Вагон святого Ипатия

15. Кому война…

Вот уж не думал никогда, что фразу «Кому война, а кому мать родна!» будут произносить в мой адрес. Первыми нечто подобное произнесли британцы. Ну кто бы мог подумать?

– Ники! Это возмутительно! Герцог Мальборо сравнивает тебя с бельгийским Леопольдом! – негодовала Аликс, – он даже уверяет, что ты превзошел его!

– Аликс, но ведь я не могу заткнуть рты всем, кто мной недоволен. Я понимаю, что Леопольд многим не нравится. Но ведь он старается не ради себя, а своей страны!

– Участвуя в работорговле? Но ведь в Британии и тебя в том же обвиняют!

Что верно, то верно. Обвиняют. Причем, не только в Британии. Если верить «Таймсу», то я выгляжу редкостным поддонком. Вместо того, чтобы быть достойным правителем, я спихнул все дела правления на Георгиевскую клику и с головой погрузился в коммерцию. Я продаю свободолюбивых абреков бельгийцам. Вместо того, чтобы ссылать недовольных в Сибирь, я продаю русских революционеров преступному режиму Рузвельта, и они гибнут сотнями, будучи насильно загнанными в «Американский легион». Я продаю несчастных евреев в так называемый Израиль. В общем, клейма на мне ставить негде. Но это не все. Я наживаюсь на чужой войне!

А вот насчет последнего британцы не врут. Наживаюсь. И буду продолжать наживаться. Правда, наживаюсь не я один. Те же шведы с голландцами тоже используют малейшую возможность для наживы. А Германия вообще в первых рядах. Но все претензии почему то ко мне.

Правду сказать, я сам виноват в несколько одностороннем подходе. Ведь нельзя же так: торговать с Америкой и игнорировать Антанту. Война ведь что выявила? То, что я прекрасно знал: кризис снаряжения. Легко ли британцам обеспечивать те полмиллиона солдат, которые воюют с американцами? А ведь им беднягам приходится и в Китае воевать. В общем, насколько я понял те гнусные намеки, которые сделал мне Черчилль, британцам много чего сейчас от России требуется. Так я не против. Будет вам товарищи англичане тот ширпотреб, без которого жизнь на войне тосклива. Поэтому уже в середине года жизнь в балтийских портах и в Мурманске забила ключом. Нужно сказать, положение Британии в этот момент было не очень хорошим. Американские рейдеры свое дело делали. Поставки сырья для британской промышленности сильно сократились, потому что морские перевозки стали слишком опасными. У французов дела обстояли лучше, ибо до перевозок по суше, американцы при всем своем желании дотянуться не могли. Но и им приходилось несладко. А что говорить о мексиканцах, которым все необходимое изначально приходилось завозить со стороны?

– Ники, а мы не поссоримся так с американцами? – спросил Георгий.

– Нет, Жорж! У американцев у самих рыльце в пушку.

Я имел в виду то, что сейчас творилось в Мексике. Прежде всего, на нефтяных месторождениях. На них наложили руку французы. Правда, начать разработку им мешали американские рейдеры, которые уже разгромили один конвой с нужным для добычи нефти оборудованием. Но галлы не унывали. Вместо того, чтобы везти оборудование из Европы, они заказали его у самих САСШ. Мы при этом были посредниками. Не только при заключении контракта. Доставка всего необходимого осуществлялась нашими пароходами из Фриско. Назад они тоже пустыми не шли, завозя американцам все, что они покупали у мексиканцев и до войны. Но не только нефтянка начала развиваться в Мексике.

Его императорское высочество, президент Итурбиде взялся за военную промышленность своей страны. Которой толком до него и не было. Тут ему оказывали всяческую помощь французы, заинтересованные в поставках «пушечного мяса».

Как ко всему этому отнеслась наша общественность? Сложный вопрос. Тем же британцам сейчас не с руки нам гадить. Но гадят, несмотря на то, что шансы на развал России при помощи устроенной ими смуты, сейчас намного меньше, чем в моем времени. Понимают, что устроенные с их подачи беспорядки мне сейчас даже выгодны.

– У нашего рабочего класса сейчас нет желания бунтовать. Его вполне устраивают те перемены, которые произошли за последние десять лет, – докладывал мне Зубатов, – мелкая буржуазия тоже ныне лояльна вашему величеству. Армия и флот за некоторым исключениям сохранят верность престолу даже в самое тяжелое время. Недовольны существующими порядками в основном крупные собственники, но они пока не решились на необратимые поступки. Вызывает беспокойство такое явление как босячество. Число босяков не уменьшается и они склонны продавать свои услуги тем, кто им больше заплатит.

– И кто же им платит?

– Выясняем, ваше величество!

– Так что, никаких сведений по этому поводу нет?

Зубатов некоторое время пребывал в нерешительности, потом доложил, что КГБ выявило нескольких людей, производивших раздачу денег и водки нанимаемым для участия в беспорядках люмпенам. Но эти люди всего лишь посредники. Причем не между рядовыми крамольниками и заказчиком. Тут существует целая цепочка посредников. Которую еще предстоит размотать.

– Что насчет помещиков?

Оказалось, что среди помещиков тоже идет брожение. Кто-то, пока еще неизвестный, распространяет среди них слухи о том, что Георгиевская клика будет решать земельный вопрос за их счет. Для этого, она не побрезгует сама организовать погромы поместий. Как реагируют сами помещики на такие слухи? Да по-разному. Большинство их уже переводят свои сбережения на счета в заграничные банки. Часть из них запасается оружием и нанимает вооруженную охрану, готовясь дать отпор. Самые активные из них начинают поддерживать ЛДПР и намерены вступить в борьбу с Великим Хамом.

– Крестьянство?

А среди крестьян сейчас преобладают монархические в смеси с социалистическими убеждениями. Причем, по жалобам народных социалистов, республиканская форма правления непопулярна в селе. Мужики считают, что республика нужна в основном барам да богатеям, которые от этого станут иметь больше власти над народом. Слово «конституция» среди крестьян уже известно, но к ней тоже относятся скептически. «Если богатею дать больше воли и разрешить писать законы, он их переиначит для себя!»

А вообще, на селе уже неспокойно. Несмотря на послабления от казны, невзирая на переселения на новые земли и в города, крестьянство в массе своей не является зажиточным. И мысли о поправке дел за счет дележки помещичьих наделов, становится все более популярной. Народ дозрел до бунта, но пока что еще терпит.

– В данный момент из сельской местности в губернские отделения КГБ идет много доносов от сельских жителей на помещиков. Большинство их содержит нелепые, наскоро придуманные обвинения в государственной измене. Но есть и серьезные сигналы, от которых мы не считаем нужным отмахнуться. Начаты проверки тех фактов, что указаны в этих посланиях.

А жизнь продолжала и продолжала преподносить сюрпризы. В один прекрасный день, конституционные демократы родили весьма любопытную петицию. Ознакомившись с ее текстом, я выпал в осадок. Можно как угодно относиться к этой партии, но отмахиваться от того, что отражено было в тексте поданной ими петиции право не стоило. А что же в ней было такого?

Да обыкновенная тоска по несбывшейся мечте и элементарная зависть к чужим успехам. Наши либералы не переставали мечтать о парламенте, конституции и тем благам, которые к ним прилагаются. Я же со своей стороны, не спешил даровать стране подарки сомнительной ценности. Развивать народное самоуправление на низовом уровне? Сколько угодно! Право любого народа самому решать свои проблемы на местах, мною не только не оспаривалось, но и даже декларировалось. Но более высокий уровень – это более сложные задачи, которые неуместно решать деревенской сходке или уездным представителям. Даже на этом уровне добиться согласия по тому или иному вопросу, было невероятно трудно. Поэтому, уже на губернском уровне демократия не имела право решающего голоса. Только совещательный. Ну а в масштабах империи, я тем более не желал иметь парламент, который хоть что-то решал. Только представительство и совещательность! Да и то, не сейчас, а когда-нибудь.

Но если верить тому, что пишут в петиции кадеты, в Российской империи уже несколько лет действует полноценное народное представительство, способное без оглядки на мнение властей проводить свою собственную политику. Только в это представительство не всем позволено избираться. Что по их мнению совсем уж несправедливо.

Так что это за орган власти такой? Оказывается – это Поместный Собор Православной церкви. Будучи раз созванным, он не спешил распускаться, проводя с перерывами одну сессию за другой. Вообще то, я изначально предполагал, что заниматься депутаты будут чисто церковными делами. И главнейшей из задач, считал отделение церкви от государства. Вот только я не учел одного: любая самостоятельность в вопросах экономических, немедленно порождает и самостоятельность и в вопросах политических. Собор весьма удачно осуществлял переход церкви на самофинансирование. В итоге, церковь стала сама себя содержать. Не полностью еще, но зависимость ее от казны сильно уменьшилась. Основной источник прибыли – церковно-приходские предприятия. Причем, уровень социализации в таких предприятиях был много выше, чем в среднем по стране. И это не все. К вопросам народного просвещения, Собор отнесся очень ответственно. Церковно – приходские школы из четырехлетних становились семилетними. Духовные училища и семинарии помимо священнослужителей, начали выпускать и чисто гражданских специалистов. А взаимодействие с дпругими православными и не очень церквями? Это уже не чисто церковный, а международный уровень. В общем, по мнению того же Павла Милюкова, в России появился свой парламент, влиятельность которого превосходит таковую британского парламента.

Хорошо, пусть так. Но чем же тогда недовольны наши либералы? А недовольны они тем, что в этот парламент многим ход закрыт. Ведь благодаря тем религиозным свободам, которые даровал жителям России Поместный собор, многие поспешили объявить себя всякого рода атеистами, масонами или разбежаться по сектам. А ведь депутатов избирают приходы! Вот и пролетели либералы мимо осетрины с хреном!

Кстати, теперь я понимаю, почему Ленин вспомнил о своем православии. Он ведь и в моем времени считал, что пренебрегать легальными формами борьбы не стоит. Что буржуазный парламент – это прекрасная трибуна для открытой пропаганды своих идей. Так ведь и в этом времени он поступает аналогично! То, что вместо буржуазного, в России образовался клерикальный парламент, его нисколько не смущает. Главное – есть трибуна и есть возможность воздействовать на политику страны. Так что православный монархизм – это не более чем одежда. Сама суть большевизма от этого ничуть не изменилась.

Кстати, насчет того, что иноверцам хода в этот парламент нет, Милюков лукавит. При Соборе есть представительства христианских социалистов, среди которых хватает и лютеран, и католиков. Голосовать им конечно не позволяют, но против их работы в экспертных комиссиях никто не возражает.

Но что со всем этим делать мне? Милюков и его компания умоляют меня сделать этот орган народного представительства многоконфессиональным. Но пойти на это я не смогу. Не хватало мне ради лояльности либералов получить церковь в качестве врага! Ведь дело в том, что РПЦ уже не та, какой была еще несколько лет назад. Это уже не чисто религиозная организация. Она быстро и уверенно становится одним из защитников народа. Консерваторы, чье мнение сейчас представлено Святейшим Синодом, не очень довольны переменами. Зато у сторонников реформ – большинство голосов на Соборе. И за ними народ. Вернее, большинство поданных.

Нет, на конфликт с большинством мне идти не с руки. Ну а с другими конфессиями нужно что то решать. Те же мусульмане наверняка захотят иметь структуру, представляющие их интересы. Тут и сомневаться не приходится. Три года назад они уже провели в Нижнем Новгороде свой съезд. Причем, съезд этот легальным не был. Что порождало серьезные подозрения относительно истинных намерений собравшихся. Разгонять эти собрания я почел неуместным. Но вопрос о конструктивном сотрудничестве возник. И даже было кое что сделано в этом направлении. Начать решили с казанских татар. В этом году, профессор Императорского Казанского университета В. Ф. Залеский сумел создать Царско-народное мусульманское общество правомонархического типа.

Членами ЦНМО, за очень редким исключением, могли состоять лишь «природные татары обоего пола, всех сословий и состояний», преданные целям ЦНМО, твёрдо осведомлённые о них и давшие при принятии в его ряды обещание не вступать в общение с какими-либо тайными сообществами, а также с организациями, преследующими иные с обществом цели.

Все лица «некоренного татарского происхождения и инородцы» имели мало шансов вступить в ЦНМО, так как для этого они должны были пройти сложную процедуру единогласного утверждения соединённым собранием членов Совета и членов-учредителей (в составе председателя Совета, шести его членов и половины от числа членов-учредителей).

«Евреи, – говорилось в уставе ЦНМО, – в члены Общества никогда допущены быть не могут, даже в том случае, если они примут мусульманство». В этом документе, кроме прочего, отдавалась дань религиозным мусульманским традициям: женщины не имели права быть членами-учредителями.

Нужно сказать, общество это было невелико и в основном объединяло татар, проживающих в сельской местности.

С евреями дела обстояли намного проще. Им представительство ни в каком парламенте не светило. Нет, самоуправление низшего звена им запрещено не было. Но политикой высокого уровня они могли заниматься лишь в Кнессете Израильской империи. И кстати, выборы в этот самый кнессет происходили. Причем, легально только на территории России и Турции. А в той же Австро-Венгрии местные евреи такой возможности не имели. Император Франц-Иосиф почему то хотел их иметь в своем парламенте. Иной раз доходило до смешного. Депутаты австрийского или венгерского парламентов, желающие стать заодно депутатами израильского парламента, вынуждены были приезжать в Жмеринку, чтобы зарегистрировать свою кандидатуру. То же самое вынуждены были делать и польские евреи, которые для тех же целей приезжали в Бобруйск.

И нужно сказать, что еврейская предвыборная кампания была зрелищем ярким, а временами анекдотичным. Но в общем то поставленная мною цель достигалась. С каждым годом, все большему числу евреев было плевать на проблемы русских смутьянов. Зато вопросы обретения Израильской империей автономного статуса их занимали гораздо больше.

Итак, главное, что я понял после изучения кадетской петиции, так это то, что стадия принудительного развития России, помимо моей воли сменяется стадией естественного развития. Хорошо это или плохо? Смотря что и как оценивать.

Кидая мелкие подачки либералам в виде развития систем местного самоуправления, я старался тем самым похоронить этот самый либерализм. Что-то у меня в этом плане начало получаться. Глядя на то, как выглядит в жизни истинная народная демократия, наши либералы приходили в ужас и начинали петь совершенно иные песни. Розовые очки начинали спадать. Глядя на то, как народ судил тех, кто мешает ему жить, интеллигенция теряла всяческое желание звать Русь к топору. Потому что становилось понятно: на вилы могут поднять любого. Точно так же не понравился либералам и принцип ответственности власти перед народом. Оказалось, что при демократии даже уездного уровня, любой народный избранник может угодить за решетку, если избиратель останется им недовольным. А потому, начинали звучать робкие голоса о том, что при тирании жить как то уютней.

Но вот эффект от внедрения той самой демократии в религиозной сфере я явно не просчитал. Ведь чего я хотел? Нейтрализовать сопротивление церкви, отделив ее от государства. И что из этого вышло? А получилось, что она избавляется от явного балласта. Перестав быть бременем для казны, она усилилась экономически и организационно. А теперь еще и не имеющий аналогов в мире парламент, который образовался сам собой! Куда не все имеют право избираться. И ведь поздно отыгрывать назад! Не поймут меня.

Дело даже не в попах. На этом самом Соборе очень неплохо представлены и миряне. Причем, большая их часть к православию имеет чисто формальное отношение. Но вряд ли тот же Ленин обрадуется разгону Собора.

Хотя, чего это я переживаю? Ведь в этом странном парламенте хватает фракций. Которые наверняка соперничают между собой. Так что не выйдет никакого церковного диктата. Тем более, что к бюджетной кормушке депутатов я и близко не подпускаю. Все, что у них есть – это церковная казна, шутить с которой еще опасней, чем с государственной. Тут прихожане на вилы моментом поднимут шутников, буде такие найдутся.

Впрочем, не только про осетрину с хреном способны думать либералы. За утесненных христиан они тоже переживают. Мне вообще это непонятно. Сия публика озабочена благополучием славян? Но при этом, она со скрытой брезгливостью относится к русскому мужику, тоже славянину. Религию считают дурманом, но за оказание помощи христианам ратуют. А уж как они Проливы любят! Сколько бумаги извели, доказывая всем и вся их пользу.

Я понимаю наших моряков, мечтающих о контроле над Босфором и Дарданеллами. Но вот штафирок, которые вопят о торговых выгодах, я понять не могу. Какие выгоды и где они их углядели? Да, турки сидят на транзите. Но почему то богатыми от этого не становятся. А вот англичане, которые контролируют не проливы, а часть турецкой правящей верхушки – живут богаче турок. Вот и у меня вопрос: а может нам выгодней этих самых ребят за фаберже держать? Тогда они и через Проливы хрен кого чужого пустят, и честно наворованное в Якутске станут прятать. Вслух я этого не говорил. Зато провернул иную аферу. Дело в том, что среди подателей челобитных отсутствовали не только русские рабочие и крестьяне, но и представители русской буржуазии не стали уговаривать меня заняться столь выгодным делом, как захват проливов. И помещики южных губерний почему то не ратовали за прибитие креста на Святой Софии. Хотя, именно они должны быть наиболее заинтересованными в маленькой и победоносной войне.

В общем, внешне все выглядело так, что за дело ратуют бескорыстные идеалисты из числа «чистой публики». Правда, о торговых выгодах эти идеалисты не забывают говорить, хотя сами к торговле не имеют никакого отношения. В общем, кто то их использует. И как заткнуть им рты? Злоупотреблять прямыми запретами я не стал. Вместо этого, два года назад, через подставных лиц было создано «Акционерное Общество Черноморских проливов». Ответственным за эту операцию был один из помощников Ежевского – ротмистр Панин.

– Владимир Юрьевич, – инструктировал я ротмистра, – целью порученной вам провокации является дискредитация особо бойких крикунов в глазах общества. Второй целью является дискредитация Франции и в третью очередь – самой идеи захвата проливов. С последним, как выйдет.

И ротмистр взялся за дело, используя те возможности, о которых большинство спецслужб даже не подозревало. Созданное им во Франции акционерное общество, сперва не привлекло внимания публики. И тогда в ход пошла реклама!

С синематографом общество уже было знакомо. Но он по-прежнему был и великим, и немым. А мы, используя знания из будущего, создали звуковое синема! Правда, Панин был предупрежден о том, что среди жертв запущенной нами рекламы не должно быть представителей простого народа. А потому, билеты на сеанс продавались по такой конской цене, что купить их могли только люди богатые.

Сперва был снят художественный сериал «Крест над Царьградом». Съемки велись в Алжире и Польше. Соответственно, ни одного русского актера мы к участию в фильме не привлекали. Кинофабрика была якобы французской, а на деле, это была рекламная фирма «неизвестных отцов». Снят был фильм довольно неплохо и размер кассовых сборов значительно превзошел вложения.

Начало фильма – страдания христиан, до сих пор пребывающих под турецким игом. Показ жестокости и фанатизма османов просто потряс публику. Особенно сцены распятия христианских младенцев. И вот, разного рода славяне и христиане бегут в Россию. Они обивают пороги царского дворца, пытаясь достучаться до моего сердца. Но я веду себя неподобающе. Вроде бы и сочувствую пострадавшим, но при этом заявляю, что Восточный вопрос не получится решить чисто военными методами. Нужно вести диалог с турецким правительством, искать и находить компромиссные решения и вообще, в 20 веке пора мыслить совершенно по-новому… Просители уходят и по выражению их лиц ясно видно, что они во мне сильно разочарованы. Но надежды они не теряют и пытаются решить свой вопрос, обратившись к наследнику престола – великому князю Георгию Александровичу.

Встретиться с цесаревичем у них получается. Но и Жорж не склонен идти им навстречу.

– Бунтовать против законной власти? И вы хотите, чтобы я просил брата о поддержке бунтовщиков?

– Но ваше императорское высочество! Неужели вы не слышите стона угнетаемых иноверцами народов? Неужели вы не проникнетесь их нуждами?

А вот тут, в ответ Жоржа я вложил то, что должно было разумным людям объяснить мое нежелание воевать за чужие интересы.

– Мы эти вопли жидовские слышим уже не первый век. Все время одно и тоже: Россия должна! А когда она успела вам задолжать? Разве вы помогли нам скинуть татарское иго? Вы скинулись всем миром для того, чтобы Россия смогла восстановиться после Смуты? Вы пришли на выручку нашей армии во время несчастного Прутского похода? Вы помогли нам отбить нашествие армии Наполеона? Что делали вы, когда Севастополь истекал кровью, под натиском армий трех империй? Вы ничего не сделали для того, чтобы выручить Россию в самые трудные для нее годы! Вы только требовали: дать деньги на поддержание ваших храмов и вашего языка, прислать армии, чтобы освободить вас от турков. А когда мы делали вместо вас то, что является вашей первейшей заботой, то в конце концов слышали от вас же: «Убирайтесь туда, откуда явились! Потому что больше вы нам не нужны! Нам нужна европейская культура, а не азиатская дикость ваших сатрапов!» Мы убрались. Но ничего не забыли. Отныне господа, требуйте денег и солдат от Европы, ведь она вам милей, нежели мы!

И «пошли они солнцем палимы». И оставался у них один выход: кинуться в ноги простому русскому народу. И вот в кадрах их шествие по якобы Невскому проспекту. Правда, сразу видно что эта узкая извилистая улица, застроенная средневековыми зданиями, никак не может быть Невским проспектом. Но это не важно. Важен транспарант: «Воин Русской Армии! Спаси!»

И демонстрация достигает своей цели: К жиденькой толпе просителей присоединяются прохожие. И вот к якобы Дворцовой площади подходит многолюдная толпа. Которой ораторы жалуются на горькую судьбу и на равнодушие русских властей. Толпа прониклась. И тут на сцену выходят люди со светлыми лицами, которые уверяют посланцев в том, что Россия – не вотчина Романовых. Что в этой стране есть и общество, от которого много чего зависит.

– Не стоит отождествлять наше жадное и нерешительное правительство с народом нашей страны, – уверяют посланцев светлолицые, – как известно, наш народ добр, отзывчив и щедр!

При слове «щедрость» лица посланцев заметным образом светлеют.

– Ради святого дела наш народ всегда готов совершить подвиг и принести любые жертвы на алтарь свободы.

Лица посланцев светлеют еще больше.

– Мы, лучшие люди России, берем дело освобождения наших братьев в свои руки.

Лица посланцев уже не светлеют, а сияют.

– Если нужно, мы пустим шляпу по кругу и соберем те деньги на военные нужды, которых так не хватает нашему монарху!

Тут же, на площади, было объявлено о намерении создать «Акционерное Общество Черноморских проливов», которое соберет средства с населения и произведет закупки всего необходимого для освобождения братьев от басурманского ига.

Фильм заканчивается тем, что первым акции упомянутого общества приобретает лихой казак Леня Голубков.

То было два года назад. За это время, созданная нами «пирамида» уже могла похвастаться первыми успехами: рекламными фильмами о том, как казак Леня Голубков внезапно разбогател со столь удачного вложения капиталов. Тут реклама почти не соврала. Акции вдруг взлетели в цене настолько, что не решись герой рекламы купить их по номинальной цене, то сейчас он бы не нашел денег на покупку столь прекрасного источника дохода.

Ну а раз цена взлетела до небес, то простой народ их не покупал. Зато состоятельные люди купились.

И вот, когда консультанты «неизвестных» пришли к выводу о том, что большего пожалуй с легковерной публики не выдоить, пришло время лопнуть этому пузырю. Терзали ли меня муки совести? Нисколько! Три четверти держателей акций – иностранцы, ну а своих дураков тоже следовало лечить от глупости. К тому же, помимо прибыли, которой предстояло испариться в неизвестном направлении, должен был последовать чисто политический эффект. Обрушение финансовой «пирамиды» я приурочил к началу вооруженного мятежа в Македонии, который собирались устроить младотурки.

Когда провокация только затевалась, у меня были сомнения в успехе задуманного. Ведь что во Франции, что в России, в настоящий момент свирепствует капитализм. «Пузыри» и пирамиды – это не экзотика. Про них люди прекрасно осведомлены.

– Николай Александрович! Бросьте сомневаться! – убеждал меня Константин Семенович, – людей дурной опыт мало чему учит. Вы посмотрите на своих дворян. Ведь не тупые люди. Прекрасно знают о том, что в рулетку в основном выигрывает игорный дом. Но разве это их образумило? Игра – это наркотик, от которого игроман не желает избавиться.

– Хотите сказать что биржа…

– Такой же притон игроманов. Три процента участников игры всегда выигрывают, а остальные только теряют. Причем, не только деньги. Теряют заводы, фабрики, поместья и даже банки. Тысячи банкротств ежемесячно. А где то в это время крепнут известные на весь мир монополии.

Призадумался. А ведь действительно, не дурачки проигрывают. Взять ту же самую «Панаму». Как ни крути, но просчитать последствия этой аферы солидные люди могли еще в самом начале. А зарубить на корню у правительства Франции возможности были. Но ведь не стали этого делать. Наоборот, ведущие политики своими честными лицами старательно убеждали рантье в том, что дело стоящее. Что за всем этим стоит не кто-нибудь, а государство. Которое якобы имеет в Панаме свои стратегические интересы, а потому всегда защитит интересы вкладчиков. И толпы рантье, желавшие всю жизнь жить со стрижки купонов, клюнули. То, что государство на этот счет никаких официальных гарантий не давало, а слова министров и депутатов были лишь частными заявлениями, любители халявы пропустили мимо своего внимания. А когда разразился скандал, то оказалось, что спрашивать было не с кого. Государство напомнило о том, что ничего не обещало. А ребята с честными лицами уверяли что сами стали жертвами наглого обмана. Тот же Клемансо, увеличивший свое состояние в разы, уверял всех, что он «тоже пострадал». В отставку ему уйти пришлось, но без потери влияния на политику Республики.

Значит вывод: следует покупать людей с честными лицами! Главное, чтобы они знали: в тот момент, когда лопнет надутый «пузырь», лично они не пострадают, а «тоже пострадают». Хорошо проинструктированный Владимир Юрьевич взялся за это дело. И как всегда, начал с информационного обеспечения. Статьи в газетах и рекламный фильм, были малой частью его трудов. Главным было заставить серьезных людей поверить в то, что на Балканах затевается нечто серьезное. Ради этого, наши агенты исколесили Македонию вдоль и поперек, налаживая контакты и с местными партизанами, и с турецкими военными. Кстати, наши агенты были в основном из остзейских немцев и потому уверить что славянских, что турецких революционеров в том, что на них вышла скандально известная «Schwarze Hand», не составило особого труда. Кстати, общество это уже не являлось мифическим. За годы работы на Балканах, в него вступило немало проавстрийски настроенных сербов. Более того, ему начал покровительствовать король Сербии! Кроме сербов, удалось завербовать десяток мадьярских и австрийских офицеров. А теперь в него начали вступать и новые люди. В частности, членами «Schwarze Hand» стали майоры Ахмед Ниязи-бей и Энвер-паша. Из проболгарских деятелей Внутренней Македонско-Одринской Революционной организации, были завербованы Христо Диманов, Делирадев, Христо Чернопеев, Тодор Паница и Яне Санданский. И из всего этого «Schwarze Hand» создавала Армию Нового Македонского виллаята.

– Османская империя слишком инертна. Эти ваши азиатские провинции еще долго будут противиться прогрессивным преобразованиям. Вам не хватит ни времени ни сил, чтобы вытащить всю тушу из того болота, куда она влезла. Поэтому есть смысл в том, чтобы вытаскивать ее частями, – внушал собравшимся революционерам тайный эмиссар «Schwarze Hand», назвавшийся бароном фон Штепселем.

По мысли «барона фон Штепселя», следует на территории Фракии и Македонии создать особое политическое образование, правительство которого проведет образцовые реформы.

– Отделять это образование от Империи не стоит. Потому что в дальнейшем, реформированные территории должны помочь его величеству султану провести преобразования на остальной территории империи. Тем не менее, вам стоит опираться на собственные армию и флот. Порядок должна поддерживать собственная полиция, а бюджет должен быть недоступен чиновникам из Стамбула. Кроме того, полное отделение от Империи немедленно соблазнит Болгарию, Сербию и Грецию на захват и расчленение эти территорий.

Деятельность тайного общества недолго была секретом для окружающего мира. Первыми заволновались жители Стамбула, которые не желали распада страны. Кто то, оставшийся неизвестным, постоянно нашептывал им мысль о том, что новому политическому образованию, которое вот-вот появится, будут оказывать покровительство не только Австрия, но и Германия. Что благосостояние жителей Фракии и Македонии повысится необычайно.

Кто то иной, нашептывал совершенно другое: мол германский капитал – это солидно, но есть и другой интересант: «Акционерное общество Черноморских Проливов». Оно тоже готово вкладывать свои капиталы в развитие этих территорий. Но пока на престоле находится такая одиозная личность как Абдул-Хамид, денег на развитие не дождешься.

А неизвестный третий внушал мысль о том, что Стамбул – это тоже Европа и на роль столицы нового образования подходит просто идеально.

Тем временем, во Франции представители «Акционерного общества Черноморских проливов» начали зондировать почву на предмет закупки вооружений для Добровольческой Армии, которая поможет окончательно решить «турецкий вопрос». Так как благодаря агрессивной рекламе и живительной коррупции, у общества этого уже появились какие то деньги, то производители вооружений проявили интерес к ведению переговоров. Тем более, потенциальные заказчики не мелочились. Их интересовали устаревшие морально, но еще находящиеся в хорошем состоянии броненосцы, и бронепалубные крейсера. Дирижабли, танки, артиллерия… В общем, предполагаемый пакет заказов внушал почтение. Конечно, приступить к выполнению «черноморского заказа» производители вооружения сейчас не могли. Потому что Франция испытывала большую нужду в вооружениях. Но если месье согласятся подождать до капитуляции Америки… Месье были не против. Сам факт переговоров недолго оставался в тайне. Более того, мы не стремились все это держать в тайне. А дальше срабатывала обычная обывательская логика: раз кто то заказывает оружие, значит намерен пустить его в ход. А если этим делом занимается частный капитал, значит речь идет о хорошей прибыли.

Как внезапно выяснилось, идиотами и мошенниками бывают не только частные лица. Государствам тоже свойственны эти качества. Повышенный интерес к деятельности «Общества Черноморских проливов» проявили правительства. Греция, Сербия, Румыния и Италия проявили нешуточное беспокойство по поводу того, что какие то непонятные частные лица вознамерились увести у них из под носа то, на что они претендовали. Перспектива создания в Македонии и Фракии независимого по факту славяно-турецкого государства им очень не нравилась. Но лезть на рожон без широкой международной поддержки они не решались. На Британию и Францию они уже не надеялись. Австро-Венгрию с Германией опасались. Даже сербы не хотели впутывать в это дело союзную им двуединую монархию. А потому, все взоры на Россию. Каждое лето мне портили отдых в Крыму их настырные посланники. Но приходилось терпеть это сущее занудство.

Правду говоря, надоедали они в основном не мне, а брату Георгию. А Георгий вежливо посылал их в известном направлении:

– Господа! У России нет желания нарушать сложившийся стратегический баланс. Более того, наша последняя война с турками оказалась настолько разорительной для казны, что сильно замедлила развитие нашей страны. Мы только в последние несколько лет начали приходить в себя. Вкладывать народные средства в прожекты, не обещающие экономических выгод, мы не в состоянии.

– Но ваше высочество, то, что этим занимается «Акционерное Общество Черноморских проливов», говорит о выгодности этого предприятия.

– Выгода? Но тогда почему ваше правительство не входит в число вкладчиков этого общества?

Такой ответ заставил призадуматься многих. Ведь в конце концов, нет разницы, каким образом будет оформлен союз, направленный против турков. Всегда можно сказать: «Мы тут не причем! Мы только вкладчики, рассчитывающие на дивиденды». А потому, «пирамиду» начали превращать в политический союз, не забывая о чисто коммерческом интересе. Вопрос только в одном: где балканские нищеброды возьмут деньги на участие в этом проекте? Они ведь по старой привычке рассчитывали на наши субсидии. Но в данный момент я не собирался кормить сущих попрошаек. Поэтому деньги на участие в концессии им пришлось занимать у французских Ротшильдов.

Внесенные балканскими правительствами в казну общества деньги, еще сильней подогрели страсти. Котировки акций на бирже подскочили сразу на много пунктов. «Лени Голубковы», которых в той же Франции было с избытком, продолжали получать проценты с вкладов и намеривались на этом не останавливаться. Теперь, когда переговоры о закупках вооружения вели правительства наиболее заинтересованных в этом стран, доверие рантье к этим бумагам росло не по дням, а по часам. В этой ситуации, «Общество» приступило к формированию «государственной казны», заключив сделку на покупку золота у наших «краснозвездных» банкиров. Банкиры играли честно. Ну почти честно. В конце июня 1908 года, зафрахтованное «Обществом Черноморских проливов» судно «Прекрасная Маргарет» с грузом золота вышло из порта Аян, сопровождаемое боевыми кораблями Камчатской флотилии. Спустя неделю, конвоирование «Прекрасной Маргарет» было передано французскому вспомогательному крейсеру «Робеспьер». После этого, ни «Маргарет» ни «Робеспьера» больше никто не видел. А на запросы, направленные французам, последовал ответ о том, что ни «Маргарет», ни «Робеспьер» никогда не числились в списках французского флота. Ни военного, ни коммерческого.