В плену его желаний

Глава 39

Полина

Очнувшись, я почувствовала, как Миша слюнявит мое лицо своим шершавым языком.

От него исходило раздражение, его горячее дыхание согревало мое лицо. Я осторожно открыла глаза и увидела возвышающегося надо мной пса с задумчивым выражением лица.

— Миша?

Он склонил голову набок, затем, видимо, оценив ситуацию, улегся на кровать и принялся облизывать раненую лапу. Из меня со свистом вырвалось тяжелое дыхание.

Я села рядом с Мишей и он позволил мне провести рукой по его спине, чувство цели заполнило пустоту в моем сердце.

Как только я подошла к выходу из вольера, дверь открылась, и на пороге появился суровый Антон. Я сделала шаг назад, спрятала запястье в рукав пальто и заставила себя принять невинное выражение лица. Его подозрительный взгляд скользнул от меня к конуре позади меня.

— Ты была у него? Заходила? — спросил он.

Позади себя я услышала рык Миши. Обернувшись я посмотрела на него с улыбкой.

— Нет кончено. Я только его кормила.

Его глаза сузились на единственную собаку здесь.

— Иди в дом. Тебя искали.

Не успела я сделать и двух шагов, как его голос заставил меня остановиться.

— Стоять — это слово было тихим предупреждением в мою спину. — У тебя идёт кровь.

Посмотрев вниз, я увидела несколько алых капель на снегу и закрыла глаза. Блин. Он много раз предупреждал меня держаться подальше от этого пса. Тревога сжала мой желудок при мысли, что с ним может что-то случиться, потому что я не слушала.

— Что случилось?

— Я упала, — вежливо ответила я.

— Ты упала. Не лги. Повернись.

Я заколебалась, закусив губу. Филипп любил собак, но я не знаю как относиться к ним Антон, я испугалась за Мишу.

Я могла только надеяться, что он поймет и от Миши не избавится. Я очень полюбила собаку.

Я медленно повернулась и позволила Антону закатать рукав моего пальто. Я вздрогнула, когда он коснулся раны. Он посмотрел на след от укуса на запястье и вздохнул.

Миша начал дико рычать, пока Антон осматривал мое запястье.

— Я же просил тебя не приближаться к нему, разве нет? Тебе повезло, что он не отнял у тебя пальцы. Последнему человеку повезло меньше.

Разочарование в его голосе заставило мою грудь сжаться.

Миша лаял и рычал, ходил из стороны в сторону, вёл себя беспокойно.

— Похоже у тебя появился новый друг — пес перестал лаять как только Антон отошёл от меня, — тебе нужно наложить швы. — он вздохнул и покачал головой. — Иди в дом.

Проявлении любви пса ко мне было бальзамом на мою душу.

— Ты ведь не накажешь его, правда?

Он посмотрел на меня долгим, многозначительным взглядом.

— Нет, не накажу. Это пес Ворона.

Я доверяла ему, но он вдруг перестал меня волновать.

— Как долго он будет отсутствовать?

— Он только что вернулся.

Нервозность, скрутившая мои внутренности, проявилась вспышкой страха.

Почему именно в этот день, в эту минуту, ему пришлось неожиданно вернуться?

Надежда рухнула и сгорела, и с растущим чувством срочности я повернулась и пошла обратно к дому. Как объяснить, как убедить его, что Миша не такой плохой, он просто одинокий пес, у которого никого нет. Сидит в клетке, его никто не навещает, его боятся.

Раздевшись и сняв обувь, увидела как из коридора, ведущего в библиотеку, появился Филипп.

Спрятав рук за спину, улыбнулась сквозь боль, рука сильно пульсировала.

Прикосновение его взгляда остановило биение моего сердца.

— Девочка моя — Его объятья всегда согревало мою душу. Мне было некомфортно, я не смогла его обнять, ведь так он заметит кровь, и возможно пострадает Миша.

— Что то стряслось? — Его пальцы коснулись моих щек. — Ты бледная.

Я не любила его обманывать, но сейчас… Слезы начали собираться вокруг глаз, я не могу сейчас уйти не раскрыв свою тайну, мне нужно зашить рану, но если Филипп узнает пострадает Миша. Я не могу так поступить.

— I ricci sono puzzolenti. Cosa c'e ' nella tua mano?* — я услышала незнакомые слова Лив за спиной.

Филипп осторожно вытащил мои руки. Он смотрел на это зрелище, его глаза затуманились, как темное зимнее небо.

Он хладнокровно вытащил пистолет из-за пояса и направился мимо меня к двери.

Мой желудок резко упал. Ледяное ощущение пронзило, как электрический провод, приморозив ноги к полу. Как только до меня дошло, что он собирается сделать, я повернулась и побежала за ним.

Мое сердце билось так сильно, что перехватило дыхание. Я встала перед ним, преграждая путь, но он оттолкнул меня.

— Нет.

Я снова попыталась остановить его, он пристально посмотрел на меня и указал пистолетом на дом.

— Вернись в дом.

Я проигнорировала его и выпалила:

— Не смей его трогать.

Теперь, испытав крошечный кусочек сопричастности, связавшись с Мишей, я отказывалась позволять Филиппу отнять его у меня.

— Вернись. В. Дом.

— Застрели тогда и меня тоже — я толкнула его в грудь, боль в запястье пронзила руку. — Ты можешь все забрать, но я не позволю тебе этого сделать.

Его челюсть сжалась, когда я снова ударила его, но он не сдвинулся с места.

Моя грудь вздымалась, сила чувств заставила кровяное давление вновь упасть, и черные пятна поплыли в размытом зрении.

— Он мне нужен… тихие слова исчезли в порыве ветра, который швырнул снег в воздух — У меня никого нет, не будет полной семьи. Я не позволю избавится и от него.

— Скажи это наконец.

— Я все равно помогла бы тебе. Я бы спасла тебя, когда ты был мальчиком, даже зная, что с нами будет…

Хотя что-то неясное промелькнуло в его глазах, прежде чем они скользнули к моему запястью, которое пульсировало вместе с сердцебиением. Потом посмотрел на мои босые ноги, и я с болью почувствовала, как снег обжигает пятки.

Высокие эмоции спали, оставив меня опустошенной и неустойчивой. Когда я покачнулась, он сунул пистолет за пояс, обхватил меня рукой за талию и поднял.

— Я буду ненавидеть тебя всю жизнь, если ты причинишь ему боль, — сказала я тупо.

— Если ты снова приближаешься к нему, — его хватка усилилась, — Даже река твоих слез не спасет его. Ты меня поняла?

Филипп посадил меня на кушетку, я прилично потеряла крови, нужно ещё зашить запястье. Филипп достал все нужные медицинские принадлежности.

Осторожно и аккуратно обработав рану, наложил швы и забинтовал руку.

— Немного отдохни, я сейчас вернусь.

Что то изменилось в его отношениях. Он был сух ко мне, не было нежности, что же происходит между нами?

Хотя мои обнадеживающие размышления улетучились, когда он ушел с прощальным предложением.

— Никогда больше не смей ослушаться меня в присутствии моих людей.