Вдогонку за судьбой

14

Первый раз они познали друг друга под душем.

Хок не собирался проделывать это подобным образом: так быстро, жестко… но Анджела поймала его на слове. Приняв решение, она не тянула с его исполнением. Эту ее черту он только начинал узнавать.

Первый намек на ее умениe воплощать намерения в жизнь Хок получил во время часовой поездки с побережья в гостиницу. После краткого обмена информацией с Питером, во время которого Анджела переложила содержимое его спортивной сумки в одолженный им рюкзачок, слишком, по его мнению, заинтересовавшись этой работой, Хок предложил, чтобы она немедленно улетела в Денвер на небольшом самолете, который Питер оставил неподалеку на частном аэродроме. Сам Хок с оставшимися с ним людьми Блэкторна собирался поехать в Сан-Рафаэль и забрать там оставленную им видеокассету.

Без нее Марченд оставался для них серьезной угрозой.

Однако Анджела не только не согласилась с его планом, но еще и привела множество аргументов против этой идеи, начав с того, что Хок сейчас слишком измучен, чтобы думать вообще, а уж мыслить четко и логично тем более. Закончила она свою речь неопровержимым доводом, что если они разделятся, то ни к чему хорошему это не приведет.

Когда Хок усомнился, что Марченд держит его квартиру под наблюдением, Анджела возразила, что он считал, что их не найдут у Сэмми, и чем это кончилось.

Кроме того, заявила она, ей вовсе не хочется уезжать в Денвер, так что если он позволит ей решать за себя…

Хок сдался, правда лишь после того, как Питер согласился, что в словах Анджелы есть логика. Он позвонил Блэкторну, договорился, что связываться с властями по поводу «Морской волшебницы» будет заместитель Майка, и сообщил, что собирается просто «приклеиться» к Анджеле, пока не решится вопрос с Марчендом.

Так что хмурым и холодным осенним утром берег океана покинули пять автомобилей. Грузовичок Хока остался где стоял, вместе с тремя мужчинами, которые продолжали искать уцелевших после взрыва. Впрочем, надежды на то, что кто-то остался жив, не было никакой.

Хок и Анджела устроились на заднем сиденье, а Питер сел рядом с водителем, так что говорить о том, что их волновало в присутствии посторонних, им не хотелось. Они ограничились тем, что держались за руки под одеялом, которым были укрыты. Оба испытывали странное ощущение, когда дрожь, пробегавшая время от времени по телу одного из них, тут же вызывала ответную дрожь в другом. Они вдруг поняли, как близко подошли к черте, за которой могли потерять друг друга.

Приближающийся рассвет уже разогнал темноту ночи, и в сером полумраке Анджела увидела, что они проезжают мимо приморского курорта. Наклонившись вперед, она сказала Питеру, что надо здесь остановиться и передохнуть.

Он обернулся и окинул их быстрым взглядом.

– Это пятизвездочный отель, а вид у нас такой… Боюсь, нас не пустят дальше порога.

– Я приму от них только одно извинение – «мест нет». Но сомневаюсь в этом, потому что стоянка для автомобилей почти пуста. – Анджела откинулась на спинку сиденья и поправила на себе одеяло. – Доверьтесь мне, Питер. Если у них есть номера, мы их получим.

Питер взял радиотелефон и стал вызывать остальных.

Анджела блестяще справилась с задачей. По правде говоря, после небольшой беседы с глазу на глаз с дежурным администратором получение ключей и расселение по комнатам заняло меньше времени, чем парковка их пяти машин. Она даже ухитрилась договориться со службой обеспечения номеров, чтобы те подали им всем в комнаты ранний завтрак. Перед этим Хоку пришлось уговорить ее не настаивать на завтраке в ресторане. Он объяснил ей, что в свитере с чужого плеча и сырых джинсах будет чувствовать себя слишком неуютно, «не соответствовать пятизвездочному стандарту». И хотя, на его взгляд, Анджела всегда выглядела на миллион долларов, он сомневался, что она так же оценит себя, если посмотрится в зеркало. Про себя Хок подумал, что самое мягкое слово, которым она могла бы охарактеризовать свою внешность, это «замызганная».

Так что они отправились в свою комнату дожидаться еды, и впервые за целую вечность Хок, закрыв дверь, ощутил, что они действительно находятся в безопасности. Питер оставил человека около их двери, люди Блэкторна заняли соседние номера. Через такой кордон даже Марченду их не достать.

Повернувшись к двери спиной, Хок увидел цепочку из предметов мокрой одежды, ведущую через всю комнату мимо огромной кровати, стоящей на возвышении, по-видимому, в ванную. Внезапный шум воды подтвердил его предположение. Хок подобрал одно одеяло, потом второе. Перекинул их через руку, сделал еще несколько шагов и уставился на свитер и джинсы.

Анджела сбросила их с себя, когда он был в прихожей, не дожидаясь, пока окажется в ванной. У него кровь прилила к паху, когда он заметил выглядывающие из-под свитера кружевные трусики и понял, что она сбрасывает их, зная, что он идет за ней.

Шум льющейся воды снова привлек его внимание, и, сделав еще шаг, Хок увидел, что Анджела оставила дверь ванной распахнутой настежь. Тогда он уронил на пол одеяла и стал поспешно стаскивать с себя влажные джинсы, которые, казалось, стали его второй кожей, так плотно они облегали тело.

Душевая кабина отличалась той же роскошью, что и весь номер. Стеклянные скользящие двери и мраморные стены отделяли пространство побольше кровати «королевского размера». С двух сторон из бронзовых кранов били навстречу друг другу два потока брызг, а Анджела стояла с закрытыми глазами в центре их пересечения и, улыбаясь, старалась распустить мокрую косу. Вода струилась по ее плечам, ручейками стекала с сосков ее полных грудей, сбегала струйками по животу и бедрам.

Она была воплощением женственности и в то же время обладала силой духа, которая, на его взгляд, была свойственна лишь немногим представительницам прекрасного пола, и это делало ее особенно привлекательной. Хок хотел, чтобы она принадлежала ему всегда. И он хотел ее сейчас.

Он шагнул в кабину и увидел, как затрепетали ее ресницы, когда она открыла глаза, услышав шум закрываемой двери.

– Помощь нужна? – спросил Хок и прежде, чем она успела ответить, придвинулся к ней сзади и стал разминать напряженные мышцы шеи и плеч.

Какую-то минуту Анджела стояла не шевелясь, затем попыталась поглядеть на него через плечо. Однако он ласковым, но решительным движением вернул ее голову в прежнее положение.

– Просто стой спокойно, Ангел. Дай мне сделать это для тебя.

– Я вовсе не это имела в виду, когда оставляла открытой дверь в ванную.

– Знаю, – теперь Хок распускал ее косу. Волосы намокли и спутались, так что ему пришлось потрудиться, но он бережно и терпеливо расплетал косу, освобождая прядку за прядкой.

Анджела прислонилась к нему, и, когда ее ягодицы коснулись его возбужденной плоти, Хок испытал потрясение, сравнимое по силе разве что с десятым валом. Он не успел отпрянуть. Анджела круто обернулась и обвила его шею руками, пригибая к себе, пока губы их не слились в жадном поцелуе, поглотившем его разум… и самообладание. Все унеслось в водовороте острого ощущения ее губ, жадно впившихся в его губы, в мягкой нежности прильнувшей к нему груди, в почти болезненной пульсации его восставшей плоти, упирающейся в ее живот.

Оттеснив Анджелу к мраморной стене, Хок обхватил ладонью ее ляжку и приподнял вверх стройную ножку, пробуя пальцами другой руки ее готовность. Она жаждала его… Большего ободрения ему не требовалось. Крепко сжимая ее бедро и не прерывая жаркого безудержного поцелуя, он мощным толчком проник внутрь.

Внезапно, чуть ли не раньше его самого, Анджела начала конвульсивно содрогаться. Он заглянул ей в глаза, изумленный силой ее страсти, ее возбуждения… и удивления, светившегося в них.

Поразительной была легкость, с которой она достигла удовлетворения. Хок забыл обо всем, так захватило его зрелище пика ее страсти.

Анджела снова содрогнулась, потом по ней пробежала волна мелких судорожных движений. Хок вонзился в нее в последний раз и так и остался, глубоко в ней, пока она не поникла, трепещущая и насытившаяся в его объятиях.

Какое-то время они оставались в этой позе, замерев под потоками воды, льющейся на них. Хок гладил ее шею и плечи. Их головы смиренно и нежно склонились друг к другу. Немного погодя он приподнял Анджелу вверх, пока не вышел из нее, затем мягко опустил на ноги.

– Нам надо закончить с твоей косой до того, как мы израсходуем всю горячую воду в отеле, – улыбнулся он, глядя в ее поднятое к нему лицо.

Глаза ее были все еще затуманены страстью, и в глубине их таилось смятение.

– Пропади пропадом моя коса… И горячая вода тоже. Хок, я поверить не могу, что ты творишь со мной такое!

– Творю? Что именно? – очень трудно было не рассмеяться, но он предпринял героические усилия, потому что Анджела рассвирепела бы, а сейчас ему меньше всего хотелось столкнуться с ее гневом. – Если ты имеешь в виду способ, которым мы только что любили друг друга, признаюсь, вел себя несколько по-дикарски. В следующий раз я буду бережнее обращаться с тобой.

– Я вовсе не это хотела сказать! – возразила она.

– Значит, тебе понравилось?

– Конечно, понравилось! – вспылила Анджела. – А ты что, не догадался?

Розовое зарево вспыхнуло на ее щеках и сбежало вниз к пышной округлости груди. Хок наслаждался очарованием этого зрелища. Невзирая на угрозу вспышки ее гнева, он не выдержал и расхохотался. Положив затем руки ей на плечи, Хок ловким движением повернул ее лицом к стене. Анджела и сообразить не успела что к чему, а он уже погрузил пальцы в шелковистые волосы и продолжал расплетать косу, правда, руки его слегка дрожали.

– Знаю, что ты хотела сказать совсем другое, Ангел. И, честно говоря, не могу понять, почему ты так разволновалась… разве что из-за некоторого моего органа, который намекает нам, что пора приступить к делу.

Не прекращая своего занятия, Хок нагнулся к ее ушку и подробно описал ей, что хочет от нее… что хочет для нее… и, пожалуй, самое главное, что хочет для них обоих вместе.

По неровному дыханию, бурно вздымавшему грудь Анджелы, он понял, насколько его эротические обещания возбуждали ее. Никогда не приходилось ему сталкиваться с подобной жаркой страстью, с такой жгучей пылкостью. Она разжигала пламя его собственного желания. Он продолжал говорить, расплетая и промывая под теплыми водяными струями роскошную гриву ее длинных волос.

Когда последний узелок был распутан, Хок уронил руки ей на плечи, а потом провел ими по ее груди и взял в горсти нежную плоть. Руки ее невольно потянулись и обхватили его запястья, и он привлек ее к себе, потому что больше не мог выносить даже крохотного зазора между их телами. Жажда близости пронзала Хока насквозь.

Он отвел с ее лица мокрые волосы и стал исследовать губами нежную кожу шеи, затем нашел ртом ушко и осторожно прикусил розовую мочку. Рука его скользнула вниз и безошибочно нашла путь сквозь мягкие завитки к влажному и жаркому входу, который они скрывали. Чувствительными подушечками пальцев изучал он самый сокровенный уголок ее тела.

Она снова была готова его принять, и Хок порадовался ее страстному темпераменту. Анджела вскрикнула, когда почувствовала движение его пальцев, и попыталась повернуться в его объятиях. Однако он только крепче сжал ее тело и шепнул, приникнув к самому уху:

– Анджела, не надо сопротивляться. Ты же послушная девочка…

Нет, Хок не хотел торопиться, не хотел скомкать такую восхитительную любовную игру, но ощущение ее ягодиц, трущихся о его восставшую плоть, становилось невыносимым. Испарина выступила у него на лбу, и он возобновил свои чувственные ласки, с трудом контролируя собственные эмоции.

Ему вдруг показалось, что он больше не в силах сдерживать свое неистовое желание, и вдруг внезапно нарушил их контакт, убрал руку и попятился.

Анджелу, лишившуюся одновременно и его ласки, и его поддержки, ноги отказывались держать. Неистовая, необузданная страсть, до поры таившаяся в ней, рвалась наружу. Круто обернувшись, она поглядела на Хока, прислонившегося к мрамору противоположной стены. Его взгляд полыхал ответным огнем, безмолвно призывая ее к себе.

Анджела заколебалась было, но вовсе не из-за охватившей ее неуверенности. Еще никогда в жизни не чувствовала она себя так прекрасно, не была так абсолютно уверена в правильности происходящего. Нет, она помедлила, потому что хотела навсегда запомнить этот миг, Хока, красивого и сильного, стоявшего перед ней и заставлявшего ее трепетать при виде его наготы, такой мужественной и влекущей…

Пришла пора. Анджела шагнула к человеку, которого любила, к мужчине, который был ее любовником… подошла и положила ладони ему на грудь. Пальцы ее медленно скользнули вверх к плечу, ощупывая шрам. Когда рука ее нашла сзади на спине шрам от выходного отверстия пули, она еле сдержалась, чтобы не заплакать при мысли о перенесенных им мучениях. Но лицо ее осталось невозмутимым: сейчас настало время наслаждений, а не сожалений. Она не будет ничем омрачать этой минуты.

– Назад дороги не будет, – произнес Хок. – Я знал с самого начала, что никогда не отпущу тебя… раз уж мы так далеко зашли.

– Я люблю тебя, – просто сказала она и задохнулась, потому что его сердце бешено застучало под ее пальцами.

– Я никогда не говорил этих слов. – Руки его подрагивали, когда он накрыл ими ее пальцы. – Но то, что я сказал, это всерьез: я тебя никогда не отпущу.

– Меня это устраивает. – Ей не нужны были слова, когда любовь ясно читалась в его глазах. Любовь и желание. Она сосредоточилась на последнем. Шагнув еще ближе, Анджела дотронулась до него кончиками своих грудей и ощутила, как поток жара заструился от него к ней.

– Вообще-то, мы можем делать это в постели, – заметил он. – Она находится всего в двух футах от нас. – Не сводя глаз с ее лица, Хок взял в пригоршни ее груди.

– Позже.

Он растопырил пальцы так, что соски легли между ними, и слегка сжал их.

– Там тебе будет удобнее, Ангел.

Анджела улыбнулась, одна рука ее скользнула вниз, и тонкие пальцы сомкнулись вокруг гладкой и твердой мужской плоти.

– У нас впереди вся жизнь. Успеем попробовать все, – пообещала она.

– Будь по-твоему, – и он нежно поцеловал ее. Затем поднял голову и улыбнулся. – Значит, остаемся здесь?

– Да.

Хок крепко взял ее за бедра и крепко прижал к себе.

– Вдохни поглубже, дорогая. Поехали.

Анджела сделала так, как он сказал, потому что ей не пришло в голову ослушаться и потому что это было изумительно. Прошла долгая минута, и наконец губы его оторвались от ее рта, чтобы набрать воздуху в легкие. Затем Хок снова накрыл ее рот поцелуем, и снова их языки возобновили свою дуэль… и так, слившись воедино, они опустились на пол и занялись любовью под горячими струями душа.

Если горячая вода и кончилась, они этого не заметили.