Уральский самоцвет

Боевой шахматный король

В апреле 1975 года была коронация Анатолия Карпова, а уже в июне он участвовал в большом международном турнире в Портороже — Люблянах. Югославские шахматисты тепло приветствовали играющего чемпиона мира, его отличные шахматные партии, сыгранные в сильном по составу турнире, немедленно разлетелись по всему миру. Соскучились шахматные любители по партиям обладателей шахматной короны!

Дебют двенадцатого шахматного короля был блестящим. Шестнадцать участников «схлестнулись» в упорных боях в Югославии: восемь из них — гроссмейстеры. Однако же никому не удалось составить настоящей конкуренции Анатолию. Четко проводя партию за партией, он «всю дорогу» был лидером соревнований. На финише Карпов, по обыкновению, не стал гнаться за «жар-птицей» ложного успеха — играть на большой отрыв, что часто делал Роберт Фишер. Зачем? Дистанция отрыва в одно очко вполне достаточна. И Карпов спокойно делает ничьи, приходя к концу состязания впереди ветерана шахмат Югославии Светозара Глигорича. Также следовало учитывать, что новому владельцу шахматной короны ох как нужно было экономить силы! По возвращении из Югославии в Москву они с Фурманом лишь на день-другой заехали домой в Ленинград и сразу же вместе помчались в Ригу. В столице Латвии в те дни собрался весь цвет советских шахмат — Спартакиада народов СССР привлекает обычно к сражениям на 64 полях буквально всех гроссмейстеров страны, находящихся еще в достаточно хорошей спортивной форме.

В Риге Анатолий заметно страдал от психологической раздвоенности. Ему, конечно, хотелось играть за родную команду Российской Федерации — сколько этапов жизни связано именно с этим шахматным коллективом; с другой стороны, в том же состязании выступала команда Ленинграда. Как не встать на защиту родного теперь города? Решено было, что чемпион будет играть в ленинградской команде. Как всегда, Анатолий проявил себя отличным командным игроком. Лучший результат на первой доске — 5,5 очка из семи, ни одного поражения.

На Спартакиаде народов СССР Карпов сыграл одну из своих лучших партий. Его противник — экс-чемпион мира Борис Спасский — в новоиндийской защите пошел на обострение позиции, пожертвовав фигуру. Удивительно точными и изящными ходами опроверг новый шахматный король эту жертву, показав всему миру, что его тактическое мастерство стоит на уровне высоких «мировых стандартов».

Перерыв между Спартакиадой народов СССР и следующим турниром был также незначительным, и вскоре Карпов улетает на новое состязание. На сей раз в итальянский город Милан. Весь мир понимает, что эта поездка, кроме целей шахматных, является жестом благодарности шахматного короля. Карпов соглашался раньше именно в этом городе играть матч с Фишером, отказавшись от заманчивых долларовых предложений Филиппин, и теперь его участие в миланском турнире приобретало особое значение.

В Милане в августе 1975 года собрались сильнейшие гроссмейстеры мира — обладатели наивысших коэффициентов Эло, среди них несколько претендентов на шахматный престол. Как раз тот случай, когда шахматный король имел возможность доказать свое превосходство над остальными, опередить всех, занять первое место. И тут вдруг уже на старте досадный проигрыш молодому шведскому гроссмейстеру Ульфу Андерссону, причем в позиции, где у Анатолия долгое время сохранялись отличные шансы.

Злопыхатели обрадовались — вот вам и Карпов! По существу, лишь начало королевского периода — и уже провал. Но наш боевитый шахматный владыка и не думает унывать, твердо верит в свои силы.

И действительно, пришел к финишу первым, одержав ряд важных побед в партиях высшего тактического накала и глубочайшего стратегического содержания. Чего, к примеру, стоит многоплановая битва против югославского гроссмейстера Светозара Глигорича. О сложности тактической борьбы в этой партии говорит такой факт: после партии Карпов продемонстрировал своему противнику такие запутанные комбинационные варианты, такие хитрейшие скрытые удары, о наличии которых его опытный соперник даже и не предполагал в такой сравнительно простой на вид позиции.

Подготавливая впоследствии английское издание сборника партий А. Карпова, авторы писали:

В трех соревнованиях сыграл новый шахматный король в 1975 году и все три раза показывал наилучший результат. Вот почему голосованием специальных шахматных экспертов мира Анатолию Карпову была в третий раз присвоена высшая награда — шахматный Оскар.

Следующий, 1976 год был, пожалуй, рекордным для нового шахматного короля. В шести соревнованиях играл он — в пяти занял первое место; лишь в турнире в Маниле проигрыш талантливому филиппинскому гроссмейстеру Еугенио Торре не дал возможности Карпову, ввиду короткой дистанции турнира — всего шесть туров, — догнать счастливого победителя в их личной встрече. Через два года в Багио корреспонденты шутили, говоря, что проигрыш Карпова филиппинцу был своеобразным «комплиментом» шахматной федерации этого гостеприимного острова перед титаническим матчем за шахматную корону.

59 партий сыграл Карпов за 1976 год, и каких партий! Комбинационные взрывы во встречах с Иосифом Дорфманом на чемпионате СССР высшей лиги, тактические ухищрения в партии против Любомира Любоевича в Манила, энергичная атака на королевском фланге против Рафаэля Ваганяна в Скопле, высокотехничные победы в эндшпилях против Бояна Кураицы в Скопле, Вольфганга Ульмана в том же турнире и против Фредерика Олафссона на турнире в Амстердаме.

Совершенство стиля и повышение класса игры двенадцатого чемпиона мира позволили ему добиться значительных спортивных результатов. Из 59 сыгранных партий в состязаниях высшего уровня Анатолий выходил победителем 28 раз, 29 партий он свел вничью и только две проиграл.

Год 1977-й в жизни Анатолия Карпова можно назвать годом «пристрелочным». Близился момент серьезного испытания — первый матч за шахматную корону, и чемпион мира, выступая в турнирах, в это же время внимательно следил за ходом отбора претендентов в их матчах между собой. А вот первые месяцы следующего, 1978 года стали уже временем усиленной подготовки к ответственному сражению.

«Шахматы — моя жизнь, но моя жизнь — не только шахматы», — говорит Карпов и всей своей деятельностью подтверждает справедливость этих слов. Активно выступая в шахматных соревнованиях и будучи чемпионом мира, он все так же вел работу по пропаганде шахмат, выполнял почетные обязанности члена Центрального Комитета ВЛКСМ. И спешно заканчивал курс обучения на экономическом факультете Ленинградского университета — видимо, еще до матча за шахматную корону решив «развязать себе руки» с учебой, закончить университет и получить высшее образование.

Вскоре газеты принесли сообщение из Ленинграда:

Что говорить, на душе у всякого бывает легче, когда успешно заканчиваешь высшую школу и становишься специалистом. Для Карпова профессия экономиста не вышла на первый план, хотя он и остался работать младшим научным сотрудником при кафедре университета. Другая задача встала перед ним — задача, прямо можем сказать, общенародная, в выполнении которой заинтересована вся страна. Постепенно проходили четвертьфинальные матчи, полуфинальные, наконец, матч с «приключениями» — финальный. Победителем из всех этих отборочных матчей вышел гроссмейстер В. Корчной. Чемпиону мира предстояло вновь, как и в 1974 году, встретиться с этим опасным, коварным противником, за истекшие годы полностью открывшим свое политическое лицо, предавшим Родину.

Вместе со своим верным помощником Семеном Фурманом Карпов приступает к тщательно продуманной тренировке. Согласно плану подготовки, было решено, что Карпов сыграет в 1978 году в большом международном турнире в Бугойно (Югославия) и уже после этого «проверочного» турнира сядет за конкретную подготовку к матчу. Чемпион мира уехал в Югославию, а Фурман остался отшлифовывать и уточнять конкретные планы боев. Все шло как намечено, и вдруг…

А. Рошаль сообщает некоторые подробности этого трагического момента:

Скорбная весть пришла во время закрытия международного турнира в Бугойно. Гроссмейстеры разом поднялись и почтили память своего товарища. Но полностью осознали случившееся, лишь взглянув на чемпиона мира, — в эту минуту молчания все сказали его глаза…

Разрушилось одно из удивительных творческих содружеств, основанное на любви друг к другу, уважении и вере в силу и способности другого.

— Не раз мне приходилось помогать крупным шахматистам, но никогда я не получал такого удовлетворения от совместных занятий, как с Карповым, — говорил Фурман. — Дело, разумеется, и в том, что мои другие подопечные были уже сложившимися гроссмейстерами и я не мог существенно повлиять на их развитие. С Толей же совсем другое — он рос на моих глазах, мы вместе трудились, старались избавляться от недостатков.

Беспредельная взаимная любовь трудно выражается словами. И все же признание Семена Абрамовича показательно.

— Я имею двух сыновей, — сказал он как-то журналистам. И в ответ на их удивленные взгляды добавил: — У них, правда, фамилии разные — Александр Фурман и Анатолий Карпов.

Более сдержанно, но не менее сильно высказал свое отношение к безвременно ушедшему другу-тренеру Анатолий:

— Фурман создавал планы. После него мы остались в пустыне.

В этот труднейший момент жизни Анатолия Карпова на помощь ему пришли друзья-гроссмейстеры, шахматные организации, полагаю, что без преувеличения можно сказать: ему помогала вся страна. Предстоял острейший шахматный поединок, угрожал страшный враг, считанные месяцы оставались до момента титанической шахматной схватки. Необходимо было внутренне перестроиться — больше уже не придется играть, чувствуя рядом плечо тренера-друга. Скорбеть и плакать некогда — скоро бой!

Миллионы шахматных болельщиков волновались в те дни за Анатолия Карпова, спрашивая себя: сдюжит ли Толя? Не окажется ли подлый удар смерти в то же время ударом по шахматному мастерству талантливого уральского самоцвета? Надеялись и опасались, утверждали и сомневались, были полны желания помочь любимому шахматному герою своими силами, идеями, любовью. И друг другу говорили с опасением:

— Какой страшный шахматный бой предстоит!

На тренерскую вахту вместо ушедшего Фурмана встали шахматисты, прославившиеся своими универсальными знаниями теории, которую они лично проверили в самых серьезных турнирных испытаниях. Вместе с экс-чемпионом мира Михаилом Талем и гроссмейстером Евгением Васюковым чемпиону мира помогали гроссмейстеры, недавно пришедшие в «большую» шахматную жизнь, — Юрий Балашов и Игорь Зайцев. Перед ними стояло много задач, и в первую очередь — определение спортивных достоинств и недостатков будущего соперника Карпова.

В матче за шахматную корону встречались антиподы — гроссмейстеры совершенно различных возрастов, характеров, противоположных политических взглядов, настроений и социальных воззрений. Ничего подобного, такого, что могло бы идти хоть в малейшее сравнение с матчем Карпов — Корчной, в почти вековой истории борьбы за шахматную корону не было.

Схлестнулись шахматисты разных поколений. Карпов научился шахматным ходам в тот год, когда его матчевый противник уже выступал в международных турнирах самого сильного состава. Двадцать лет разницы в возрасте — это означает несомненную разницу во взглядах на шахматы, разное к ним отношение, разные воззрения на их роль и значение.

Схлестнулись антагонисты во всех подходах к жизни, к обществу, в отношениях к окружающему миру, в определении роли человека, в оценке социальных явлений. Эта крайняя полярность проявилась в острейшем взаимном чувстве ненависти. Впрочем, нет, слово «ненависть» недостаточно сильно и точно определяет чувство Корчного к чемпиону мира. Автор долго старался подобрать более точное, более емкое и сильное словесное определение чувства политического перебежчика к своему молодому противнику, защищавшему шахматную честь страны, которую этот перебежчик предал.

Пробовал слова: злоба, ненависть, презрение, бешенство — все они лишь в малой степени отражали действительность. И в конце концов остановился на слове — ярость! Именно ярость руководила действиями противника Анатолия Карпова в течение вот уже почти десятка лет конкуренции. Это чувство возрастало с каждым годом, с каждым днем, переполняя его и без того злобную натуру.

В сражении за шахматный трон столкнулись два человека совершенно противоположных характеров. Спокойный, выдержанный, медлительный и немного флегматичный Карпов давно завоевал любовь многомиллионных сторонников скромными высказываниями, доброжелательностью и общительностью.

Противник Карпова — нервно-желчный, способный в любой момент оскорбить и обидеть даже лучшего друга, порывистый и неудержимый в выражении своих чувств. Читатель увидит впоследствии, как эта злобность проявилась в матче за шахматную корону в Багио, придавая ему порой окраску какого-то трагического фарса.

Значительно подогревало ненависть Корчного к Карпову то обстоятельство, что в последние годы именно Карпов становился непреодолимым препятствием в его стремлении к шахматному трону. Достаточно сказать, что с 1971 года Карпов ни разу не приходил к финишу сзади Корчного и сейчас он имеет перевес в счете личных встреч (правда, незначительный). Почувствовав в Карпове противника, убрать которого с пути к шахматным высотам у него нет сил, Корчной использует каждый удобный случай для того, чтобы нелестными замечаниями и отзывами, а порой просто грубой бранью как-то очернить его. Эта злоба с годами все обостряется, может быть, потому еще, что разница в возрасте — двадцать лет — становится все заметнее и уменьшает надежды претендента на высший успех.

Скромность Карпова, любовь, которую к нему питают и коллеги-гроссмейстеры и миллионы любителей шахмат, его авторитет во всем мире выглядят особенно заметными, показательными на фоне ненависти и презрения советских шахматистов и всех советских людей к предателю Корчному, а также холодной осторожности к нему его западных коллег и рядовых шахматистов.

В годы, предшествовавшие матчу в Багио, ненависть политического отщепенца перешла все границы. Антисоветские настроения Корчного, существовавшие и до его побега на Запад, теперь подогревались с особой силой теми кругами, которые поставили своей целью изливать на Советский Союз при любой подвернувшейся возможности все самое черное, самое грязное.

Изощряясь сам во всевозможных нападках на нашу страну, на советских организаторов и гроссмейстеров, Корчной посчитал мобилизацию для этого только одних своих сил недостаточной и привлек к нападкам на СССР, на наше общество и на Карпова самых оголтелых врагов нашей Родины.

До начала матча в Багио и во время его многие западные газеты уделяли значительное внимание руководительнице «стана» Корчного на филиппинском матче — пресловутой госпоже Лееверик, сообщая «трогательную» историю ее жизни и описывая ее характер.

Мадам Лееверик, по словам газет, до встречи с Корчным в Голландии, через несколько месяцев после его побега из СССР, совсем не интересовалась шахматами, однако общность взглядов на коммунистов объединила их с Корчным, и с тех пор она стала для него одновременно и слугой и повелительницей.

Когда ей было девятнадцать лет, она предстала перед советским военным трибуналом по обвинению в шпионаже против СССР в пользу Си-Ай-Си — американской военной разведки. Она легко возбудима, пишут газеты, своенравна. Еще до матча репортеры высказывали мысль, что она станет «бо́льшим католиком, чем папа римский», и еще сильнее будет разжигать и без того свирепый характер Корчного.

Выразительная характеристика, хотя нельзя не заметить желания корреспондента нарисовать этакий жалкий образ «несчастной», «невинной» девушки.

Однако предоставим слово фактам. В «Неделе» № 46 за 1978 год помещен фотодокумент: собственноручные показания Петронеллы Хейни — ныне Петры Лееверик, в которых она рассказывает о своей агентурной связи с американским разведчиком Сорреллом. Там же опубликован очерк Леонида Колосова «За кулисами Багио», где говорится:

И дальше были названы имена и приметы еще многих ярых шпионов.

— Случайная ошибка молодости, нельзя же было так жестоко ее наказывать, — может сказать добросердечный заступник госпожи Лееверик.

Случайная?! Обратимся тогда к ее содержательной биографии.

Родилась в 1928 году… Звучное, сложное имя: Хейни Леопольдина Петронелла Джесч В. Лееверик. Вначале просто Петронелла Хейни, ныне ее чаще называют Петра Лееверик. Переехала из Вены в Лейпциг. Училась в школе. С 1938 года по май 1945 года состояла членом гитлеровской молодежной организации «Бунд дейчер медхен»…

Вот так-то! «Несчастная» девица-то оказалась еще не чиста на руку! Такова ближайшая подруга и советчица претендента. О других его помощниках читатель узнает из следующей главы. Но уже сейчас, ознакомившись с ближайшими друзьями Корчного, невольно вспоминаешь знаменитое выражение Плутарха: «Предатель прежде всего предает самого себя».

В таких условиях матч в Багио получал не только спортивно-шахматное значение. Это отметила одна из филиппинских газет.