В новом мире грязь всё та же

Глава 3

Баня оказалась тесноватым помещением с печью и камнями в ней. На эти камни надлежало лить воду, отчего температура резко повышалась, сначала обжигая кожу, а потом заставляя бесконтрольно потеть. Отец Насти, Игнат Сергеевич, помог мне взобраться на полати, где я плюс-минус удобно уселся. Я не особо понимал, как это поможет мне долечиться, больше походило на закалку. Ты сидишь, нагреваешься до предела, потом выходишь наружу и для полноты эффекта обливаешься холодной водой. Странное дело, но заходу к третьему мне это даже понравилось. Было в этом что-то приятное и… Домашнее? Не знаю, почему такую ассоциацию у меня вызвало занятие, которое я пробовал впервые. Может, из-за общей атмосферы, а может дело было в самом Игнате Сергеевиче. Он показался мне хорошим человеком, этаким архетипом отца для всех нуждающихся в мужской руке и отцовском совете.

— Баня, парень, она очищает твоё тело от лишнего, выводит грязь даже из души, во как! — говорил Игнат Сергеевич, когда мы сидели уже в доме за столом.

— Точно-точно! — Поддакивала Настя.

— Ого, не знал… — Я старался показать, что для меня по-настоящему важны эти сведения.

— Вот, выпей, Марк.

Глава семьи подвинул ко мне здоровенную кружку, из которой пена валила прямо на стол. «Странный у них квас», — подумал я, сделав сразу несколько больших глотков, после бани пить хотелось невероятно. Я быстро понял, что в кружке было спиртное, поперхнувшись и закашлявшись.

— Куда гонишь! — Засмеялся Игнат Сергеевич.

— Аккуратнее, — сказала Настя.

— Я думал, что это квас, — ответил я.

— Обижаешь, — мужчина сделал вид, будто правда обиделся, — кто же гостю после бани квас наливает?

— Виноват, не знал.

— Да шучу я.

Мы все посмеялись. В компании этих людей было хорошо и легко. Их не волновало ни моё физическое состояние, ни то, откуда я родом, ни уж тем более наличие или отсутствие у меня каких бы то ни было способностей. Вечер удался на славу, не помню, когда в последний раз был так доволен. Наверное, это было давно даже в рамках моей предыдущей жизни…

Все укладывались спать, я в том числе. И тут я вдруг почувствовал странное, к счастью, не в плохом, на этот раз, смысле. Кажется, Игнат Сергеевич не шутил, говоря про очищение души в бане. Думаю, он имел нечто другое, а произошедшее вообще совпадение, но… Я вдруг ощутил внутри себя, в своей душе что-то неопределённое и в тоже время знакомое. Это была тот же маленький осколок неведомой силы, искра Истока. Я был уверен, что это лишь остаточный эффект, который давно уже развеялся, но, похоже, душа моя действительно успела слиться с ним какой-то своей частью.

В сущности, искра Истока не давала мне каких-то осязаемых возможностей, но выступала чем-то вроде микроскопической линзы, сквозь которую я мог ненадолго заглянуть туда, куда не дотягивается взор ни одного мага, не говоря уже об обычных людях.

И разумеется, я заглянул в себя, израсходовав весь её свет за один раз. Вопрос освоения магии был краеугольным камнем для меня. От этого зависели все мои пока ещё туманные планы. Мне не было известно, вспыхнет ли она вновь, но я верил, что должен поступить именно так.

Одного короткого мига озарения хватило, чтобы найти источники обеих сил, мысленно схватить их и раздвинуть. После искра потухла. Энергия всё также не начала накапливаться, возникая, она смешивалась и исчезала, но теперь я мог её заметить, не прибегая к «прощальному подарку» своей тюрьмы вне времени. А это уже был знатный прогресс. Только вот, я израсходовал весь свой внутренний ресурс на эти манипуляции, из-за чего отключился, так и не успев ничего попробовать.

На следующий день у меня тоже не было времени для занятий магией: мне наконец нашли занятие. Мать Насти говорила Игнату Сергеевичу: «Я же вижу, что парню стыдно и неудобно, ему нужно дать какую-нибудь простую работёнку, а то сбежит ещё. Сам молодым был, знаешь, какая у них кровь горячая». Долго он спорить с ней не мог, а потому мне было поручено то, с чем мог бы справиться однорукий. Меня усадили на крыльце, передо мной поставили две плотно сплетённые корзины: одна пустая, слева, в другой — фасоль. Собственно, всё, что от меня требовалось — перебрать её, а именно, насколько могу избавиться от всяких веточек, листиков и прочего шлака. За любую помощь полагается как-то отплатить, так что жаловаться я не стал, с напускным энтузиазмом приступив к своей новой работе.

Время от времени мимо проходила Настя, то вынося что-то из дома, то принося назад. Каждый раз она интересовалась моим самочувствием и уточняла, не тяжело ли мне. Милая наивная душа. Мои раны уже неплохо затянулись, даже лицо перестало быть похоже на разделанную тушку кролика, теперь оно скорее походило на один большой шрам с вкраплениями симпатичного молодого человека на нём. Почти перестали болеть культи, только иногда появлялись боли в конечностях, которых у меня уже нет. В целом, я освоился с этим покалеченным телом окончательно.

Игнат Сергеевич принёс мне нормальный костыль, сказал, что попросил у друга. У того, мол, давно уже померла мать, которая им до этого пользовалась. «А я возьми да подумай: чего полезной вещи пылиться», — закончил он объяснения. Я искренне поблагодарил его и сразу же попробовал воспользоваться подарком. Как оно всегда бывает, первые пару шагов пришлось переучиваться заново, но дальше всё пошло как по маслу.

Единственным, что меня несколько напрягало, было то, что я пока даже деревню полностью не обошёл, видел лишь пару соседских участков. Собрался искать мести, а сам сижу тут, фасоль перебираю. Так-то неплохая жизнь, если задуматься, ещё бы конечности обратно приделать — и сказка. Но именно их отсутствие и не давало мне размякнуть и осесть здесь окончательно. Я отлично помнил как тех, из-за кого я оказался в этом мире, так и тех, по чьей прихоти оказался в таком положении. Я всё понимаю, они могли просто выполнять поручение. Опустим даже то, с каким упоением они издевались над беззащитным. Тем не менее, рубить руки с ногами было совсем не обязательно. Хотели бы быстро и наверняка — снесли бы голову, хотели, чтобы мучился перед смертью — достаточно пары точных уколов по органам вроде печени. Но нет, они именно что от изуверства получали удовольствие, а такое я ни сейчас не могу оставить безнаказанным, ни в своём родном мире не смог бы. Эх, только там я бы расправился с ними на месте…

Мысли о мести искривили моё лицо так, что оно стало ещё страшнее. А заметил я это лишь подняв взгляд. Передо мной стояла напуганная Настя, она боялась со мной заговорить.

— Ой, прости, — попытался я её успокоить, — я просто вспомнил кое-что неприятное.

— С тобой всё хорошо? — Спросила она.

— Да, всё в порядке, — я улыбнулся, насколько мог добродушнее.

— Ну, ладно… — Она заметно расслабилась. — Ты целый день тут сидишь, пойдём поедим.

— Хорошо, сейчас.

Она помогла мне встать и придержала передо мной дверь, давая пройти во внутрь.

За ужином (на обед меня, оказывается, тоже звали, но я был слишком погружён в себя и не ответил) я снова забылся в уюте.Мельком подумалось: «Интересно, если бы не мои уродства, как на меня отреагировали бы местные? А Настя? Может, я бы ей даже понравился…»

В прочем, думать мне нужно было вовсе не об этом. Уж точно не о делах любовных. После ужина я наконец остался один и, дождавшись, пока все уснут, смог приступить к по-настоящему важному делу.

Рассчитывать всё в уме тяжело, но я не думаю, что могу обнаглеть настолько, чтобы просить ещё и бумагу мне добыть. Итак, у нас есть тело, в теле рождается магическая энергия, которую, дабы она не тратилась впустую, нужно превратить в поток и создать замкнутый контур. При обычных условиях это не составляет труда, даже если обладатель — кто-то вроде меня в прошлой жизни. Но здесь у меня ситуация совсем другая. Так как энергии две, а смешиваться они не должны, мне необходимо поддерживать сразу два потока. Это довольно утомительно, но, при должных усердии и тренировках, я мог бы с этим справиться. Проблема лишь в том, как «построить маршрут», то есть распределить энергию равномерно по телу. Точнее, по тому, что у меня от него осталось. Я визуализировал картинку, начав с головы, потому что это самое простое: тут нужно просто развести энергию по полушариям. С грудью и торсом тоже не возникло проблем, там всё чуть запутаннее, но это мелочи. Оставались конечности, и именно здесь я зашёл в тупик. Плохи мои дела, ведь тело у меня покромсанное, притом никто не позаботился о том, чтобы справа у меня был тот же объём тканей, что и слева. А если разница будет слишком весомой, то ничего не выйдет, потому что один из потоков будет сильнее и в итоге поглотит другой, вновь сведя мои усилия к нулю. Ну и как же мне уравновесить систему? С этим вопросом я в итоге и лёг спать, не нащупав даже ниточки, которая могла бы привести к ответу.

Поспать мне не дала Настя, она вышла в сени как раз в тот момент, когда я почти задремал.

— Спишь? — Шёпотом спросила она.

— Нет, — ответил также тихо я.

Поняв, что девушка снова не решается заговорить со мной о том, о чём хотела, я вынужденно начал сам:

— Ты чего-то хотела?

— Не то, чтобы…

— Не стесняйся.

— Мне просто очень интересно, откуда ты. — Призналась она.

— Я пришёл издалека, — почти не соврал я, — из очень далёких земель, дальше, чем ты можешь себе представить.

— И почему ты ушёл оттуда?

— Я… — Мне пришлось выдумывать свою предысторию на ходу, не мог же я ляпнуть, что пришёл из другого мира. — Я был магом, но потом меня похитили, и вот, — я кивнул на левый обрубок руки, — оказался здесь в таком вот положении.

— Это ужасно! — она чуть вскрикнула, тут же заткнув себе рот руками.

-Да, мир бывает жесток…

— Так ты маг? Настоящий? — Её глаза горели интересом.

— Был им.

— Как это?

— Понимаешь, я пока что не могу вновь использовать свою магию из-за полученных ранений.

— Жаль…

— Угу… Даже если найду тех, кто со мной это сделал, ничего не смогу.

— Я не о том.

— А? — Я не мог представить себе, в каком ещё смысле могло быть её «жаль». Фокусов ей показать не могу, оттого расстроилась, что ли?

— Если бы ты мог пользоваться магией, то твои, — она показала на свою руку, имея ввиду мою, — можно было бы вернуть. Я имею ввиду, для магов ведь делают специальные протезы.

— Не знал об этом, — проговорился я.

— Правда?

— Ну, там, откуда я родом, мы с помощью магии просто отращивали утраченные конечности.

— Неужели у вас было так много сильных целителей?

— Вполне хватало, полагаю. А у вас нет?

— У нас это могут позволить себе только избранные, увы.

— Паршиво…

Мы ещё немного поговорили, по большей части я рассказывал ей истории из прошлой жизни, адаптированные под реалии этого мира. Потом она ушла, как мне показалось, довольная беседой.

Да уж, не думал, что восстановление тела окажется здесь такой сложной задачей. А я-то надеялся исправить свою проблему с потоками самым простым способом. Если бы я только знал, что перерождение будет таким тяжёлым… А вообще, что тогда? Я отказался бы от него и просто дал Истоку поглотить себя? Ну уж нет. Глупые, однако, мысли меня посещают.

Была поставлена новая цель: раздобыть себе протез, хотя бы один для начала. Но она требовала решения предыдущей, а тут я не знаю, что делать. Нет, есть у меня одна идея, но она мне нравится. Технически, чтобы всё уравновесить, мне всего-то нужно… Избавиться от лишнего. Если всё хорошо продумать, то я мог бы ограничиться пальцем или двумя, наверное. Но, мне всё же не хотелось терять ещё больше частей тела. Даже смешно: после всего, через что я уже прошёл, мне жаль пожертвовать меньшим из того, что потерял. Но не факт, что всё получится, так что я могу просто стать ещё большим калекой, отрубив себе напрочь возможность выполнять любые более или менее сложные действия. Реальность подобного исхода, а также опасность, что он в себе таил, оттягивали в моём сознании момент принятия решения.

***

Ещё два дня прошли также безрезультатно, как и несколько предыдущих, а всему виной непонятно откуда взявшаяся во мне нерешительность. Я уже десять раз всё пересчитал и почти был уверен в том, что всё получится, но тянул.

Сейчас я всё решил, не знал только, кого и как попросить о столь странной услуге. Вот и настало время прогуляться по деревне. Я попросил у Игната Сергеевича какой-нибудь головной убор, чтобы прикрыть лицо и не пугать местных, он понимающе посмотрел на меня и без дополнительных вопросов выдал фермерскую шляпу из соломы.

Деревушка оказалась совсем маленькой, намного меньше моих ожиданий. На новом костыле я одолел её вдоль и поперёк за какой-то час. У них здесь был мясник, и я не придумал ничего лучше, чем пойти к нему. Выслушав мою просьбу и довольно нелепые объяснения того, зачем мне потребовалось добровольно лишаться части тела, он посмотрел на меня со смесью отвращения и непонимания во взгляде.

— Ты что, совсем дурной? — Спросил он.

— Да нет же, это…

— Слушай, ступал бы отсюда, больной, — перебил меня мясник, — и без тебя хватает всяких.

— Ладно, скажу, как есть, — начал я откровенно врать на ходу, — дело в том, что я родом из далёких земель и у нас там есть одно правило…

— Рубить себе пальцы? — Иронично вставил мясник.

— Отрубать палец за воровство. — Сказал я так, что усмешка с его лица пропала.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Вышло так, что я в своё время украл, но не понёс наказания. Теперь меня мучит совесть, я не могу ни есть, ни спать.

— Верни украденное, извинись и спи себе спокойно, зачем сразу…

Мне удалось его смутить, пробить брешь в его непоколебимости, чем я тут же и воспользовался, не желая упускать момент. Я снял шляпу и распахнул рубашку, показывая свои ужасающего вида шрамы. Пока он стоял, потеряв челюсть от такого зрелища, я продолжил:

— Понимаете, из-за вины я не могу прекратить истязать себя.

— А… — Протянул он, указывая на культю. Его глаза оставались широко распахнуты.

— Да, — выдохнул я, — тоже.

— Так тебе уже того… Хватит.

— Я не могу прекратить, пока наказание не свершит кто-то другой. Прошу вас, помогите мне.

— Ну, дела…

Здоровенный и суровый мужик теперь был похож на потерянного мальчишку. Он опустился на табурет и долго разглядывал меня, не говоря ни слова. Я отлично видел по его лицу, что сейчас он принимает решение, а если быть совсем точным — решается.Деревенские тем хороши, что никто из них не видел мира, и наплести им в три короба про страны заморские и места сказочные — раз плюнуть. Вообще-то, я сейчас не сильно далеко от него ушёл, если уж признаться. Это свой родной мир мне довелось повидать целиком, пусть и не при лучших обстоятельствах, а вот в этом я пока ещё такой же деревенщина.

— Ладно, — сказал мясник после долгой паузы, — какой?

— Вот, — я вытянул безымянный палец, — всё равно вряд ли женюсь теперь. — Я постарался немного разрядить обстановку.

— Прям весь? — Уточнил он.

— Вот по сюда, пожалуйста, — я показал на вторую фалангу.

— Чтоб тебя… — Проговорил мясник, беря в руки тесак.

Я положил руку на разделочную доску, протянув палец вперёд. Он долго прицеливался, явно боясь рубануть лишнего. Замахнувшись, он остановился, повернулся ко мне и вдруг сказал:

— Может, хоть выпьешь чего? Это же того… Больно будет.

— И правда… — Я даже не подумал о боли. — Только у меня с собой ничего.

— Сейчас, погоди.

Мясник скрылся за дверью, откуда вскоре вернулся с бутылкой из-под вина. Не вина, а именно «из-под», что я понял, стоило мне принюхаться. Жидкость внутри жутко воняла спиртом и чем-то сивушным. Сделав несколько больших глотков, я присел на предложенный табурет и стал ждать, пока подействует.

Часа через пол моё состояние стало более подходящим для предстоящей процедуры, за это время мясник, до неузнаваемости изменившийся, притащил откуда-то заживляющую мазь и несколько чистых повязок. Похоже, его сильно шокировало то, что я на него взвалил. Прости, мужик, по-другому никак.

— Слушай, как тебя зовут? — Спросил я у него.

— Гриша я, а что?

— А я Марк, будем знакомы.

— Ну, будем…

— Не волнуйся, я просто хочу знать по имени того, кто мне так сильно помогает, — успокаивал я его, — считай, жизнь спасает.

— Ладно тебе. — Он отмахнулся, поняв, что я пытаюсь сделать. — Клади. Давай уже закончим быстрее, а то мне аж дурно.

— Да, давай.

Ни в каком месте этот спирт мне не помог, боль была просто адская. По этому поводу было предпринято следующее: мы с мясником крепко напились вместе. Ему теперь это тоже было нужно.

В дом приютившей меня семьи вернулся поздно, сначала пришлось выслушать чуть ли не полную историю жизни мясника. У входа я думал, что скажу им. Днём ушёл в деревню по каким-то мутным «делам», вернулся пьяный и без пальца. Блин, у меня итак много чего нет. Может, не заметят?

Нет, заметили. Пришлось придумывать новые оправдания. Сказал, что хотел прогуляться по лесу, где меня аккурат в палец укусила ядовитая змея. Все сделали вид, будто поверили мне. На деле они просто решили не вмешиваться в мои дела лишний раз, я для них итак был чудным инородным элементом. Меня просто отправили спать, чего мне и самому хотелось.

Похмелье пришло раньше, чем сознание в тело. Вывалился во двор, повалился к ведру и начал пить прямо из него под сочувствующие-неодобрительным взглядом Игната Сергеевича, который уже не спал и как раз собирался в поля. Той же питьевой водой я и умылся, вернувшись досыпать в сенях. Ну, хотя бы пропустить самый противный промежуток своего состояния.

Очухался я лишь к обеду, когда остальные уже трапезничали. Мне тоже хотелось есть, но куда больше тянуло узнать, получилось ли. Я смотрю на свою кисть, лишившуюся половины пальца, и боюсь, что всё было зря.

Отогнав лишние сомнения, принимаю позу поудобнее, расслабляюсь, чтобы не отвлекаться на поддержание равновесия, закрываю глаза и начинаю составлять систему. Какая же это ностальгия… Свою первую я создал лет в двенадцать, она тогда вышла невероятно грубая и не особо рабочая. В дальнейшем я переделывал её несколько раз, но всё же острые углы в моей технике всегда были. Сейчас же стоило приложить все усилия, чтобы сделать это лучше, чем когда-либо.

Положительная энергия, «рассвет», я направляю её из правого полушария в грудь, потом обхожу руку, касаясь недавно укороченного пальца, возвращаю и веду через торс к остатку ноги.

Параллельно проделываю почти тоже самое самое, ведя с той же скоростью, но уже по другому пути отрицательную энергию, «закат». Она проходит через культю, в торсе обгоняет положительную, но потом устремляется в здоровую ногу.

Обе энергии идут параллельно друг другу, на едва различимом расстоянии. Момент истины, и…

Цикл замкнут.

Я наконец-то чувствую, как тело наполняется магической энергией. Это ощущается непривычно, словно озноб и жара одновременно, но так и должно быть. Теперь остался финальный штрих. Мне нужно условие, некий переключатель, пакт с самим собой, который позволил бы мне использовать эти силы отдельно друг от друга, не боясь коллапса. Я давно придумал текст своего пакта: «За рассветом всегда следует закат, а за закатом неминуемо наступает рассвет».

Можно было сформулировать и проще, но так — эффективнее, проверено. По сути, это условие помогает мне отсрочить момент нарушения баланса. Когда я использую одну из сил, вся схема как бы «остановится», ожидая использования противоположной в том же объёме. Пока условие не будет выполнено, на меня будет наложено два ограничения: я не смогу использовать заклинание той же полярности, что и предыдущее, моя энергия не будет восстанавливаться естественным путём. Чтобы несколько упростить себе задачу, я также обозначил понятие «погрешности», что означало максимально допустимый уровень разности противоположных сил. Если заклинание «рассвета» будет чуть менее требовательным, чем у «заката», и эта разница попадает в установленный мною промежуток, то лишняя энергия сбросится естественным путём, закончив действие техники.

С самым важным я разобрался, теперь смогу применять магию как таковую. По большей части это касается взаимодействия с особыми предметами и артефактами. База, которую каждый маг должен освоить перед тем как создать или выучить своё первое заклинание. Сравнивая использование магии с костром, сказал бы, что заклинание — это дать раскалённой чуркой по хребту противника, а нейтральное использование, без истекания энергии, — это разогреть что-то, используя тепло от горения этой чурки.

Я дико рад своему новому, уже по-настоящему серьёзному достижению. Но судьба не могла бы вот так просто дать мне все карты в руки и не дала. В прошлой жизни моя магия была «чистой», я использовал обыкновенный поток энергии, не полагаясь и не имея какого-то аспекта в качестве катализатора. Иными словами, я был не мог огня, воды или чего-то, что достаётся тебе от рождения, а просто магом. В мире боевых искусств я был бы огромным, крепким и сильным бойцом, который не знает ни одного приёма.