Ванька

Глава 20 В лесу у железной дороги

Перед тем как сесть, я снял пестерь.

Как его обратно на спину приспосабливать буду?

А, пусть хоть сама Мадам помогает…

Всё. Кончились мои силушки. До самой последней капельки.

Нашли юного туриста… За всю свою жизнь я столько по лесам не мотался.

Ладно бы ходить по ровненькому. Тут же не знаешь куда ногу поставить. Ещё и темно.

Один из бородачей ко мне подошёл. Было в нём что-то кавказское. Нет, я к кавказцам нормально отношусь. Просто этот факт констатировал. Среди лесных мужиков половина таких. Какой их леший сюда принёс? Сидели бы дома, в своих горах, нет, ищут на одно место приключений…

Ни слова не говоря, кавказец раскрыл берестяное изделие неведомого мне народного умельца. Покопался в нем немного.

Вот! А, я-то думал, откуда такая тяжесть неимоверная. Патроны. Всю дорогу от поляны я их и пёр. Могли бы и в карманы себе положить, облегчить мою участь.

Когда из деревни до лесного лагеря шёл, и то не так тяжело было. Тут же — хоть пой репку-матушку. Вот так люди спину и надсаживают…

Кавказец отошёл. Видно, взял, сколько ему надо. После него и другие стали подходить.

Они, что, воевать тут собираются? Диверсию на железной дороге устраивать?

Паровозный гудок вдалеке я слышал, значит — железная дорога где-то близко проходит.

Может они какие диверсанты?

Ни с кем, вроде, Россия в девятьсот третьем году не воюет…

Война чуть позже с Японией будет.

На японцев они никак не похожи. Что Мадам, что мужики. У внучка-Ваньки что-то немного какого-то бурятско-монгольского есть. Самую капельку.

Борцы с кровавым российским царским самодержавием?

То, что я в России — сомнения у меня не вызывало. Но, где точно — оставалось только догадываться. В деревне от горького пойла Егоровны-Мадам не до вопросов было. Опаивала она меня своей отравой знатно. Более-менее у меня мозги только вчера к вечеру прочистились. Не пил я три раза в день её зелье и лучше мне стало. Мысли связные появились, а то был квашня-квашнёй.

Пестерь пустел на глазах. Вот, так бы сразу.

Корзину от моих ног тоже взяли. Что-то съестное там сверху было, а под ним — какие-то брусочки. На мыло похожие. Такое, без бумажной упаковки, в деревне для стирки используют. По крайней мере, у Мишки дома так делали.

Мне поесть сначала не предложили, но потом, когда все уже прием пищи закончили, мне как собаке внучок-Ванька кусок хлеба кинул. Уши ему мало оборвать… Выделывается…

Мужики поели, вокруг Мадам собрались.

Меня как будто тут и нет. Стоят, свои дела обсуждают. Мне хорошо всё слышно. Здесь не поляна — так, небольшой прогальчик между деревьями.

Про поезд Мадам говорит. Должен быть по расписанию. Мадам ещё глупости перевозящих деньги подивилась. Вот ведь, никак не догадаются такие составы по свободному графику пустить, чтобы никому не было известно, во сколько и где он будет находиться. Грабят их, грабят, а им всё как об стенку горох. Маршрут-то здесь не поменять, а вот время — сколько угодно…

Деньги…

Повезут на поезде…

Понятно, что они эту перевозку не охранять собираются.

Тут у меня весь сон и пропал. Хотя пять минут назад глаза уже сами закрывались.

Вот здесь точно капец мне. Лица-то я их видел. Грабители поездов раньше, если по фильмам судить, себе лица платочками закрывали. Если они, эти самые платочки, у них не спадали, заложники и кассиры в кино в живых оставались. Лишнее душегубство грабителям сильно не нужно, их тоже матери родили. Плохо было, если люди в банке или в поезде их лица видели. Тогда — стреляли всех налётчики без разбора — мужиков, дам, детей. Никого не щадили. Своя-то рубашка ближе к телу. В петле никому нет желания болтаться. Ну, или на каторге в каменоломне вкалывать.

Про меня один кавказец у Мадам спросил. Что, мол с этим делать. Пальцем ещё по горлу чиркнул.

Я после такого чуть не поседел. Дышать перестал.

Нет, поживу ещё.

Денег в поезде буде очень много, а уходить надо быстро. Вот Ванька нам и поможет. Ванька, не внучок, а этот вот самый.

Так Мадам впервые лесным мужикам моё имя озвучила.

Все на меня посмотрели оценивающе. Сколько этот доходяга утащить сможет?

Я даже напыжился и плечи расправил. Показал, что здоров, как бык. Давайте мне хоть три мешка этих самых денег — унесу без труда. Патроны-то нёс, а тут, подумаешь — бумажки…

Или монеты будут? Золото там, или серебро? Так и монеты я нести могу.

Нет, всё же бумажные деньги ожидались. Так я из дальнейшего разговора понял.

Сколько-сколько? Пять миллионов? Нет, ребята, я очень нужен, очень. Без меня — просто никак.