Устанавливая правила

Глава 21

Роберт

Охренительное зрелище.

Вот что такое Шэрон, когда она скачет на мне. Её маленькая грудь подпрыгивает каждый раз, когда она опускается, принимая меня в себя. Шэрон никогда не устаёт, никогда не пресыщается. Я тяну за её волосы, призывая трахать меня сильнее. В ответ она едва поворачивает таз, сводя меня с ума. В воздухе витает аромат её стонов и духов.

«Мне этого недостаточно».

Я протягиваю руку к месту соединения наших тел и касаюсь её. Она резко выгибает спину, словно я уколол. Но Шэрон не отступает. Напротив, она цепляется за мои плечи и ещё шире раздвигает ноги, предлагая себя мне.

«Да, вот так».

Я сжимаю зубы и поднимаю бёдра. Я не готов ни к хриплому стону, которым она приветствует меня, ни к пылу и отчаянию, с которыми лоно сжимает член.

Я никогда не испытывал ничего подобного.

У меня были десятки женщин, но Шэрон совсем другая.

Она любит грязный секс; такой, что высасывает разум и душу. Она подталкивает меня к тому, что я никогда не считал возможным, например, войти в неё без какой-либо защиты или желать её, хотя она угрожала убить меня.

Я не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к ней.

Обладать ею.

Я наклоняюсь ближе и целую ей горло. Её тело напрягается (возможно, чтобы лучше принять меня). Ощущаю, как пульсирует клитор, как напрягаются её ноги.

Шэрон выкрикивает моё имя.

Она кончает.

«Бл*дь».

Шэрон так прекрасна, когда отпускает себя. Щёки раскраснелись, глаза яркие, тело полностью расслаблено. Мне приходится приложить все свои силы, чтобы не кончить вместе с ней.

Она едва дрожит.

Наслаждение настолько сильное, что Шэрон пытается отстраниться.

Я крепче сжимаю её волосы и прижимаю к себе; мы ещё соединены и я ощущаю, как дёргается клитор, пока по телу проходят волны оргазма. Шэрон наслаждается им до последнего, кажется, он никогда не кончится. А когда она приходит в себя, то снова начинает двигаться.

Не для себя, а для меня.

Она поняла, что я не кончил.

Ещё нет.

Шэрон смотрит на меня, побуждая сдаться.

Проиграет.

— Нам нужен презерватив.

— Откуда ты знаешь, что я не принимаю таблетки?

Я не знаю, но не могу позволить себе поверить ей. Я поклялся, что у меня никогда не будет детей и что буду держаться подальше от таких проблемных женщин, как моя мать. Учитывая влечение, которое испытываю к Шэрон, я могу не выполнить вторую часть этого обещания. Но у меня есть все намерения сдержать первую.

Я подхватываю её под бёдра и поднимаю; затем несу в спальню и бросаю на кровать. Пока я раздеваюсь, Шэрон тянется к верхнему ящику прикроватной тумбочки и достаёт упаковку с презервативами. Не знаю, что мне нравится больше — знать, что она голая и готова удовлетворить любую мою прихоть, или осознавать, как прекрасно Шэрон ориентируется в моём доме.

«Она должна остаться».

Мысль внезапная и неожиданная. Неправильная.

Но и чертовски настоящая.

Последний месяц без Шэрон был ужасен. Злость из-за того, что я не смог её найти, сделала меня ко всем враждебнее и не позволила руководить компанией так, как я мог бы. Несмотря на все усилия, у Глории тоже не получилось меня удовлетворить. Я ссорился с Джейком и даже с Милли.

Пришло время вернуть контроль.

— Ложись на спину и раздвинь ноги, — приказываю ей.

Она повинуется.

Её грудная клетка бешено двигается, заставляя колыхаться грудь.

Дыхание у Шэрон снова сбивается.

Раздевшись, я подхожу к ней. Просовываю свои ноги под неё таким образом, что Шэрон вынуждена поднять нижнюю часть туловища, выставляя напоказ влажное лоно. Её голова утопает в подушках, но взгляд остаётся настороженным. Я провожу пальцем по складочкам, отчего у Шэрон заметно напрягаются бёдра.

— Если бы я знал, что парочки шлепков будет достаточно, чтобы приручить тебя, я бы сделал это раньше.

— Ты ещё не приручил меня.

— Тебе понравится, если я сделаю это сегодня вечером?

— Рулз…

Её неуверенный голос — музыка для моих ушей, которая устремляется прямиком в мой пах.

— Тебе понравится, обещаю. Проблема в том, что потом ты не сможешь без этого обходиться. «И ты не сможешь обойтись без меня».

Я не осмеливаюсь произнести это, но пока раскрываю лоно и готовлюсь её взять, именно на это я и надеюсь.

Не знаю, что больше раздражает: то, что я плохо засыпал в течение последнего месяца, или то, что не могу заснуть сейчас, когда Шэрон рядом со мной.

Первая ночь, проведённая с ней, пролетела незаметно. Когда Шэрон ушла на следующее утро, и я понял, что она больше не вернётся, я почувствовал себя так, будто проснулся после чудесного сна.

«Ты будешь такой и сегодня?

Исчезнешь, как только я закрою глаза?»

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её обнажённое плечо. Обычно после секса я сплю один, но мне нравится прижимать Шэрон к себе, зная, что пока обнимаю, она не сможет сбежать.

Внезапно она шевелится: выгибает спину и выдувает воздух сквозь зубы, как кошка. Я глажу её по голове, убираю волосы от лица. Шэрон не красива, не в обычном понимании этого слова. И всё же в ней есть что-то такое, что привлекает меня.

— Не думала, что это может быть так, — лепечет она.

— Секс?

— Отдаться тому, чего я желаю.

Она едва двигается в моих руках, вздыхая. Её глаза закрыты. Я не думаю, что она полностью осознаёт то, что говорит, поэтому глажу её по голове, укачивая.

В моих объятиях её тело расслаблено.

Её защита полностью ослаблена.

Я должен дать ей передышку; вместо этого я приближаю свой рот к её уху и позволяю своему голосу раствориться в шёпоте.

— Чего ты желаешь, Шэрон?

Её тело едва заметно напрягается. Она медленно открывает глаза, но не поворачивается ко мне. Её взгляд остаётся прикованным к стене напротив, даже если в реальности она ничего не видит.

— Я думала, что хочу отомстить за смерть сестры.

— А вместо этого?

— Вместо этого я здесь. С тобой.

Она берёт мою руку и направляет себе между бёдер. Слышу её тихий вздох, в ожидании моих прикосновений. Я послушно выполняю просьбу. Небольшое давление — всё, что нужно, чтобы Шэрон выгнула спину и застонала.

В моих объятиях её тело трепещет.

— Ты приказал своему человеку убить мою сестру.

Я бы хотел, чтобы это было не так. Её слова давят на моё сердце; впервые в жизни я чувствую что-то похожее на раскаяние. Я отталкиваю это чувство и ввожу в неё палец. Возможно, если я смогу заставить Шэрон наслаждаться, лишая всех сил, она сможет отбросить ненависть, которую испытывает ко мне. Она качает головой и впивается ногтями в мои руки. Шэрон сопротивляется изо всех сил, но в конце концов кончает.

Она тает в моих объятиях.

Стоны превращаются во вздохи. Вздохи — во всхлипы.

— Я не должна желать этого. Я не должна хотеть тебя.

— Но ты ничего не можешь с этим поделать, — заключаю я за неё.

Она набирает полную грудь воздуха и задерживает дыхание. Под кончиками пальцев я чувствую бешеный стук её сердца.

Напряжена. Борется.

— Ты был прав во всём, — признаётся она голосом, понизившимся до шёпота. — Насчёт меня. И о ней. Я должна перестать думать о Джилли и искать достойного мужчину, рядом с которым смогу начать новую жизнь. Вместо этого я разрываюсь между желанием убить тебя и мольбой прикоснуться ко мне снова. Ты запутываешь меня. Ты пробуждаешь худшую часть меня.

— А может быть, самую истинную.

Она снова напрягается. Шэрон знает, что я прав; я заглянул к ней в душу и проник глубже, чем кто-либо. Я дал ей именно то, что она хотела.

«Каждый. Чёртов. Раз».

— Тебе не нужно ни выбирать, ни отказываться от самой малой части себя. Ты можешь ненавидеть меня и любить одновременно. Если хочешь, ты можешь иметь и мужчину, и монстра. Просто попроси меня.

Она испуганно вздрагивает, потому что желания, похороненные в самой тёмной, самой нашей скрытой части, пугают. Особенно когда кто-то предлагает их исполнить. Я крепче прижимаю Шэрон к себе, пока далёкое нежелательное воспоминание возвращается и преследует меня.

Я вижу пламя зажигалки, которое гаснет, как только задуваю, и улыбку Оливии Стоун, которая строго меня предостерегает.

«Есть две вещи, которых мы никогда не должны желать. То, чего мы не можем иметь, и о чём можем пожалеть».

— Я должна отсюда уйти.

Шэрон пытается встать, но я хватаю её за запястье и тащу вниз. Я не позволю ей сбежать снова; не сейчас, когда мне удалось её поймать.

Я прижимаю Шэрон к себе. Целую ей лоб, нос, скулы… Когда я касаюсь губами её губ, я жду, что она оттолкнёт меня. Вместо этого она обхватывает меня руками за шею и притягивает к себе. Кожа к коже.

Вот поэтому я и говорю с ней от всего сердца.

— Чего ты желаешь, Шэрон? Монстра или мужчину?

Для неё я могу сделать что угодно.

Для неё я могу быть всем.

Её тело вздрагивает под моим. Её сердцебиение учащается, как и дыхание. Глаза открыты… Только она смотрит не на монстра. Она смотрит на меня.

— Роберт…

Я жду волну гнева, которая охватывает каждый раз, когда меня называют этим именем, но ничего нет.

Когда Шэрон произносит моё имя, оно больше не пугает.

Я почти предпочитаю, чтобы она называла меня так, потому что Рулз — это монстр, который забрал её сестру, а Роберт — это мужчина, который оказался не в состоянии её отпустить.

Тот, как она поняла, кого хотела сегодня.

Я снова целую её, но на этот раз всё по-другому. Более естественно. Я раскатываю презерватив и вхожу в неё. Трахаю, погружаясь на всю длину и не переставая смотреть ей в глаза. Я вижу, как расширяются её глаза при каждом толчке, слышу тяжёлое дыхание.

Неизвестная эмоция пробегает по моим ногам, по спине.

Шэрон прижимает к моей груди руку, и я позволяю ей вдыхать каждый вздох, каждый стон.

И когда она наслаждается, вместе с ней это делаю и я.

В изнеможении падаю сверху, пряча лицо у неё на груди. Шэрон обнимает меня, её сердце бьётся в том же диком ритме, что и моё.

Теперь я знаю: если бы мы жили в другом месте или времени, мы всё равно бы встретились, и она была моей; не только на одну ночь.

А навсегда.