Умный, наглый, самоуверенный

Глава 25 Круиз

Они доплыли до острова. Остров был просто скалой, огромным камнем, поросшим скудным кустарником. Пахло подмороженной травой. Алексей наломал веток, принес бумаги и развел костер. Они сели на брезент. Небо было затянуто тучами, быстро несущимися на восток. Из всех звезд лишь одна Венера упрямо проливала сквозь тучи зеленый свет.

— Я знаю, зачем ты приехала. — Алексей плеснул из фляжки какого-то тягучего напитка. — Ты приехала за документами. За компроматом на своего любовника.

Ира смотрела в костер. Почему-то ей стало безразлично, что он о ней думает. Ей было хорошо тут сидеть, касаясь его локтем. Странная штука семейная жизнь. Они не виделись столько времени, а оказались вместе на острове, и все остальное отступило. И какая-то девчонка, и проданный дом, и поехавший отель, и Яков Александрович, и Сашка, с его документами и разбитой головой, отступили, как призраки. Было ли это вообще? Лучше бы не было… Сидеть, смотреть в огонь, чувствовать его рядом. Все хорошо, ничего не нужно. Главное, не двигаться, ничего не говорить. Не спугнуть. Вдруг исчезнет?

— Все эти годы я вкалывал, а он воровал. Мы растили детей, он наслаждался жизнью… Я не понимаю, как ты оказалась на его стороне?

Ира втянула воздух: пахло костром и одеколоном «Ренуар».

— Не понимаешь?

— Не понимаю.

— Ну и ладно. Хочется покурить.

Алексей сходил за пачкой и вернулся. Подал сигарету, поднес огонь. Все было по-прежнему. Странно, стоит ему появиться рядом, все восстанавливается. За один миг все поднимается из праха.

— Как девочки? Спрашивают обо мне?

— Дед этих разговоров не переносит. Сашка тебя видела. «Я видела папу! Я видела папу!» И в слезы. Ты же от нее отвернулся.

Он сорвал травинку и растер между пальцами.

— Как ты думаешь, что это было?

— Что именно? — спросила Ира.

— Ну это все… Испытание?

— А разве что-то было? Я не заметила.

— Это нас испытывала судьба?

— А что, нас испытывали?

— Ты, по-моему, хлебнула лишнего…

— Я не понимаю, о чем ты…

— У меня там все. — Он заглянул ей в лицо. — А у тебя?

— А у меня ничего не было… Кроме тебя. Не веришь?

Она не отворачивала лицо, но и не смотрела на мужа. Смотрела, как из-за рваного края тучи бесформенным куском выглянула луна. Подняла мелкий камень, швырнула в воду.

— А выпить у нас еще осталось?

— Осталось. Но тебе лучше не пить.

— Нет. Мне лучше пить…

Он достал фляжку и разлил остатки.

— Это что, последнее? Нужно будет еще съездить. — Ира зевнула. — А что, который час? Или пьем дальше, или я засыпаю, — предупредила она. — Я с дороги. Потом этот дом, такой странный. Замок на песке… Ненастоящий какой-то. Но двери там, впрочем, настоящие. Вполне надежные двери. У хозяина тот же одеколон, что и у тебя. Все не то. Я говорю не то. Так вот, я хотела сказать, что ты первый начал… И ты не имеешь права попрекать меня любовниками, вот так-то… Но это пустяки… Я не хочу про ерунду.

— Кто первый, кто второй… Это знаешь что? Плотские страсти. Деньги, яхты, девки. Я не выдержал испытания деньгами… Они были не настоящие, за них с меня причиталось. Отель поехал, и это было нормально. Он и не мой, собственно. Не очень я его хотел, легко смирился. «Была без радости любовь — разлука будет без печали…» Но потом выяснилось, что это продуманно, это от зависти твоего любовника… Мы с тобой белые люди, к нам липнет черное… И когда мы слабеем, нас растаскивают.

— Это вранье. Ты недавно говорил совсем другое. — Ира произнесла это вяло, скорее по обязанности.

— А ты говорила, что хочешь моей смерти. Ты все еще ее хочешь?

— Алексей, ты переменчив, как весенняя погода. Я точно помню, что ты меня ненавидишь. Обзываешь окаменелостью.

Ей было скучно все это произносить. Хочешь ты быть с человеком или нет, решается по первому прикосновению. И все было решено. Она хотела его и только его. Все остальное — ошибка. Игра, ложные ходы, дешевая подмена. Просто есть его запах и все. Неважно, какой он и что он выделывает. Лишь бы он не отворачивался.

— Ты не виновата, просто попалась. Это козни. Дьявольские чары. Но все закончилось. Все встало на свои места. Я хочу сделать тебе чисто деловое предложение.

— Ну.

— Я знаю, где находится то, что ты ищешь. Я меняю эти документы на…

— Говори. На что?

— На нашу прежнюю жизнь, — закончил он.

— Вставай. Поехали за водкой. Потом договорим.

Вот и все. Все, чего она хотела. Все, о чем мечтала и уже потеряла всякую надежду. Предложено в форме сделки. «Чисто деловое предложение…» Ты же этого хотела? Этого? Что же ты молчишь? Тебе предложили все забыть, простить все «последние» слова, так в чем же дело?

— Поехали, — повторила она. — Я буду думать.

Они завели мотор и покинули остров. Решение потребовало от Иры трех дней. Все три дня она не могла перестать пить. Он заплатил за жилье какой-то женщине. В комнате стояли яркие букеты из мертвых цветов и сундук с замком. Стекла давно не мыли, на кухне пахло луком. Она хотела бы остаться там на всю жизнь, не есть, не спать. Алексей куда-то уезжал, потом возвращался. Когда уезжал, она просто молча сидела или стояла у окна. Когда появилась хозяйка, Ира спросила у нее, какое сегодня число и как называется поселок.

— Девонька, ты не пей больше. Лица на тебе нету, — ответила та.

Первое, что сделала Клементина, попав в дом братьев Абрамовичей, это вымела пол и перевесила кривые занавески. Хоть и временное жилье, все должно быть по-хорошему. Вокруг кипела строительная работа с шутками и матом, день был ясным, веселым. Она вызвалась купить продуктов и еле дотащила сумку. Придется завести тележку. Клементина готовила на ужин плов и даже напевала, так легко было на душе. Хорошее настроение.

Вечером они ужинали втроем, Лев был весел, его брат насмешлив и поглядывал на Клементину недоверчиво, хотя ужин похвалил. Ей выделили небольшую комнату, и она отправилась ее обустраивать. Помещений было много, и в каждом она находила пустые бутылки и переполненные пепельницы. Сразу видно, что дом холостяцкий. Братья себя уборкой не утруждали. Клементина подумала, что с этим она разберется завтра, посмотрела телевизор и спокойно уснула, непонятно чему радуясь. Хотя, с другой стороны, понятно — в доме были люди, и один был к ней неравнодушен.

С утра она успела купить молока и свежий лаваш, наспех позавтракали, и она снова осталась в доме одна, раздумывая, чем заняться вначале. Все-таки нужно убрать мусор. Освобождая тумбочки, в одной из них она обнаружила фотографию женщины, с недавних пор ей знакомой, но не удивилась. Такие совпадения как раз подтверждали теорию о том, что у большинства нормальных людей существуют судьбы, а случайностей нет, и знакомство с Левой тоже не было случайностью. Приехав сюда, Клементина получила знак согласия с приездом. Ей встретилось лицо той самой женщины, которая сказала, что нужно интересоваться людьми, и с которой все началось. Значит, все идет по верному пути.

«Я та, которая падает с неба и помогает всем», — напомнила она себе и отложила фотографию в сторону. Лишь к вечеру, когда строители мыли под шлангом натруженные спины, а у Клементины в духовке поспевало овощное рагу с бараниной, она вспомнила о фотографии и показала ее Якову, отгадав, что фотография принадлежит ему, а не Леве.

— Я с ней знакома, — сообщила Клементина. — Она покупала у меня гобелен.

Братья переглянулись.

— А! — удивился Лев. — Это с которой вы встречались на вокзале. — Он вопросительно посмотрел на брата. — Это Ирина Юрьевна?

Яков кивнул, давая понять, что продолжать не следует.

— Говорил по телефону с ее родственниками. Там все в порядке, — проинформировал он.

— Она нашлась? — спросила Клементина.

— Ты в курсе, что она терялась? — заинтересовался Яков Александрович.

— Наверное, я в этом виновата. Она пропала из дома, куда я ее позвала. Уехала, не попрощавшись, потом меня допрашивали. Значит, с ней все в порядке?

— Да, она звонила, завтра появится.

— Хотелось бы ее повидать, — сказала Клементина.

— Могу снабдить адресом, и передавай поклон.

— У меня есть ее адрес.

Перед сном они прогулялись с Левой. Сели в машину, доехали до берега и немного погуляли у моря, кормили крикливых чаек.

— Давай, я поучу тебя водить машину. Не придется таскать сумку с продуктами.

— Хорошо, но в другой раз. Сейчас нет настроения. Ты не передумал делать операции? По-прежнему хочешь стать красавчиком?

— Не передумал.

— Станешь красавчиком и забудешь о своих братьях и сестрах.

— Шрамы останутся.

— Смотри.

— Не волнуйся, не забуду.

— Мне нечего волноваться. Внешность имеет значение. И еще какое.

Они вернулись в дом. Лева поставил на стол таз с водой и вынул из шкафа кораблик с черным бумажным парусом. Они сели за стол напротив друг друга.

— Начнем?

— Начнем, — улыбнулась Клементина.

Они уставились на парус. Корабль двинулся к Леве, но, не доплыв до края, вернулся в центр, затем двинулся с сторону Клементины. От напряжения она сдвинула брови, но парус упорно плыл к ней. Она отвела взгляд и нахмурилась.

— Это что ж такое?

— Тренировался.

— Это не зависит от тренировки.

— Зависит.

В кухню зашел Левша и усмехнулся, увидев парочку за столом.

— Играйте, детки, играйте.

Они не обратили на него внимания.

— Не зависит, — упорствовала Клементина.

— Но ты же видела своими глазами. Ты не убедилась?

— Нет.

— Давай еще раз.

— Давай.

Корабль снова оказался на середине. Оба сосредоточились. Парусник, растерявшись, метался рывками то в одну, то в другую сторону. Через две минуты Лева начал одолевать, и корабль медленно двинулся в сторону Клементины. Она откинула прядку со лба и выпрямилась.

— Ну, теперь убедилась, Фома-невера?

— Нет. — Клементина задумалась, глядя в какую-то точку на воде. — Лева, ты меня надул.

— Я? Никогда в жизни.

— Надул. Ты надул меня в первый раз. Тогда, у меня дома.

— А? Тогда? Тогда надул.

— Зачем?

— А чего ты? Я та, которая то, да я та, которая се… — передразнил Лева. — А я кто? Урод, и еще буду тут выступать. Я выиграю, а ты меня выставишь.

Клементина вздохнула:

— Покажи еще раз свою фотографию.

Лева сходил за снимком и выложил перед ней на стол.

— Да. Пожалуй, что так оно и есть. Это лицо настоящее.

— Но точно такого не получится. Они не смогут.

— Но точно такого и не надо, — возразила Клементина. — Ты же за это время изменился. В лучшую сторону.

— Ты очень умная, — согласился с ней Лева. — Завтра будем учиться пулю расписывать.

Клементина рассеянно кивнула в ответ, продолжая разглядывать его фото.

Наутро в доме полковника Миронова был радостный переполох, девчонки не пошли в школу, и счастливое воссоединение состоялось. Но полковник при этом не присутствовал. Более того, вечером ни тот ни другой не проявили радости, увидев друг друга. Сухо поздоровались и разошлись по комнатам. Мать семейства поняла, что между ними пробежала черная кошка, что случалось редко, но всегда по серьезным поводам. В доме открылся внутренний фронт, и в воздухе повисло напряжение.

Вечером Ирине неожиданно позвонила Клементина, предложив встретиться. Ира согласилась, она все равно собиралась прогуляться, да и просто хотелось с кем-нибудь поговорить спокойно. Подруг у нее не было, и душевные смуты она привыкла носить в себе. Клементина ей очень обрадовалась и смутила своей ласковой приветливостью: что-то с ней явно произошло хорошее, но Ире было недосуг разбираться.

— Как ты здесь оказалась? — поинтересовалась она.

— Переехала. Помните человека по имени Лев? Он позвал меня, я помогаю им с братом на строительстве. Еду готовлю, продукты покупаю.

— Не тяжело?

— Совсем нет. Яков Александрович, Левин брат, просил передавать вам поклон, если встретимся.

— Яков Александрович? — Ирина поморщилась. Ей было не до Якова Александровича, ее снова мучил Алексей. Все это время она себя морочила, да так искусно, что и других ввела в заблуждение. Якова, отца, теперь Клементина тоже знает об их отношениях. Ее фотография красуется на набережной в его фотоателье, зачем все это, господи?

— Передавай и ему поклон… Пусть извинит, если сможет, но у меня обстоятельства переменились. Есть проблема, только это не для передачи. Муж мой появился, а я перед ним пасую. Не знаю, что это… Как собака за палкой, бросаюсь исполнять его желания. Не могу с этим справиться, хотя очень с собой борюсь. Можешь только передать Якову Александровичу, что вернулся мой муж. Он в курсе дела.

— А может, и не надо, — заметила Клементина.

— Что не надо? Передавать?

— Нет, справляться с собой. Иногда нужно отпустить все на волю, а потом следить за знаками судьбы.

— Как это?

— Могу рассказать, но это долго.

— Рассказывай, — решила Ира. — Если не замерзла.

И Клементина принялась рассказывать теорию, наполовину вычитанную, наполовину придуманную, но, в сущности, читаешь то, что тебе хочется узнать. Это тоже знак согласия или несогласия. Книга выбирает читателя, а его дело, как с ней поступить. Клементина собрала из букв, присвоила, жила по этим законам, и они ее не подводили.

— Мне это не подходит, — подумала вслух Ира. — Я не умею перекладывать решения. — Она вздохнула. — Мне надо все решать самой.

— А ваш муж…

— Что мой муж?

Клементина помолчала.

— Я даже боюсь спрашивать. Вы вздрогнули. Это телесный знак несогласия. Если один человек вздрагивает при упоминании о другом, что тут хорошего?

— Со стороны все видно. Но я-то нахожусь не снаружи, а внутри. Мне, чтобы оценить, надо выйти на волю. А я не хочу этого, боюсь и не хочу. Боюсь утраты. Если долго жить хорошо, а потом все потерять, то хорошее держит. Человек должен очень много сделать, чтобы уничтожить память. Она живучая.

— Сколько? — спросила Клементина. — Сколько он должен сделать?

— Много, пока не истребит надежду.

— Но ведь бывают же главные вещи. Например, уход.

— Уход — не зло, а просто утрата, урон. Вот и ищешь ему оправданья. Себя винишь.

— Нет, не понимаю, — созналась Клементина, — не могу этого понять. Это как с Юлей. Ее сколько ни роняют наземь, она поднимается и снова. Павел Иванович из нее мочалки крутит, и ничего. Она выкарабкивается.

— Слушай. Меня кто-то запер в подвале ночью, там, в доме. Юля не могла?

— Вообще-то это в ее духе. Если что не по вкусу — запросто. А чем кончилось?

— Я выбралась через окно. Мало приятного.

— А меня допрашивали. Тоже мало приятного.

— Да. Съездили на день рожденья.

— Это, между прочим, тоже знак. Место плохое.

— Не знаю, хорошее или плохое. Увидим. Все осложнилось.

— Приезжайте к нам завтра, — предложила Клементина. — Я в семь часов обычно готовлю ужин. У нас душевно, вы не пожалеете. Вино хорошее, и компания неплохая. Там нет дурных знаков.

— Может быть, — вздохнула Ира. Она жалела о тех временах, когда Яков Александрович был просто ее спутником в дороге. Не надо было кокетничать, раз привязана, как каторжник к ядру или пьяница к бутылке. Они попрощались у Ирининого дома, но потом она решила проводить Клементину до автобусной остановки в сторону Загородного шоссе и вернулась домой, немного успокоившись. Хорошо иметь человека, с которым можно поговорить. Клементина так спокойна и уверенна, что само ее присутствие действует благотворно. Ира мысленно поблагодарила девушку и зашла поцеловать перед сном девчонок.