В плену у миледи

Глава 8

Как только Сорча открыла дверь, Руари сел в постели и улыбнулся ей. Он тут же вспомнил, что жаловался на раны, потому чуть поморщился и коснулся шрама. Сорча стала рядом с кроватью и подбоченилась. Выражение, появившееся на ее лице, свидетельствовало, что его хитрость ее не одурачила. В душе Руари проснулась надежда, хотя он прекрасно понимал: она могла прийти просто для того, чтобы удостовериться в его лжи, но не более того.

— Мне кажется, я что-то… повредил, — пробормотал Руари, делая вид что ему ужасно больно.

Сорча усмехнулась и проворчала:

— Ты пытаешься меня обмануть, но у тебя это не очень-то получается. — Она все же осмотрела его раны, потом сказала: — Ты поправляешься на удивление быстро. — Девушка вскрикнула, когда сильная рука Руари обвила ее талию. Потом пробормотала: — Похоже, ты все делаешь быстро, не только выздоравливаешь.

— Ты считаешь, что быстро? — Руари обнял ее и прижал к себе покрепче, чтобы она не вырвалась. — Но ведь мы знаем друг друга уже несколько недель…

— Не так уж долго, чтобы ты мог позволить себе такие непристойности.

— Изображаешь обиду?

— Похоже, ты не веришь, что я действительно обижена.

Он коснулся легким поцелуем ее щеки.

— Конечно, не верю. — Почувствовав, что Сорча перестала сопротивляться, Руари взял ее лицо в ладони. — Ты могла бы одеться в одежды монашки и даже раздобыть светящийся нимб благочестия и невинности, но это ничего не изменит. Потому что ты сама прекрасно знаешь: твоя страсть по силе не уступает моей.

Его самоуверенность ужасно раздражала Сорчу. Возможно, раздражала именно потому, что он был прав. Конечно, она могла бы произносить красивые речи о том, что ей следует вести себя, как подобает благовоспитанной молодой леди, и она могла бы требовать, чтобы Руари относился к ней как к добродетельной девушке высокого происхождения, — но все это были бы пустые слова. Потому что она безумно хотела прижиматься к его большому сильному телу, хотела его поцелуев и его ласк. Разумеется, она еще не до конца забыла о чести и гордости, но если бы вдруг отвергла Руари, то солгала бы и ему, и самой себе.

Но если уж быть откровенной, то честь и гордость являлись лишь предлогом. Сорча отказывала ему так долго, потому что боялась, ужасно боялась, что Руари причинит ей боль. Она хотела изведать вкус страсти, но знала, что это может разбить ее сердце. Она совсем не была уверена, что у нее хватит сил поставить на кон так много в надежде выиграть то, что она и так считала потерянным для себя, — любовь Руари.

— Я думаю, ты забыл, кто тут узник, — сказала Сорча. Она надеялась, что Руари, вспомнив о своем унижении, настолько рассердится, что оттолкнет ее, избавив таким образом от необходимости самой принимать решение.

— О нет, не забыл, — ответил он, касаясь поцелуем ямочки за ее ухом. Сорча вздрогнула, а Руари, улыбнувшись, продолжал: — Ты должна знать, что рано или поздно я отомщу тебе за то, что ты так поступила со мной и с Битхемом. Но страсть, которая пылает в нас, не имеет к этому отношения. Она делает нас равными, потому что нас влечет друг к другу.

— И с ее помощью ты также можешь отомстить мне. — Едва Сорча произнесла эти слова, как ее сердце словно обдало холодом.

— Нет, я никогда так не поступлю. Я же сказал, что наша страсть существует отдельно от всего того, что происходит между нами. Я не из тех мужчин, которые способны использовать страсть девушки таким дьявольским образом. Я также не из тех, кто готов пообещать все, что угодно, лишь бы добиться расположения той, которую желаю. Я ненавижу такие игры.

— Мне кажется, тебе нет нужды в них играть, — прошептала Сорча, глядя в его зеленые глаза — в эти мгновения ей казалось, что глаза его пылают.

— Конечно, нет нужды. Я лучше откажусь от удовольствия, чем попаду в паутину лжи и гнусных уловок.

— Значит, ты ведешь себя честно не потому, что тревожишься за чувства девушек? Ты просто избавляешь себя от лишних хлопот, не хочешь, чтобы девушки приходили к тебе и требовали выполнения того, что ты им обещал?

— Ты не очень-то мне доверяешь, не так ли?

— А почему я должна доверять мужчине, который прямо говорит, что хочет отомстить мне?

— Именно потому, что я прямо сказал тебе об этом.

Сорче такое объяснение показалось немного странным. Действительно, что он имел в виду? Впрочем, сейчас ей не хотелось об этом думать. Инстинктивно запрокинув голову и подставляя под его поцелуи шею, Сорча подумала о том, что ей было бы проще стать любовницей Руари, если бы она могла ему поверить. Во всяком случае, тогда ее можно будет обвинить только в глупости — за то, что постаралась привязать к себе мужчину, который недвусмысленно заявил ей в самом начале, что хочет лишь утолить свою страсть. И тогда никто не станет ей сочувствовать — мол, ее соблазнили лживыми обещаниями и льстивыми речами.

Сорча старалась размышлять здраво, но это становилось все труднее — ладони Руари скользили по ее плечам и по груди и мысли Сорчи путались, так что она уже не могла понять, о чем думает. Но одно знала точно — она нисколько не сомневалась в том, что желает Руари; причем с каждым мгновением это желание усиливалось. И в ушах у нее постоянно звучали слова тети Нейл — тетушка советовала ей воспользоваться своим шансом, иначе она всю жизнь будет жалеть об этом.

— Я с удовольствием поколочу моего упрямого братца, когда он вернется, — проговорила Сорча.

— Какое отношение ко всему этому имеет твой брат? — Руари покрывал поцелуями ее лоб и щеки.

— В том, что ты здесь, — его вина. Если бы он не отправился на битву, его бы не схватили англичане. И тогда я бы никогда тебя не нашла.

Ей вдруг пришло в голову, что если бы она не нашла Руари, то он был бы сейчас мертв. И эта мысль ужаснула ее. Заглянув в глаза Руари, Сорча поняла, что он подумал о том же. Но, судя по всему, он не откажется от желания отомстить ей.

Да, было совершенно очевидно, что ей не удастся завоевать его любовь. И сейчас ей следовало бы высвободиться из его объятий, выйти из комнаты… и держаться от него подальше до тех пор, пока за ним не приедут с выкупом его родственники.

Тут Руари начал целовать ее в губы, и Сорча тотчас поняла, что никуда сейчас не уйдет. Запустив пальцы в густые волосы Руари, она прижалась к нему покрепче и в тот же миг почувствовала, что кровь ее словно забурлила в жилах. Сорча прекрасно знала, сколь ничтожны были ее шансы завоевать любовь Руари и стать его женой, но все же она не могла отказаться от того, что он ей сейчас предлагал. Возможно, это была ее единственная возможность узнать, что такое истинное наслаждение.

— Если тебе дорого твое целомудрие, то лучше уйди отсюда прямо сейчас, — проговорил он хрипловатым голосом.

Сорча чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза. А он смотрел на нее с вызовом, и от этого его взгляда пламя ее страсти разгорелось еще сильнее. Она вдруг соскочила с кровати и мысленно улыбнулась, заметив, что Руари уставился на нее в изумлении. Ей показалось, он уже собрался протестовать, но тут же сдержался. Да, он вел себя достойно, хотя это давалось ему с огромным трудом. И такое его поведение лишь укрепило ее решение. Сорча подошла к двери и заперла ее, чтобы им никто не помешал. Потом повернулась к рыцарю и пристально посмотрела на него.

И Руари в тот же миг почувствовал, как кровь заструилась в его жилах огненным потоком. Простое «да» было бы менее красноречивым, чем этот ее поступок. Руари медленно приподнялся и сел на постели. А Сорча развязала кожаный шнурок, стягивающий на затылке ее волосы, и они каштановыми волнами рассыпались по ее плечам и по спине. Глядя на нее, Руари ничуть не сомневался, что никогда еще так сильно не желал женщину, как сейчас. Да, никогда еще ему не приходилось сдерживать себя с таким трудом, хотелось тотчас же вскочить с кровати, подхватить Сорчу на руки и уложить в постель. Но он сдерживался, потому что хотел, чтобы она сама подошла к нему и бросилась в его объятия. Он хотел, чтобы не осталось ни малейшего сомнения в том, что Сорча принимает его как своего любовника.

И она пошла к нему. Руари же затаил дыхание. Он чувствовал, что Сорча не сомневалась в принятом решении, но все равно старался не делать резких движений, которые могли бы остановить ее или напугать. До того момента, как сюда приедут его родственники с выкупом и заберут его обратно в Гартмор, оставалось совсем немного времени, в лучшем случае — еще несколько ночей. И он хотел провести каждую из них, сгорая в нежном пламени их страсти.

Тут Руари вдруг вспомнил свои слова о том, что вспыхнувшая между ними страсть не имеет никакого отношения ко всему прочему, но теперь он понял, что это не совсем так. Конечно, желание отомстить никак не могло остудить его страсть, но все же оно очень влияло на то, что могло произойти в будущем. Разумеется, он не представлял Сорчу Хей в качестве своей жены, но ведь всякое могло случиться… И если вдруг в его сердце пробудится нежное чувство к этой девушке, то оно непременно натолкнется на злость, уязвленное самолюбие и желание отомстить. И тогда это чувство наверняка погибнет.

Сорча остановилась у кровати, и теперь ее ноги почти касались его ног. В темных глазах девушки появилась неуверенность, и Руари понял, что она неправильно истолковала его молчание и неподвижность. Взяв ее за руку, он проговорил:

— Твое «да» было очень красноречивым. Но скажи, ты действительно в этом уверена? Я ведь предлагаю тебе только свою страсть, не более того.

— Да, я знаю. — Она покраснела. — Но разве я прошу чего-то большего?

— Большинство девушек высокого происхождения просили бы.

— Мне кажется, ты пробыл в Данвере достаточно долго, чтобы понять: я не похожа на большинство девушек высокого происхождения. — Руари рассмеялся, и Сорча едва заметно улыбнулась: — И я не ребенок. Мне двадцать, и, по мнению многих, мне уже следовало выйти замуж. Я уже в таком возрасте, когда знаю, чего хочу, чем рискую и какую цену могу заплатить за свои поступки. Да, я думаю, что у меня хватает ума все это понимать.

Руари привлек ее к себе и сказал:

— Моя дорогая Сорча, я иногда думаю, что ты понимаешь гораздо больше, чем тебе следует понимать. И все же я спросил тебя об этом, хотя мне ужасно хотелось придержать язык и обнять тебя покрепче. Но ты должна учесть следующее. После того как все произойдет, ничего нельзя будет изменить. И я не хочу потом увидеть перед собой разъяренную Сорчу Хей или ее родственников, заставляющих меня исполнить клятвы, которые я не давал. Я не хочу всего этого…

— Да, я понимаю. Ты боишься оказаться в ловушке, стать заложником ситуации, из которой тебя не вызволит никакой выкуп, — ответила Сорча, чуть нахмурившись. Ей было оскорбительно слышать размышления Руари о том, что она может заставить его жениться на ней. Желание, толкнувшее ее закрыть задвижку на двери, начало угасать, уступая место раздражению.

Тут Руари вдруг взглянул на нее, прищурившись, и Сорча поняла, что он уловил перемену в ее настроении.

— Нет, я не верю, что ты способна на такие уловки, — сказал он, обнимая ее еще крепче. — И мне кажется, что мы уже достаточно поговорили.

— Более чем достаточно…

Руари улыбнулся, и Сорча почувствовала, как сердце подпрыгнуло у нее в груди. Когда на его лице появлялась такая вот улыбка, он становился неотразим. И в такие моменты ей было не так уж трудно поверить, что их влечение друг к другу не имеет ничего общего с теми препятствиями, которые их разделяли. Она отчаянно хотела, чтобы это было именно так. Хотя у нее почти не было надежды на то, что его страсть сможет когда-нибудь превратиться в настоящую любовь, Сорча хотела, чтобы это чувство, если оно все-таки появится, возникло само по себе и было искренним. Она не желала, чтобы оно было омрачено подозрениями или обидой.

Руари принялся раздевать ее, то и дело нежно целуя. Оставшись в одной сорочке, Сорча покраснела. И ей вдруг пришло в голову, что следовало бы надеть на себя побольше, когда она отправилась в погоню за узниками. Тогда Руари пришлось бы дольше ее раздевать, и за это время ее страсть разгорелась бы с такой силой, что в ее пламени сгорели бы последние остатки стыдливости.

Он заглянул ей в глаза и проговорил:

— Тебе очень идет румянец.

— Я сгораю от стыда, — прошептала она, потупившись.

Руари провёл ладонями по ее плечам, затем принялся осторожно поднимать подол ее сорочки.

— Нет, дорогая, я хочу, чтобы ты сгорала совсем от других чувств.

Сорча не смогла ничего ответить, потому что в тот же миг он впился в ее губы поцелуем. И этот страстный и требовательный поцелуй так воспламенил ее, что она даже не заметила, как Руари снял с нее сорочку. Когда же их тела снова соприкоснулись, Сорча вздрогнула, почувствовав, как ей передается жар его обнаженной груди. Она тихонько застонала и закрыла глаза. Почувствовав, что Руари пристально смотрит на нее, Сорча медленно открыла глаза и инстинктивно попыталась прикрыть свою наготу покрывалом. Но Руари тут же остановил ее и сказал:

— Ты думаешь, мы будем предаваться любви в темноте, с закрытыми глазами? — Он принялся целовать ее груди.

Сорча судорожно сглотнула.

— Нет, но я не думала, что только я одна буду совсем без одежды. — Она вдруг поняла, что ее голос стал таким же хрипловатым, как и голос Руари.

Он усмехнулся и, стремительно приподнявшись, одним резким движением стащил с себя штаны. От вида его возбужденной плоти Сорче стало немного не по себе, но все же она не могла не признать, что у него необыкновенно красивое тело. Конечно, она и раньше видела его обнаженным, но тогда его тело было покрыто ранами и ссадинами. К тому же он нуждался в помощи, и у нее не было времени разглядывать его и любоваться им. Но сейчас она смотрела на него с восхищением, наслаждалась видом обнаженного Руари. Протянув к нему дрожащую руку, Сорча провела пальцами по шраму на его животе.

— Боюсь, вид пока еще не очень привлекательный, — заметил Руари.

— Совсем наоборот, — ответила она с улыбкой, Руари улыбнулся ей в ответ.

В следующее мгновение он опустился на нее, прижав к кровати. Сорча задрожала и тут же почувствовала, что Руари тоже дрожит. Тут он поцеловал ее груди, а затем принялся легонько теребить пальцами ее затвердевшие соски. Сорча невольно застонала и впилась ногтями в его широкие плечи. Когда же Руари прижался губами к ее губам, она с готовностью ответила на его поцелуй, и сейчас ей хотелось, чтобы он длился бесконечно.

А когда их поцелуй наконец прервался, оба дышали часто и прерывисто — словно после бега.

Руари вновь стал покрывать поцелуями ее груди, и Сорча тихонько застонала, наслаждаясь его ласками. Потом он вдруг провел языком по ее соску и стал осторожно покусывать его. Из горла Сорчи вырвался стон, и в тот же миг последние остатки здравомыслия покинули ее — она забыла обо всем на свете, и сейчас для нее существовали только руки и губы Руари, только те чудесные ощущения, которые он дарил ей своими ласками.

Внезапно рука Руари скользнула меж ее ног, и Сорча содрогнулась всем телом от этого интимного прикосновения. Она инстинктивно раздвинула ноги и тут же почувствовала, как он стал покрывать поцелуями ее бедра и живот. Когда же губы Руари коснулись ее лона, она громко вскрикнула и по телу ее прокатилась дрожь. В эти мгновения ей казалось, что она вот-вот умрет, не выдержав сладостной пытки.

Целуя ее и лаская, Руари что-то бормотал хрипловатым голосом, но Сорча, то и дело стонавшая, не понимала его слов. Впрочем, ей и не требовалось понимать — она улавливала в его интонациях восторг и восхищение, и этого было вполне достаточно, чтобы она, расхрабрившись, протянула к Руари руки, чтобы вернуть ему хотя бы часть ласк. И он, тотчас же отреагировав на ее ласки, громко застонал, после чего прошептал с дрожью в голосе:

— О Святая Мария, в тебе даже больше огня, чем я думал.

— Ах, Руари, похоже, я вспыхну прямо сейчас, и от меня останется только горстка пепла на постели.

Взяв в ладони его лицо, Сорча поцеловала его в губы, и он ответил на ее поцелуй с такой же страстью. Потом, задыхаясь, пробормотал:

— Только не надо сгорать сейчас, мое сокровище. Я хочу, чтобы этот огонь помог нам слиться воедино и чтобы ты совсем не почувствовала боли.

— Я знаю, что мне, возможно, будет немного больно, — прошептала в ответ Сорча. — Но не беспокойся, я не испугаюсь в последний момент и не отступлю.

Сорча сомневалась, что у нее хватило бы сил отступить, даже если бы боль оказалась очень сильной. Она чувствовала, что тело ее требовало соития. И она твердо решила, что теперь уже ни за что не откажется от близости с этим мужчиной.

— Я рад, что ты так решила, дорогая. — Он опалил ее груди своим дыханием. — Потому что сейчас, клянусь страданиями Христовыми, я уже не сумел бы остановиться, даже если бы ты потребовала этого.

Руари снова ее поцеловал, а потом вдруг немного приподнялся, и Сорча поняла, что сейчас он войдет в нее. Она обхватила его ногами и, заглянув ему в лицо, увидела, что глаза его закрыты, а лоб покрылся испариной. Внезапно тело ее пронзила острая боль, на мгновение погасившая пылавшую в ней страсть. Тихонько вскрикнув, Сорча крепко вцепилась в широкие плечи Руари. Он тотчас же замер в ожидании, когда она привыкнет к новому ощущению их единства.

И вскоре Сорча почувствовала, что желание к ней вернулось. Но Руари по-прежнему не двигался. Она снова на него посмотрела. Его глаза все еще были закрыты, а на лице застыла болезненная гримаса. Сорча осторожно шевельнула бедрами и тут же вздохнула с облегчением, почувствовав, что он вошел в нее еще глубже.

И в тот же миг Руари глухо застонал и начал двигаться. Из горла Сорчи тоже вырвался стон, и она попыталась еще крепче обхватить его ногами. Движения Руари становились все быстрее, и Сорча, пытаясь уловить их ритм, тоже начала двигаться. Бушевавшие в ней чувства были настолько острыми и сильными, что она в какой-то момент даже испугалась. Но вскоре возбуждение достигло своего предела, и все ее страхи и сомнения тотчас исчезли. Тело ее словно наполнилось наслаждением, и она, содрогнувшись, громко выкрикнула имя своего любовника. И будто откуда-то издалека до нее донесся голос Руари.

— Сорча! — выкрикнул он, погружаясь вместе с ней в сладостное забытье. А потом он упал на нее, придавив к кровати, и Сорча крепко его обняла.

Сорча не знала, сколько времени они пролежали без движения, но в какой-то момент Руари вдруг приподнялся и улыбнулся ей. Сорча улыбнулась ему в ответ, но тут же с трудом подавила тяжелый вздох. Все оказалось еще серьезнее, чем она думала.

Сорча знала: между ней и Руари только что произошло нечто необыкновенное. И это случилось потому, что она в отличие от Руари отдала не только свое тело. Теперь сердце ее принадлежало этому мускулистому темноволосому воину, лежавшему у нее на груди. Сорча знала, что никогда не пожалеет о том, что стала его любовницей, пусть даже их отношениям скоро придет конец, но ей придется очень дорого заплатить за свое решение. Она полюбила Руари Керра, однако прекрасно понимала, что скорее в аду пойдет снег, чем Руари ответит на ее чувства.