В щупальцах дракона (СИ)

Глава 8. ВЕДЬМА

Скрипучая дверь откатилась в сторону и Руфиано вошёл в кабачок. Не обращая внимания на хмуро поглядывавших завсегдатаев, он устроился за длинным столом. Бросил дорожную суму под скамью, вытянул ноги и громогласно потребовал еды и выпивки. Забулдыги, приняв его за своего, разом потеряли к нему всякий интерес.

Пыль кружилась в столбах света, пробивавшегося сквозь мутные стёкла. За окнами прогромыхала телега, гружёная клетками в которых обеспокоенно кудахтали цыплята.

Ну вот он и на месте, осталось совсем немного. Голова с утра не болела, казалось, демона напугало скорое свидание с магом.

Хозяин поставил перед ним сковороду жареных грибов в остром соусе и большую кружку тёмного мутного пива.

— Что‑нибудь ещё? — осведомился он.

— Нет, этого достаточно, — осклабился юноша, протягивая тому горсть медяков, — Скажи, милейший, где я могу найти досточтимого эра Рибальда.

Бородач за соседним столом, услышав имя, обернулся:

— Он за городом живёт, за холмом на востоке. Уж три года как.

Сидевшие рядом с ним мужики рассмеялись.

— Там его дом?

Руфиано покосился на них и неуверенно глянул на трактирщика. Тот закатил глаза.

— Они шутят, мон эр, — ответил он, — Там городское кладбище. Старик Рибальд три года как умер. Вам он, извините, для какой цели был нужен?

— Меня интересовали его услуги, — проговорил юноша, помрачнев — Но, раз он умер…

— Заботу о семейном предприятии взяла на себя его внучка, эсса Танниа Рибальд. Вы можете найти её на вилле, что в двух часах ходьбы от города. Отправляйтесь через западные ворота, мимо не пройдёте — огромный дом окружённый плантациями тростника.

— Тростника?

— Именно, ма эр, сахарного — ответил хозяин, — Семья Рибальд производит лучший сахар на архипелаге, поверьте, вы не пожалеете.

— Ах да, — спохватился Руфиано, — Сахар, ну конечно. Я собираюсь сделать крупный заказ.

Трактирщик оставил юношу наедине с завтраком.

Впервые за последние несколько дней Руфиано охватило уныние. Неужели, шанс упущен? Он рассчитывал уже сегодня начать лечение, теперь же долгожданное выздоровление придётся отложить. Юноша понятия не имел, где в этой глуши искать чародея. Он знал лишь одно — слоняться наугад он не будет. Сегодня же он отправится назад в Нароссо и присоединиться к товарищам как можно скорее. Никто не знает, как долго ему будет удаваться сохранять рассудок.

Покончив с едой, Руфиано заказал местного рома. Напиток оказался совсем не плохим и надолго задержал его в пивнушке.

Когда он покинул трактир, солнце уверенно клонилось к горизонту. Его заметно пошатывало, в руке он держал мех с вином. Мешок с пожитками, вместе с оружейным поясом был закинут на плечо.

Выйдя за частокол, он бодро заковылял укатанной дорогой на запад. Путь лежал по склону обрывистого берега. Внизу шумело море, бриз прибавил ему бодрости. Время от времени юноша останавливался и отхлёбывал вина, наслаждаясь видом.

«Всё не так плохо», — рассуждал он вслух, — «Девчонка наверняка знает кого‑нибудь из друзей деда. Быть может кто‑то из них сможет мне помочь. Остаётся лишь надеяться, что живут они не в чёртовом Траске»

Уже вечерело, когда с вершины холма он увидел обнесённую высоким забором белую каменную виллу с красными черепичными крышами. Несколько хозяйственных строений и домик для слуг окружали двухэтажный особняк в центре которого возвышалась колокольня. Далеко позади, за усадьбой, зеленели поля сахарного тростника.

Приблизившись к кованым железным воротам, Руфиано постучал в них ногой. Мех с вином, взятый в трактире, опустел и он откинул его в сторону. Никто не появлялся, но молодой человек продолжал колотить по прутьям теперь уже эфесом меча, каким‑то образом оказавшегося в его руке.

— Чего изволите? — услышал он низкий хриплый голос.

Подняв глаза, он увидел перед собой невысокого шерглина с длинной густой шерстью цвета безлунной ночи. Одет тот был в светлый камзол и короткие штаны.

— Я хотел бы видеть эссу Ра… Рипольт.

— Рибальд.

— Именно так, милейший, — кивнул Руфиано, ухватившись руками за прутья и пытаясь протиснуть голову между ними, — У меня дело огромной важности.

— Хозяйка уже отдыхает.

— Это крайне срочно!

Юноша попытался сцапать слугу за шиворот, но тот ловко отстранился.

— Ступали бы вы своей дорогой, добрый эр, — проговорил слуга.

Руфиано разошёлся не на шутку, но справиться с железными воротами не мог. На шум и крики сбежалось ещё несколько слуг, с каким‑то стариком во главе.

— Ма эр, я имею честь быть управляющим усадьбы Красный Дол. Чем могу помочь вам.

Внезапно растроганный Руфиано пустил пьяную слезу.

— Мне всего‑то нужно переговорить с вашей хозяйкой. Это не отнимет много времени, уверяю вас.

— Боюсь, это не возможно, — спокойно проговорил старик, — Госпожа велела никого не пускать. Возвращайтесь завтра.

Руфиано продолжал требовать, чтобы его впустили. Бесконечно это продолжаться не могло. Лица слуг выглядели всё более недружелюбно. В конце концов, устав это терпеть, управляющий отправился в дом, сказав напоследок что‑то одному из слуг.

— Ступай‑ка своей дорогой, бродяга, пока мы тебя не поколотили, — сказал, наконец, чёрный шерглин.

Это было последней каплей. Руфиано выхватил меч из ножен и отбросил те в сторону.

— Что? Меня поколотите? Да я каждого из вас заколю трижды и отправлю к Нерею!

Слуги бросились врассыпную от ворот. Руфиано готовился праздновать победу, но вскоре те вернулись с палками, граблями, косами и прочими угрожающего вида предметами. Было их человек десять, но это лишь сильнее разозлило юношу.

Вместо того, чтобы атаковать в лоб он изобразил ложное отступление, погрозил неприятелю пальцем и рысью бросился бежать вдоль высокой стены. Вскоре он нашёл участок, казавшимся наиболее подходящим для штурма. Спрятав за пояс меч, он ухватился за стоявшую недалеко от забора тележку и подтащил её к самой стене. Используя её в качестве ступеньки, он не слишком ловко, но весьма уверенно вскарабкался наверх.

Внизу его уже ждали — собственное пыхтение и топот не позволили ему сбить врагов со следа.

Издав раскатистый воинственный вопль, Руфиано перевалился через ограду и прыгнул вниз. К счастью, работники не додумались принять его на вилы, а, руководствуясь чувством самосохранения, чуть разбежались в стороны.

На землю он упал плашмя, лицом вниз. Молодой человек хотел уже подняться на ноги, когда его в первый раз ударили палкой по спине. Потеряв равновесие, он снова уткнулся в колючую траву. Следующего удара ему удалось избежать. Он откатился в сторону и, отплёвываясь от пыли, вновь выхватил свой короткий меч.

— А, мерзавцы! — воскликнул он при виде испуганных лиц, — Теперь‑то я всех вас проучу!

Широким взмахом он перерубил древко направленных на него граблей и ринулся вперёд. Трое противников бросились бежать, но остальные обступили его с боков. Удары и тычки посыпались градом. Молодой человек не успевал отвечать на каждый и отражал лишь наиболее опасные, те, что наносили ему обладатели тяжёлых металлических грабель и косы.

Изогнутое железное лезвие просвистело на расстоянии ладони от его лица, срезав клок развевавшихся волос. Не дав противнику замахнуться снова, он прыгнул на того, свалил на землю и ударил в лоб тяжелым эфесом. Неприятель тут же затих, но на Руфиано тут же набросились друзья поверженного. Новый шквал ударов и тычков лишил его оружия. Рука ослабла и клинок выскользнул, воткнувшись в землю.

Пришла пора тактического отступления. Кто‑то навалился ему на спину и он, не глядя, ударил затылком. Раздался пронзительный собачий визг и хватка ослабла. Шерглины. Эти ребята большие, мохнатые и зубастые, но кости у них тонкие. Выскользнув из объятий врага, пытавшего схватить его сзади, Руфиано бросился к усадьбе. Единственным шансом на спасение было немедля увидеться с хозяйкой — она, конечно же, всё поймёт и не позволит разъяренным крестьянам расправиться с ним.

Но окна дома были слишком высоко. Не сбавляя хода он глянул по сторонам. По левую руку от него большая конюшня примыкала вплотную к стене. А оттуда до балкона рукой подать. К стене конюшни была приставлена длинная лестница и юноша опрометью бросился к ней. Топот ног и яростные окрики за спиной не давали ему сбавить хода.

Наскоком он влетел на лестницу и принялся карабкаться вверх. Он почти достиг крыши, когда почувствовал качку. Разом ухватившись, преследователи потянули лестницу на себя. Он рухнул на землю, придавленный тяжестью дерева. К счастью, высота была не слишком большой, а трава смягчила удар. Выбравшись из‑под лестницы, он обнаружил себя в окружении разъяренных мордоворотов.

Времени на раздумья не оставалось и Руфиано выбрал себе новую жертву. Щуплый и низкорослый парнишка справа держал в руках тяжеленные грабли на длинной ручке. Сделав финт, будто бы собираясь ударить другого, юноша подскочил к коротышке и, ухватившись обеими руками за его оружие, боднул несчастного головой. Ноги тощего бойца подкосились, но, к чести своей, он не сразу выпустил оружие и некоторое время волочился следом за Руфиано, словно темляк свисая с грабель.

Шест был длиной больше трёх метров и напоминал пехотную пику, с которой Руфиано вдоволь навоевался в дни своей службы в эрцгерцогской армии. Старые трюки вспоминались со скрипом, тем более сейчас, когда всё вокруг кружилось в алкогольном тумане. Однако он быстро взял себя в руки и пошёл в наступление. Держа неприятелей на завидном расстоянии, он наносил тычки и удары, подсекал ноги и добивал лежачих тяжелым тупым концом, отворачивая зубья в другую сторону — в конечном счёте, ему не хотелось убивать этих болванов, такой поступок не лучшим образом сказался бы на отношении хозяйки к нему.

Наконец, последний из нападавших выпустил оружие из рук и, извиваясь от боли, рухнул на землю. Все семеро лежали поверженными у его ног.

Семеро? Руфиано сморщил лоб, вспоминая, сколько их было изначально. Топот башмаков за спиной вывел его из раздумий и заставил его обернуться. Но сделал он это слишком медленно. Лопата плашмя ударила его прямо по лицу, заставив потерять равновесие. Грабли были слишком длинными, чтобы орудовать ими в ближнем бою. Он попытался разорвать дистанцию, но десяток рук ухватил его за одежду. Целая толпа, человек десять — пятнадцать, навалилась на него разом и придавила к земле.

Потом посыпались удары и вскоре Руфиано потерял сознание.

В себя его привело ведро воды, вылитое кем‑то на голову. Он был связан по рукам и ногам и лежал возле стога соломы в помещении, напоминавшем хлев или конюшню. За исключением того, что не видно было ни лошадей, ни коров. Он с трудом приоткрыл глаза — всё лицо опухло. Женская фигурка с факелом в руке возвышалась над ним. Позади неё собрались его недавние противники.

— Кто ты? — раздался тоненький властный голос.

— Я — Руфиано ди Рохо. Друг. Маэстро Сильфпар, знакомый вашего деда, мон эсса, послал меня сюда за помощью.

С минуту девушка задумчиво смотрела на него, светя факелом.

— Развяжите его и несите в дом, — наконец сказала она.

Точно мешок с мукой его втащили куда‑то вверх по лестнице, пронесли через пару дверей и без особых церемоний бросили на дощатый пол. Он слышал потрескивание огня в камине и тиканье маятника часов. Потом его усадили за стол. Левый глаз окончательно заплыл и Руфиано смотрел на мир через чуть приоткрытую щёлку правого.

— Оставьте нас, — сказала девушка и уселась напротив.

Была она совсем юной, на вид не старше шестнадцати, крупные черты выделялись на высоком орлином лице с кожей цвета умбры, большие глаза казались чуть прищуренными. Длинные жёсткие волосы, завязанные в множество косичек, сверху украшал яркий шёлковый платок. На девушке был кожаный дублет с заклёпками из под которого торчал белый воротник сорочки.

Гостиную украшали развешанные на стенах охотничьи трофеи и оружие. Огромные головы пятнистых аликских кабанов, чучела пантер, хищных ящериц и прочей опасной живности. Центром композиции служило чучело огромной двухвостой гориллы, привставшей на задние лапы и словно готовившейся к прыжку. Выполненный искусным мастером, зверь казался живым. Повсюду было развешано оружие, большой частью охотничье — копья с перекладинами, тяжёлые кинжалы и длинноствольные штуцеры.

— Любите пострелять? — проговорил молодой человек.

— Это всё дедушкино, — отмахнулась девица, — Не обращай внимания.

Она извлекла из‑за пояса длинный кавалерийский пистолет и положила рядом на стол.

— Итак, Руфиано ди Рохо, рассказывай — как давно ты знаком с маэстро Сильфпаром.

— Старик давно служит одной влиятельной госпоже. Несколько месяцев назад, сия дама наняла меня и двух моих друзей охранять её в своём неофициальном путешествии…

— Что за дама?

— Этого я сказать не могу, — ответил юноша, — Обязательствами моего контракта я должен держать его в тайне.

Девушка кивнула и он продолжил.

— Месяц назад, или около того, когда работа казалась завершённой и наша хозяйка собиралась в обратный путь, со мной начало происходить нечто странное. Кто‑то стал следить за мной — или моей госпожой — моими же глазами. Сначала это были короткие приступы, лёгкие прикосновения к моему разуму. Но со временем они стали более частыми и сильными. Порой мне казалось, что я теряю контроль над собственным телом, — Руфиано замолчал, собираясь с мыслями, — А сейчас это во мне постоянно. Я чувствую демона рядом, порой он даже говорит со мной.

— Маэстро достаточно сильный алхимик, чтобы самостоятельно справиться с таким примитивным Наведением, — возразила Танниа.

— Это не наведение, эсса, — ответил он, — Магистр провёл все возможные опыты, испытал каждое из своих зелий — но всё безрезультатно. Нет и следа внешнего воздействия. Ни единой посторонней частицы ни на мне, ни во мне — ни зелье, ни зачарованный предмет не смогли бы сотворить подобного.

— Хочешь сказать, магистр подозревает чары? — девушка заметно оживилась, — Но это не возможно. Воздействие такой мощи и постоянства. Подобное под силу лишь невероятно опытному магу, и он всегда должен присутствовать рядом с тобой.

— Мон эсса, это невозможно. Два дня назад я покинул своих друзей и преодолел весь путь до острова в одиночестве. За мной никто не следил — да и зачем? Я всего лишь продажная сабля.

— И?

— Он здесь, — Руфиано ткнул себя пальцем в висок, — Прямо сейчас. Видит всё, что вижу я. Слышит каждое наше слово.

Девушка с недоверием посмотрела на него. Потом поднялась и сделала несколько шагов по комнате, о чем‑то размышляя.

— Никуда не уходи, — сказала она.

Юноша не мог пошевелить головой, всё его тело налилось свинцом. Эти мерзавцы хорошо его отделали — ничего не скажешь. Где‑то позади хлопнула дверь. Танниа появилась вновь, держа в руках красный камень в тяжелой золотой оправе. Приблизившись к молодому человеку, она встала напротив, вытянув руку с камнем вперёд.

Руфиано не любил эти фокусы, но особого выбора у него не было.

— Так вы, ма эсса, тоже колдунья? — спросил он.

— Помолчи, — отрезала девушка.

Она закрыла глаза и нахмурилась. Прошло несколько бесконечно долгих секунд и камень в её руках зажегся ярким светом. Вначале Руфиано ничего не почувствовал, но через мгновение его точно накрыла тяжелая волна прибоя. Молодой человек силился вздохнуть, но не мог. На него будто бы навалилась вся толща океана. Некоторое время он сопротивлялся, но хватило его не на долго.

Когда он пришёл в себя, девушка сидела напротив и что‑то увлечённо писала на желтоватом листке бумаги. Какие‑то совершенно непонятные ему цифры и расчёты. Он чуть шевельнулся и Танниа встрепенулась.

— А, ты проснулся, — сказала она, — Отлично. У нас много дел?

— Например?

— Я помогу тебе, — ответила девушка, — Но с одним условием — ты будешь делать всё, что я скажу… Ларри! Мас!

Двое работников явились на зов и помогли Руфиано встать. Они направились в соседнюю комнату, а оттуда стали подниматься по лестнице наверх, как понял молодой человек — в башню. Ту самую, которая возвышалась над особняком на добрых четыре этажа.

Вскоре они оказались в тёмной комнате на самом верху.

Она усадила его в жёсткое деревянное кресло и накрепко затянула ремни на запястьях и щиколотках. Руфиано не сопротивлялся — таков был уговор. За его спиной позвякивали бутылки, хлопнула дверца шкафа — она что‑то искала.

Глаза привыкли к полутьме и он осмотрелся. Окна наглухо забраны ставнями, так, чтобы свет не мог проникнуть ни внутрь, ни наружу. Пахло высушенными травами и едкими растворами. Повсюду на стенах виднелись развешанные обереги, дощатые стены были исписаны незнакомыми ему знаками и символами. На полках, среди нехитрой домашней утвари пристроились языческие статуэтки и тотемы. Огромные шкафы ломились от книг в затёртых обложках. Густые тени разгоняла лишь единственная медная жирандоль на пять свечей.

В комнате не было никого, кроме них — слуги удалились.

На миг ему стало не по себе. В детстве, когда он жил в самом бедном квартале Салардии, среди мальчишек ходили страшные истории о Рубиновом Братстве — тайном клубе знатных особ, продлевавших собственную жизнь с помощью тёмных ритуалов крови. Богачи, якобы, заманивали в свои тайные святилища бродяг, попрошаек и прочих людей, до которых никому не было особого дела, и там убивали, чудовищными способами извлекая из тел несчастных всю кровь до последней капли.

Что, если Танниа одна из них?

— Эсса Рибальд, вы когда‑нибудь слышали о Рубиновом Братстве?

Девушка на миг перестала возиться со склянками.

— Если бы я хотела вытянуть из тебя жизнь, сделала бы это более практичным и не таким грязным способом.

— Например? — не удержался Руфиано

— Названия заклинаний тебе ничего не скажут, — отозвалась она, — Лучше приготовься, сейчас начнём.

— Будет больно? — он попробовал улыбнуться, но онемевшее от побоев лицо не поддалось.

Девушка вновь появилась в поле его зрения. Она расставила на столе несколько бутылочек и устроилась в кресле по соседству.

— Это для меня? — спросил Руфиано, глазами указав на зелья.

— Для меня, — ответила она, — Ты ничего не почувствуешь. Между прочим, пока ты не уснул — помимо оружия с тобой было серебро…

— Оно всё твоё — если поможешь избавиться от беса.

— Отлично, — она хлопнула руками по столу, — С оплатой разобрались. Приступим.

Девушка закрыла глаза и начала бубнить себе под нос заклинания.

— Стойте, стойте, стойте! — вскрикнул Руфиано, — Может, скажете, хотя бы, что собираетесь делать?

Она тяжело вздохнула.

— Для начала мне нужно точно узнать, что с тобой произошло. Я попробую связаться с тем, кто следит за тобой.

— А это не опасно? — неуверенно спросил юноша, — Если с вами что‑нибудь случится, я ничем не смогу вам помочь, а слуги…

— Расслабься, улисано, я делала это много раз, — улыбнулась Танниа.

Она громко выкрикнула неразборчивое заклятье и последнее, что увидел Руфиано, прежде чем потерять сознание, была бледно — голубая молния, проскакавшая по комнате и ударившая его промеж глаз.