Валеркина охота

Первый волк

Заяц выскочил неожиданно, Валерка замешкался и не успел выстрелить. Он стоял и ругал себя за неосторожность и медлительность, но делать было нечего, и, вздохнув, он снова пошел по совершенно свежим теперь следам. Заяц не спеша уходил глубже в лес.

— Ляжет или не ляжет? — думал Валерка. — Вечер скоро, вполне может прямо на жировку отправиться…

Он уныло брел по следам и очень оживился, увидев вскоре заячью «двойку». Быстро отыскав продолжение следа после сметки, он пошел осторожней, крепко сжимая в руках ружье.

— Неужели опять не сумею выстрелить? — Валерка тщательно оглядывал недвижный лес: старательно укрытые снегом елочки, переплетения ветвей, составляющие на общем белом фоне причудливые узоры, нагромождения снеговых шапок на пнях и завалах, очень похожие на удивительных зверей. Он заметно волновался и поминутно ожидал за любым кустом или деревом, в неглубокой снежной ямке, такого желанного сейчас беляка.

— Неужто не догоню? Опять, значит, неудачная охота… — Валерка остановился: обидно было возвращаться домой ни с чем. Снова станет улыбаться отец и советовать сначала привязывать зайца к пеньку, а потом уже стрелять, снова будут дразнить в школе.

— Эх я, охотник. Ружье давно имею, а все без добычи. Застрелить бы сейчас зайца, привесить на виду и пройти по деревне всем на зависть.

…След вывел на просеку и, пересекая ее, уходил, далеко видимый, в невысокий осинник. Стало ясно, что заяц, чувствуя настойчивое преследование, уйдет теперь далеко, а то и вовсе не ляжет. Валерка сел на упавшее дерево и положил на колени ружье. Настроение испортилось, он вяло размышлял о своем положении: наступал вечер — и, если бросить охоту, можно еще успеть засветло домой, а если идти дальше за зайцем, стемнеет, и тогда хоть ночуй в лесу.

Решив не ждать темноты, он поднялся и, оглядываясь на след, медленно пошел по просеке к деревне, потом разошелся, поудобней закинул за спину ружье и почти уж смирился с новыми насмешками.

И вдруг… Он еще издали заметил эти ямы, а теперь стоял и в страхе оглядывался — перед ним были огромные волчьи следы. Зверь пересек на махах просеку, взрывая и разбрасывая мощными лапами снег, оставляя на дне каждой ямы два четких отпечатка.

Валерка вынул из ружья патрон и заменил другим — с картечью, потом сунул в карман второй, чтоб быстрей достать, и, не раздумывая, двинулся по следу. Теперь он шел возбужденный, прислушиваясь к каждому шороху, каждому звуку.

«…Дедушка Макар говорил, что видел недавно двух волков за Кебиревом. Неужто сюда пришли? А может, другие?..»

Валерку не волновало теперь, что след ведет в противоположную от дома сторону. Настоящий охотник заговорил в нем, и его никак нельзя было оторвать от преследования зверя.

След шел то по прямой, то петлял в кустарнике, и Валерка начал уставать, но то, что скрывалось за словом «волк», заставляло забыть усталость и торопиться, сохраняя, однако, предельную настороженность.

— Ведь если догнать, если убить, тогда уж все увидят, что он настоящий охотник, перестанут говорить, что ружье длинней его. Здорово бы… В школу чучело сделать… Пусть все видят, какой волк большой и страшный.

След привел к оврагу и, наискось пересекая, уходил снова в лес. Валерка, торопясь, два раза срывался, пока поднялся по склону, и ему за голенища и в рукава набилось много снега. Прочистив вначале ружье, он сел и вытряхнул снег из валенок.

Сумерки заметно сгустились, когда Валерка вышел на поляну. Он тяжело дышал, ружье оттянуло руки, и нужно было хоть немного отдохнуть. Обмахнув варежкой пенек, он сел и положил на колени ружье.

— Разве идти домой, а завтра опять прийти? А вдруг ночью выпадет снег и засыплет следы — ищи потом волка. Нет. Нужно сейчас. Здесь где-то должна быть сторожка лесника, если что — у него переночую, пустит… — Он достал два куска сахара и положил в рот, набив его к тому же снегом.

В лесу быстро темнело, и следовало отложить охоту, но не мог Валерка упустить такой случай — ведь волк, настоящий волк прошел здесь совсем недавно.

Он поднялся, но едва сделал несколько шагов, как в ельнике, на той стороне поляны, что-то хрустнуло.

— Он! — подумал Валерка, и дрожь прошла по телу, сделались вдруг ватными ноги, но он кинулся вперед, на бегу взводя курок. В елках мелькнула длинная серая тень. Валерка выстрелил. Ложа больно стукнула по щеке, за которой был сахар, но Валерке было не до этого — трясущимися руками он менял патрон и, выбросив гильзу, снова вскинул ружье. Зверя уже не было, и только качалась задетая картечью ветка. За спиной затрещала сорока и залопотала крыльями, мелькнув меж стволов.

— Эта еще тут… — подумал Валерка. Сорока всегда не к добру на охоте. Он осторожно приблизился к зловещему месту. Зверь, видно, отдыхал здесь, снег был примят, истоптан лапами.

После выстрела волк прыгнул в сторону, потом сделал еще несколько больших прыжков и уверенно замахал прочь от поляны.

— Неужели ни одной картечиной не попал? — сокрушался Валерка. — Что же я? Мазила несчастный, ведь видел же, целился… — Он совершенно упал духом, но скоро приободрился, когда в метрах в двадцати от поляны увидел кровинку, затем еще, и потом уже на каждом прыжке зверь оставлял кровь — темные капли с бурыми и желтыми обводами подтаявшего снега.

— Раненый далеко не уйдет! Добью! А если что — лесника позову, за волком он всегда пойдет…

Теперь он пробирался по лесу более осторожно, потому что одно дело — просто следить волка и совсем другое — гнать подранка.

Валерка держал ружье наготове и шел, напрягая последние силы, ежеминутно готовый к развязке.

Но след вывел его на большую вырубку, посредине которой стояла лесникова избушка, и… пошел прямо к ней. Валерка остановился в недоумении:

— Что это? Волк в дом захотел или в овчарню?

Пока он стоял, окно избушки осветилось ярким желтым светом, и отблески его упали на снег и по снегу прискакали к ногам Валерки. Разом исчезло напряжение, боязнь раненого волка. Близость жилья, свет в окне успокоили, он вздохнул и пошел к дому.

Грозный собачий лай раздался в ответ на его стук, затем на дороге появился человек.

— Никак охотник? Чего это на ночь глядя? Приблудил, что ли?.. Постой, постой, а ты не Ивана Игнатьева сын? Лерка?.. Ну, заходи, заходи… да ружье в сенях оставь — в избе отпотеет. Булай! На место! — зычно крикнул он на собаку, пропуская Валерку вперед.

Усевшись на лавку у печки, Валерка протянул озябшие руки к огню. Все еще переживая погоню, торопясь и сбиваясь, он рассказал леснику о следах, о своем выстреле и о том, как нагло прошел волк около самого жилья. Лесник слушал молча, недоверчиво качая головой.

— Волк, говоришь? Да их тут с начала зимы нету. И чего бы волку к дому идти?..

Внезапно лесник нахмурился:

— Постой, через просеку след шел и потом по оврагу? Так? Валерка кивнул.

— Эх, ты — горе-охотник… Ты же за Булаем шел. Он в деревню повадился бегать, возвращался вот, ты его и принял за волка. У него, верно, лапы здоровые, но ведь собачьи же отличаются как-никак от волчьих.

Большая рыжая собака, точно поняв, что говорят о ней, неслышно появилась из-за печки и встала против Валерки. Он отодвинулся невольно, а пес недружелюбно зарычал и сел на пол, не сводя с Валерки глаз. Лапа у него была обмотана тряпкой.

Валерка растерянно смотрел то на лесника, то на собаку, краска стыда залила ему щеки, захотелось быстрее уйти, убежать от такого позора: «Эх, я — растяпа… собаку за волка принял, а еще охотник…»

— Дядь, а как же, я ведь убить его мог? — пролепетал Валерка, отодвигаясь все дальше от собаки. — Ранил вон…

— В том-то и дело, что мог, только чего уж: ведь не убил и не задел даже, — все еще хмурясь, отвечал лесник. — Это он сам лапу о сучок распорол, зализывал, должно, а ты его спугнул — вот кровь-то и потекла. Видишь, я завязал ему: хвои и масла коровьего приложил. Эх, ходите по лесу, а из какого конца ружье стреляет, не знаете, не то что след отличить… Ну, да чего теперь, давай раздевайся, ужинать будем.

— Не, я домой, я уж пойду, вы извините… Отогрелся вот, спасибо…

— «Извините, извините…» Раздевайся, говорю, он уж извинил тебя — смотри, как хвостом крутит. Дай-ка ему корочку, а домой успеешь — я скоро поеду к поезду жену встречать, завезу тебя.

— Не, я сам… спасибо. Я пойду, вам ведь со мной крюк делать.

— Ладно, у меня лошадь быстрая, доедем. Ешь вот давай. Да, слышь, приходи потом, научу следы различать, и с зайцем вдвоем-то мы лучше справимся.

— А вы не расскажете?

— О чем?

— Ну, как я… как следил…

Лесник засмеялся:

— Да ты, я вижу, гордый. Стыда своего показать не хочешь. Насмешек, что ли, боишься? А беда не в насмешках. Главное, знаешь, что? По ночам за волком в одиночку не ходят! Да еще с одностволкой! Раненый волк в безвыходности броситься может. Вот это ежели рассказать — так отец тебя, пожалуй, взгреет за геройство.

Так-то, охотник…