В объятиях демона

ГЛАВА 9 ДЬЯВОЛ КРОЕТСЯ В МЕЛОЧАХ

Гейб очень понравился родителям. Его появление с цветами для мамы весьма милый жест — но после Люка им понравится кто угодно, это и так ясно.

Мама лишь раз взглянула на Гейба и тут же выставила на стол праздничный сервиз и позвала нас ужинать.

— Гейб, не хочешь ли еще мяса или картофеля? — радостно щебечет она.

— Нет, миссис Кавано, спасибо. Все очень вкусно.

— Это тебе спасибо. Нам нравится принимать у себя друзей Фрэнни.

Некоторых из них.

Я смотрю на Кейт, у которой чуть ли не сердечный приступ. А если Мэгги не зальет слюной блузку, случится чудо. Мэри, к счастью, мило беседует с Гейбом — в ее голове явно работает не одна серая клетка. По крайней мере, хоть одна нормальная сестра. А вот Грейс меня угнетает. Она смотрит на Гейба совершенно несвойственным ей взглядом — с полным благоговением. И вместо того чтобы есть, вроде как молится или что-то в этом духе. Она словно испытывает к нему вожделение, но каким-то пугающим, религиозно-фанатичным образом.

Я перевожу взгляд на отца, мысленно умоляя его сделать что-нибудь. Он по-прежнему в рубашке и при галстуке. Папа считает, что ужин — это семейное событие, в одном ряду со свадьбами и похоронами, где каждый должен выглядеть на все сто.

— Грейс, дорогая, ты будешь есть? — говорит он, пихая ее в бок локтем.

Она выходит из транса.

— Да, папа. — Но за еду не принимается, а все еще пялится на Гейба.

Неужели я раньше не понимала, что у меня сумасшедшая семейка?

К концу ужина я совершенно подавлена.

— Пойдем, Гейб. Нужно еще закончить лабораторку. — Я хватаю его за руку и вытаскиваю из столовой.

Он улыбается маме.

— Спасибо за ужин, миссис Кавано. Все очаровательно.

Очаровательно? Ну кто так выражается?

Весь оставшийся вечер, пока мы с Гейбом делаем уроки в комнате, мимо двери туда-сюда шмыгают, хихикая, Кейт и Мэгги.

Черт бы их побрал!

— Минутку, — говорю я Гейбу и выскальзываю за дверь, закрывая ее за собой.

— Удивлена, что ты все еще одета, — говорит Кейт. — Мы вроде бы слышали, как скрипела кровать.

Мэгги многозначительно улыбается, ведь все мы знаем, что скрипеть может именно кровать Кейт. Они с Чейзом спят вместе с выпускного вечера в прошлом году.

— Слушайте, вы себя на посмешище выставляете. Хватит.

— Ладно. Послушаем из комнаты Мэгги и Грейс, — поворачивается Кейт.

Пару секунд я стою и думаю, что не только мои эмоции вышли из-под контроля с появлением Люка и Гейба, но и вся вселенная свихнулась. Сестры, кажется, сошли с ума, ведь Кейт вообще никогда не делает так, как ей говорят.

Я колеблюсь, перед тем как открыть дверь. При мысли о Люке в желудке все сжимается от отчаяния.

Он на свидании с Тейлор. Прямо сейчас. И насколько я знаю Тейлор — а я знаю ее, — они вряд ли болтают.

«Ты не хочешь ее».

Я испытываю угрызения совести от этой мысли, даже и не знаю, откуда она пришла, но уверена, что это правда. Не хочу, чтобы он желал ее.

«Не целуй ее. Пожалуйста, только не целуй».

Я проскальзываю внутрь комнаты и, направляясь к Гейбу, подключаю айпод к колонкам. Сбросив обувь, я растягиваюсь рядом с ним на полу и слушаю «Fray», песню «You Found Me»,[21] проклинающую Бога за то, что Его не оказалось рядом, когда все кругом рушилось.

Гейб отрывается от учебника, и впервые я вижу, как он хмурится.

— Паршивая песня.

— Одна из моих любимых, — говорю я, глядя на него в упор.

— Почему?

— В ней затрагиваются важные вопросы.

— Например?

— Отчего Бог просто сидит сложа руки, глядя, как с хорошими людьми происходит всякая дрянь.

Гейб напрягается.

— Он не сидит сложа руки.

— А ты-то откуда знаешь?

— Просто знаю. Каждый день происходят чудеса.

— Ну конечно! Рай, Бог… чепуха. Все это специально придумано, чтобы церковники могли жить припеваючи.

Гейб хмурится еще сильнее.

— Возможно, ты права по поводу церковников, но заблуждаешься насчет Бога.

— Я считала тебя умнее. Не может быть, чтобы ты верил в Бога. И это при всех мерзостях, творящихся в мире.

Он сердито смотрит на меня.

— Фрэнни, Бог существует.

— И Он приходит и забирает детей из семей, — бросаю я, не подумав.

Гейб смотрит на меня, и я не могу выдержать этого взгляда. Опускаю глаза и слежу за его пальцами, скользящими по краю учебника физики. Наши пальцы переплетаются.

— Люди умирают. Так уж заведено.

Я бросаю взгляд на фотографию брата, стоящую на тумбочке, и на меня наваливается необычайная усталость. Я слишком измождена, чтобы бороться. С губ слетает легкий вздох, а по щеке скатывается слеза.

— Думаешь, я не знаю?

Хочется кричать. Оттолкнуть его. Но на это нет сил, и я кладу голову на плечо Гейбу и закрываю глаза.

Просто превосходно. У меня в носу стоит запах имбиря, идущий от Тейлор, и трудно назвать хоть одно место на моем теле, до которого она не дотронулась или о которое не потерлась. Все продвигается именно так, как я задумал.

Они с Райли едят пиццу, а я пытаюсь выудить информацию. Пока я узнал, что Фрэнни иногда встречается с парнями, но не спит с ними; что на вечеринках она пьет, но не курит; что, несмотря на религиозность, ее родители довольно адекватные; и что я не в ее вкусе. Последнее поведала мне Тейлор.

По правде говоря, слушаю я не слишком внимательно, поскольку занимают меня другие мысли. Если Габриэль не произвел на родителей Фрэнни того же впечатления, как я, — а это маловероятно, учитывая его скользкую ангельскую натуру, — то сейчас он, должно быть, в ее комнате. Конечно, существует огромная угроза, что он отметит душу Фрэнни, но сейчас я могу представлять лишь, как он делает с ней то, что хочу сделать я. Но вот ведь какая ирония: если Габриэль претворит это в жизнь и будет обладать ее плотью, то сыграет мне на руку. Похоть есть похоть, неважно, кого ты желаешь.

Но это просто убьет меня.

Во мне вихрятся мириады различных эмоций, некоторые из них я узнаю, некоторые нет. Но та, что затмевает все остальные, — ревность.

Я выдавливаю слабую улыбку.

— И как давно вы знакомы? — спрашиваю я.

Тейлор расплывается в улыбке.

— Фрэнни переехала в наш район летом перед четвертым классом. Когда она на велике врезалась в машину моего отца, то по первому слову, слетевшему с ее губ… — пальцами по пролившемуся из пиццы соусу она выводит на столешнице под мрамор: «Д-Е-Р-Ь-М-О», — я поняла, что мы станем лучшими подругами. И хотя до десятого класса она ходила в католическую школу, мы все время тусили вместе. А потом Райли… — она толкает ногу подруги под столом, — присоединилась к нам в старших классах.

— Ага. И мои прежние друзья не втягивали меня постоянно в неприятности, — с усмешкой говорит Райли.

Тейлор криво улыбается.

— Между прочим, никто никогда не выкручивал тебе руки. Ты сама несешь ответственность за свои поступки.

— Да, верно, — Райли смотрит на меня. — И с чего я взяла, что мне нужны друзья получше?

Я пожимаю плечами.

— Могу сказать, если будешь тусоваться со мной, безопасность не гарантирована.

Тейлор смотрит на меня, затем кидает сердитый взгляд на Райли.

— Выбор, Рай, — говорит она, очевидно предупреждая подругу. — У всех нас есть выбор.

Я вытягиваю ногу и прижимаю ее к ноге Тейлор.

— Это точно, — произношу я многозначительным тоном.

На ее губах появляется еле заметная игривая улыбка, а запах имбиря буквально захлестывает меня.

Райли злобно смотрит на подругу.

— Вообще-то нам пора домой.

Весь вечер Райли яростно защищала Фрэнни, словно напоминая мне о моем собственном выборе. Уж я-то знаю, каков он. Сейчас мне нужно использовать Тейлор, чтобы вывести из себя Фрэнни. Но сначала избавимся от компаньонки.

— Без проблем. — С этими словами я сильнее прижимаю ногу к ноге Тейлор. — Я отвезу вас домой.

Она понимает мой намек и подыгрывает. Поднимаясь, девушка вешает сумочку на плечо и притворно зевает.

— Поехали, я дико устала. — Но игривая улыбка не покидает ее губ.

После того как я высаживаю Райли, Тейлор поднимает руку с подлокотника между нами и кладет мне на ногу, затем внезапно отдергивает.

— Ух ты! Я знала, что ты горячий парень, но чтобы настолько… Господи! — вскрикивает она, и я понимаю, почему она упомянула его. Тейлор кладет руку обратно на подлокотник. — Рядом со старым карьером есть местечко… очень тихое. Можем поехать туда. — Ладонь снова ложится мне на ногу.

Я убираю руку с баранки и кладу на спинку сиденья. Мне нужно это. Самый верный способ разозлить Фрэнни — замутить с Тейлор. Я подаюсь вперед, вызывая буйство имбирного аромата, давая ему завладеть мною. Тейлор ерзает на сиденье, устраиваясь поближе ко мне. Притягиваю ее к себе. Она утыкается лицом мне в шею и пощипывает мочку. Я чувствую на коже ее горячее дыхание. Рука исследует мою грудь, затем спускается ниже.

Внезапно к горлу подкатывает тошнота.

Я не могу сделать этого. Мое сердце из серы словно весит целую тонну, клоня к земле. Что за жалкое оправдание для такого демона, как я. Тейлор преподносит себя на блюдечке с золотой каемочкой, а я не могу взять предложенного.

Но и делать Тейлор врагом мне невыгодно, поэтому я отстраняюсь, снова кладя руку на руль, и мурлычу, слегка используя силу:

— Как бы заманчиво это ни звучало, мне сегодня ночью нужно уладить кое-какие дела. — Например, убрать с дороги нахального ангела, вставшего на моем пути. — Может, как-нибудь в другой раз?

Взгляд Тейлор слегка затуманивается.

— Э… хорошо… конечно.

Направляясь к Тейлор, мы проезжаем мимо дома Фрэнни, и чертов сверкающий «додж-чарджер» белого цвета по-прежнему там. Смотрю на часы. Одиннадцать. Сколько времени может понадобиться на лабораторную по физике?

Подъезжаю к дому Тейлор.

— Спасибо, Тейлор. Было весело.

Она уже отошла от действия моей силы, хотя еще, кажется, слегка дрожит.

— Могло бы быть намного веселее. Ты даже не знаешь, что упускаешь, — игриво говорит Тейлор, надув красные губки.

— Хм… до завтра.

Я с улыбкой прислоняюсь к дверце — подальше от соблазна — и наблюдаю, как Тейлор выходит из машины.

Смотрю, как девушка исчезает в доме, затем еду дальше по улице и паркуюсь на обочине у дома Фрэнни.

Знаю, что затея никчемная, но ничего не могу с собой поделать. Выскользнув из машины, я перемещаюсь на дуб рядом с подъездной дорожкой, прямо напротив окна Фрэнни. Бесшумно пристраиваюсь на ветке и прислушиваюсь. Из ее комнаты доносятся лишь звуки музыки. Плохо дело.

Меня одолевает желание переместиться в ее комнату — просто возникнуть из воздуха и прервать то, что там происходит. Спустя минуту, показавшуюся мне вечностью, я не выдерживаю. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь. Габриэль поймет, что я там, но если буду осторожен, этого не узнает Фрэнни.

И вот я делаю это. Перемещаюсь в ее комнату.

Но, пробираясь сквозь пространственные пласты, я внезапно словно лишаюсь дыхания, будто птица, врезавшаяся в окно. И вот я опять на ветке. Слегка ошеломленный, пробую снова. То же самое.

Что за чертовщина?

В памяти всплывает отец Фрэнни — и его иммунитет к моей магии. Похоже, у мистера Кавано наверху связи получше, чем у Папы Римского. Но в резиденции Папы я могу появляться, когда захочу, без всяких проблем. В дом Фрэнни же, очевидно, мне вход воспрещен.

Гейб так близко. От него пахнет снегом и летом, и этот аромат щекочет мне нос. Его ладонь на моей — холодная и мягкая. Таким бы, наверное, было на ощупь облако. Я закрываю глаза, когда он придвигается и кладет голову мне на плечо. Прохладное дыхание над ухом вызывает во мне трепет.

— У всего есть своя причина.

Я поднимаю голову и заглядываю ему в глаза, ненавидя себя за слезы.

— Я не верю тебе.

Пальцем он смахивает слезинку с моей щеки и пристально смотрит на меня. Нежно кладет ладонь мне на затылок, притягивая, и зарывается лицом в моих волосах. Какое-то время я позволяю ему обнимать меня, подзаряжаясь его энергией. Я никогда не испытывала подобного раньше, внутри словно разливается тепло. Если бы меня спросили сейчас, я бы сказала, что верю в любовь, ведь именно это я чувствую: любовь в чистом виде.

Могу я полюбить его? Возможно ли такое?

Наконец усилием воли я заставляю себя отодвинуться от Гейба и рукавом стираю слезы с лица. В его взгляде застыла неуверенность. Он начинает приближаться ко мне, я тянусь навстречу. Но затем глаза Гейба округляются, и он внезапно отстраняется.

— Пожалуй, мне пора, — неровным голосом говорит он.

Мое сердце бешено колотится. Я трясу головой, стараясь сосредоточиться, но внутри разверзлась ноющая пропасть. Эмоции взбунтовались, ведь сейчас я хочу лишь забыться и раствориться в нем. Я бы отдала ему что угодно.

На пороге родители расточают любезности Гейбу. Мама сияет от счастья, словно уже слышит свадебные колокольчики.

— Гейб, чудесно, что вы зашли. Надеюсь, будете к нам заглядывать.

— Обязательно, миссис Кавано, — говорит он, переводя полный нежности взгляд на меня.

— Вот и отлично, — подхватывает папа. — Так мы скоро вас увидим?

Гейб ослепляет меня улыбкой.

— Совершенно верно, — отвечает он, выходя на крыльцо.

Мы медленно спускаемся по ступенькам к машине.

— Что ж, до завтра. Спасибо… за все, — говорю я.

— Всегда к твоим услугам, — с теплой улыбкой произносит Гейб.

Он переплетает свои пальцы с моими. Сердце подпрыгивает в груди при его прикосновении.

Когда мы доходим до машины, Гейб оборачивается, бросая взгляд на дом, а точнее, на мое окно, и улыбается. Сердце снова подскакивает в груди, когда он крепко обнимает меня и целует в макушку. Близость его сильного тела просто сводит с ума. Я вся дрожу, дышу прерывисто, провожу руками по груди Гейба, затем обхватываю его за талию и притягиваю ближе. Внезапно я сожалею, что мы не наверху, в моей комнате.

Я прижимаюсь к нему лицом, и он очень долго держит меня в объятиях, затем снова целует в макушку.

— Запрись на замок, когда я уеду, — шепчет он у меня над головой. — Увидимся завтра.

Гейб отпускает меня, и тут же я тону в нахлынувшей волне отчаяния. Мне хочется снова прильнуть к нему. Но я этого не делаю.

— Ага, хорошо.

Он забирается в машину и заводит мотор.

— Фрэнни, я серьезно. На замок.

— Ладно.

Я поднимаюсь по ступенькам, машу ему через плечо. Но каждый новый шаг дается сложнее предыдущего. Гейб словно солнце, а я пытаюсь сойти с орбиты. Я пересиливаю желание кинуться за ним вслед, когда машина сдает назад, отъезжая от дома.

Продолжаю идти не оглядываясь и, как только открываю дверь, слышу шуршание на стоящем рядом дереве. Поднимаю глаза. Ничего. Кошка, наверное.

Я оборачиваюсь на дорогу, и на долю секунды мне чудится, что я вижу стоящего там парня моего возраста с голубыми глазами и пшеничными кудрявыми волосами.

Мэтт?

Я хватаю ртом воздух, делая два вдоха. Но парень исчез… словно его никогда здесь и не было. Сердце бешено бьется в груди. Я быстро захожу в дом и запираю за собой дверь. Бегу в комнату и тоже закрываюсь там на замок. Выровняв дыхание, иду к окну, открываю жалюзи и осторожно выглядываю на улицу. Там никого. Я возвращаюсь к кровати и достаю из-под матраса дневник Мэтта. Руки у меня дрожат.

Соберись!

В горле, как всегда, поднимается ком, когда я начинаю писать.

«Итак, Мэтт. Уверена, что схожу с ума, ведь мне показалось, я видела тебя около дома. Знаю, что у меня разыгралось воображение. Я еще не настолько свихнулась. Но ты выглядел именно так, как я и представляла тебя… каким в моих мыслях ты выглядишь сейчас.

Жаль, что не могу действительно поговорить с тобой. У меня столько вопросов, на которые нужны ответы. Гейб уверен, что Бог существует. Отчасти мне хочется верить ему. Если бы ты только сказал мне, где ты… Существует ли рай? Бог? Я в полном замешательстве».

На бумагу, словно дождевые капли, падают две крупные слезинки. Я бросаю ручку и опускаю лицо в ладони. Внутри я разрушаюсь, сходя понемногу с ума. Я вижу то, чего нет. И вина камнем лежит на душе.

Это должно было случиться со мной.

Я запихиваю дневник под матрас и сворачиваюсь калачиком на кровати, упершись взглядом в стену и стараясь найти смысл всего происходящего — или хотя бы чего-нибудь. Но острее становится лишь дикая головная боль, поэтому я включаю музыку и выкидываю из головы все мысли.