Узник вещего сна

Глава V

Земли Дикого Барона остались позади, но телега все равно не сбавляла ходу и мчалась по диким зарослям ольховника. Солнце уже село за горизонт и дорогу окутал туман. Хьюго всматривался в мрачное небо, вжимаясь в боковые доски старой телеги.

— А я считаю, что мы еще легко отделались от барона, — хохотнул Гестунблинд, перевязывая плечо Мраку. — Заварушка вышла на славу. Как в старые добрые, Якуб.

— Парни молодцы, — кивнул Гонзул. — Надеюсь, что самая неприятная часть нашего приключения пройдена и боги ведут нас верным путем.

— С таким успехом боги выведут нас в мир иной, — проворчал Мрак. Рана болела и не давала покоя свирепому войну.

Все промолчали. Никто не стремился раздражать и провоцировать хельмгольдца. Хьюго интересовало и волновало совершенно другое.

— Откуда ты знал, что я пойму твою речь на хельмгольдском? — спросил он, заглядывая в глаза Гестунблинду.

Тут уже все, и даже Тоден, обернулись. Каждого интересовал тот хитрый прием старого северянина.

— Я это понял, еще в трактире, когда ты говорил про наши традиции, а затем в лесу, когда ты заговорил про руны, — ответил Гестунблинд. — Почему-то я был уверен в том, что ты знаешь наш язык. Как видишь — не прогадал.

Печать задумчивости легла на юношу. Удивительные вещи стала подкидывать судьба. Совсем недавно Хьюго жил обыкновенной жизнью непутевого паренька, любившего изучать науки. Теперь он упал в дикий водоворот событий. Мир резко оказался в пучине безумия, из которой юноше предстояло выбираться невесть каким-образом.

Лошадь остановилась перед топкой трясиной, не смея делать дальше шаг. Тоден в недоумении повернул голову к хельмгольдцам. Тогда путникам пришлось спешиться и осмотреть местность в которую они попали.

Огромное мутное море, покрытое ряской, раскинулось перед компанией. Кое-где виднелись сопки, представляющие собой небольшие островки твердой почвы. Но витающие над топями клубы тумана окончательно рушили всякие надежды пробраться дальше. Нос щекотал приторный запах гнили. Вдобавок ко всему этому, на темном небе плавали облака, укрывая месяц и звезды от земной тверди. Все складывалось хуже некуда. Дикий Барон и суровая природа загнали путешественников в тупик. И по озадаченному выражению лица Якуба Гонзула можно было понять, что дальнейший путь хельмгольдцам неведом. А Хьюго еще ужасно хотелось пить. Сейчас он отдал бы все за глоток холодной водицы. Да и поесть тоже не помешало бы. В животе уже давно квакали лягушки.

— Мы что же, опять заблудились? — разочаровался Хьюго.

Якуб как-то сурово на него посмотрел. Так, что Хьюго невольно дрогнул и понял, что вставлять свои пять копеек было излишне.

— Прояви терпение, юноша.

Мрак издал натужный смешок.

— Что предлагаешь, Якуб? — спросил Гестунблинд, подходя к вождю.

— Это должно быть где-то здесь, — ответил Гонзул. — Я уверен, что мы в нужном месте.

— Если ты имел в виду задницу, то это именно то место, — сболтнул Мрак.

Якуб лишь хмуро посмотрел на друга. Тот стоял, облокотившись здоровым плечом о телегу. Как понял Хьюго, вождь уже привык к скабрезным словечкам и недовольству соратника. Гестунблинд же вообще равнодушно относился к подобным склокам в компании вопреки своему северному нраву. Странные были эти хельмгольдцы. Один причудливей другого. Их нетипичные образы рушили представление Хьюго о северном народе.

Внезапно лошадь встрепенулась, заржала, да так, что стоявший рядом Тоден повалился на землю, дабы не быть зашибленным. Мрак тоже резко отскочил от телеги. Все насторожились, наблюдая как беснуется животное. Не к добру такие вещи.

Скотина игнорировала всяческие попытки Якуба Гонзула успокоить ее и брыкалась, словно бес забрался под шкуру и злостно щекотал. Затем кобыла встала на дыбы, и, опрокинув телегу с содержимым, помчалась наутек. Путникам оставалось лишь провожать взбунтовавшуюся бестию прощальным взглядом, полным безнадеги и закрадывающегося страха. Еще какое-то время в лесу раздавалось ржание лошади, пока эхо не унесло его вдаль.

— Проклятая скотина! — выругался Мрак.

— Это совсем не добрый знак, — нахмурил брови Гестунблинд.

Хельмгольдцы знатно ругались на своем северном наречии. Грозными басовыми голосами они распугали в округе всю живность. В ночную тишь выплескивались уже непонятные для Хьюго проклятия. В основном негодовал Мрак, а Гестнублинд пытался его успокоить. А вот Якуб молчал. Он смотрел на окутанное туманом болото, сложив руки на груди, как будто кого-то высматривал. Выждав, когда успокоится его соратник, он приказал разжечь костер.

Они вновь сидели и грелись у огня. Хьюго протягивал к потрескивавшим дровам холодные ладони, Якуб задумчиво ворошил веткой угли, Тоден молча сидел рядом, а Гестунблинд поправлял Мраку повязку. Было тихо и спокойно, не считая кваканья лягушек, доносившегося с мглистых болот.

— Эх, барон все-таки передал нам свой привет, — выдохнул Тоден. — Проклятая лошадь.

— Да, изрядно нам нагадил. Даже не знаешь в какую ладошку все это уложить, — ехидничал Гестунблинд.

Тут все расхохотались, выплеснули накопившиеся эмоции и досаду. За костром с шутками стало намного легче. Хьюго приятно удивило, что даже Якуб и Мрак улыбались, обнажив свои желтые зубы. Такие моменты всегда приятно проживать. У Хьюго появилось ощущение, что сейчас Якуб отыщет способ как выбраться из этой западни.

Неизвестно сколько прошло времени, когда наблюдавший за болотом Гестунблинд вскрикнул:

— Глядите!

Все тут же вскочили с належанных мест и подошли к старому войну. Гестунблинд указывал пальцем в сторону жуткой трясины, окутанной туманом.

— Видите? — прошептал он.

Хьюго вглядывался в густой туман, пытаясь хоть что-то увидеть в темноте. Тоден тоже вытягивал свою бычью шею, с опаской озираясь по сторонам.

Только в небе проплыло рваное облако, обнажая бледный месяц, как Хьюго увидел! Рука невольно дернулась, изобразив указательный жест.

Все это увидели.

Среди болотных испарений на сопке виднелся силуэт. Это была завернутая в плащ с накинутым на голову капюшоном фигура человека. Она стояла словно статуя, не делала никаких движений. Но скрывающееся в тени капюшона лицо смотрело на путников. Не видя глаз незнакомца, Хьюго все равно ощущал на себе его пристальный взгляд.

— Это они, — тихо произнес Якуб Гонзул.

— Кто они? — спросил Тоден.

Хьюго казалось, что отважный воин тоже испытывает некий трепет перед таинственным силуэтом.

— И чего он стоит? — ворчал Мрак, прижимая руку к плечу. — Ждет пока я врежу дуба?

Тут Якуб наконец-то поднял руку в приветственном жесте.

— Мы ищем Культ Вепря! Нам нужна помощь!

Фигура продолжала молча стоять. В воздухе царило неловкое молчание. Казалось, что незнакомец просто ждет пока путники, покинут эти места. У каждого был озабоченный взгляд. Хьюго же не понимал, боятся ему этого человека или же наоборот.

— Скажи ему, — Гестнублинд дернул Якуба за плечо.

— Я — Якуб Гонзул из Хельмгольда! Мы ищем Культ Вепря! Моему народу нужна ваша помощь!

После этих слов он достал те самые руны, сухие еловые ветки.

— Боги привели меня к вам!

Какое-то время фигура продолжала все так же стоять, обдумывая услышанное, но потом она запустила одну руку в холодную вонючую воду и вытянула оттуда толстый канат. Затем медленными движениями фигура потянула канат на себя.

Хьюго, как и все, с любопытством следил за действиями незнакомца. Каждый его жест был медленным и спокойным, и от того еще больше загадочным. Но, внезапно, парень увидел, как из мутной воды поднимаются толстые канаты и дощечки, облепленные ряской и тиной. Это был веревочный мост! Оказалось, что пилонами, к которым крепились канаты, служили два широких дуба, стоявшие чуть правее от компании. Наконец, все узрели появление причудливого моста, тянувшегося от берега до сопки, на которой стоял незнакомец. Натянув канаты как следует, он хитрыми движениями обвязал их вокруг растущей рядом березы.

Хельмгольдцы и ребята молча смотрели на ту сторону болота с волнующим ожиданием на лице.

Когда все приготовления были закончены, фигура в плаще жестом позвала их к себе. Якуб вопросительно посмотрел на своих соратников.

— Чего тянуть, пошли, — буркнул Мрак.

Быстро собравшись и затушив костер, компания ступила на мост.

Первым двигался Якуб Гонзул, делая проверочные шаги по скользким доскам. За ним следовали Гестнублинд и Мрак. Замыкали отряд Хьюго и Тоден, груженые походным скарбом словно мулы.

Только нога Хьюго опустилась на твердую почву, как он с приятным чувством повалился на землю. Счастью не было предела.

— Следуйте за мной, — быстро пробасила фигура в плаще и двинулась в сторону леса, так, что никто даже не успел и слова сказать.

Добравшись до окраины леса, Хьюго обернулся назад. Лицо его исказилось в сильном удивлении. Перед ним раскинулась та самая картина мглистых болот, что висела в доме Ульдура Руттербаха. Обросшие мхом сопки, кустарники, заросли камыша под блеклым светом луны. Это было именно то место, Хьюго не сомневался. Неужели великий путешественник побывал здесь?

— Не отставайте, — повторила фигура в плаще.

***

Это была сказка. Во всяком случае Хьюго не мог поверить своим глазам. Путники очутились в настоящем лесном городке. Повсюду на могучих дубовых стволах громоздились деревянные домики. Порой это были жилища аж в три этажа, которые обвивали толстое дерево от земли до макушки. Красивые винтовые лестницы служили переходом между этажами. Крыши этих жилищ были умело оббиты досками. Повсюду горели масляные лампы. Также, Хьюго заметил висячие мостики, что служили переходом от одного домика к другому. По ним ходили люди. В затертых плащах, но весьма прочных они являли собой образец аскетизма. Правда попадались и те, что были облачены в простые туники. Хьюго они напоминали служителей в храмах богов. Местные жители с любопытством бросали свои взгляды на прибывших незнакомцев.

Наконец фигура в плаще остановилась под одним из домов. Затем человек сбросил капюшон и повернулся к путникам.

— Что ж, кто вы такие? И кого ищите?

Это был весьма молодой и сильный человек. Каштановые пряди спадали на лоб, а карие глаза пристально смотрели на Якуба. Своим телосложением он походил на Тодена. Хьюго также заметил, что под плащом у человека поблескивает навершие меча, а тело закрыто весьма интересной кожаной жилеткой со шнуровкой на груди. Ни дать, ни взять перед ними стоял воин.

— Мы искали Культ Вепря, — заговорил Якуб. — И, судя по всему, нашли.

— Скорее это мы нашли вас, — отвечал человек, не меняя выражения лица. — Иначе вы бы здесь не оказались.

— Нам нужна помощь, — вмешался Гестунблинд.

— А кому она не нужна? — сплюнул человек. — Ладно, все равно не я с вами должен говорить. Только оставляйте все оружие здесь.

Затем он изучающе посмотрел на Мрака.

— Э-э, да у него плечо пробито. Поднимайтесь живее.

Сложив копья, щиты, кинжалы, хельмгольдцы стали взбираться по винтовой лестнице. Не мешкая за ними устремились и Хьюго с Тоденом.

— Вот, привел… — произнес человек, войдя в помещение.

— А, Ре́хор, — улыбнулся старик, сидевший за столом, — И гости…

— Тут один раненый, — произнес Рехор.

— Клади его на кровать и зови Трату́ла.

Рехор кивнул и быстро исчез.

— Суровые у вас стражи, — произнес Якуб Гонзул.

— Ну…Рехор, — старик улыбался и смотрел своими блеклыми уставшими глазами на гостей. — Если хельмгольдцы говорят о его суровости, то, пожалуй, это будет для него комплиментом. Не обессудьте, Рехор — глава нашей заставы. И славно, что его нрав в полном согласии с ремеслом.

Сильное впечатление производил этот старик своими речами и внешностью. Его седые длинные волосы были заплетены в косу. Сам он был облачен в плащ серого оттенка с меховым воротом. Нижнюю часть морщинистого лица покрывала длинная седая борода, что делало этого старика еще добрее.

Жилище было скромным, но весьма уютным. У стены стояла самодельная печь, угли в которой еще грели. В углу находился топчан, на котором были накинуты шкуры животных и одеяла. Туда и положили угрюмого Мрака. Остальных старик жестом пригласил сесть на длинную скамью, тянувшуюся вдоль всей стены.

— Я — Тулл Меттий, старейшина культа Вепря, — представился старик.

Хельмгольдцы также представились и поздоровались, но когда Хьюго произнес свое имя, то старец удивленно заломил бровь.

— Интересное имя.

На это Хьюго лишь печально усмехнулся.

Тут, к всеобщему удивлению Якуб Гонзул встал. Он повернулся лицом к сидящему старейшине и приложил руку к своей груди.

— Я, Якуб Гонзул, хельмгольдский гвардеец короля Анзура прошу вашей помощи. Мой народ, как и ваш, постиг гнев богов. Мою деревню разрушили и разорили, а семью увели. Руны указали мне верный путь, раз я стою сейчас перед вами. Гнев богов пал на всех. Если легенды не врут, то ваш долг спасти всех нас от этого ненастья.

Старик молча выслушал речь хельмгольдца, затем залез под стол и вытянул оттуда меховую флягу. Как ни в чем не бывало, он открутил крышку и сделал несколько больших глотков. С еще большим изумлением все смотрели на старика. Казалось, что столь высокая и торжественная речь никак не подействовала на него.

— Легенды всегда врут, — морщась и выдыхая произнес Тулл Меттий. — Мир уже давно в хаосе. И мы были во всех провинциях бывшей империи. Всюду твориться безумие. Только не все так просто…

Дверь отворилась и вошли три человека. Среди них был и Рехор. Он что-то пробормотал другому на ухо и тут же ушел. Человек в плаще с перекинутой через плечо сумкой устремился к кровати, на которой лежал Мрак.

— Ну, где ваш пришибленный? — спросил он небрежно, при этом почтительно кивнул Туллу Меттию.

— Тратул, — сказал старейшина, указывая на этого человека. — Наш лекарь и костоправ. Да и вообще, золотые руки.

На пороге остался стоять человек. Он изучающе смотрел на гостей, сложив руки на груди. Поверх бордового цвета рубашки на нем была крепкая кожаная жилетка подобная той, которую носил Рехор. Блики от лампы плясали на его лысине. Под носом у него красовались слегка седеющие усы, переходящие в растительность на подбородке. На поясе, помимо фляги, у человека висел спрятанный в ножнах меч.

— Ты как всегда неожиданно, — улыбнулся Тулл Меттий.

— А меня редко где ждут, — хмуро ответил человек, проходя в глубь жилища.

Хьюго стало не по себе, когда взгляд этого типа дошел до него. Но ничего страшного в этом человеке не было. Простые голубые глаза, грубое в ссадинах лицо. Тривиальный вид рубаки-воина. Однако, все же, что-то выделялось в нем. Взгляд. Такой взгляд присущ людям, которые много чего пережили. Хьюго мог бы сказать, что этому человеку лет сорок или сорок пять. Но жизнь огрубила его внешность.

— У нас гости из Хельмгольда, — Тулл представил сидевших на лавке.

— Не только из Хельмгольда, — произнес человек, не сводя глаз с юношей. — Месалинскую вышивку я точно не спутаю.

— Да, мы из Месалины, — сказал Хьюго.

— Этих ребят постигла страшная напасть, — покачал головой Гестунблинд.

— Вы что же, похитили этих юнцов из города и привели к нам? — легкая ухмылка появилась на лице человека.

— У этих юнцов больше нет ни города, ни дома, — резко ответил Якуб, очевидно недовольный манерой явившегося типа. — Месалина сгорела! Пламя похитило у них семью и надежды.

Человек с каменным выражением на лице смотрел на Якуба, очевидно переваривая услышанное. Возможно, он про себя чертыхался, но вида не подавал.

— Все мы, сыны империи, нынче сироты, — сказал человек.

Повисла тишина. Только рычание и вскрики Мрака нарушали эту гнетущую атмосферу. Тратул все же ловко орудовал кривой иголкой, зашивая плечо хельмгольдца.

— Когда Месалина сгорела? — тихо спросил Тулл.

— Уже как несколько дней, — отвечал Якуб. — Полыхнула как спичка. Похоже, что это были буаги. Если бы не этот парень, то мы все сгорели бы там.

Все взгляды разом упали на уставшего Хьюго. Даже Тратул отвлекся от своего дела и повернул голову. Парню стало совсем неловко.

— Вот как, — Тулл почесал густую бороду. — Каким же образом он вас спас?

— Пускай вошедший представится, — Якуб хмуро посмотрел на человека. — Не люблю болтать с незнакомцами.

— Юлиус Оду, — представился человек, произнося свое имя как герольд, а затем раскланялся словно граф.

— Это настоящий мастер своего дела, — сказал Тулл, смущаясь выходке своего товарища. — Простите его несносный характер.

Затем Тулл недовольно зыркнул на Юлиуса.

— Просто у него дурной круг общения, — добавил старейшина.

— А вот Урика совсем не обязательно оскорблять, — сказал Юлиус.

Хмыкнув, Якуб Гонзул рассказал о случившемся в Месалине, а еще об их стычке с Диким Бароном и бегстве с тех земель. Что Юлиус Оду, что Тулл Меттий, оба внимательно слушали хельмгольдца.

— Какими бы боги не были безжалостными, они указали мне верный путь, раз я нашел вас. Этот безумный кошмар в Месалине… Я видел это своими глазами, также как я видел свою разрушенную деревню, свой опустошенный дом, — Якуб склонил свою голову и произнес дрогнувшим голосом. — Прошу, помогите мне вернуть семью.

— А я смотрю ты тот еще мечтатель, хельмгольдец, — ухмыльнулся Юлиус Оду. — Месяц назад я был на границе Тау и видел, что там твориться. Я был в Брезулле, сидел в корчмах и слушал, что говорят люди. Происходит настоящий самосуд. Одни обвиняют в колдовстве других и вешают на площадях. Деревня идет против деревни. Местные князьки прячутся в своих замках, потому как народ уже не слышит голос закона. А нас здесь, как ты успел заметить, капля в море. И если ты предлагаешь нам идти спасать твой народ, то кто спасет погибающую семью, в каком-нибудь селе любой из провинций?

Якуб сурово смотрел в глаза Юлиусу Оду. Казалось, что своим гневом они вот-вот подожгут дом.

— Юлиус прав, — с грустью произнес Тулл Меттий. — Если растет сорняк, его вырывают с корнем, а не подстригают ботву. Беда в том, что мы так и не поняли загадки богов. Ведь несчастье зашло не только в твой дом, Якуб.

— А что, если у нас теперь есть тот самый козырь и мы можем узнать планы богов? — вмешался Гестунблинд.

Все недоумевающе взглянули на него. Но старый воин плавно перевел взгляд на Хьюго. Хуже прежнего себя почувствовал бедный юноша. Снова он оказался причастен ко всему этому безумию. Каждый брошенный на него взгляд был тяжелый словно валун. Подобно этому валуну, Хьюго хотел провалиться с этого места и упасть на самое дно.

Юлиус Оду взглянул на паренька с недоверием.

— Так значит ты видишь вещие сны?

— Это скорее кошмары, — Хьюго смущенно почесал копну волос на затылке. — Но они сбываются.

В этот момент другая рука нащупала в кармане сплюснутый предмет. Накатили неприятные воспоминания: полыхающий город, крик тетушки Эльзы.

— Эту монету я нашел под прилавком, — Хьюго протянул ее Юлиусу. — Ее я увидел во сне.

Юлиус взял монету в руки и стал разглядывать. Тут глаза его сильно расширились и озабоченность возникла на лице.

— Этого не может быть, — прошептал он словно самому себе.

Тулл вопросительно смотрел на служителя.

— Взгляни, — Юлиус протянул монету старейшине.

Тулл Меттий все с тем же спокойным взглядом вертел в руках монету, ощупывая ее со всех сторон и даже надкусывал. Казалось, что таких монет у него целый сундук, потому эмоций никаких не возникало. Быть может Хьюго также равнодушно носил бы с собой эту монету, если бы не кошмар и не трагедия Месалины, которые были связанны с этим предметом.

— Это имперская марка, — спокойно произнес Тулл Меттий.

— Но откуда? — нахмурился Юлиус Оду.

— Тебе же сказали, что нашли под прилавком, — буркнул Якуб.

Тут голова Хьюго заходила ходуном. О чем говорят все эти люди? Что происходит? Юноша желал знать только одно: почему сгорел его город и семья?

— Объясните же! — воскликнул Хьюго и даже встал. Тоден попытался потянуть его обратно, но Хьюго стоял твердо и ждал ответа.

— Во времена Оствестийской империи имперская марка была валютой во всех провинциях, — говорил Тулл. — Ею обладали все: богач и бедняк, граф и пастух, купец и воин. Но когда империя стала рушиться, марки перестали чеканить. Император издал указ об изъятии всех монет. Я помню, как собирались огромные толпы на площадях: все шли сдавать эти деньги. А тех, кто отказывался имперская гвардия быстро принуждала огнем и мечом. Так и спрятали марки в имперской казне, а спустя месяц — умер последний император Оствестийской империи Таулера́н III.

Тулл Меттий тяжко вздохнул.

— Номинал этой марки стерт, — произнес он, вращая монету. — А это — Таулеран III.

И Тулл повернул монету аверсом. Там был все тот же человеческий профиль. Профиль последнего императора.

— Будет ужасно, если мои догадки окажутся верными, — продолжал Тулл. — Но ты, Хьюго, можешь помочь многим людям своим даром.

— Как же я могу помочь? — с явным негодованием воскликнул парень.

— Твои вещие сны помогут. Эта монета явилась не случайно в твоем кошмаре. Мы долго не понимали, как и где появляется нечисть, но теперь можем пророчить словно боги. Мы сядем играть против них на равных.

Хьюго досадно качал головой.

— Только вот не по моей прихоти сняться мне эти сны…

Он проклинал судьбу. Ему хотелось кричать и выть от всего этого безумия. Теперь он стал еще козырем, марионеткой в руках игроков. Все плевали на его горе, на гибель его отца, тетушки Эльзы, Ульдура. Никто не хотел знать ничего о нем. Хельмгольдцы пытались спасти свои семьи и свой народ, Культ Вепря желал одолеть богов. Словно шахматисты они сошлись за смертельной доской. И если они называли Хьюго козырем, то быть ему не королем, а, разве что, конем на размене.

— Остался еще один вопрос, — сухо произнес Юлиус Оду. — Как эта монета появилась в трактире? Точнее, кто ею расплачивался?

— Увы, теперь никто не ответит на твой вопрос, — горько произнес Якуб Гонзул. Очевидно он тоже вспомнил милое улыбчивое лицо тетушки Эльзы.

— Что ж, — Тулл Меттий поднялся со стула. — Вам всем нужен отдых. Юлиус, дай ночлег этим юношам.

— За мной мале́ц, — махнул он Хьюго, затем увидел, что там еще и Тоден. — А, и ты тоже.

И мастер Культа Вепря повел юношей за собой. За ними следом поспешил Тратул, который уже закончил свою работу.

Хельмгольдцы и Тулл Меттий остались одни.

— Этому пареньку предстоит нести тяжелую ношу, — грустно произнес Гестунблинд.

— Судьбы не выбирают, — вздохнул Тулл Меттий, провожая взглядом ребят.