лицо.

— Очнулась, — склоняется ко мне, улыбается ободряюще. — Ты меня напугала.

— Что… — собственный голос звучит хрипло, жалко и сразу срывается.

— Все хорошо. Ты не ранена, ничего не сломала, только несколько ушибов и ссадин, но я их залечу чуть позже.

Пытаюсь пошевелиться, и земля подо мной отзывается хрустом прошлогодней хвои.

— Скажи леди, чтобы полежала смирно.

— Не двигайся пока, — просит брат. — Сейчас Фабиан закончит и…

Нет, только не он!

Вздрагиваю, отталкиваю простертые надо мной руки сидящего слева Фабиана.

— Фреа, все в порядке, это обычная диагностика… — начинает заверять Элан.

Знаю я, что такое диагностика! И потому не хочу, чтобы ее проводил этот наглец!

Неожиданно на моих запястьях сжимаются жесткие пальцы, с силой притискивают их к земле над головой, и лицо Фабиана резко приближается к моему, нависает в недопустимой близости.

— Вы всегда такая непокорная? — роняет молодой ведун насмешливо.

Свободная рука скользит по воздуху всего в сантиметре-двух над моей грудью, неспешно обрисовывая очертания тела, приближается к шее и медленно возвращается обратно. С трудом заставляю себя дышать ровно, чтобы грудь не вздымалась слишком сильно. Почему, во имя Девы моря, Элан позволил постороннему читать мою ауру? Почему разрешает чужаку хватать меня, словно я легкомысленная уличная девица?!

— А что это у нас тут? — вопрошает Фабиан и добавляет совсем другим, сухим лекторским тоном: — Назначение — экранирование. Судя по тому, как предмет слился с аурой, носится он уже давно.

— Экранирование? — хмурится брат. — Фреа, кроме кольца, на тебе есть еще украшения?

Фабиан наконец отпускает мои руки, выпрямляется. Я быстро сажусь. Голова кружится, боль не отступает, но я стискиваю зубы, касаюсь шеи, осторожно запускаю пальцы под воротник блузки.

— Цепочка с подвеской… Подарок папы на мое восемнадцатилетие.

— Могу я взглянуть? — Фабиан протягивает ладонь, будто имеет право что-либо требовать от меня.

— Нет!

— Другие украшения есть? — уточняет Элан.

— Нет, — брату отвечаю уже спокойнее.

Ведуны обмениваются задумчивыми взглядами.

— Однозначно камень.

— Странно. Зеленый камень в золотой оправе, изумруд вроде?

Киваю.

— Я его помню. Не замечал, чтобы он фонил…

— Зеленым может быть не только изумруд, — поправляет Фабиан снисходительно. — И фон слишком слабый и специфический, его заметит лишь мастер кристаллов. Больше сказать смогу после знакомства с самим камнем.

Я нащупываю под одеждой кулон, накрываю украшение ладонью в стремлении защитить.

Ни за что не отдам! Особенно ему!

— И что гораздо важнее, — Фабиан поднимается с земли, отряхивает брюки, — от чего или от кого камень прикрывает твою сестру. Или что скрывает. Пойду посмотрю, что осталось от «звезды» Морти, а вы тут пока пошепчитесь.

— Что происходит? — говорю тихо — не приведи боги Фабиан услышит! Мысль, что ведун касался моей ауры своими… грязными лапами, жжет сильнее недавнего физического прикосновения, сильнее воспоминания о нависшем надо мной ухмыляющемся лице.

— Твоя подвеска… — брат умолкает на мгновение, смотрит внимательно, серьезно. — Это разновидность защитного амулета. Выполняющие функцию экранирования кристаллы могут как скрывать владельца от поисковых заклинаний, отражая и искажая импульсы, так и маскировать нечто на нем самом, делая невидимым для поиска и диагностики, а иногда и для взгляда обычного человека. Например, другой амулет или некий предмет. Дядя Чарльз никогда не говорил о назначении подарка?

— Нет, — я всегда считала подвеску простым украшением. — Я нашла коробочку с кулоном на следующее утро после праздника. Там еще была записка от папы… — опускаю ресницы, воскрешая в памяти строку-просьбу. — «Обещай никогда не снимать его».

— Уверена, что подарок от дяди Чарльза?

— Да. Я знаю папин почерк. И когда тем утром я спустилась к завтраку, папа сказал, что кулон подходит к моим глазам.

— И все эти годы ты не снимала его?

— Нет, — папа ведь попросил не снимать, и я носила подвеску всегда, даже когда зеленый камень и скромная цепочка не подходили к случаю и наряду. — Элан, возможно, папа всего лишь хотел защитить меня. Ты же знаешь, у папы есть враги, и простых недоброжелателей вокруг полно.

— Тогда было бы разумнее выбрать амулет, предупреждающий или отражающий какие-либо негативные воздействия. Как ни странно, но сейчас я согласен с Фабианом. Тебе надо показать ему подвеску.

— Нет!

— Он мастер кристаллов, — брат бросает настороженный взгляд поверх моего плеча, убеждаясь в отсутствии посторонних ушей. — И не самый плохой, должен признать. Других в нашем распоряжении все равно пока нет.

— А ты? Или Тери?

— Мы оба ведуны широкого профиля, а кристаллы тема узкоспециализированная, с огромным множеством своих нюансов, поэтому мастера и обучаются на отдельном потоке. Для общения с камнями нужен особый дар, которого нет ни у меня, ни у Тери.

— Значит, у господина Кейри он есть?

— По крайней мере, это его стихия.

— Нет, — кажется, я возражаю уже в десятый раз. — Папа никогда не причинил бы нам вреда и не позволил бы сделать это другим. А верить господину Кейри оснований у меня нет.

Элан устало трет переносицу, поднимается с земли и помогает встать мне.

— Хорошо. Если ты не передумаешь, я могу показать твою подвеску другому знакомому мастеру, когда полечу обратно в Вальсию.

Правая нога внезапно отзывается болью, разбегающейся вспышками до самого бедра, и я спешно переношу вес тела на левую. Брат поддерживает меня, ведет осторожно к бродящему среди деревьев ведуну. Я прихрамываю, наступать на правую ногу больно и в груди по-прежнему покалывание. Слева. Сердце?

— Почему ты позволил господину Кейри провести диагностику?

— Он оказался возле тебя намного быстрее и раньше, — в голосе Элана укор.

Брат прав, хоть и не говорит прямо. Моя вина. И пострадать могла не только я, но и Элан и куда серьезнее, чем я.

— Насекретничались? — не оборачиваясь, уточняет Фабиан. Носком ботинка касается лежащей на боку «звезды». Некогда гладкий металл покрывают вмятины и царапины, глубокие, словно оставленные огромными когтями неведомого зверя, над сплющенной носовой частью вьется черный дымок. — Пара-тройка кристаллов выгорела точно плюс оболочка в хлам. Даже не знаю, что лучше: восстанавливать или не мучиться и сразу добить?

— Я оплачу ремонт, — предлагает брат сухо.

— Ближайшая и единственная мастерская в столице, так что не забудь еще и дотащить туда эту полутруп на своем горбу.

— Закажу новую. Должны же мои взятки пойти и на доброе дело.

— Поделишься взятками? — Фабиан оглядывается, смотрит с притворным удивлением. Затем быстро скользит взглядом по мне и хмурится. — А прежде подлатать сестричку не хочешь?

— Позже, — с нажимом повторяет Элан.

Лучше я перетерплю пока боль, чем стану раздеваться при чужом человеке!

Отворачиваюсь от Фабиана, делаю вид, будто ведуна здесь нет. Слышу презрительное хмыканье, но внимания не обращаю. Буду выше глупых его провокаций.

— Думаю, с окрестностями все познакомились, можно и по домам, — тон, неприятный, раздраженный, царапает слух. — Надеюсь, моей птичке хватит энергии, чтобы довезти троих. Или вы гордо потопаете пешком?

— Полетим, конечно, — Элан вздыхает смиренно. — Фабиан, в случившемся виноваты все, каждый по-своему, поэтому очень тебя прошу, не надо усугублять ситуацию.

— Я всего лишь задал простой вопрос. Где что я усугубляю? — огрызается Фабиан и отходит к своей «звезде», стоящей на земле рядом с местом, где я очнулась.

Мы следуем за ведуном.

— Прости, это моя вина, — шепчу едва слышно.

— Виноваты все и не думай больше об этом.

Фабиан садится на «звезду», брат со всей возможной осторожностью устраивает меня позади ведуна, а сам занимает место практически на хвосте транспорта, на багажном отделении. Я застываю статуей и с трудом сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть, когда Фабиан оборачивается ко мне. Непозволительно близко, но и отодвигаться некуда — сиденье рассчитано строго на двоих.

— Эл, если твоя леди-сестра опять упадет, возвращаться за ней я не стану, — Фабиан смотрит презрительно прямо мне в глаза, однако обращается к Элану, словно я чем-то оскорбила этого наглеца и теперь он брезгует разговаривать со мной.

— Фреа, если ты будешь сидеть в такой позе, я не смогу тебя удержать, — напоминает брат.

Неохотно придвигаюсь вплотную к водителю, кладу руки на мужские плечи, стараясь хотя бы не прижиматься грудью. Только ради Элана и потому, что, как бы брат ни уверял, свою вину я осознаю, понимаю и принимаю.

Фабиан наклоняется к рулю, Элан обхватывает меня за талию, и «звезда» наконец взлетает, оставив покореженную, побитую товарку на земле среди деревьев.

— –

Фреа

— Мы возвращаемся, — тон Катерины тверд, непререкаем, не всякий осмелится перечить ему.

Однако я все же возражаю:

— Нет.

— Да! Если потребуется, я пешком до станции дойду и улечу на первом попавшемся корабле, идущим на юг, но ноги моей больше не будет ни в этой глуши, ни в этой развалюхе, громко называемой домом! Как папа мог отправить тебя в это треклятое княжество, к этому… некроманту-неудачнику, чьи якобы великие и ужасные достижения явно преувеличены?

— Тери, ничего страшного не произошло, — повторяю я не в первый раз.

— Ты могла пострадать, — напоминает сестра.

— Могла, — не вижу смысла отрицать очевидное. — Исключительно из-за собственного легкомыслия.

— И что, скажи на милость, вот это вот? — Катерина широким жестом обводит комнату.

— Спальня, — отвечаю спокойно.

— Фреа, да у меня комната в общежитии при учебном корпусе была лучше!

Спальня не слишком велика, большую часть занимает широкая скрипучая кровать под линялым бархатным балдахином. Вокруг три столика, кресло, комод, шкаф и камин, маленький, невычищенный от старой серой золы. Видно, что в этой комнате уже давно никто не живет, тяжелые бордовые портьеры на высоком окне выцвели, само окно в массивном переплете грязное, в разводах, пыль с мебели стирали в явной спешке, пол и узорчатый ковер подле кровати подмели кое-как. Но постельное белье свежее, хотя и едва ли новое.

— И как мы будем жить тут втроем? — продолжает сестра требовательно.

Лорд Данмар и леди Грейн вернулись раньше нас. Впрочем, то совершенно неудивительно — «звезда» Фабиана летела столь медленно, с заметным усилием преодолевая один отрезок пути за другим, что я заподозрила справедливо, что придется все же возвращаться в Герре пешком. За время нашего отсутствия успела прибыть повозка с багажом, ее разгрузили и занесли вещи в дом. Едва «звезда» приземлилась перед парадным входом, как Элан под хмурым, неодобрительным взглядом Фабиана бережно снял меня с сиденья и осторожно, щадя мою ногу, отвел внутрь. Я попросила проводить нас в подготовленные для гостей комнаты и следившая за разгрузкой Саффрон поведала равнодушно, надменно даже, что спален в доме только пять и три из них заняты лордом Данмаром, леди Грейн и господином Кейри, в наше же распоряжение поступают оставшиеся две. Отдельных комнат для прислуги нет, сама Саффрон обитала в каморке на чердаке и пускать к себе Ларису отказалась наотрез, намекнув открыто, что, если мы пожелаем, то можем разместить нашу горничную в закутке под лестницей. Не понимаю, какую должность занимает эта странная девушка с взглядом пронзительным, полным вызова? Чем дольше я наблюдаю за Саффрон, тем сильнее убеждаюсь, что она не горничная. Не уверена даже, что и вовсе прислуга. Быть может, еще одна ведунья? Тогда почему нам не сообщили об этом немаловажном факте, почему не представили как должно?

И отчего Дезире, молодая незамужняя леди, живет вместе с двумя мужчинами, не один из которых не является ни близким родственником ее, ни супругом? Без членов семьи, без компаньонки? Знаю, многие ведуньи предпочитают жить независимо, без помощи и поддержки отцов, братьев и мужей и ведут себя много свободнее, нежели принято во всяком цивилизованном обществе, но, прежде всего, Дезире леди. Разве не должно ей думать о своей репутации, о своей чести, о том, что рано или поздно ей придется выйти замуж?

— Мы с тобой поместимся на этой кровати, а для Ларисы пусть принесут раскладную, — предлагаю я.

Порой приходится мириться с временными неудобствами.

— И в комнате при общежитии я жила одна!

— Тери, папа всегда говорил, что юным доверчивым леди не место при дворе, что нашему роду нет нужды слишком низко кланяться королям, кем бы они ни были и откуда бы ни происходили, поэтому ни ты, ни я не состояли фрейлинами в свите Ее величества Антуанетты, но несколько моих подруг были и, поверь, условия жизни в королевских резиденциях и, особенно, в замках во время летних разъездов Их величеств не лучше, а подчас и хуже.

— Это — не королевский дворец.

Дверь тихо отворяется и в спальню проскальзывает Лариса, замирает, потупившись испуганно.

— Миледи…

— Что еще? — хмурится Катерина.

— Г-госпожа Саффрон сказала, что… что ужин здесь не подают ни в каком часу и что прислуги в этом доме нет… совсем нет. А если гости проголодаются, то могут спуститься на кухню и… сварганить что-нибудь самостоятельно.

— Сварганить? — повторяет сестра недобро.

— Имеется в виду приготовить, миледи…

— Я поняла, Лариса. Мы возвращаемся, Фреа, завтра же утром. И мне безразлично, какие выгоды папа видит в твоем браке с Данмаром.

— Если желаешь, можешь уехать, а я остаюсь, — возражаю я упрямо.

— Одна?

— С Эланом и Ларисой.

— Не понимаю, почему ты так держишься за этот дикий мезальянс? — Катерина вдруг прищуривается, всматривается в меня подозрительно, пытливо. — Или Мортон Данмар тебе понравился? О-о, ради богов, Фреа, только не уверяй, что у тебя нежданно-негаданно случилась любовь с первого взгляда к этому некроманту.

— Мне кажется, он хороший человек.

И лорд Данмар встревожился искренне, когда узнал о происшествии. Мне не показалось, будто мужчина лукавил, справляясь о моем самочувствии, будто лгал мне, своей будущей супруге, предлагая помощь с исцелением возможных травм. Разумеется, ни я, ни Элан не согласились, но я поблагодарила лорда Данмара за беспокойство и любезное предложение. И, поднимаясь с братом по лестнице на второй этаж, я слышала, как лорд Данмар делал Фабиану строгий выговор.

— Ты не видела его послужного списка.

Качаю головой, предупреждая дальнейшие возражения. Спорить бессмысленно, от наших пререканий в комнате не появится лишняя кровать или поднос с ужином. Я встаю с края постели, иду к двери.

— Ты куда? — оборачивается ко мне сестра.

— Поговорю с милордом. Возможно, пришла пора нанять хотя бы кухарку, — поясняю я и выхожу из спальни.

Дом я еще не осматривала — Элан сразу увел меня в комнату, исцелить мои ушибы и ссадины. На правой ноге выше колена лишь огромный синяк, хотя я была уверена, что подвернула ногу. Покалывание в груди прошло само, оставив непонимание, смутное, тревожное, чем оно могло быть вызвано. И, переодеваясь в домашнюю юбку и блузку, я осмотрела подвеску заново, повнимательнее, но не заметила ничего ни подозрительного, ни того, чего не было прежде. Если папа счел необходимым подарить мне амулет с функцией экранирования, значит, на то была веская причина.

— Леди Ренье.

Откуда, во имя Девы моря, он появился? Только что темный коридор — ни одной свечи или светового кристалла в пределах видимости — был пуст и вдруг Фабиан возникает из густой тени вдоль стены, словно скрывался там все это время, подстерегая меня. Шаг мне навстречу, руки скрещены небрежно на груди, пристальный хищный взгляд оценивающе скользит по мне.

Я замираю.

— Господин Кейри.

— Как погляжу, кузен вас подлатал.

— Да, теперь все в порядке, — киваю. — Господин Кейри, не будете ли вы так любезны подсказать, где я могу найти лорда Данмара?

— И зачем вам Морти? — Фабиан продолжает наступать на меня, я вынужденно пячусь.

— Я хотела бы обсудить с милордом кое-какие вопросы.

— Какие же, если не секрет?

— Возможно, для вас естественно варга… готовить самим себе, но мы гости в этом доме и не…

— А-а, леди не в состоянии сделать себе даже бутерброд? — искривившая губы усмешка пугает. — Леди не по чину спускаться на кухню, стоять у плиты, пачкать ручки, портить цвет лица?

— Я вовсе не это имела в виду…

Едва заметное в полумраке коридора движение, и Фабиан хватает меня за плечо, рывком притискивает спиной к стене, одновременно накрывая мой рот своей ладонью.

Да что он себе позволяет?! Вздрагиваю, пытаюсь вырваться, но худощавое тело с неожиданной силой прижимается к моему, будто намереваясь вдавить в стену, колено оказывается между моих ног.

— Тише, милая леди, тише, — жаркий шепот на ухо поднимает волну ужаса, паники, ослепляющей, оглушающей. Как он смеет?! Неужели он собирается… собирается прямо в коридоре, в нескольких метрах от комнаты, где остались Катерина и Лариса? — Просто постойте минуту спокойно, можете даже расслабиться и попробовать получить удовольствие.

Рука отпускает плечо и начинает расстегивать верхнюю пуговицу на блузке.

О боги, нет, нет! Пожалуйста, пусть кто-нибудь выйдет сейчас в коридор!

Вторая пуговица. Пальцы проникают под тонкую ткань, касаются ключицы, нащупывают и вытягивают из-под блузки золотую цепочку.

— Братец вам, наверное, не объяснил, но экранирующие амулеты крайне дорогая штука, изготавливающаяся исключительно под заказ. Ваш папаша, естественно, может позволить себе подарить такую безделушку любимой дочурке, однако для защиты драгоценных отпрысков разумнее использовать амулеты другого направления, а лорд Ренье отнюдь не дурак и не полный дилетант, чтобы не узнать предварительно, что он вам дарит, и не понимать, зачем он вам это дарит, — ведун срывает с моей шеи цепочку, прячет кулон в карман брюк. — Не беспокойтесь, позже верну. И не распространяйтесь о нашем маленьком приключении. Ваша сестрица и так не в восторге, а если начнете жаловаться ей или кузену на всякую ерунду, то и вовсе разразится некрасивый скандал. А смысл поднимать шум из-за такой чепухи?

Фабиан медленно отодвигается от меня, улыбается насмешливо. О-о, если бы я только могла ударить его, разъяренной кошкой вцепиться в самодовольную физиономию и располосовать до глубоких кровоточащих царапин!

Но не могу. Не могу шелохнуться, не могу поверить, что со мной обходятся, словно с безвестной рабыней.

— Я передам Морти, что леди не устраивает уровень обслуживания в нашем доме, — ведун убирает ладонь с моего лица, разворачивается и уходит как ни в чем не бывало, оставив меня дрожащей, ошеломленной осознанием собственной беспомощности.

— –

Дезире

Ненавижу.

Ненавижу эту маленькую, противную, вопящую мерзость!

Я протянула руку, попытки с четвертой нащупала стоявший на тумбочке будильник и наконец-то выключила. И зачем я накануне вообще этого изверга завела? Конечно, надо, встать пораньше, разобрать скопившиеся за время моего отсутствия бумаги, ибо сильно сомневаюсь, что в кои-то веки Фабиан сподобился обратить внимание на поступающую корреспонденцию, ну а Мортон ее в принципе не замечает, поэтому все важные письма от князя отправлялись придворным ведуном, посредством голубя-фантома и напрямую к Мортону, равно как и срочные сообщения из корпусов или от наших друзей-знакомых. В противном случае послания рисковали на неопределенное количество времени затеряться в куче обычных писем.

Я позволила себе поваляться еще минут пятнадцать и, мученически вздыхая, вылезла из постели. Прогулялась до ванной комнаты в конце коридора. Дверь оказалась не заперта — обычно, если кто-то из нас занимал ванную, то задвигал щеколду с внутренней стороны, — и я совершенно спокойно, без всякой задней мысли, да и вообще без какой-либо ввалилась в небольшое помещение…

— Мамочка!

— Леди Грейн! — Элан торопливо прикрыл полотенцем самое дорогое и уставился на меня со смесью изумления, смущения и досады. — Простите, я… не предполагал, что вы так рано встаете.

— Я только вчера вернулась из отпуска, — пояснила я. — У нас наверняка скопилась масса дел, которые вряд ли кто-то будет разгребать, кроме меня, — я окинула задумчивым взглядом застывшего посреди ванной ведуна — судя по мокрым темным волосам и капелькам на обнаженном худощавом теле, с водными процедурами Элан почти закончил, — и на всякий случай добавила: — Я была замужем.

В прошлой жизни.

Ныне далекой и полузабытой, словно ранние детские воспоминания.

— И в корпусе у нас была практика с трупами.

В глазах молодого человека появилось довольно странное выражение. Видимо, занятия с трупами в вальсийском корпусе не в ходу. Затем Элан покосился на мои голые ноги и как-то подозрительно осмотрел голубую мужскую рубашку на мне. И что тут такого? В теплое время года спать я предпочитала в ней и, кстати, рубашку эту я купила сама, а не сняла со случайно завалявшегося в моей постели мужика.

— Пожалуй, я подожду за дверью, — внесла я конструктивное предложение и вышла в коридор.

А мы только приноровились

жить вчетвером под одной крышей и не мешать друг другу, по крайней мере, сильно! С ужином вчера чуть не случился большой скандал, потому как мы забыли, что теперь на нашей территории проживают не приученные к нашему же распорядку и правилам гости, а старшая леди Ренье — нет. Пылая праведным гневом — хорошо хоть, пока исключительно в переносном смысле, а то кто знает, чему там учат этих адептов вестральского корпуса? — Катерина разыскала Мортона и высказала ему свое честное мнение о женихах вообще и о проживавших в этом доме в частности. По-моему, Мортон даже не понял, чего леди от него хочет, подозреваю, мысли мужчины крутились вокруг замка и охранявшего развалины горгула, и попытка напомнить о более приземленных нуждах должной реакции не вызвала, зато едва не спровоцировала тот самый скандал. Положение спас Элан. Молодой человек поспешно и не без труда увел глубоко возмущенную подобным пренебрежением сестру, затем спустился на кухню и под строгим надзором Саффрон приготовил ужин «бедного адепта», как мы в корпусе называли яичницу, в которую кроме собственно яйца добавлялось все, что попадалось под руку и было сколько-нибудь съедобно. Позже Саффрон ворчливо пожаловалась мне, что отныне мы не напасемся продуктов, гости нас потеснят, объедят и замучают своими придирками и капризами так, что покой нам даже сниться перестанет.

Вынуждена согласиться с элле. Заказы на продукты точно придется увеличить.

Фреа я не видела весь вечер, Фабиан заперся в своей комнате и на мои попытки выяснить, какого демона он затеял гонки с препятствиями, отвечал вежливым предложением сходить и заняться другими делами.

Отлично! Жениться собирается Мортон, провоцирует высокородных гостей Фабиан, а разгребать последствия буду я.

М-мужчины, чтоб их!

Элан, в рубашке, брюках и с влажным полотенцем в руках, вышел из ванной, улыбнулся извиняюще.

— Еще раз простите, леди Грейн.

— Пустяки, — отмахнулась я и поскорее заняла ванную, пока еще кого не принесло.

Щеколду задвинула сразу. И как бы незаметно для гостей послать наших умертвий привести в порядок вторую ванную комнату в другом конце коридора? Ибо с одной мы тут через неделю друг друга поубиваем.

Переодевшись в домашние штаны и блузку, я спустилась на первый этаж и отправилась на кухню. Столовой мы пользовались нечасто, предпочитая принимать пищу, не отходя далеко от плиты. Для создания максимального комфорта одну сторону обеденного стола занимал длинный красный диван и сейчас среди разноцветных декоративных подушек уже сидели Мортон и Фабиан и преспокойно пили кофе.

— О, кто-то вылез из берлоги? — хмыкнула я и заглянула в стоявшую на плите турку. Хоть кофе оставили.

— Я работал, Диз, — проявил чудеса сообразительности Фабиан.

— И над чем же? — заинтересовался Мортон.

— Да так, ковырялся всю ночь с одной забавной штучкой.

— Нам надо подготовить для гостей вторую ванную, — сообщила я, доставая с полки чашку и сахарницу. — Потому что одна ванная на восемь человек — это катастрофа мирового масштаба.

— Леди наверняка встают поздно, — заметил Мортон. — И Саффрон раньше полудня из постели не вылезает.

— Зато Элан явно ранняя пташка, — возразила я. — Я сейчас столкнулась с ним в ванной, а запирать дверь он определенно не приучен.

— И-и-и? — выжидающе протянул Фабиан.

— Что — и? — обернулась я к мужчинам.

— Ты его там голого застала? — не унимался приятель.

Да успокоится он когда-нибудь или нет?

— Да, — раздраженно подтвердила я. — И что? По-твоему, я голых мужиков никогда не видела?

— Боги, Диз, только не говори, что ты и Элу об этой вашей практике с трупами сказала, — усмехнулся Фабиан.

— Сказала.

— Его мир никогда не будет прежним.

— Практические занятия с трупами на самом деле во многих смыслах полезная вещь, — поддержал меня Мортон. — Жаль, что они входят в учебную программу только лирского и вестральского корпусов.

— Зато нас жезлами учили махать, — парировал Фабиан.

— Феб, жезлы, палочки, посохи — прошлый век. Равно как и мантии и остроконечные шляпы.

— И, по-моему, только жезлами махать вас и научили, — добавила я и отвернулась к разделочному столу.

Сделала себе кофе и бутерброд с копченым окороком, села за стол. Надкусила свой скромный завтрак, прожевала.

— Там приперся какой-то, — раздался голос нашего вечно недовольного всем и всеми привидения, ласково прозванного Ворчуном.

— Где? — озадачился Мортон и с почти искренним недоумением переглянулся с Фабианом. — Ты звонок слышал?

— Нет, не слышал. А ты?

— И я ничего не слышал.

Издеваются, заразы такие!

— Тронете мой бутерброд — покалечу, — мрачно заверила я и, глотнув на посошок кофе, поплелась навстречу визитеру.

Открыла входную дверь и вздрогнула. Потому что гость обнаружился по другую сторону порога, хотя быть ему полагалось за воротами. Территория под защитным заклинанием, даже если все нараспашку будет, посторонние не смогут войти незаметно и беспрепятственно!

— Доброе утро, — улыбнулся гость.

— Д-доброе, — выдавила я.

Молодой мужчина, довольно высокий, в добротном светло-сером костюме, со шляпой в руке и зажатой под мышкой толстой коричневой папкой. Золотистые волосы, голубые глаза… кажется, самые голубые глаза, которые я когда-либо видела, оттенка ясного летнего неба в солнечный полдень. Привлекателен, но не броской яркой внешностью, а именно теплым цветом глаз с затаившимися на дне смешинками и трогательной светлой улыбкой.

— Могу я увидеть лорда Мортона Данмара? — осведомился незнакомец.

— А-а… — похоже, речь отказала.

И мозг перестал внятно соображать. Давненько такого не было… лет этак с семнадцати, когда на каком-то балу я впервые увидела Франческо и влюбилась с одного взгляда, пылко, безоговорочно и со всей наивной страстью юности.

— Я принес лорду Данмару запрошенные им бумаги, — пояснил мужчина и продемонстрировал папку.

— А-а, так вы из Департамента? — догадалась я.

— Стром Гивенс, северное отделение ДГИ по Деревянному миру. Могу показать удостоверение, если желаете.

— Леди Дезире Грейн, корпус Лиры, — по привычке ответила я и открыла дверь шире, пропуская гостя. — Поверю на слово. Проходите, пожалуйста.

Стром вошел, с любопытством осмотрелся, я закрыла створку.

— Подождите минуту, я сейчас позову лорда Данмара.

— Простите, вы сказали, корпус Лиры?

— Да, — а в чем дело?

— Разве вы не придворная ведунья князя Александра Брийского?

— Нет. Почему вы так решили?

— Лорд Данмар — его придворный ведун, насколько мне известно.

— Я адептка корпуса Лиры, работающая в Брийске, — уточнила я. — Кроме меня, здесь еще трудится адепт вальсийского, так что у нас тут скорее небольшая партнерская контора.

— Понятно, — кивнул мужчина и вдруг уставился на лестницу.

В самой лестнице ничего необычного нет, не считая слегка запущенного внешнего вида, зато замершая на верхних ступеньках Фреа свежа и прелестна, словно весенняя роза. Юбка в пол, строгая блузка, застегнутая на все пуговицы, и волосы, убранные в скромный узел на затылке, ничуть не умаляли изысканной красоты леди. А у подножия я, маленькая, лохматая, не накрашенная и одета немногим лучше нищенки.

Так и рождаются комплексы.

Смирившись с собственным несовершенством, я двинулась к проему возле лестницы, за которым начинался ведущий на кухню коридор.

— Фреа, — неожиданно произнес Стром, и я остановилась практически на пороге, обернулась. Они что, знакомы?

— Простите, мы знакомы? — не меньше моего удивилась девушка и степенно спустилась в холл.

— Да, — почему-то смутился мужчина. — То есть нет. Вернее, не совсем. Мы встречались в Вальсии, на балу в замке Нуалон, принадлежавшем вашей семье, правда, давно и мельком. Вы, наверное, меня не помните.

— К сожалению, вынуждена признать, что я действительно вас не помню. Вы…

— Господин Стром Гивенс, к вашим услугам, леди Ренье, — поклонился гость.

Вежливая улыбка и недоумение во взгляде ясно говорили, что имя девушке ни о чем не сказало. Да и что сотрудник великого и ужасного Департамента мог делать на балу в замке лорда, кроме как так же забежать туда по рабочим вопросам? Я повернулась и направилась на кухню.

— Мортон, там некий Стром Гивенс принес тебе материалы по вчерашнему замку, ждет в холле, — скороговоркой выпалила я, села за стол и принялась заедать грусть-тоску бутербродом. Уязвленное и обиженное чисто женское желание произвести приятное впечатление на приглянувшегося симпатичного мужчину впало в глубокую меланхолию.

— Да? Превосходно, — обрадовался Мортон и торопливо выскочил из помещения.

— Что, такие важные материалы? — уточнил Фабиан.

Я пожала плечами.

Дальше стало только веселее. Корреспонденция и все мало-мальски важные бумаги складывались и хранились в библиотеке, за компанию служившей нам общим рабочим кабинетом. И именно в библиотеку Мортон увел гостя из Департамента. Беспокоить мужчин я не решилась, поэтому, закончив с завтраком, поднялась к себе, переоделась и вышла из дома во двор. Слетаю пока в город, посмотрю, что изменилось за время моего отсутствия, а с бумагами и письмами разберусь тогда попозже.

— Леди Грейн.

Уже закончили? Как вовремя-то! Стоило только подкорректировать планы на день и собраться!

Стром спустился по ступенькам крыльца, надел шляпу и приблизился к навесу для «звезд». Папки нет, значит, оставил Мортону. И почему они минут на двадцать раньше не могли освободить библиотеку?

Я побарабанила пальцами по рулю «звезды». Хотя ладно, все равно полечу сейчас, раз уж собралась.

— Господин Гивенс, — по возможности доброжелательно улыбнулась я. — Уже покидаете нас?

— Увы, да, — подтвердил мужчина. — С лордом Данмаром мы обсудили все важные вопросы, однако не уверен, что он внял моим предостережениям.

— Все настолько серьезно? — искренне ужаснулась я и сразу спохватилась: — Ой, простите, я не должна ни о чем спрашивать. У меня, как вчера сказал ваш коллега с развалин замка, нет необходимого уровня допуска.

— Коллега? — в небесных глазах мелькнуло удивление.

— Горгулья, охраняющая остатки замка.

— А-а, да-да. Только он горгул. Существо мужского пола.

— Я заметила.

— Правда?

Отчего-то за вполне невинной репликой мне послышалась ирония. Неловко как-то выходит. Да и вообще странный у нас разговор складывается.

— Тут вот в чем дело, леди Грейн, — все-таки решил вернуться к первоначальной теме Стром. — Сам по себе объект не столь опасен, как может показаться, однако, уверен, вам прекрасно известно одно из важнейших определений энергии…

— Энергия изначально нейтральна, она не плохая и не хорошая, таковой ее делают намерения того, кто использует ее, — припомнила я.

— Верно. И у меня есть некоторые сомнения относительно намерений лорда Данмара.

С одной стороны, понять более чем резонные опасения гостя из Департамента можно. Не то у Мортона резюме, чтобы люди и нелюди, даже близко его знающие, могли не ожидать явления очередного гениального замысла. Будучи увлеченным новой идеей или реанимацией старой, ведун забывал обо всем и всех на свете, мог часами не есть и не спать, сутками просиживать в лаборатории, кабинете или библиотеке, полностью погруженный в исследования и эксперименты, и реагировать на окружающий мир не больше, чем на вяло жужжащую муху за окном. С другой же стороны, каким бы сумасшедшим общественность ни представляла Мортона, он вовсе не безумец и не чудовище. Несколько не от мира сего — да и от других тоже, — но в целом он взрослый, разумный человек.

Как правило.

— Вы думаете, что Мортон может… — начала я, однако Стром лишь пожал плечами.

— Я пока ничего не думаю. Я не телепат, читать чужие мысли мне, к счастью, не дано. Мое дело предупредить.

— Ладно, — смирилась я и бросила взгляд на пустынную дорогу за воротами. Ни личного транспорта, ни наемного экипажа, в общем, ничего, на чем мог бы прибыть гость. И сами ворота закрыты. — Я собираюсь в Герре по делам, если хотите, могу подвезти до города.

Стром тоже посмотрел на ворота, затем задумчиво на безоблачное небо и отрицательно покачал головой.

— Благодарю, но не стоит беспокоиться. Погода хорошая, я прогуляюсь пешком.

— Что ж, — раз так, то не буду настаивать. Я села на свою «звезду», положила руки на руль и кивнула мужчине на прощание. — Доброго дня, господин Гивенс.

— Доброго дня, леди Грейн.

«Звезда» успела взлететь и сделать привычный круг над двором, прежде чем я, краем зрения отметив некую неправильность, глянула вниз.

Двор пуст, дорога за воротами тоже, створки по-прежнему закрыты и заперты, защитное заклинание не потревожено, ну а гость, похоже, попросту растворился в пространстве.

— –

Фреа

После скромного завтрака, приготовленного и принесенного Эланом, — Катерина не скрывает презрительной гримасы при виде подноса со вчерашними, пусть и помытыми приборами и новой порцией омлета, — делать особенно нечего и я вопреки предостережениям брата и испуганному взгляду Ларисы отправляюсь знакомиться с домом. Подозреваю, в стенах этих мне нечего и некого опасаться, кроме господина Кейри, однако я твердо намерена не давать ему впредь спуску. Наверняка после вчерашнего вечернего происшествия он вообразил, будто мною легко управлять при помощи известных девичьих страхов, будто урожденную Ренье можно запросто запугать и подчинить себе, будто я — всего-навсего обычная изнеженная леди, не видевшая в своей жизни ничего, кроме богатых поместий нашего отца, не знавшая ничего, кроме удобств и роскоши, обеспеченных папиным состоянием и возможностями.

Что же, Фабиан еще поймет, как заблуждается.

И ему придется вернуть мой кулон.

Иду по коридорам неспешно, осматриваюсь внимательно, прислушиваюсь к каждому звуку, доносящемуся из глубин дома. И кажется, словно мы тут одни, словно нет в особняке больше не единой живой души, кроме моих родных и горничной. Утренний гость лорда Данмара, некий господин Стром Гивенс, похоже, уже покинул нас, леди Грейн улетела — я слышала знакомый рокот поднимающейся «звезды», — а прочих обитателей дома я еще не видела сегодня. Самому лорду Дармару, вероятно, и дела до своей невесты нет: ни навестил меня с утра, ни передал посланий каких хотя бы на словах, ни разузнал, как мы устроились под крышей его дома. Понимаю, лорд человек занятой, увлеченный, но должен же быть предел его рассеянности, неучтивости?

Я не решаюсь постучать в чужие спальни и избегаю подниматься на чердак, на который, как выясняется, ведут сразу две раздельные узкие лестницы — одна с деревянной табличкой, прибитой к перилам, заполненной крупными, угловатыми буквами: «Осторожно! Не входить — может случайно убить», другая безо всяких предупреждений, зато со ступеньками, покрытыми линялой ковровой дорожкой цвета красного вина. После некоторого размышления я спускаюсь на первый этаж, обхожу там каждое помещение.

Кухня. Гостиная. Столовая. Библиотека.

И музыкальный салон, об истинном назначении которого напоминает лишь старое пианино в углу, покрытое толстым слоем пыли. Прочая часть помещения заставлена столами и низкими металлическими стеллажами, забитыми картонными коробками, деревянными шкатулками, бумажными пакетами и просто кристаллами без всякой упаковки. Ставни на обоих окнах закрыты плотно и на всех столах, коих я в полумраке насчитываю не меньше трех, погашенные световые кристаллы в специальных подставках.

Здесь работает Фабиан.

Сомневаюсь, что ведун настолько беспечен, чтобы бросить мой кулон где-то тут, среди непонятных инструментов и гроздьев бесцветных камней, в беспорядке занимающих каждую столешницу. Или спрятать на одной из захламленных полок. Потому я закрываю дверь салона и выхожу из дома.

Дверь парадного входа не заперта. После сумрака, обосновавшегося во всех комнатах, въевшегося, казалось, в сами стены этого странного дома, после гулкой, тревожной тишины пустых коридоров, дневное солнце слепит глаза, а птичьи трели за высокой оградой едва ли не оглушают. Я осматриваю двор, отмечаю под навесом лишь одну «звезду» и, подобрав юбку, направляюсь вокруг особняка. Позади него второй двор, поменьше и запущенный сильнее первого, заросший, неопрятный, с наглухо заколоченными задними воротами. Здесь же, почти у самой ограды, расположен то ли сарай, то ли иная хозяйственная пристройка, небольшая, деревянная и одноэтажная, с распахнутой настежь двустворчатой дверью. Изнутри долетают звуки возни, стук и скрежет и я медлю в нерешительности.

Я не боюсь. Не должна бояться. Что мне какой-то наглец, пусть бы и одаренный?

Переступаю порог, вижу «звезду» посреди пристройки, закрепленную на специальных подставках, деревянных, тонконогих, так, чтобы вскрытое брюхо ее оказалось на уровне глаз сидящего рядом мастера. Фабиан, взлохмаченный, в простых брюках и рубашке с закатанными рукавами, занимает низкий, придвинутый вплотную чурбачок и, склонившись к нутру «звезды», копается в паутине серебристых нитей, заполняющихся округлое металлическое тело. Рядом, на усыпанном сухими травинками земляном полу, инструменты в кожаных чехлах, блеклые кристаллы, разложенные на грязной тряпице, искореженная часть оболочки.

— Господин Кейри?

— А-а, леди Ренье.

Ведун сидит спиной ко мне, и лица его я не вижу, но удивления, даже притворного, в голосе не слышу.

— Как провели ночь? Хорошо спалось? Клопы, надеюсь, не беспокоили?

— О, не извольте тревожиться, господин Кейри, — парирую, не сдержав злой иронии. — Никогда в жизни не спала лучше.

— Здоровый деревенский воздух воистину творит чудеса безо всякой магии, — Фабиан и не думает смущаться. Выпрямляется, утирает рукой лоб, но вставать явно не торопится, равно как и вспоминать, что сидит в присутствии дамы и леди высокого рождения.

— Это же ваша «звезда»? — спрашиваю, делая шаг вглубь помещения. — То есть, я хотела сказать, поврежденная вчера «звезда»?

— Птичка Морти. К вашему счастью, леди Ренье, Морти имеет такую привычку — иногда полезную, иногда не очень, — как не обращать внимание на то, что в текущий момент ни капли его не волнует. Он просто не думает об этом, и все. Забывает напрочь, как если бы этого никогда не существовало в принципе. Поэтому он даже не спросил, что стало с его «звездой».

— Но она здесь…

— Я смотался за ней с утра пораньше и отбуксировал обратно. Жалко все-таки, да и на запчасти всегда можно разобрать, в хозяйстве пригодятся, — Фабиан лезет в карман брюк, достает что-то и, обернувшись, бросает мне.

Ловлю инстинктивно, движением привычным, выверенным, как учил когда-то дядя Кристофер. Фабиан хмыкает удивленно, недоверчиво, будто не ожидал, что я сумею поймать хоть что-то, и отворачивается. Я же разжимаю пальцы, смотрю на свой кулон, сверкающий яркой зеленью в лучах солнца, проникающих через окна под низкой крышей.

— Возвращаю, как и обещал, — роняет Фабиан небрежно и вновь склоняется к «звезде». — Занимательная штучка, надо сказать.

— Разве? — я внимательно оглядываю подвеску, пытаясь понять, не повредил ли ведун папин подарок, не испортил ли. — И что же в ней столь занимательного, позвольте спросить?

— Во-первых, леди Ренье, данный экранирующий амулет действительно прикрывает нечто на вас самой, да так качественно, что если только к вам с диагностикой не полезет мастер кристаллов, что, по сути, весьма маловероятно, поскольку наш брат категорически не любит заниматься проверками людей, а не камней, то никто никогда не догадается, что на вас вообще есть какой-либо амулет, кроме безделушки за авторством Эла. Во-вторых, — Фабиан вытаскивает из «звезды» клочок то ли настоящей паутины, то ли похожих на нее белесых нитей, в задумчивости вертит в руке и наконец отбрасывает в сторону, — кто бы ни изготовил эту штучку, я его не знаю и, подозреваю, что не опознает никто. Более того, я никогда прежде не видел ничего подобного и почти наверняка могу сказать, что технология сия не из нашего мира родом.