В плену его желаний

Глава 24

Полина

— Ты сбежала от меня котенок? — Его голос был напряжённым и с оттенком жестокости. — Ты настолько ненавидишь меня?

Я рассердилась от его обвиняющего тона.

— Да, я убежала. — развернувшись посмотрела ему в глаза — я не хотела тебя больше видеть. Больше нас ничего не связывает. Я свободная девушка, и буду делать все что хочу, гулять с кем хочу, тра..

— Только попробуй…

Не успела я договорить свое предложение, как Филипп пригвоздил меня к стене. Его лицо, когда он смотрел на меня сверху вниз, было холодным и жёстким, его глаза пугали своей пустотой, и всё же, когда я посмотрела в темноту, то увидела проблеск света.

— И что? Что ты мне сделаешь? — шептала я — накажешь меня? Ударишь? Сделаешь мне больно? Вот кто ты такой, не так ли? Вот что ты делаешь. Ты ничего не чувствуешь, так почему бы не преподать мне урок?

— Урок говоришь? — он хитро улыбнулся, — Это я могу устроить.

Филипп молниеносно поднял меня на руки и направился к лестнице. Я колотилось его по спине, крича “высокомерная задница”.

Он открыл дверь, почувствовав знакомый запах поняла, в этом помещении пахло так же, как и он.

— Это твой ресторан?

Отпустив меня у стола, заставил отклониться назад, пока руками не оперлась на стол за спиной.

— Верно, мой.

— Ну конечно, единственный раз решила отдохнуть и на тебе, высоко…

Он накрыл мой рот своим, прерывая мой ответ, я буквально утонула в его прикосновении. Последние два года так жаждала его губ, что сразу же открыла свои, позволяя ему взять то, чего он хотел, а мне не терпелось отдать ему.

Филипп освободил мою грудь из лифчика, рассматривая своими поразительно глазами. Наклонившись, он накрыл ртом сосок, втягивая его и превращая в заостренный камешек.

— Ты раньше не переходил границы… — простонала, пока он дразнил сосок.

Он поднялся, встав прямо. Я видела отражение себя в его ясном взгляде. На его лице застыло выражение мучительной нужды.

Рукой он скользнул под юбку, задирая ее до талии.

— Раньше ты не носила юбки.

Его губы снова вернулись. Его пальцы были напротив моей женственности, на каждое движение был свой отклик, я чувствовала, как становилась мокрой от его ласки.

В его поцелуях не было ни мягкости, ни шепота по коже. Его поцелуй был грубым и диким от голода, который соответствовал моему собственному.

Тело гудело от предвкушения, я потянулась к его поясу. Он накрыл мою руку своей, крепко прижимая к себе.

— Не сейчас.

Мне было плевать на все, я любила этого мужчину, я хотела стать его, я хотела, чтобы пламя, полыхающее во мне, потушили.

— Я хочу тебя до боли в члене, Полина. Всегда хотел.

Его слова только усилили моё возбуждение.

Он отступил назад, стягивая трусики, и его рука переместилась туда, куда так жаждало моё тело. Я даже не смутилась, когда он обнаружил, насколько я мокрая. Несколько поглаживаний клитора почти заставили меня кончить. Я сильнее прижалась к его руке, когда он отпустил мои губы.

Руками он потянулся к брюкам, я тут же замерла. Вот сейчас, сейчас он лишит меня невинности, как какую то шлюху. Моё тело было готово, но сознание сдерживало. Я не была уверена, что достаточно сильна, чтобы остановиться.

Мама дорогая… он был идеально сложен, его член представлял собой толстую, длинную мышцу, покрытую у основания сумрачной золотистой кожей, а головка была набухшей и насыщенно-фиолетовой, как слива. Мой рот наполнился слюной.

Ошеломленная, растерянная, ужасно возбужденная, я посмотрела на него.

— Мне будет больно Филипп, я не смогу.

Он только коснулся пальцем мои губ.

Когда его член коснулся моей плоти, попыталась приподнять бедра, чтобы он мог глубоко войти, чтобы ему было удобно, но парень твердой рукой прижал меня к столу, удерживая на месте. Пока его член скользил вверх-вниз по моим половым губам, желание разгоралось с новой силой, мне до боли захотелось, чтобы он оказался внутри, но он отказывал мне.

Крик вырвался из моих сжатых легких, как выстрел, пронзивший нутро, и распад последовал за ним. Он заглушил мой крик своим ртом, я словно покинула тело, когда первый настоящий оргазм в моей жизни опустошил меня и выжал полностью. Мой разум на мгновение погрузился в мирное облако, прежде чем я с трудом смогла вновь обрести землю. Он навис надо мной, рубашка распахнута на упругом животе, лицо напряжено от необузданной страсти. Я никогда не видела и не представляла себе более сексуального мужчину, чем Филипп Воронов, я почувствовала, как его член пульсирует на моих складочках.

Это было грязно. Так грязно, что это должно быть неправильно. Но, Боже, это было правильно, когда он пометил меня таким образом.

Я заставила себя проглотить хныканье, поднявшееся в горле от слабости.

— Иногда в слезах больше силы, чем в строгости.

Я слабо рассмеялась.

Его губы дернулись.

— Со мной ты не обязана быть хорошей, правильной или истинной в любом смысле, но особенно в общепринятом. Со мной ты можешь быть самой плохой, потому что, котенок, именно противоречивость твоей души опьяняет меня.

Никакой огонь не пылает вечно, а такой жаркий, как пламя, между нами, сгорит раньше, чем мы успеем это понять.

Я надеялась, что после всего я не буду испытывать горечь, когда он снова оставит меня. Я изменюсь к лучшему, позволив ему прорваться дальше сквозь стены.