Уроки гнева

Глава двадцать первая

Наконец-то на месте.

Владыка решительно зашагал ко входу в пещеры. Эхагес двинулся было за ним, но встал, ощутив на плече пальцы Лаэ.

— Что, маленькая? — обернулся он.

— Нет, ничего, — смутилась девушка-орлэ. — Показалось.

— Показалось что?

— Плохое. Неважно. Пошли.

— Ну, пошли…

В пещере, облюбованной Вороном, ничего не изменилось. Та же тьма, тот же холод, то же близкое — волосы шевелятся — дыхание тишины. Коридор, зал, второй коридор…

Иллюзорных ворот при входе не было.

Владыка и Эхагес одновременно, не сговариваясь, замедлили шаги, ставшие ещё более плавными и совершенно беззвучными. Нет, угрозы поблизости не ощущалось, и всё же… Страж, сам не заметив, как это произошло, охватил Мантией Скитальца себя и Лаэ, словно они снова оказались во враждебных мирах. Пламенный, не полагаясь на дарёное умение, приготовился мгновенно уйти в Тень при любом намёке на неладное. Хотя иллюзии растаяли, старые заклятья по-прежнему мешали магическому зрению. Чтобы осмотреться, Владыка сотворил и отпустил с ладони к потолку шар бесплотного сияния…

И в этом сиянии все трое почти одновременно увидели.

— О боги! Лаэ, отвернись.

Но она не послушалась. Опередив Эхагеса и Владыку, настороженно слушающего тишину, она первой добралась до тела и склонилась над ним. Протянула было руку — но тут же отдёрнула. Страж мысленно одобрил её осторожность. Мантия Скитальца могла многое, но она не очень-то годилась для сопротивления магии. А между тем от тела на полу, густо обсыпанного мелкими кристаллами льда, за десятки шагов доносилось дыхание какого-то замораживающего заклятия. Коснувшись того, что сковано таким заклятием, можно было запросто лишиться кожи на пальцах. Или даже самих пальцев… вместе с рукой.

Подойдя ближе, захваченный смесью любопытства и отвращения Эхагес прикипел глазами к лицу мертвеца. Лишь теперь, когда вечно надвинутый капюшон свалился на пол, обнажая голову и шею, страж увидел Ворона таким, каким его сделало проклятие. Острые белые кристаллики скрывали многое, но далеко не всё. Навечно распахнутый безъязыкий рот, покрытые изморозью глаза — сплошь мутные, слепые… Похоже, подумал страж, Ворон не только не мог передвигаться, не левитируя, он и видеть, не используя магию, не мог…

— Ты заметил центральную деталь? — спросил Владыка.

— Разумеется.

Но в голосе Пламенного был слышен намёк, и Эхагес склонился ниже, внимательнее вглядываясь в эту самую "деталь": всаженный Ворону в середину груди и сломанный у рукояти меч. Вглядываясь… вглядываясь…

— Мне знаком этот клинок, — мрачно заключил страж, распрямляясь. — Проклятье! Хотел бы я знать, что здесь произошло!

— У нас нет времени выяснять, — напомнил Владыка.

— Да. Нас ждут Равнины… Лаэ!

Девушка осторожно обошла мертвеца и встала рядом.

— Пробуем шаг за Поворот? — полуутвердительно спросил Эхагес. В ответ Пламенный по-человечески пожал плечами.

Прочувствовать весь вал. Разобраться в ощущениях. Понять. Понятное — управляемо. Если, конечно, хватает энергии, а её теперь предостаточно.

Для первой пробы Эхагес выбрал перемещение на минимальную дистанцию: из пещер — в ту точку мира Ворона, где ведомые Владыкой странники появились в первый раз. Гес запомнил "укороченный" шаг за Поворот", которым пользовалась Наследница, и надеялся повторить его без помощи машин.

Не вышло.

Миг перехода ошеломлял. Не буйством ощущений, нет — скорее, небывалой глубиной. Сам сотворив заклятье, страж попал уже не на край потока, как прежде, когда Поворот творил Владыка, а в самую стремнину, и был без жалости протянут через бездны, лишённые намёка на сознание. Пространство гнулось без конца, понимание рвалось на части…

Выход.

Белый свет. Белое небо. Белая земля. На снежной равнине без края и конца — три пятнышка иных цветов, впрочем, быстро теряющиеся в стылом море равномерного холодного света.

— Ну и как? — Владыка неподдельно заинтересован.

— Странно. Буду пробовать снова.

Однако осуществлять угрозу Эхагес не спешил.

— Мне почему-то чудится сходство шага за Поворот и ухода в Тень.

— Всё верно. Шаг за Поворот — тоже смена вуалей восприятия пространства. Только полная, с утратой всех связей и опор.

— Обязательно всех?

Пламенный замер. А Эхагес, собравшись, бросил себя и спутников в новую пропасть.

Твердь вернулась под ноги, небо встало на своё место.

— Скорее, не обязательно, — сказал Владыка. — Более того: искусство мастеров Перепутья, я думаю, состоит именно в том, чтобы выстроить в уме нужные связи перед тем, как отбросить все остальные. Звучит просто — но как это надо делать?

— Есть только один способ узнать, — отозвался страж. — Пробовать раз за разом — и учиться на своих ошибках.

Земля ушла из-под ног.

Шаг за шагом, попытка за попыткой. Если бы Эхагес не стал живым генератором магии, это безумие было бы попросту невозможно: странникам не хватало бы сил раз за разом выплёскивать такие огромные порции энергии. Вот только силы, огромные для обычных магов, на взгляд Могучего "не слишком велики" — и только.

Блошиные скачки по мирам пришлось прекратить спустя неполный час по иной причине. Дело было не в истощении — страж по-прежнему чувствовал себя способным передвигать горы; однако он поймал себя на том, что путает мелкие детали очередного заклятия, теряется в нитях тонких связей. При таком положении дел желаемая точность перемещения ускользнула бы от него, даже если б он понял наконец, на что именно надо обращать внимание.

— Отдохни, — посоветовал Владыка, использовав свой дар целителя и едва ли не раньше самого Эхагеса разобравшись, что к чему. — Ты перегрузил свой разум.

— Чем?

— Впечатлениями. Внимание нельзя концентрировать до бесконечности. Это истощает.

Страж нахмурился.

— И что мне теперь делать?

— Я уже сказал: отдыхать. Попробуй сон с "качелями" или "кувырок", а я помогу пройти восстановительный цикл побыстрее.

Эхагес огляделся. Вид был не особо вдохновляющий: камни под ногами и жёлто-белёсый туман во всех направлениях. Но… что ж, за неимением шёлка оденем ситец. Едва заметное усилие — и среди камней образовалась небольшая ровная площадка, призванная заменить постель. Гес не забыл сделать с краю специальное возвышение с выемкой для головы и улёгся на слегка тёплый от ласк магии камень. "Если бы это видел наставник Зойру, он непременно сказал бы, что я лентяй и неженка, позорящий его науку. Хм-м-м… это могущество… похоже, я слишком быстро привык к своей силе. Слишком быстро, да… Надо это обдумать…"

Но спустя четверть часа, вскочив с каменного ложа бодрым и полным сил, Эхагес начисто забыл об этом.

По мнению стража, точность перемещений возрастала слишком медленно. Количество тех связей, что требовалось учесть, почти не поддавалось воображению, требуя предельной точности в приложении сил. Однако стоило Эхагесу заикнуться о том, что цель приближается слишком медленно, Владыка безмерно удивил его, улыбнувшись.

— Успех, — обронил он, — лишил тебя терпения. Неужели теперь ты недоволен, добиваясь невероятного, и лишь невозможное может удовлетворить тебя?

— Не вижу во всём этом ничего невероятного, кроме количества ошибок, — буркнул страж.

Пламенный осуждающе покачал головой.

— Преуменьшать свои достижения порой хуже, чем раздувать их. Неверная стратегия.

— Но вы-то, сай, делали бы меньше ошибок!

— Не уверен.

Эхагес неожиданно нахмурился, замер. Владыка и Лаэ с одинаковым ждущим выражением обратили на него взгляды. Ожидание было недолгим. Глаза стража сверкнули

— Можно попытаться… Сай! Настройтесь на меня. Одна голова хорошо, а две — лучше.

Пламенный исполнил просьбу. "Быстрая" память Эхагеса развернулась перед ним: сотни попыток перемещения в нужное место, для каждого шага за Поворот — десятки основных условий и многие тысячи дополнительных. Начало, проба, результат… один за другим, вновь и вновь. Лавина деталей, водопад подробностей! Разобраться во всём этом сразу было не под силу никому, пусть трижды магу; но терпение помогает перемолоть многое, а тастары терпеливы.

Спустя всего несколько минут Владыка растворился в памяти стража настолько, что та стала казаться неким продолжением его собственной. Сблизились чувства, мысли, а в какой-то мере и магические силы. Поэтому человеку и тастару не пришлось обсуждать вслух свои решения, не пришлось строить планы совместных действий. Двуединое существо, которым они стали, отдало приказ самому себе, и…

Странники переместились. Снова переместились. И ещё раз, ещё, ещё… Эхагес выдавал импульс энергии, отрывающий их всех от очередного места и времени, заодно передавая порции удобной для усвоения магии Пламенному; а тот корректировал условия каждого очередного шага, играя на тысячах струн-взаимосвязей одновременно.

И чем дальше, тем проще становилось сделать нужное.

Водопад застывшего льда меж двух горных вершин. Бескрайнее лиловое море. Такие же бескрайние леса, дымчато-голубые, с бледной монетой холодного солнца в небе. Колоссальная воронка с кипящей лавой на дне. Некое пространство, вообще лишённое тверди и даже вод — лишь туман, рассеянное свечение непонятно откуда и висящие в пустоте живые громады деревьев, каждое длиной в десятки йомов… Картины сменялись так часто, что Лаэ едва успевала бросить несколько взглядов по сторонам, прежде чем магия уносила их прочь.

После очередной перетасовки девушка поняла, что это мелькание ей не нравится. Не само по себе, нет; и даже не тем, что Он вместе с чёрно-красным переносит её с собой, словно какой-нибудь бессловесный груз. Лаэ не нравилось то, что она ничем не может помочь Ему. Этот его Владыка — дело другое, он не стоит в стороне. А она? Только на то и годится, чтобы вести себя потише и не мешать остальным.

Нет, решила орлэ. Мне это не нравится, и я обязательно буду учиться этой магии. И любой другой магии тоже. Ведь Он, Эхагес, — Он любит меня. Значит, я стану достойной этого. И когда Ему понадобится помощь, я буду рядом.

Новое перемещение. Знакомый мир.

"Это то, что я вижу?"

"Да. Это Триглавый пик, и я чувствую пещеры с той самой магией".

"Значит, нам, наконец, удалось!"

"Сначала проверим, насколько именно".

"Проверим".

Перемещение наугад. И следующее, практически без перерыва — обратно.

"А я начал надеяться…"

"И правильно. Надежды оправдались. Эта гора — Триглавый пик".

"Что?.. Да, точно! Просто я — мы — впервые с этой стороны".

"Но точность перемещения не абсолютна".

"С ошибкой в несколько йомов? Я бы сказал, вполне приемлемая точность".

"Согласен. В конце концов, самое главное — попасть в нужный мир, пусть даже ошибка составит сто дневных переходов".

"Мы всё же сделали это. Не могу поверить!"

"Привыкнуть".

"А, неважно. Домой, домой!"

"Вот так сразу?"

"Зачем ждать?"

"Ждать не обязательно, а подумать нужно. Сюда мы попали, это верно; но этот пик с его пещерами и магией, на который мы к тому же настроены — практически идеальный ориентир".

"Разве на Равнинах мало ориентиров? Неужели свой мир мы знаем хуже этого, чужого?"

"Нет. И всё же брать за ориентир Башню Звёзд в центре Столицы мне представляется шагом… неосторожным".

"Действительно… Агиллари наверняка успел сесть на трон! Но куда в таком случае нам идти, сай?"

"Куда? Я знаю подходящее место".

"Никогда не слышал. Но… Согласен".

Перемещение — и неудача. Ещё одно — и снова не туда. Но на пятой попытке странники всё-таки добились своего.

Терпение и упорство всегда вознаграждаются.

Проводя время на средней галерее и по обыкновению вслушиваясь в мир, Раскрытая далеко не сразу поняла, что именно изменилось. Но то, что изменилось — почувствовала сразу и без тени сомнения. По-иному свистнул налетевший ветер, по-иному зашелестел лес. Что-то нарушило такую привычную и такую утомительную замкнутость.

Что-то произошло. И близко.

Раскрытая замерла, истончаясь ещё больше, обнимая сетью покорных чувств всё большие просторы. Она искала, надеясь услышать, увидеть, понять. И у неё получилось.

Чуть выше границы земли и розовеющего неба нашлись три точки. Скорее даже чёрточки, слишком большие для птиц, да и не той формы, какую имели бы летящие птицы. Но эти чёрточки летели не хуже птиц, летели, казалось, прямо к ней… и быстро. Быть может, даже слишком. Раскрытая издалека поймала рокочущие отзвуки такой исполинской силы, что едва поверила своим собственным чувствам.

А потом на удивление не осталось времени. Мчащиеся фигуры (назвать это левитацией было сложно) замедлили полёт, достигнув своей цели, и опустились на галерею в нескольких шагах от Раскрытой.

— Приветствую, Пламенный.

Раскрытая настолько увлеклась, что не заметила родителей. Но они двое были тут: стояли позади неё, словно стремясь уравнять число хозяев и гостей.

— И я приветствую вас. Тающая, Беспокойный, Раскрытая.

Последовало молчание.

Раскрытая во все глаза смотрела на прибывших. До сего дня о целителе Пламенном, лидере линии Хранителей, она только слышала, и в другое время он приковал бы к себе большую часть её внимания. Но рядом с такой парой…

Один — как будто человек, мужчина, похожий на Серого стража. Как будто — потому что именно в нём дремала невероятная мощь, одна лишь тень которой превосходила магическую силу любого тастара, а для человека была и вовсе немыслима. Тем более немыслима, что этот самый человек, если только Раскрытая не начала путаться в очевидном, был ещё совсем молод. Наверно, немногим моложе её самой.

А ещё более молодая девушка рядом с ним… Вот уж она-то точно не была человеческого рода, хотя смотрящий лишь глазами легко мог ошибиться на этот счёт. И, раз так, её молодость тоже была под большим сомнением.

Странно, странно…

— Представь нам твоих спутников, — промолвил наконец Беспокойный. Раскрытая ощутила в отце не находящее выхода страшное напряжение и удивилась: почему?

— Эхагес, Серый страж, — тоже кратко ответил Пламенный. — И его подопечная, Лаэ из рода орлэ. Рождённая в ином мире.

— Интересно. — В тоне Тающей читалось всё, что угодно, но только не интерес. — И как она оказалась в нашем мире?

Эхагес и Пламенный не взглянули друг на друга, но у Раскрытой осталось точно такое же ощущение, как от двух быстрых взглядов глаза в глаза.

— Мы взяли её с собой, — сказал Пламенный медленно. — Вы что же, так и просидели всё это время под защитой кольца заклятий?

— У нас не было гостей больше трети круга, — так же медленно ответила Тающая. — Скажи, что происходит в мире?