Укротить Чудовище. Часть 1

Глава 5

Дезире

Утром я проснулась с каким-то неясным, тревожным ощущением. Несколько минут лежала, напряженно прислушиваясь к царящей в доме тишине в безуспешных попытках понять, вернулся ли Мортон и если да, то в каком виде? Вряд ли даже некромант сумеет причинить существенный вред горгулье, зато горгулья наверняка может покалечить человека. Хотя, с другой стороны, должны же быть в этом Департаменте правила и ограничения, касающиеся жителей того или иного мира?

Придя к неутешительному и очевидному выводу, что лежа в постели я все равно ничего не узнаю, я встала и приступила к обычным утренним процедурам. Переодевшись, спустилась на кухню и к немалому своему удивлению — и, чего уж скрывать, облегчению, — обнаружила Мортона вполне себе целым и невредимым, сидящим за столом в компании традиционной чашки кофе и знакомой коричневой папки. На другой половине дивана устроился Фабиан, уткнувшийся в книгу с многозначительным названием «Защитные амулеты. Классификация, модификация, способы применения».

— Доброе утро, — неуверенно поздоровалась я, оглядывая импровизированный читательский зал. — Как прошло?

— Что прошло? — почему-то вместо Мортона вопросом на вопрос ответил Фабиан.

— Как что? Вчерашний поход.

Оба мужчины отвлеклись от чтения и в единодушном порыве как-то на редкость подозрительно посмотрели на меня.

— Не понимаю, о чем ты, Диз, — нарочито равнодушно выдал Фабиан и наподобие щита поднял книгу повыше, пряча за ней глаза.

— Вообще-то о прогулке Мортона на развалины замка, — пояснила я. — А ты что подумал?

— Ничего.

— А-а, нормально прошло, — отозвался Мортон, опуская взгляд на разложенные перед ним бумаги.

— Горгул не возражал против твоего… визита? — опешила я.

— Я не стал залетать на территорию самого замка, просмотрел все со стороны.

— А как же запрет на несанкционированное исследование и внешнее воздействие на замок?

— Диз, кто следует этим санкциям? — некромант отодвинул в сторону один лист с разделенным на сектора большим кругом. — Сам ДГИ пользуется собственными санкциями и запретами, только пока ему удобно и надо лицо держать, а как нужда возникнет, так он сразу находит способ их обойти, или признать недействительными, или и вовсе сваливает все на какого-нибудь незадачливого клерка, мол, это его, клерка, ошибка, бумаги перепутал, закорючку не в том месте поставил, что до великого и непогрешимого Департамента, то он чист и невинен, аки новорожденный.

И отчего мне за этим суховатым монологом послышалось глухое раздражение, застарелая неприязнь к ДГИ?

— Демоны побери! — Фабиан захлопнул книгу и с раздражением куда как более откровенным шваркнул томик на стол. — Морти, у нас есть что-то потолковее этой популярной белебердени для первокурсников?

Мортон бросил мимолетный взгляд на название и вновь уткнулся в бумаги.

— Третий стеллаж от двери, пятая полка, там уж сам смотри по оглавлениям.

Фабиан встал, забрал книгу и чашку с остатками кофе и вышел.

И что это было?

— Я что-то пропустила? — на всякий случай уточнила я.

— Не знаю. Меня тут вчера и вовсе не было.

Все с ними ясно! Страшные мужские секреты и исполненные глубокого смысла планы, посвящать в кои женщину им не резон.

Я позавтракала, разобрала утреннюю почту, отложила отдельно приглашения от госпожи Блайски и еще пары почтенных брийских семейств, проживавших в Герре и внезапно возжелавших всенепременно лицезреть у себя гостях лорда Данмара с невестой, и очередную короткую записку из княжеского замка с напоминанием о близящемся ежегодном летнем бале. Хорошо хоть, большая часть местной знати уже отбыла в столицу на вышеупомянутый бал, иначе, подозреваю, нас завалили бы приглашениями и даже не побоялись бы нанести визит. Все-таки целых две леди Ренье из самой Вальсии — как мимо такого события-то спокойно пройти?

После некоторого размышления решила не тратить время и силы на фантомов, но лично развести списки. Заодно прокачусь, проветрюсь.

В холле оказалось несколько люднее, чем ожидалось в этот час. Катерина с видом сурового главнокомандующего, проводящего смотр армии, стояла возле лестницы и обозревала содержимое раскрытых сундуков из багажа Ренье, пока горничная металась от одного к другому и по властному жесту госпожи доставала указанные вещи, выносила на свет и в зависимости от хозяйского вердикта либо убирала обратно, либо аккуратно развешивала на поднятых крышках. Сам багаж, ясен день, в гостевую спальню не влез — да и кто бы тащил все это на второй этаж? — находящийся в ней шкаф едва ли смог бы вместить и треть нарядов обеих девушек и потому сундуки и практически все саквояжи со шляпными коробками на пару остались в холле, для удобства перемещающихся по нему задвинутые под лестницу.

Во времена своей юности лохматой мы с Матильдой редко выезжали ко двору Этерии, даже в столице были всего несколько раз за всю жизнь, однако не припоминаю, чтобы родители возили с собой такой багаж. Да и в замок мужа — чтоб ему, козлу, икалось, где бы он ни был сейчас! — я собиралась переезжать с куда как меньшим количеством платьев. Понятно, конечно, что в приграничном замке активная светская жизнь не предусмотрена и два десятка нарядов на все случаи жизни там ни к чему, но неужели нынче невесте, прилетающей к будущему супругу, можно привозить целый не гардероб — гардеробище? Куда девицы Ренье столько всего набрали? Или предполагалось, что Мортон будет водить Фреа по всем мало-мальски значимым светским мероприятиям Брийска?

— А-а, леди Грейн! — обрадовалась моему появлению Катерина. — Как хорошо, что вы спустились.

А я вот уже жалею, что не последовала примеру Мортона и не сбежала через заднюю дверь.

— Вы ведь давно живете в Брийске, может, подскажете, что нынче модно в этом княжестве?

Прозвучало почти как «что нынче модно в этой безнадежно отставшей от цивилизованного мира дыре?»

Я посмотрела на черное мерцающее нечто, тончайшей паутиной ниспадающее с рук горничной, и вдруг почувствовала себя отставшей от жизни не меньше Брийска. Да, я знала, что модно при княжеском дворе, равно как и понимала прекрасно, что здешняя мода отстала от лирской лет на десять, но мне и представить страшно, что ныне в тренде при дворе Вальсии, прослывшим своими новаторскими веяниями, откровенностью и эксцентричностью.

Поговаривали, что и развратом чрезмерным, за всякие границы дозволенного выходящим.

— То же, что и в других королевствах, — наконец выдала я максимально корректную фразу.

— Правда? — с явным скепсисом взглянула на меня Катерина.

— Ну… двор Его милости князя Александра приверженец скромности и сдержанной элегантности.

— Понятно, — Катерина сделала знак служанке и черный наряд, даже издалека подозрительно похожий на вечернее платье родом из Железного мира, исчез в одном из сундуков. — Значит, скромность и элегантность. Впрочем, пока мы не при дворе Его милости князя, а всего-навсего собираемся посетить званый ужин у… как, простите, зовут принимающую сторону?

— Господин и госпожа Блайски.

— Господин, не лорд? — в глазах Катерины мелькнула тень презрительного недоумения. Как это так, леди Ренье — и в гости к простому господину?

— Господин Блайски градоправитель Герре, — добавила я.

— Он простолюдин, — Катерина хмыкнула высокомерно и отвернулась. — Вам следовало отказать, леди Грейн. Моя сестра не будет посещать ужины у низкорожденных.

— Он довольно богатый простолюдин, — справедливости ради напомнила я.

Посостоятельнее Мортона будет, уж если на то дело пошло.

— Первый раз Фреа должна быть представлена при дворе князя, никак не меньше.

— Это не представление ко двору, а неофициальный ужин в узком кругу. И здесь люди ко многим вещам относятся проще.

— Проще, говорите? — задумчивый тон Катерины мне совсем не понравился.

Пожалуй, Саффрон права — с Катерины сталось бы рискнуть сестрой. А самое поразительное заключалось в том, что, похоже, все в этом доме понимали, кто виновник вчерашнего происшествия, но никто так и не решился уличить в том Катерину.

Или попросту никому это не надо? Я, во всяком случае, не горела желанием сообщать старшей леди Ренье, что все знаю.

— Сдержанная элегантность, ничего чрезмерно вычурного, броского, — повторила я максимально терпеливо. Уточнять, что наряды в стиле Железного мира будут, мягко говоря, неуместны в Брийске, не стала, надеюсь, этот нюанс и так очевиден. — Да, Герре и ужин у четы Блайски — не бал в королевском дворце Вальсии…

— О-о, вот уж в чем я не сомневаюсь, — ядовито поддакнула Катерина.

— …но не следует забывать, что, во-первых, хорошее впечатление закладывается с малого, и, во-вторых, слухи по Брийску разносятся ровно так же, как и в других королевствах, а может, даже и побыстрее. Не стоит недооценивать людей вроде четы Блайски и их полезность если не сейчас, то в будущем, — я позволила себе адресовать Катерине снисходительный учительский взгляд, поудобнее перехватила папку со списками и повернулась к входной двери. — Прошу прощения, но мне пора. Доброго дня, леди Ренье.

— Доброго, леди Грейн, — Катерина не удостоила меня и кивком, однако недовольно поджала губы.

Вообще-то, если верить слухам, то нравы в вестральском корпусе куда как строже, чем в вальсийском и уж тем более в лирском. Дисциплина и правила у них много суровее, никаких поблажек, нарушения субординации или щеголянья титулами, соответственно, Катерина давно бы должна была отбросить замашки избалованной высокородной леди. Или она сугубо ради нас, сирых да убогих, так старается?

Начала я с пекаря. Отдавая список, обратила отдельное внимание на изменения в количестве заказываемых продуктов и заверила, что Его милость князь оплатит все счета, как прежде, независимо от повышения суммы.

Казна-то оплатит, да. Счета за этот месяц, за следующий и еще какое-то время будет исправно платить, только вряд ли Александр намерен заниматься этакой благотворительностью бесконечно. По прошествии полугода жизни в княжестве в компании некроманта приходилось признать, что как придворный ведун, при дворе появляющийся исключительно по монаршему настоянию, Мортон себя не окупал. Мастера кристаллов нынче востребованы, я тоже без работы не останусь — а как надоест, всегда могу вернуться во Флорансию, — но Мортон рисковал однажды оказаться выброшенным за пределы княжества так же, как когда-то вылетел из двух корпусов и стран по очереди. И не в этом ли, помимо намеков Александра, заключается его внезапное желание жениться на Фреа? Я, конечно, не осуждала — куча поиздержавшихся лордов стремятся жениться на хорошем приданом и никого это не удивляет… А с другой стороны, как-то Мортон на редкость небрежно относится к потенциальному источнику будущего дохода.

— Леди Грейн?

Я вздрогнула, отвлекаясь от размышлений, и увидела приближающегося ко мне Строма Гивенса собственной персоной. Мужчина замер по другую сторону «звезды», которую я по обыкновению оставила возле кромки тротуара перед витриной пекарни, приподнял шляпу и чуть склонил голову, приветствуя меня. Я вежливо улыбнулась в ответ.

— Господин Гивенс, не ожидала встретить вас здесь.

— Я снимаю комнату на соседней улице, — Стром указал себе за спину.

А-а, да-да, точно, дом госпожи Вэймон же рядом.

— Решили задержаться в Герре?

— Работа обязывает.

— Я думала, вы здесь лишь для передачи информации Мортону.

— Не только, — Стром вдруг пристально, изучающе посмотрел на меня. — Разве лорд Данмар вам не рассказал?

— О чем?

С минуту Стром задумчиво разглядывал меня в явной попытке решить, посвящать ли не особо значительную ведунью в очередные великие и ужасные тайны Департамента, и наконец смущенно улыбнулся.

— Не важно.

— Уверены? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, но… возможно, это действительно не важно.

Интересно, он понимает, что теперь я помру от любопытства?

— Вы в городе по делам? — сменил тему Стром.

— Да, — я продемонстрировала папку со списками и убрала ее в багажное отделение. — Занимаюсь организацией обеспечения провизии и всего необходимого для нашей конторы.

— Одна? — Стром окинул быстрым взглядом и изгибающуюся дугой улицу, и немногочисленных прохожих.

— Разумеется, — когда это мужчины по магазинам да лавкам ходили, за пополнение кладовой и желудков домочадцев радея?

— Позволите составить вам компанию?

А вот это уже сюрприз.

Вероятно, удивление отразилось в моих глазах слишком откровенно, потому что Стром сразу смешался, отвел взгляд.

— Не подумайте ничего, леди Грейн…

— Я пока и не думаю, — откликнулась я.

— Я в Герре недавно, почти ничего здесь еще не видел и, сказать по чести, не возражал бы против небольшой экскурсии.

При сравнительно малых размерах и полном отсутствии традиционных достопримечательностей Герре прекрасно можно осмотреть самостоятельно, потратив на прогулку неспешным шагом всего-то час-другой, однако причин культурно послать Строма я не видела.

Да и, признаться, его внимание немного льстило. Совсем чуть-чуть.

— Что ж, ладно. Только предупреждаю, экскурсия будет, в основном, по торговым точкам, — предупредила я. — И на «звезде».

— Ничего страшного.

Стром снял шляпу, обошел транспорт и именно тогда, когда мужчина оказался сбоку от меня, я не придумала ничего умнее, кроме как повернуться к нему лицом и зачем-то потянуться к багажнику. В результате вышло мягкое и несколько неловкое столкновение, я задела Строма плечом и едва не ткнулась в его. Ощутила мимолетное прикосновение теплых рук — вероятно, дабы предупредить мое возможное падение, — и слабый запах мокрой земли, напоенного летним дождем воздуха, от которого порой кружится голова, особенно если дождю предшествовали долгие жаркие дни.

Странный парфюм.

— Ой, простите! — я сразу же отшатнулась, пока Стром не решил, что я нагло домогаюсь его тела.

— Вы простите. Не то чтобы я часто летал на «звездах»… то есть совсем на них не летал, — удержать меня мужчина не пытался и тоже отступил на шаг, с некоторым сомнением разглядывая мою птичку, как любил называть «звезды» Фабиан.

— Вы не отсюда родом? То есть не из этого мира? — любопытно ведь.

— Родился и вырос не здесь, — подтвердил Стром. Правда, где конкретно, предусмотрительно не уточнил. Или это тоже секретная информация? — Но здесь получил образование и здесь же работаю. После вас, леди Грейн.

Я сделала вид, будто проверяю, надежно ли закрыта крышка багажника — надо же как-то оправдать свой невнятный, неуклюжий жест! — и лишь затем заняла водительское место. Стром устроился позади, осторожно, деликатно обхватил одной рукой мою талию — ох, как велик соблазн предложить нежданному пассажиру держаться покрепче, а самой взять с места в карьер, — и мы взлетели.

— –

Фреа

Кажется, я падаю. Как тогда, в день моего восемнадцатилетия, когда сорвалась с выступа в воды Рай. Воздуха не хватает, сердце колотится у самого горла так, словно вот-вот выскочит или вовсе остановится, не выдержав напряжения, страх душит, выжимая остатки кислорода из легких.

Только на сей раз рядом нет горгула по имени Ром, готового поймать, удержать и вознести из пропасти к небу, к луне и звездам, к свободе и прежнему безмятежному счастью.

Я одна.

Просыпаюсь в холодном поту, задыхаюсь, хватая судорожно воздух ртом. В спальне никого, похоже, Катерина встала раньше меня и Ларису увела с собой. Запускаю руку под тонкий батист сорочки, нащупываю шрам, в который уже раз изучаю его кончиками пальцев, словно он мог исчезнуть за одну ночь. Мне бы сгорать от стыда, от презрения к себе самой, что позволила Фабиану столько вольностей накануне, но я не могу думать ни о чем другом, кроме как о шраме, амулете, отце и причинах, побудивших его сделать мне такой подарок.

Почему мне, не Катерине? Уверена, что никогда не замечала на сестре ничего подобного, если она и носила с собой амулеты, то не в виде украшений. Или разгадка в том, что она ведунья, та, кто всяко лучше папы разбирается в магической защите?

Подле кровати есть шнур сонетки, но браться за него бесполезно, никто не явится на зов и не поможет мне одеться и уложить волосы. Иду в ванную комнату, пытаясь представить по рассказам Катерины и Элана, как живут учащиеся адепты в общежитиях, с одной ванной на этаж, вынужденные вставать пораньше, чтобы успеть попасть туда до подъема остальных.

Это ужасно. И я должна что-то предпринять, поговорить с лордом Данмаром, изменить странную эту ситуацию. Как бы там ни было, будучи его невестой, я не должна жить под одной крышей с посторонними людьми, не являющимися ни нашими родственниками, ни работающим в доме персоналом, ни, на худой конец, нашими гостями, ведущими себя именно как хорошо воспитанные гости, не как полноправные жильцы. Я не училась в корпусе, не жила в общежитии и не хочу начинать делать это сейчас. Я готова потерпеть немного, но не всю же жизнь!

Не теперь, когда Фабиан столько себе позволяет.

Не теперь, когда сестра рискует безопасностью окружающих и мною в полубезумной затее вынудить папу разорвать нашу с лордом Данмаром помолвку.

Ванная, хвала богам, пуста, и я не забываю задвинуть щеколду на двери. Чищу зубы, умываю лицо, а когда выпрямляюсь над белой раковиной, то вижу в зеркале мужчину. Он немолод, похоже, высок ростом, с лицом худым, аскетичным, длинными седыми волосами и носом, точно клюв хищной птицы.

И он прозрачен наполовину, отчего отражение его в зеркале норовит размыться, будто стертое движением руки.

Я вздрагиваю, оборачиваюсь резко. На мне халат поверх ночной сорочки и едва ли кого-то в наше время удивишь обнаженными женскими щиколотками, но его, визитера незваного, не должно быть здесь! И я не знаю его, мне незнакомо лицо это с глазами темными, горящими неожиданно ярко вопреки чуть трепещущему прозрачному телу.

Мужчина склоняет голову на одно плечо, затем на другое, изучая меня, словно занятную диковинку.

— Ты видишь меня, — не вопрос, утверждение.

— К-кто вы? — голос мой срывается.

— Встречный вопрос — кто ты?

— Я? Леди Фреа Роза Ренье, невеста…

— Ты человек, — моего ответа незнакомец будто и не слышит. — И в то же время… хм-м, забавно.

Он делает шаг ко мне, и я понимаю вдруг — мужчина не идет, но плывет над самым полом, не касаясь его. Приближается, тянет белесую руку к моей груди и я, не выдержав, срываюсь на крик. Незнакомец морщится с досадой, однако руку отдергивает и расправляет плечи, становится выше ростом — а может, всего-навсего немного приподнимается над полом, возвышаясь надо мною, словно белая башня. Я умолкаю, смотрю на него снизу вверх, чувствуя себя жалкой, бессмысленной, как большинство моих подруг по вальсийскому двору, беззаботных легкокрылых бабочек, не способных существовать без пестрых цветов титула и тепла денег родителей или мужа.

— Значит, Ренье, последняя дочь последнего рода.

— Я… я не последняя…

— Последняя — пока род не продолжится следующим отпрыском Ренье, — возражает мужчина снисходительно. — До той поры ты — последняя в роду. Я же не говорю, что ты единственная.

Сквозь шум льющейся из крана воды доносятся торопливые шаги, сменившиеся стуком двери — кто-то по ту сторону порога дергает за ручку в тщетной попытке открыть створку, — и нетерпеливым стуком в дверь.

— Фреа? — зовет Элан.

— И на сей раз эта умница заперлась, — добавляет Фабиан раздраженно.

— Фреа, все хорошо?

— Даже вмешательство Белой смерти тебя не спасет, — незнакомец склоняется ко мне, голос его падает до едва слышного шепота. — Чего он хотел, на что рассчитывал, играя с силами, ему неподвластными?

— Кто? — я тоже шепчу, вжимаюсь в раковину позади.

— Твой отец, кто же еще? — мужчина позволяет себе усмешку, короткую, чуть презрительную.

— Папа…

— Самоуверенный дурак, как и большинство представителей нашего рода. Потому, полагаю, вы и выжили. Дуракам везет, сколь известно.

Створка содрогается, но выдерживает. Незнакомец выпрямляется, отплывает от меня, постепенно тая прямо на моих глазах.

— Да отойди ты, крутой придворный ведун!

— Что тут происходит?!

Катерина?

Видят боги, ее только здесь не хватало.

— Стихию не остановить, не удержать, не подчинить по-настоящему, — мужчина почти исчез, от его тела остаются лишь серебристые линии контуров, да и те растворяются в воздухе, и только голос, негромкий, насмешливый, продолжает звучать четко, явственно. — Ее можно смирить, она может склонить голову, признавая право того, кто в глупости своей мнит себя сильнейшим, но однажды, рано или поздно, она восстанет, выплеснется, вырвется на свободу и тогда все, кто окажется на ее пути, познают истинную ее мощь. Не веришь мне — спроси любого ведуна.

Дверь распахивается с треском, ударяется о стену, чудом не слетев с петель. Катерина, оттолкнув Фабиана с порога, первой врывается в ванную, бросается ко мне.

— Фреа? Фреа, как ты? — сестра окидывает быстрым цепким взглядом посещение, не видит ничего подозрительного и всматривается в мое лицо. — Роза?

Фабиан бесцеремонно заходит следом, Элан же несколько секунд спустя, убедившись, что я в достаточной мере одета. Брат приближается, выключает воду, Фабиан оглядывает ванную.

— Что произошло? — спрашивает требовательно. — Я слышал крик…

— Мы все его слышали, — поправляет Элан.

— Фреа? — Катерина обхватывает мое лицо ладонями, вынуждая посмотреть на нее.

— Я…

Видела призрака.

Я читала о них, особенно в юности, когда живо интересовалась историями обо всем необычном.

И знаю, что неупокоенных духов некогда умерших людей видят ведуны. Представители иных рас. Дети. И, порою, сумасшедшие.

Я давно уже не ребенок, я человек, и я слишком взрослая для пробуждения дара, Элан рассказывал, что по статистике первый всплеск силы происходит не позже двадцати лет. Так значит, я схожу с ума?

— Я… — кажется, моего ответа напряженно ждет не только моя семья. — Я… что-то видела… там, — взмахом руки указываю на дальний угол, и тот сразу же подвергается внимательному осмотру со стороны трех ведунов.

— И на что оно было похоже? — уточняет Фабиан.

— Не знаю, — вру, глядя в глаза Катерине. — Возможно, мышь.

— У нас нет мышей, — возражает Фабиан, пока сестра хмурится недоверчиво. — Даже если и были, то их всех давным-давно либо пустили на опыты, либо они сами сдохли с голодухи. Вы уверены, что видели мышь?

— Нет. Я заметила тень в зеркале, обернулась и… мне показалось, там что-то пробежало… Должно быть, мне почудилось.

Не остается ничего другого, кроме лжи, но все лучше, чем признаться открыто, что я, вероятно, схожу с ума. Что я, возможно, обезумела еще тогда, восемь лет назад, просто оно спало во мне до поры до времени.

Взор Фабиана исполнен презрительного скепсиса мужчины, вынужденного выслушивать поток женских глупостей, необоснованных страхов высокородных леди, не подкрепленных ничем, кроме собственной разыгравшейся фантазии.

Как бы мне хотелось, чтобы то и впрямь была лишь тень в зеркале, плод воображения чересчур нервной леди. Не привидение, ведающее о моем отце, обо мне, о нашем роде, не знак помутнения рассудка.

Катерине хватает одного взгляда на Элана, и брат молча, но твердо, непреклонно уводит Фабиана из ванной и выходит сам.

Прежде, чем за молодыми людьми закрывается дверь, я замечаю недовольную, раздосадованную гримасу на лице Фабиана, замечаю, как он выразительно, вопросительно поглядывает на Элана — неужели твоя кузина так глупа, так впечатлительна, что способна устроить подобный переполох из-за почудившейся тени?

И пускай. Мне все равно, что Фабиан подумает о произошедшем.

— Роза, — Катерина через зеркало за моей спиной удостоверяется, что мужчины ушли, — что случилось? Только честно. Уж что-что, а лгать Ренье бесполезно, тем более, когда эта Ренье — твоя родная сестра, знающая тебя не хуже собственной руки.

Я качаю головой, сбрасывая ладони Катерины, отхожу в сторону, беру полотенце. Капли воды на моем лице давно высохли сами, но мне нужно чем-то занять руки, нужен повод отвернуться от сестры.

— Я не врала, Тери. Мне действительно показалось… прости, что устроила этакий переполох из-за чепухи.

— Пустяки. Ты уверена, что тут… не произошло ничего серьезного?

— Уверена. Ты сама можешь убедиться, что дверь была заперта изнутри, когда вы все прибежали на мой крик.

— Не все, — губы Катерины кривятся папиным знаком неодобрения. — Лорд Паршивый некромант не изволил явиться на женский крик, разнесшийся по всему дому.

— Леди Грейн тоже не пришла, — и теперь мне стыдно, что я позволила себе завизжать, словно истеричная дама, что привлекла ненужное внимание всех обитателей особняка.

— Леди Грейн улетела в город, — поясняет сестра снисходительно. — Ларисе я велела оставаться внизу, с нашим багажом, эта странная девица, Саффрон, и вовсе еще, по-моему, не встала с кровати, зато лорд Данмар, сколь мне известно, давно уже свеж и бодр не в пример своей обычной клиентуре.

— Все хорошо, — я нарочито медленно, тщательно вытираю руки. — Ты не могла бы узнать у Элана насчет завтрака? Я переоденусь, поем и выберу платье для ужина, чтобы Лариса успела к вечеру все подготовить.

— Ты и впрямь собираешься нанести визит этим низкорожденным? Они даже не лорды — всего-навсего обычные горожане, наверняка вышедшие из торговцев средней руки и мелких чиновников.

— Собираюсь, отчего нет?

— Фреа…

— Тери, я не хочу и не буду спорить с папой без веской на то причины, — я собираю принадлежности для умывания и поскорее выхожу из ванной, устав возражать Катерине.

Да и ужин в обществе людей невысокого происхождения — последнее, что заботит меня сейчас.

Оказавшись в нашей спальне, подальше от требовательного взора сестры, я заново вспоминаю слова призрака, то, что он сказал о моем отце.

«Самоуверенный дурак, как и большинство представителей нашего рода…»

Нашего.

И что-то было в нем, едва уловимое во внешности, в высокомерной манере держаться, в надменном, повелительном тоне его, что напоминало папу. Деда, папиного отца, пока тот был жив.

Кем бы именно ни являлся призрак, но при жизни он был одним из Ренье, я уверена.

Нашим предком.

— –

Дезире

Доставка списков по основным торговым точкам Герре — дело быстрое, особенно на «звезде». В черте города я всегда выдерживала небольшую скорость и высоту, стараясь не подниматься выше вторых этажей, но при этом не садиться фактически на головы прохожих и крыши немногочисленных экипажей. Местные уже не обращали на нас чрезмерного внимания, лишь косились, заслышав рокот приближающейся «звезды», да придерживали головные уборы, буде таковые. Стром в качестве пассажира оказался весьма и весьма неплох — не нервничал, не вздрагивал на поворотах и не пытался вцепиться в меня мертвой хваткой, когда я забавы ради закладывала чересчур крутой вираж или без предупреждения направляла «звезду» резко вверх.

Как хорошо воспитанный взрослый мужчина тоже. Ни тебе настойчивого прижимания со спины, чем любили баловаться парни в корпусе, когда случалось им занять пассажирское место, ни руки, этак невзначай сползшей либо дернувшейся куда не следовало.

Красота, в общем.

По пути я кратко рассказала Строму о Герре — хотя сомневаюсь, что поведала ему что-то, чего бы он не знал или не мог выяснить самостоятельно, — о местных обычаях и собственно достопримечательностях в виде посадочной станции и некроманта. Станция вполне ожидаемо мужчину мало волновала, зато к персоне Мортона он проявил нешуточный интерес. Нет-нет, Стром держал свои расспросы в рамках принятой в приличном обществе вежливости, не задавал вопросов прямых, неудобных или напрямую касающихся текущих проектов некроманта, однако я все равно чувствовала и осторожное любопытство, и желание разузнать о ведуне из первых рук, благо что и эмпатом для этого быть не надо. Понятно, для чего конкретно Стром со мной увязался и совершенно очевидно, что причиной тому явились отнюдь не сомнительные красоты Герре или моя прелесть неписаная. Но я не обижалась. Приятно в кои-то веки полетать и поговорить с симпатичным молодым мужчиной, к которому не относишься как к коллеге или закадычному приятелю.

Закончив со списками, я поднялась выше, заложила небольшой круг над крышами города и спросила, где высадить Строма. Мужчина сказал, что на окраине, ближе к опушке леса, подступающего к Герре с севера. Я послушно выполнила требуемое, удивившись мимолетно, что Строму понадобилось в таком странном месте, мы попрощались и разошлись. Вернее, Стром остался на краю заброшенного поля, где я его высадила, и глазами провожал удаляющуюся «звезду», а я полетела домой. Даже жаль немного, что он из Департамента и Мортон его заботит больше. Да и кто знает, может, у них в этом ДГИ вообще запрещены романы во время заданий или близкие отношения с представителями туземного населения.

Интересно, я теперь могу отправиться куда-то по делам либо же просто так по велению души и по возвращению не застать очередного скандала, не обнаружить какого-нибудь «веселенького» сюрприза и прочих нововведений?

Не успела я слезть со «звезды», как под навесом материализовалась Саффрон с лицом белее обычного — загар элле не уважала, и если требовалось прогуляться под солнечными лучами, а не переместиться по-быстрому, то категорически отказывалась выходить без шляпки и солнцезащитного крема, — и настороженным, словно в ожидании подвоха.

— Что на сей раз? — вопросила я.

— Я почувствовала чье-то постороннее присутствие, — сообщила Саффрон замогильным тоном.

— Чье и где?

— Сегодня утром где-то в доме. Но не успела я сообразить, какой, собственно, бездны, как оно пропало.

— Ну, может, Мортон опять кого-то призвал ненароком или образовалась трещина в пространстве, — пожала я плечами.

— Морти даже в лаборатории не было, — с досадой поморщилась элле. — Он со своей папочкой все не расстается, того и гляди, прирастет к ней.

— У Ворчуна спрашивала? — все-таки призраки, кем бы они ни были при жизни, порождения мира духов, более не принадлежащие к миру материальному, и малейшие изменения в энергетических линиях и пространстве видят в первую очередь.

— Не отзывается, сволочь бледная, — огрызнулась Саффрон. — Еще бы он вообще когда-нибудь отвечал сразу! Почему Морти его не подчинил, как делают в приличных демонических домах?

— Потому что Мортон чистокровный человек и не умеет, — я направилась к парадному входу.

Катерина то ли выбрала наряд на вечер, то ли решила сделать перерыв, во всяком случае, в холле никого и крышки сундуков опущены. Правда, в воздухе витал слегка раздражающий запах лаванды и терпких женских духов, наверняка оставшийся после перекладывания одежды.

— Уверена, это привидение, — не унималась элле, следуя за мной. — Очередной мерзкий назойливый призрак, только после них остается такой отвратительный привкус на языке, будто старую столешницу лизала.

Даже спрашивать не хочу, когда это Саффрон успела стол облизать.

— Он будет поглядывать, появляться в самый неподходящий момент, лезть с всякими дурацкими советами и мне придется убить кучу времени, чтобы хоть как-то его выдрессировать! Знаешь, сколько я с Ворчуном ругалась? А он, между прочим, еще людей не любит и старается держаться от вас подальше.

Но, как и всякий привязанный к месту своей гибели призрак, не может покинуть его окончательно.

— Я буду у себя, — заметила я.

— А привидение?

— А что — привидение? Захочет — само объявится. У меня же по плану проверка всех домашних заклинаний, подготовка к ужину у Блайски, причем под подготовкой подразумевается не только мой макияж и одевание в приличное платье, но и одевание Мортона в приличный костюм, и сам ужин, который хоть и начнется в восемь, но наверняка затянется допоздна, после чего желание будет только одно — добраться до кровати и лечь спать, — перечислила я. — Как видишь, призрак в план не входит.

— Отлично, — хмыкнула Саффрон. — Тогда не жалуйся, если призрак будет на тебя голую глазеть, пока ты переодеваешься.

— Может, это женщина? — предположила я и взбежала по лестнице.

— Тогда она замучает брюзжанием, что во времена ее молодости так не раздевались! — полетело возмущенное мне в спину.

Ладно уж, переживу как-нибудь. Тем более незваное привидение все равно предпочтительнее незваной нежити.

Совместными усилиями к семи вечера все приглашенные были готовы, а во дворе уже дожидался наемный экипаж, еще днем заказанный мной в городе. Ни Катерина, ни Мортон по-прежнему не горели желанием ехать к Блайски, но Фреа и я не оставили им выбора. Настрой самой Фреа можно было назвать мрачной, отчаянной решимостью солдата, идущего в последний, вполне вероятно, безнадежный бой, — победа или гибель, попасть на ужин с женихом или умереть, третьего не дано. Фабиан и Элан, по сути, пребывали в счастливом состоянии плюс один в приглашении и потому вели себя свободнее всех: Элан предупредительно поддерживал и помогал кузинам и мне, Фабиан честно пытался не начать откровенно зевать при дамах. Периодически, правда, приятель с таким неподдельным интересом таращился на грудь Фреа, будто впервые видел красивый женский бюст в декольтированном наряде.

Дальше пошли накладки.

Наемный экипаж Катерина вновь не оценила, хотя, справедливости ради, я заказала самый лучший и дорогой, что обнаружился в городской службе наемного извоза, не чета тем недорогим каретам, дежурившим при станции.

Потом выяснилось, что для шестерых салон несколько тесноват. Конечно, деваться некуда, разместились по трое на каждом сиденье, словно две противоборствующие оппозиции. Наша сторона всю дорогу угрюмо молчала, их — в лице Катерины — громко, надменным тоном критиковала все, что видела в окно. Фреа и Элан с постоянными извиняющимися улыбками, к прибытию в пункт назначения застывшими вымученным оскалом, пытались урезонить родственницу, однако, как я заподозрила, старшая Ренье преисполнилась решимости во что бы то ни стало нас достать конкретно, как непременно выразилась бы Ханна. И, наверное, поэтому по приезду в особняк Блайски только я обратила внимание на крылатую каменную скульптуру, замершую на краю крыши, едва тронутую лучами заходящего солнца.

— Диз? — Фабиан поравнялся со мной, коснулся моего локтя.

Мортона с Фреа под ручку и Катерину с Эланом мы пропустили вперед и обе пары уже успели пересечь небольшое расстояние между каретой и широкими ступеньками парадного входа особняка. Катерина оглядывалась по сторонам с таким видом, будто ее привезли не в самый большой и роскошный дом в Герре, а в трущобы в халупу распоследнего бедняка, Мортон с печатью безграничной тоски на челе то и дело оборачивался к нам, точно собирался сбежать отсюда, пока не поздно, а мы должны были прикрыть его стратегическое отступление. На всякий случай я сделала некроманту страшный глаза, дабы он не вздумал и впрямь сбежать под каким-нибудь благовидным предлогом, затем снова посмотрела вверх.

Скульптуры как ни бывало.

— Что не так? — уточнил Фабиан, проследив за направлением моего взгляда.

— Ничего. Все в порядке.

С четой Блайски и их гостями Катерина держалась с ледяным высокомерием, Мортон — с легкой скучающей небрежностью человека, оторванного от куда более интересных занятий, нежели визит к градоправителю. Фреа и Элан честно отдувались за обоих, улыбались заученными светскими улыбками, кивали в знак приветствия тем, кому их представляли, осыпали хозяев банальными любезностями, восхищались домом и городом и охотно делились новостями из большого мира, то бишь из Вальсии. Обещанный Эдитой узкий круг лиц насчитывал не меньше дюжины состоятельных горожан Герре с супругами и детьми старше шестнадцати, если, конечно же, таковые имелись в семье, почтенную вдовствующую леди Морни с младшей дочерью — похоже, леди единственная не отбыла в столицу на бал, — и отпрысков Блайски в количестве двух трепетных дев на выданье. И, надо отметить, общее соотношение гостей-мужчин и юных дам было явно в пользу прекрасного пола. Причина этого абсолютно намеренного наплыва местных дебютанток проста и очевидна и имя ей — Элан.

Молодой холостой лорд и перспективный ведун — какая же семья откажется от столь удачной возможности пристроить дочь? Вдруг боги да улыбнутся смертным, и Элан решит жениться на деве пусть и не родовитой, зато при деньгах? Раз уж сам Ренье снизошел до идеи брака своей дочери и некроманта-нищеброда, то чем, как говорится, демоны не шутят?

Катерине хватило пары минут для оценки ситуации и соответствующих выводов, после чего девушка повернулась к кузену и с милой улыбкой что-то прошептала ему на ухо. Элан потерянно моргнул, заново окинул быстрым взглядом гостиную, где в ожидании ужина собирались приглашенные, и обреченно вздохнул.

Да, вот поэтому мы с Фабианом и изображаем счастливую влюбленную парочку. Я таким незатейливым образом избегала внимания потенциальных страждущих моей руки, князем возглавляемых, а приятель — озабоченных матримониальными планами мамаш. Разумеется, высокородные леди до простого ведуна не снисходили, зато дамы, не обремененные титулом и вопросами происхождения, полагали Фабиана весьма перспективным женихом.

К восьми гости собрались окончательно и Блайски торжественной процессией повели всех в большую столовую. Ужин шел своим чередом, лакеи обносили гостей и хозяев блюдами, одна перемена следовала за другой, на каждой стороне стола текли негромкие беседы. Ничего необычного или нового, только скучно до зевоты, особенно когда наешься до отвала и занимать время исключительно едой уже не получается, значит, надо вспомнить о соседях по столу, которые подчас не являлись шибко интересными собеседниками. Фреа и Катерину как почетных гостей посадили по обе руки от Эдиты, бедолага Элан затерялся где-то на середине стола, окруженный пестрым девичьим цветником, а пуще того обеими девицами Блайски, совершенно случайно — ну да, как же, как же, — зажавшими молодого человека в импровизированные тиски и щебечущими без умолку. Элан едва заметно морщился и кривился, но смиренно терпел. Мортон оказался рядом с господином Блайски, чему ни тот, ни другой рады не были, а мы с Фабианом, будучи сегодня на положении гостей незначительных, идущих комплектом к почетным, сидели рядом между вдовствующей леди Морни и старшим жрецом-настоятелем Герре. За спинами и склоненными головами людей напротив тянулся ряд высоких окон, обрамленных бархатом портьер, и, несмотря на сгустившиеся сумерки, мне то и дело чудилась крылатая тень.

Если это действительно горгул с развалин, то что он здесь делает? Или решил, что проще приглядывать за Мортоном, чем за замком?

С трудом досидев до конца долгого и крайне нудного ужина, я вместе с Эдитой и другими дамами направилась в гостиную, однако до самой гостиной не дошла, заблаговременно перестроившись в хвост процессии, а там и вовсе приотстав. Пропустила женщин вперед, огляделась, убеждаясь, что поблизости не видно вездесущих слуг, и свернула в маленький музыкальный салон, расположенный по соседству. Особняк Блайски, по крайней мере, открытую для гостей часть первого этажа я знала неплохо и ориентировалась вполне сносно. К тому же большинство богатых домов устроены примерно одинаково. И во многих есть модные вальсийские окна в пол, выходящие в сад или на палисадник.

Окружающий особняк сад был невелик, но аккуратен и ухожен, как и положено при состоятельных хозяевах. Подобрав юбку темно-синего платья, я вышла через вальсийское окно в сад, вдохнула полной грудью свежий воздух, по вечернему прохладный, напоенный ароматом цветущих роз, оглядела ровно подстриженные кусты вокруг. Мужчины присоединятся к дамам не сразу, сначала покурят и пропустят по стаканчику чего покрепче, так что в моем распоряжении есть минут десять-пятнадцать, прежде чем Фабиан меня хватится. Эдите и остальным особого дела до меня нет, Катерина и Фреа тоже вряд ли заметят мое отсутствие, им, удовлетворяющим жадное любопытство жительниц Герре, вообще не до того.

Я прошла немного по посыпанной гравием дорожке, вновь огляделась.

Ну не показалось же?

— Эй, — неуверенно позвала я вслух, — вы здесь?

Шорох крыльев позади, слабая дрожь земли под ногами, и я резко обернулась.

Обернулась и, вероятно, сделала это слишком уж круто, с заносом вперед и потому едва не ткнулась носом в лоб выпрямляющегося горгула.

Да что за день сегодня такой? То в Строма чуть не врезалась, то теперь вот горгула домогаюсь бессовестно.

— Леди Грейн, — горгул отшатнулся в попытке увернуться от столкновения, неловко взмахнул крыльями у самой земли, силясь удержать равновесие и поднимая в воздух пыль и мелкий сор.

— Ой, простите, — пробормотала я. — Я… случайно.

«Я случайно» — любимая фраза Лиины, моей подруги, однокурсницы и по совместительству младшей принцессы правящего Дома Флорансии. Учитывая, что, по уверениям Ли, масса странных событий в ее жизни, включая знакомство с ее любимым мужем, началась именно с «я случайно», сразу стало как-то не по себе.

— Вы простите, леди Грейн, — извинился горгул и все же выпрямился, сложил крылья за спиной. — Я не должен был вас пугать.

— Что вы, я… не испугалась. Просто… неожиданно вышло.

— Простите.

— Ничего.

Горгул оглянулся на освещенные окна музыкального салона.

— Леди Грейн, могу я поговорить с вами… наедине?

— Можете, разумеется, — не стала отказываться я. — Только, по-моему, мы и так наедине.

— Не совсем, — горгул вдруг протянул руку. — Позволите?

— Да, но что… — растерянно начала я, но горгул шагнул вплотную ко мне, обнял за талию, привлекая к себе, и… взлетел.

Прямо с места, одним мощным рывком под шелест расправляемых крыльев. Внезапно образовавшаяся под ногами пустота вынудила инстинктивно прижаться к единственной опоре, а пуще того вцепиться в нее мертвой хваткой. К сожалению, длинное платье с пусть и коротким, однако все же шлейфом мешало обхватить горгула ногами, зато ничто не могло мне запретить обвить его шею руками и с невольно вырвавшимся визгом уткнуться лицом в твердое, прохладное на ощупь плечо.

Предупреждать же надо!

— Я полагал, вы не боитесь высоты, — с легкой насмешкой заметили над моей макушкой. — Вы ведь летаете на «звезде».

— Не боюсь, — отозвалась я, но голову поднять не рискнула. — Однако «звездой» я обычно управляю сама и на ней надежнее как-то…

— Хотите сказать, на мне не так надежно?

Издевается, что ли? И прозвучало… слишком двусмысленно.

— Я хотела сказать, на «звезде» привычнее, — поправилась я. Но все равно двусмысленно.

Демоны побери!

Смутно знакомый запах щекотал нос — мокрая земля и дождь. На развалинах я, конечно, ничего не почуяла, однако сейчас, когда я прижималась к горгулу, словно кошка, загнанная на самую вершину дерева и не способная спуститься оттуда самостоятельно, запах ощущался особенно отчетливо. Горгул хмыкнул, как мне показалось, тоже несколько смущенно и спустя секунду-другую я почувствовала, как ноги мои встали на твердую ровную поверхность.

— Можете открыть глаза, — разрешил горгул.

Я осторожно подняла голову, открыла глаза, огляделась. Плоская часть крыши особняка Блайски, увенчанная по углам помпезными декоративными башенками, окруженная кронами деревьев. Над нами же раскинулось темное небо, усеянное мелкими звездами, подсвеченное бледными огнями сигнальных фонарей на крышах соседних домов и ратуши Герре.

— Красиво, — заметила я, залюбовавшись небесным простором, его глубиной, кажущейся огромным перевернутым морем. Только полным не воды, но воздуха, точно застывшим над далекой землей.

— Я знаю. Я бы мог поднять повыше, где и обзор лучше, и небо будто заключает в объятия…

— Боитесь, что в таком случае мои вопли были бы слышны даже в столице? — я перевела взгляд на темное нечеловеческое лицо перед собой.

— Возможно, — горгул клыкасто улыбнулся и вдруг, явно спохватившись запоздало, что не для того принес даму на крышу, улыбаться перестал, посерьезнел и руки с моей талии убрал.

Пришлось и мне расцеплять свой захват и отступать на шаг, выдерживая между нами дистанцию, приличествующую культурной деловой беседе.

— Итак, о чем вы хотели со мной поговорить? — осведомилась я максимально нейтральным тоном.

— Полагаю, вы догадываетесь, о чем и о ком я желаю побеседовать.

Ну да, кого нам тут еще обсуждать, кроме Мортона? Не сонеты же под луной читать.

— Мне известно, что лорд Данмар был прошлой ночью возле замка вопреки всем запретам и предупреждениям. И он будет пытаться добраться до развалин всеми правдами и неправдами, ни на минуту не задумываясь, какой опасности подвергает не только свою жизнь, но и жизни вашу и жителей Герре.

— Значит, развалины все же несут в себе некую угрозу? — уточнила я.

— Как я уже вам говорил, леди Грейн, все зависит от намерений мага…

Что-то не припоминаю, правда, чтобы горгул говорил мне именно это. Мы с ним вообще фактически и не разговаривали нормально до сего вечера.

— …а намерения лорда Данмара вызывают серьезные сомнения, — горгул вздохнул, посмотрел куда-то в сторону. Возможно, как раз таки в сторону искомого замка. — В начале этого года в Брийском княжестве был зафиксирован мощный всплеск силы, не принадлежавший обычному ведуну. По нашим данным это был источник. Вы знаете, кто такие люди-источники?

Ох ты ж мать моя…

Я медленно кивнула.

Знаю. И о всплеске знаю, и о том, какой-такой источник его тут организовал. Даже в подробностях могу рассказать, коими Департамент, похоже, похвастаться не может.

— Человек, родившийся не просто со способностью призывать определенную стихию извне, но сам являясь фактическим воплощением той или иной стихии, поэтому их и так назвали — источники, — моего кивка горгул то ли не заметил, то ли решил, что мои познания в данной сфере никак не могут быть исчерпывающими. — В отличие от обычных ведунов, источники не связаны необходимостью искать для призыва и последующего использования материальное воплощение своей стихии в окружающем мире, они и есть стихия, мощная, безграничная сила, и тем она опаснее, что с трудом поддается контролю.

Вот не зря я Ли вспомнила, ох, не зря! Потому что она и есть тот самый источник, сразу после празднования рождения текущего года едва не спаливший княжескую столицу и половину Брийска заодно.

Осталось лишь понять, известно ли горгулу, что Лиина моя подруга и однокурсница?

— К сожалению, агенты ДГИ слишком поздно узнали о случившемся, — продолжил горгул, пока я то смущенно чесала нос, то нервно поправляла волосы и размышляла лихорадочно, удастся ли сбежать с крыши двухэтажного дома ведуну-огневику, плохо владеющему воздушной стихией? Что, если этому конкретному агенту Департамента, что стоит сейчас передо мной, прекрасно известно о нашей с Ли дружбе и на самом деле весь этот разговор затеян исключительно с целью выведать об источнике побольше? А я-то, дура, еще, кажется, флиртовать с ним пыталась! — И поздно прибыли на место происшествия. Ко всему прочему выяснилось, что источник, спровоцировавший всплеск, находится под защитой и покровительством одного из демонических Домов Огненного мира.

Еще бы муж Ли отдал свою нежно обожаемую супругу какому-то там Департаменту!

Притворившись, будто поправляю дурацкий, уже слегка пропылившийся и помявшийся шлейф, я осмотрелась заново и повнимательнее. И начала неспешное стратегическое отступление к краю крыши.

— Также в ходе исследований как точки всплеска, так и территорий всего Брийска стало известно, что всплеск исказил энергетические поля и изменил концентрацию… Леди Грейн, что вы делаете? — горгул повернулся ко мне, глянул удивленно.

— Я? — пятиться я не прекратила, предусмотрительно придерживая подол с хвостом шлейфа на пару в руке. — Да так, хочу видом с крыши полюбоваться. Когда еще такая удачная возможность представится?

— Леди Грейн, — горгул двинулся ко мне, и я замерла.

— А ведь я вам не представлялась, — припомнила я. — Или вам господин Гивенс сказал?

— Нет, Стром мне ничего не говорил, да и не сказал бы при всем желании, — чуть раздраженно возразил горгул. — Что бы там ни думали люди, раздвоением личности мы не страдаем.

— Мы? — повторила я.

— Имеющие вторую ипостась, в данном случае человеческую, — горгул остановился. — Я полагал, лорд Данмар сказал вам.

— О чем?

И легендарное крылатое чудовище на моих глазах превратилось в… господина Строма Гивенса.