Узник вещего сна

Глава I

Кандидат былых столетий,

Полководец новых лет,

Разум мой! Уродцы эти —

Только вымысел и бред.

Только вымысел, мечтанье,

Сонной мысли колыханье, —

То, чего на свете нет.

Н. Заболоцкий

Предрассветные сумерки огласились дурным криком. Хьюго резко открыл глаза. Сердце бешено билось в груди, словно таран, готовый выломать врата осаждаемой крепости. Юноша провел рукой по лбу, стирая капли холодного пота. Из распахнутого окна донеслось неодобрительное ворчание пса, мирно дремавшего в конуре.

В голове юноши еще метались рваные сюжеты безумного сна, заставлявшие его тяжко дышать. Осознание, что жуткие осколки, разбередившие разум, когда-то сбудутся, не давали покоя.

Хьюго Акер глядел в потолок, тихо проклиная судьбу. Неужели он еще и закричал? Юноша медленно повернул голову и увидел в дверном проеме отца, сложившего на груди руки. Сутулый, с суровым взглядом и седой жиденькой бороденкой родитель всем своим видом показывал раздражение и неприязнь.

— Опять со своими вещими снами…Провидец! Тьфу! А мать-то…Мать свою уберечь не смог, — выпалил старый Ян, затем развернулся и ушел, скрипя половицами.

— Мама, — прошептал Хьюго.

Взгляд его был пустым и отрешенным. В памяти всплыли радостные картинки из детства, где они с мамой гуляли по лесной тропе, слушая щебетание птиц. Не проходило и дня как Хьюго винил себя в смерти самого дорогого ему человека. Брошенные сейчас слова отца лишь усилили боль. Словно надавили на старую засыхающую рану.

Не суждено было юноше парить во снах, видеть чудные диковинные миры, мечтать и грезить. Жизнь имела другие планы на Хьюго. И сказала она ему об этом еще в раннем детстве, когда маленький мальчик дико закричал поздней ночью в своей колыбели. Самая первая картина кошмара до сих пор всплывает перед глазами несчастного юноши. Абстрактные образы, среди которых ясно видно лишь, как небо закрывает черная длань, а люди спасаются, прячась в подвалах и домах. Но тогда была мама. Мама спасала Хьюго всегда. Нежная ладонь бережно гладила черные кудри курносого мальчонки, пока дрожащие веки вновь не смыкались под властью сновидений.

Осознав, что больше не заснет, Хьюго встал с кровати. Начинало светать. Из раскрытого окна повеяло летней прохладой. А спустя какое-то время прокричал петух. Месалина пробуждалась.

Лучи восходящего солнца упали в крохотную комнатушку. Проходя мимо дубового столика, заваленного разными книгами и фолиантами, Хьюго бросил взгляд на всю эту кладезь знаний и приободренно стал собираться. Юноша перебирал ветхие книги, закутанные в дерюгу; исписанные пожелтевшие страницы; словом, все, что наполняло его жизнь смыслом. Пару томов он сложил в котомку. Все-таки Хьюго был рад, что Ульдур Руттербах, великий ученый и путешественник, взялся учить его грамоте и знаниям. Пускай и не запросто так. Но Хьюго жаждал изучать науки, а ради этого помогать старому Ульдуру по дому было сущим пустяком. Правда потом необходимо было помогать отцу в бакалейной лавке. Все это юноша прекрасно успевал делать, а заниматься с Ульдуром было еще и интересно. Но за знания парнишке все-таки приходилось платить вдвойне. Местные ребята постоянно насмехались и дразнили юношу. Но, как учил Ульдур Руттербах, вступать в спор с дураком, значит поравняться с ним разумом. Однако Хьюго понимал отчего к нему такое отношение. Ведь он был единственным юношей в Месалине, кого Ульдур сам пожелал учить.

Хьюго не спеша шагал по улицам Месалины. Затертая бурая рубаха свободно трепетала на тощем, но вместе с тем, жилистом теле юноши. За плечом болталась котомка. Черные кудрявые волосы развеивались на ветру.

Маленький городок ремесленников и купцов лениво просыпался. Мужики выходили из домов, почесывая брюхо и заразительно зевая на яркое солнце. Бабы шли в хлева набирать свежего молока. Хьюго не видел молодых повес и барышень, которые всю ночь кутили по кабакам; не видел маленьких ребятишек, которые еще сладко спали в своих кроватях. Сейчас было время трудового люда. Купцы шли открывать свои лавки, кузнецы спешили в кузни, кто-то бежал на мельницу. Все было размеренно и гармонично.

Парень шел по старым улицам, и легкая улыбка сияла на его лице. Ведь Месалина, помимо своей развитости ремесел была еще и живописным краем. Теплое солнечное лето заставляло цвести красивые тополя, могучие дубы и нежные березы — деревья, которые преимущественно росли в этих местах. Быстрая река, протекающая на окраине города, добавляла атмосферы сказочности. Хьюго нравилось, как сочеталась дикая природа с городскими постройками. Что-то было в этом удивительном переплетении, когда тонкие березы со своей сочной зеленой листвой росли среди красивых домов с черепичной крышей. Город словно питался любовью природы и дарил эту любовь жителям. Не с проста Месалину называли жемчужиной Церкоземья. Городок этот был небольшой, но чрезвычайно развитый. Здесь производили все: от роскошных тканей до разномастных доспехов и орудий. Товары разлетались по всему Церкоземью, а порой и в другие земли. А если случалась иной раз какая-нибудь военная экспедиция, то государственные заказы просто засыпали золотом кузни Месалины.

Парень и не заметил, как дошел до кузни, где работал Тоден Элло, сверстник и друг Хьюго. Здоровый как бык, с гладкими пшеничными волосами Тоден топтался, понурив голову. На против него стоял Большой Дук — кузнец с густой окладистой бородой и сильными руками. По своему образу и нраву человек этот походил больше на медведя. Большой Дук разъяренно орал на бедного Тодена.

— Оглобля ты сушеная! Бестолочь! — не умолкал кузнец, — Я зачем вчера вечером повторил это несколько раз? Болван!

Хьюго подошел к кузне.

— Доброе утро, — произнес он.

— Ага, доброе! — огрызнулся кузнец.

Тоден лишь кивнул другу.

— А что случилось? — осторожно спросил Хьюго.

— Что случилось? — всплеснул руками Большой Дук. — Болван этот случился! Я сказал вчера ему наполнить бочку водой. Сказал. Сегодня работать надо. А воды в бочке как будто отродясь не было.

— Да забыл я, — горько вздохнул Тоден.

— Забыл он! — не успокаивался Большой Дук.

Характер этого человека совершенно не нравился Хьюго. Хоть Большой Дук и был мастером своего дела, чуть ли не лучшим кузнецом в городе, но к людям он относился ужаснейшим образом.

— Да бросьте вы. Что в этом страшного? Ну, забыл Тоден наносить воду, — вмешался Хьюго.

Большой Дук медленно повернул голову на юношу. Казалось, что сейчас он возьмет кувалду и лишит Хьюго всех страданий одним ударом.

— А тебя то, кто спрашивал, немощный?

Хьюго привык к такому обращению, поэтому продолжил.

— Вы назвали Тодена болваном, потому что он забыл наносить воду, так ведь?

— Ну.

— Тогда, если бы память моего друга была чуть покрепче, все было бы хорошо, и вы его так не называли бы?

— Ты поразительно умный мальчик, — съехидничал Большой Дук.

— Получается, глупость Тодена заключается в том, что он просто забыл сделать, то, что вы ему сказали. Выходит, что такой человек — глупый?

— Выходит, что так, — Дук смотрел на Хьюго уже сомневающимся взглядом.

— Тогда, например, каким человеком будет наш магистр города — Уво, если забудет надеть на работу свою шапочку с гусиным пером, потому как это важный атрибут его должности? Болваном? — с вызовом бросил Хьюго.

— Да ты…рохля усохшая…Что ты несешь? — злым шепотом ревел Большой Дук и невольно сделал шаг к Хьюго.

— Я думаю, по вашей логике все люди болваны, — сказал юноша.

— А вот это ты верно сказал, — зло усмехнулся Дук. — Теперь, пшел вон отсюда!

Хьюго лишь улыбнулся свирепому кузнецу и подмигнул Тодену. Мол, не печалься. Друг ответил ему улыбкой. Не дожидаясь мощного пинка Большого Дука, Хьюго пошел дальше.

Миновав несколько мастерских, а затем торговый ряд, парень оказался у красивого двухэтажного домика с черепичной крышей. Белую, как молоко стену украшал вьющийся дикий виноград. Глядя на это здание, можно было бы смело предположить, что принадлежит оно богатому и благородному человеку. Внимание юноши также привлекал старый ясень, что рос во дворе. Ствол могучего древа тянулся ввысь, разделяясь на несколько частей. Казалось, что это рука древнего великана, стремящаяся схватить небо. Листья его были так высоко, что яркий небосвод не давал хорошо их разглядеть.

Хьюго прошел вдоль невысокой изгороди кармазинного оттенка и постучал в дверь.

Дверь открылась.

В проходе стоял старик с седыми пышными волосами. Облачен он был в бордовое сюрко с капюшоном, словно монах. Хозяин дома протянул тощую сухую руку юноше.

— Приветствую тебя, Хьюго, — мягким голосом произнес старик. Его песочное морщинистое лицо выражало радость и спокойствие.

— Доброе утро, мастер Ульдур, — Хьюго пожал руку и вошел в дом.

Жилище Ульдура Руттербаха было роскошным и уютным. Просторная комната была заставлена могучими шкафами, которые снизу доверху были набиты книгами и рукописями. В центре стоял круглый письменный стол, также заваленный всевозможными манускриптами. На одной из стен висел большой гобелен с таинственным изображением мглистых болот и топей. Еще на полотне была полная луна, бледный свет которой падал на камыши и ряску, что усиливало атмосферу этой картины. Она очень нравилась Хьюго. Слушая лекции Ульдура он мог часами разглядывать ее и каждый раз находить в ней что-нибудь новое.

В доме были еще проходы, ведущие в другие комнаты, и винтовая лестница, уходящая на второй этаж. Наверху Хьюго никогда не бывал. Но он полагал, что второй этаж служит спальным местом для хозяина. Вообще, внутреннее убранство жилища очаровывало парня. Столько всякого здесь находилось: светильники необычной формы; красивые гусиные перья, воткнутые в чернильницу; диковинные наряды путешественника и много чего еще.

— Присаживайся, — Ульдур жестом указал на стол.

Хьюго уселся в большом стуле с высокой спинкой, затем выложил книги из котомки на стол.

— Вот, благодарю, — произнес парень. — Я дочитал.

— А, чепуха, — махнул рукой Ульдур. — Мог бы себе их оставить. Описание провинции Тау я знаю практически наизусть.

— Я думаю ты знаешь историю и описание каждой провинции Оствестийской империи, — сказал Хьюго.

Ульдур улыбнулся. Взгляд его задержался на книгах. Казалось, он над чем-то раздумывает. Затем путешественник медленно начал расхаживать по комнате, сцепив руки за спиной.

— Историю Оствестийской империи невозможно забыть, когда ты в ней родился и жил, — начал говорить Ульдур. — Вряд ли тебе отец рассказывал о ней что-либо.

Хьюго помотал головой.

— Тебе уже восемнадцать лет, и ты весьма одаренный юноша. Все твои сверстники знают об Оствестийской империи лишь то, что Церкоземье была одной из нескольких провинций империи. Но как была выстроена эта империя, какие дела творились в ней и чем все закончилось, знают лишь старики и высшая аристократия. Что первым, что вторым никто не верит.

Ульдур повернулся к Хьюго. Взгляд его был уже более серьезным и сосредоточенным.

— Тебе еще что-нибудь снилось? — спросил он.

Какое-то неприятно чувство прокатилось в груди у Хьюго.

— Да, сегодня, — ответил юноша.

— Расскажи.

На самом деле Хьюго не хотелось вспоминать, а тем более, рассказывать свои сны. Ничего приятного в них не было. Были лишь картины, образы, несущие в себе страх, ужас и печаль. Но Ульдуру Хьюго мог рассказать. Путешественник верил его снам и относился к ним с пониманием. Бывало, что они даже начинали разбирать их, пытаясь вывести реальные аналогии. Более четкие сны они пытались предотвратить наяву. Но зачастую, попытки эти терпели крах. Тогда-то Хьюго и становился посмешищем для городского люда. И если у Ульдура за спиной была его слава картографа-путешественника, которая смягчала отношение к нему до «старого чудака», то у Хьюго не было ничего.

— Боюсь ничего путного из этого не выйдет, — произнес Хьюго. — Этот сон часто снится, но он непонятный. Небо, люди. Затем черная рука закрывает небо и люди начинают кричать и бежать. Таким пророчеством никого не спасешь. Местные и так считают меня сумасшедшим, а если я сейчас пойду по городу кричать, что всем нужно спасться от тьмы, то меня точно изгонят.

Ульдур начал пыхтеть себе что-то под нос и расхаживать по комнате. Хоть путешественник и обладал доброй душой, но при всем своем желании помочь Хьюго он никак не мог.

— Оствестийская империя состояла из шести провинций: Хельмгольд, Брезулл, Церкоземье, Тау, Недомытиковы земли и Шлиссен. Это все знают.

Хьюго кивком подтвердил слова Ульдура.

Затем путешественник быстро приблизился к юноше и уперся руками о стол.

— Но знаешь ли ты, что провинция Шлиссен, некогда называлась провинцией Хьюго?

От этого заявления глаза юноши округлились, а нижняя челюсть медленно сползла к полу. Первое, что Хьюго подумал, не шутит ли Ульдур. Но наставник серьезно смотрел на юношу.

— Но откуда тебе…?

— Когда-то я бывал в той провинции. Много десятков лет назад там случилась гражданская война. Ужасная и кровопролитная, как и все гражданские войны. Кровь вельмож и простолюдинов смешивалась под истошные вопли и заливала площади и улицы. Победители этой резни предпочли, чтобы никто больше не знал и не именовал провинцию Хьюго так. Ее переименовали в Шлиссен. Об этом знают лишь высокие чины. Такие как я молчат об этом, если хотят побольше прожить, — Ульдур отпрянул от стола и вздохнул. — Мой интерес к твоим снам неспроста, Хьюго. И я вполне могу согласиться с резонным мнением, что это просто совпадение. Но я много путешествовал по миру и могу сказать, что в нем есть нечто необъяснимое для наук, которые мы постигаем. Быть может, я отнес бы это к философии, если бы оно оставалось только на уровне рассуждений.

— К философии?

— Нет, — задумался ученый. — Пожалуй, такие вещи останутся лишь в легендах и сказках.

Столь откровенный рассказ Ульдура Руттербаха взбудоражил Хьюго, который слушал наставника не меняя выражение лица. Юноша не знал, как отнестись к словам старика. Ведь это вполне можно было бы счесть за старческие причуды одинокого затворника. Но Ульдур был очень образованным и мудрым человеком. Оставалось внутри Хьюго что-то такое, что заставляло довериться словам путешественника.

— Вы знаете почему провинция называлась Хьюго? — спросил парень.

— Дело не в том, почему провинция называлась так, — тихо произнес Ульдур. — а в том почему тебя назвали в честь этой провинции. Увы, но эту историю я знаю, дружок.

Парень уже сгорал от жажды узнать хоть крупицу этой истории, но в дверь громко застучали.

— Хьюго! — донеслось с улицы.

Ульдур открыл дверь. На крыльце стоял истекающий потом Тоден.

— Здрасте! — гаркнул Тоден. Прищурившись, он увидел в комнате Хьюго и замахал ему.

— Хьюго, тебя отец требует в бакалейной лавке! Говорит нужен ему срочно.

Ужасная досада и злость одолели Хьюго. Тоден лишил его такой интересной истории. И не важно были бы слова путешественника правдой или вымыслом.

Старик увидел раздосадованную физиономию Хьюго и улыбнулся ему, чтобы приободрить.

Неохотно юноша попрощался с Ульдуром.

— Если это будет какая-нибудь шутка, Тоден… — говорил дорогой Хьюго. — Тебе несдобровать.

— Да какая шутка? — разводил руками друг. — Твой отец сам дошел до кузни и попросил меня срочно тебя позвать. Злой он сегодня…

— Это из-за меня, — сказал Хьюго.

— Что случилось?

— Опять ему напомнил о матери.

— Снова сон?

Хьюго кивнул.

— Что на этот раз? — спросил Тоден с озабоченным взглядом.

Простой, как камень, Тоден был настоящим другом. Хьюго никогда не просил у него помощи в чем-либо. Тоден всегда опережал друга. Он просто молча приходил в гости и с добродушной улыбкой на лице принимался за различные дела. Тоден даже как-то раз выковал для Хьюго и его отца два больших кинжала. Так, чтобы сподручнее было справляться с хозяйством. С самого детства Хьюго питал безмерное уважение к Тодену.

— Да как всегда: глупость какая-то, — нехотя говорил Хьюго. — Просто будь осторожен и берегись…Чего-то…Не знаю, чего…

— Эх! — махнул рукой Тоден — Как говаривал мой папаша: непутевость моя все беды наперед обошла.

Дорогой Хьюго конечно же думал о незаконченной истории Ульдура. Юношу волновало несколько вопросов. Почему раньше он ни в каких книгах не встречал название провинции Хьюго? Почему его назвали в честь этой провинции? И почему же молчал отец? Это был сплошной лес загадок, в котором плутал парень. Оставалось только дотерпеть до завтра и насладиться заветными ответами.

Они почти дошли до бакалейной лавки отца, в которой тот продавал различные специи, травы, чаи и прочие пряности, как вдруг громкий смех за спиной остановил друзей.

Хьюго и Тоден обернулись.

В переулке стояли и хохотали ребята, сверстники Хьюго и Тодена. При этом они тыкали пальцем на друзей и что-то друг-другу говорили. Тоден сжал свои волосатые могучие кулаки.

— Чего ржете, худоумные? — крикнул молодой кузнец.

Орава переглянулась между собой не переставая хохотать.

Хьюго одернул друга за плечо.

— Идем. Не обращай внимания.

— Да, иди Тоден, — поддакивали наглецы. — Слушай своего пророка. Он же видит будущее.

Толпа снова залилась хохотом.

Тогда Тоден одернул плечо и направился к городской шпане. Хьюго понял, что друга уже не остановить и ему оставалось только идти следом.

Тоден подошел к толпе. С нахмуренным взглядом и дыша словно бык, готовый взять на рога, он ткнул пальцем стоящего перед ним высокого и весьма здорового паренька с конопатым лицом.

— Извинись, недоумок.

— Чего? — нахмурил брови конопатый.

Тем временем толпа из пяти человек быстро обступила друзей. Хьюго уже понял, что драки не избежать. И в такой ситуации самым разумным решением было конечно же бегство. Но Тоден совсем не так оценивал ситуацию и ни в коем случае не приемлил вариант бегства, расценивая его как проявление трусости.

Хьюго смотрел на окружившие их лица. Молодые юноши с живыми глазами и горячими сердцами, которые могли бы в лучшей жизни жить мирно, уважать друг друга, творить подвиги, ныне стояли и желали лишь одного — утолить свою жажду к насилию. Как же мало для этого нужно человеку. Мгновение потребовалось юноше, чтобы обдумать эти мысли. На душе стало грустно.

Внезапно, костлявый кулак врезался в щеку Хьюго приглушая звуки внешнего мира. Тоден тоже получал удары, но не забывал раздавать и свои. Хьюго не упал. Он успел ударить в ответ. И попал, разбив переносицу щуплому пареньку. Красная струйка хлынула из ноздри, сделав лицо хулигана еще нелепее. Правда затем, множество болевых очагов вспыхнуло на спине и затылке, и Хьюго потерял равновесие. Теперь он лежал, обхватив голову руками и получал удары по телу. Снова боль. Снова звон в ушах.

Парень слышал отвратительный хохот, чувствовал каждый удар. Толпа все сильнее входила во вкус. Или сколько людей его било? Хьюго не понимал, что твориться кругом. Он лишь чувствовал, как грязный башмак врезается в его грудь, как песок залетает в глаза и рот.

Через какое-то время удары прекратились и Хьюго увидел, как Тоден с окровавленным лицом и кулаками отбивается от двух оставшихся громил. Правда получал он больше, чем бил сам. Парень увидел, как мощный удар рассек Тодену бровь. Друг невольно вскрикнул.

Наверное, Хьюго так и лежал бы, продолжая наблюдать как его друга избивают до полусмерти, если бы не крики бегущих к драке городских жителей. Шайка, вернее те, кто стоял на ногах, быстро сбежала.

Двое взрослых мужчин и молодая барышня подошли к измазанным кровью друзьям.

— Что здесь происходит? — спросил один из мужчин. На вид простой торговец.

— Они…Смеялись… — мямлил Тоден мотая головой. Глаза его затекали кровью.

Мужики выругались, что-то обсудили между собой, резко гаркнули на причитающую женщину, а затем Хьюго почувствовал, как его подхватывают подмышки и куда-то уводят.

Хьюго не понял сколько прошло времени, но увидел знакомую обстановку. Он сидел в прохладной каморке, которая являлась складским помещением бакалейной лавки его отца. Витающий в воздухе запах пряностей подтвердил догадку юноши. На против Хьюго, опершись на мешки со специями сидел Тоден с перемотанным лбом.

— Идиот, — устало произнес Хьюго.

— Зато они получили, — улыбнулся друг.

— Это был глупый поступок.

— Наверное, — Тоден ощупал рану на брови. — Но если ты не будешь драться за себя, Хьюго, то это буду делать я.

В этом и был весь Тоден. Человек, который готов был умереть за друга.

— Тогда готовься драться с моим отцом, — произнес Хьюго. — Ведь из-за тебя я его не подменил.

Тоден застенчиво усмехнулся.

— Я с ним уже говорил, — произнес он. — В наказание мы идем с тобой сегодня вечером к тетушке Эльзе помогать в трактире.

Хьюго сокрушительно тряхнул головой. Благодаря стараниям Тодена он проведет вечер и часть ночи в громком прокуренном кабаке, наполненном пьяным людом и бродягами вместо того, чтобы изучать историю провинций Оствестийской империи. Не сказать, что Хьюго не хотел помогать тетушке Эльзе в управлении ее заведением, но уж больно часто он принимал на себя роль халдея. Хьюго саркастически поблагодарил Тодена за его усердия. Тот лишь выдавил глупую улыбку на лице.