Ведунские хлопоты

Глава 14

Когда-то давно, как только я выиграл Митьку у Большака, черт пытался научить меня всяким лесным премудростям. Как ловить рыбу, ставить силки на птицу, вязать очень нужные узлы. Мне казалось, что я даже что-то запомнил. Вот только стоило взять в руки веревку, как выяснилось, что из головы все выветрилось.

Перевертыш поглядел на мои мучения и отобрал веревку. Он ловко сделал петлю, накинул мне на руку и потянул на себя. И в мгновение ока конечность оказалась стянута.

— Это тоже часть твоего гениального плана? — поинтересовался он.

Я же говорю — мастер. Даже ехидство, с которым он произнес фразу и скорчил рожу, вышло точь-в-точь, как у Гриши. Хотя видел он моего беса пару минут.

— Импровизация, — ответил я. — Говорил же, что я силен в этом.

— Угу, — хмыкнул перевертыш, явно так не думая. Вообще, если бы существовали соревнования по пассивной агрессии, я знаю, кто бы занял первое место.

Он освободил мою руку, после чего сделал узел снова. Только на этот раз намного шире, будто бы под слоновую ногу. Затем измазал в иле и грязи, и после этого буквально втоптал в берег. Отошел, недовольно посмотрел, накидал мелких палочек и еще ила, чтобы скрыть ловушку. А затем направился с веревкой к дереву так, чтобы она все время оставалась на земле и бережно перекинул ее через ветку, возле ствола. А сам спрятался с обратной стороны.

— Ну что⁈

Я следил за всеми приготовлениями с явной завистью. Все-таки одно дело придумать в голове и совершенно другое — привести в исполнение. Что тут скажешь — если есть возможность нанять профессионалов, надо этим пользоваться. Не жалеть денег. Иначе после придется переделывать втридорога сооруженное из говна и палок. Либо и вовсе все рухнет в самый неподходящий момент.

Мне повезло с тем, что перевертышу платить почти не приходилось. Точнее, я обещал ему немного серебра, но исключительно по доброте душевной. Потому что если не дать денег доппельгангеру, то что ему останется? Правильно, как-нибудь нехорошо нарушать закон. И если его поймают и начнут пытать, он не будет молчать. Тогда все ниточки приведут ко мне.

— Не видно! — крикнул я.

Вообще, ива оказалась чуть дальше от берега. Перевертышу пришлось удлинять веревку. Однако он сказал, что так даже лучше. Чем ближе Водяной царь к своей родной стихии, тем сильнее. Мы же собирались оттащить его как можно дальше от воды.

— Только один момент, — сказал я. — Когда я активирую кольцо…

— Я знаю, — отозвался перевертыш. — Ты это… на меня не смотри.

На том и порешили.

Из минусов нашего плана было то, что приперлись мы сильно заранее. Ну а что? Нам пришлось еще чапать в темноте по болотистому лесу и готовить ловушку. К тому же, надо все было устроить так, чтобы Водяной царь ничего не увидел. Поэтому я как нормальный тревожный человек взял время с большим запасом. Вот и закончили мы со всеми приготовлениями задолго до рассвета. Я поглядел на дисплей телефона. Час и четырнадцать минут, если верить поисковику, в котором я узнал точное время начала следующего дня. Надеюсь, Водяной царь не сильно опоздает, а то мы околеем. У этой нечисти интернета ведь нет.

Я вообще как-то забыл, что летом может быть так зябко. Нет, про прохладный июль в наших широтах давно известно. Скажем так, особенность климата. Однако в предрассветный час возле воды меня ощутимо потряхивало. Интересно, как там перевертыш? Тоже мерзнет или нечисть к холодам устойчива?

— Куда потом пойдешь?

— Сам же знаешь. К водяному, — отозвался он.

— Да я не про сегодня. Про вообще.

— Тебе не все ли равно?

— Да я так, разговор поддержать.

— Ты, рубежник, не обижайся. За то, что не убил, конечно, спасибо. Но друзьями мы с тобой не станем. Как и врагами. Уж не тот у меня характер. Я всегда был один.

Что интересно, его «спасибо» оказалось далеко не дежурным. Хист во мне чуток всколыхнулся.

— Одному быть тяжело, — отозвался я. — Человеческая психика так устроена, что если никого нет рядом…

— Я не человек! — как-то уж слишком резко ответил перевертыш. Почти прокричал.

— Сс… как и я, — горько усмехнулась Лихо.

Эффект был такой, словно смузи из полыни выпил. Даже не добавишь ничего. Вот и сидели мы, каждый занятый своими мыслями. Лишь я еще выстукивал зубами бодрую чечетку.

Водяной царь явился с первыми лучами солнца. Почти как Гендальф, только ни хрена не белый. Но надо сказать, его приходу я обрадовался не меньше, чем осажденные в крепости белому волшебнику. Больше всего я опасался, что верховная водная нечисть передумает. Решит, что слишком уж все подозрительно или вдруг явится в сопровождении свиты. Но жадность взяла свое. В который раз!

Огромная волна накатила на берег, добравшись до того места, где была припрятана веревка. Однако перевертыш очень хорошо притоптал ее илом. Потому единственное, что могло нас выдать — мой встревоженный взгляд. Но, видимо, Водяной царь отнес его на счет своего великолепного вида. Ну да, действительно, не каждый день приходиться наблюдать вздувшегося утопленника, выбирающегося на берег.

Но я мало того, что поднялся на ноги. Даже улыбнулся и поднял руки, приветствуя нечисть. Будто встречал на вокзале старого приятеля, который только что сошел с поезда Воркута-Москва. А потом неожиданно заорал: «Давай».

Наверное, Водяной царь что-то понял. По крайней мере, он неуклюже развернулся к воде, собираясь дать деру. Да, не очень по-царски, но когда речь идет о спасение собственной задницы, про понты можно и забыть.

Вода неожиданно пошла пузырями, словно в нее запустили огромный кипятильник и даже начала подниматься к ногам своего босса. Однако именно в этот момент я нажал на зеленый камень кольца, предусмотрительно надетого на палец.

Вот хорошо, что перевертыш почти добровольно решил вернуть его мне. Несмотря на то, что украшения я не люблю, однако к этому кольцу почти привык. И не потому, что подходило к глазами. Очень уж нравился мне эффект, получаемый от него.

Как только артефакт начал работать, бурление воды как-то поутихло. Стихия не пришла на помощь нечисти. Тогда как веревка наконец подтянулась, оплела сразу обе ноги, и Водяной царь повалился на землю. Как обычный мешок с брюквой, а не великий и могучий повелитель местной нечисти.

Больше всего я боялся, что в этом облике, а ныне перевертыш предстал собой, красивым и неповторимым, мой помощник не сможет утащить нашего пленника. Все-так помнил взросшее на чипсах и прочей белиберде тело, сомкнутые колени и жирные ноги. В общем, говорю же, память у меня, к сожалению, очень хорошая.

Однако обошлось. Пусть перевертыш и не мог ныне стать кем бы ему хотелось, сил, чтобы утянуть Водяного царя у него хватило. Вот что промысел животворящий делает!

Надо сказать, что это даже выглядело вполне себе забавно. В смысле, как опухшего утопленника волокут по земле к дереву, а он лишь пытается уцепиться хоть за что-нибудь. Ну, еще и ругается. Куда уж без этого.

— Я же тебя, рубежник, ракам на корм отправлю! Ты у меня вечно гнить в самом глубоком болоте будешь. Я же тебя…

С угрозами и метафоричностью у Водяного был полный порядок. Он призывал к таким карам, о которых я даже не подозревал. Молодец, что тут скажешь. Сразу понятно, почему его все остальные боялись. Может, мне тоже пару фраз запомнить? Исключительно для Гриши, конечно же.

Еще такое ощущение, что Водяной царь ходил к своему местному водяному психологу. Не знаю, может, какой-нибудь тритон проводил терапию, сидя на покрытом мхом камне. Однако в установленных стадиях принятия, первые две — отрицание и злость — он проскочил, как водитель БМВ, едущий на красный. И сразу перешел к торгу.

— Рубежник, родненький, что хочешь сделаю. Только отпусти.

Я отдал должное резкой эволюции Водяного царя. Надо же, как поумнел. Скорее всего из-за крови стала приливать к мозгу. Потому что перевертыш довольно бодро поднимал нечисть вверх ногами к ветке.

Понятное дело, я Водяному царю не особо верил. Я тоже обещал бабушке пылесосить каждый день после родительского собрания. И, спойлер, хватало меня на неделю. Когда жареным пахнет, мы готовы стать кем угодно. Даже, о ужас, лучшими версиями себя.

Как только Водяной царь окажется подальше от этого берега, то забудет обо всех договоренностях. Конечно, можно взять с него зарок. Он потом все равно как-нибудь извернется. Как минимум, нажалуется воеводе. Тут все было просто — если вытащил нож, то будь готов бить.

К слову, я взялся как раз за меч, вынув тот со Слова. И Водяной царь сразу притих. Понял, что его дело совсем труба.

— Все, я завязал, — отозвался перевертыш. — Выключай кольцо.

Веревка и правда перестала дергаться. Нечисть, которой подчинялись все водяные в округе, теперь смиренно смотрела на меня, боясь пошевелиться. Впрочем, не появлялся и перевертыш, стесняющийся своего истинного облика. Его я не стал смущать еще больше. Нажал камень в кольце и крикнул выходить.

И надо отметить, вышел допель из-за дерева со странным выражением лица. Точнее, с Гришиным, конечно, но уж очень удивленным. Будто перед ним стоял какой-нибудь кощей или даже крон, а не всего лишь лопоухий ведун.

— Значит, ты Шуйского убил? — серьезно нахмурился он.

— Какого Шуйского? — спросил я, чувствуя, что говорю совсем уж ненатурально. И запоздало вспомнил, что о нем мы с доппельгангером точно говорили. — Почему сразу убил?

— Потому что не отдал бы он тебе этот меч просто так, без боя. Жалко…

— Шуйского?

— Меч. Были у меня на него определенные планы. Но ведь принял он уже тебя. Теперь ничего не сделаешь.

В словах перевертыша слышалась все та же полынная горечь, как при разговорах об одиночестве. Даже как-то неудобно стало. Что ни сделаю, так все доппельгангеру плохо.

— Сс… щас расплачусь. Вы чего тут собрались, сопли жевать или дело делать? Сегодня столько еще предстоит.

Вот хорошо, когда в хозяйстве есть разумное Лихо, которое всегда может повернуть поезд на нужные рельсы. Вообще буду каждому советовать такое завести. Само собой, исключительно в артефакте, чтобы эта красота еще и наружу не выбралась.

— Да, ничего не поделаешь, — сказал я. — Давай вернемся к нашим баранам. Точнее, барану.

Я подошел к Водяному Царю, глядя, как с того стекают последние капли. Честно говоря, как-то было немного не по себе. Вроде как я должен убить его. И пусть он едва ли в полной мере представляет собой живое существо. Суть в другом. Он же вроде как безоружен.

Перевертыш пока не обращал на меня никакого внимания. Он раскладывал под Водяным царем плотное купленное покрывало. Чтобы от нашего преступления не осталось никаких следов. Я запоздало понял, что, наверное, лучше было бы взять полиэтилен. Ну чего уж теперь. Дело было за другим…

— Я же говорю, сс… мягкий ты. Все должно по правилам быть. Если драться, то сначала тебя должны ударить. Сс… а в жизни так не бывает. Порой не успеваешь ответить на удар, потому что удар оказывается единственным.

Нет, про Лихо я погорячился. Ни фига не нужна такая нечисть в хозяйстве. Порой будто бы даже мысли читает. Хотя в целом она права. Теперь уж поздно рефлексировать, после всего содеянного. Вот и перевертыш смотрит скорее непонимающе. Мол, чего ты завис?

— Не переживай, если здесь ударишь его, то кровь до воды не дотечет. К тому же, не зря же покрывало расстелили. Впитает все.

А, вон он чего переживает. Это да. Тут выяснилась еще одна интересная штуковина, о которой я и не подозревал. Точнее, рассказал о ней как раз доппельгангер.

Если «хозяин места» умирает, то его слуги, которые ему подчиняются, сразу об этом узнают. Не через некролог в газете «Правда». У них вроде беспроводной связи с патроном. Однако существовало одно весомое «но».

Все это случается, если «хозяин места» умирает в этом самом «месте». Да, выглядит как-будто бы сложно, но на деле все довольно просто. К примеру, если леший, не дай Бог, умрет в лесу, то об этом узнает берендей, черти, баранцы, верлиоки, ендари, лесавки, ну, и всякая прочая нечисть, имеющая прописку между деревьев. Если Водяной царь вдруг примерит белые тапочки в озере или болоте, то подобное случится и с его вассалами.

Кстати, как я понял, наша нечисть, ныне висящая на дереве, имела такую же связь в обратном порядке. К примеру, когда я убил анцыбала, Водяной царь примчался сразу. Хотя это так, пустяки и к нынешнему делу отношение не имело. Важно лишь, что Водяной царь должен отдать Богу душу на суше. Если эта душа у него, конечно же, была.

Я судорожно выдохнул, будто долго плакал, и решительно надавил мечом на висящее тело. Клинок вошел на удивление легко, точно у нечисти и вовсе не было костей. А туловище состояло даже не из плоти, а какого-то едва застывшего желе.

Водяной царь не кричал. Он стал как-то странно хлюпать ртом. В легкие ввинтился гнусный запах смрада и тлена. Такой сильный, что запершило во рту и защипало в глазах. Из крохотной раны, закапало нечто густое, темное, меньше всего походившее на кровь. Будто сам ил, разбавленный с речной водой, торопливо вываливался из умирающего тела.

По голове ударило подскочившим хистом так резко, что перед глазами заплясали яркие разноцветные искры. Это было похоже не на благодарность, на десятки искренних «спасибо». Значит, и с убийства нечисти есть толк. Или это работает, когда дело касается высокоранговых?

Я отошел в сторону, пытаясь отдышаться сразу по двум причинам. Во-первых, промысел мысленно заполнил половину шкалы, отведенной для повышения. Во-вторых, смердело от мертвого Водяного царя действительно невыносимо.

— Все, сдох! — не очень дипломатично заявил… я хотел бы сказать псевдо-Гриша, но перевертыш уже обернулся здоровенным громилой под два метра ростом. — Я снимаю?

А, вот для чего все этим метаморфозы. Чтобы было удобнее тащить тело. Я отрицательно помотал головой.

— Погоди пока, пусть все, стечет. Ну и вонь, что это?

— Кровь болотная, — ответил доппельгангер. — Или ты думал, что у них как у русалок, красная и жидкая? Нет, те хоть и нечисть, но больше в себе человеческого сохранили, а эти уже все…

Что именно «все» перевертыш не сказал. Но я так понял, что существовала нечисть, которую даже свои же опасались. Слишком уж далеко их завела дорожка хиста.

Что интересно, ужасного сожаления о содеянном не было. Совесть молчала в тряпочку. Я больше переживал, как смогу с этим жить. Оказалось — ничего. Может, нынешний Матвей Зорин не такой уж бабушкин пирожок, что раньше. А уже ближе к отъявленным мерзавцам нашего мира, которыми были все прочие рубежники. Можно порассуждать о метаморфозах души, связанных с хистом. Однако я решил отложить это важное занятие на потом.

Я перерубил мечом веревку и тело нечисти кулем свалилось на ткань, напоследок испустив мерзкий звук и обдав воздух вокруг новой порцией вони. Я скрючился, готовый опустошить желудок давним обедом, потому что ужина не было.

Блин, знал бы — два покрывала взял. Ведь теперь весь чердак этим запахом провоняет. Одно дело предметы, они хистом от посторонних глаз укрываются. А что по поводу вони? На этот счет никаких уточнений не было.

— Я походу знаю, че шведы в свой сюрстремминг кладут, — едва отдышавшись, сказал я. — Дохлых водяных.

Перевертыш не ответил. Это испытание он вынес более стоически, чем я. И теперь заматывал мертвого Водяного царя, правление которого еще официально не было закончено. Он даже завязал остатками веревки труп. Получилось, честно говоря. жутковато.

— Отдал бы мне мой саквояж, я бы эту мерзость усыпил. А потом бы его убили, бесчувственного. Вышло бы натуральнее и не пришлось бы такие сложности устраивать.

Я по этому поводу готов был не согласиться. К примеру, непонятно, можно ли убрать на Слово живую нечисть. Что-то мне подсказывало, что с этим могут возникнуть сложности.

К тому же, одно дело убить Водяного царя сейчас и совсем другое быстро и тайком, когда на тебя окажутся обращены взгляды свидетелей.

Да и как бы я заставил выпить верховную нечисть что-то из пробирки перевертыша? Мне казалось, доппельгангер просто жуть как хочет вернуть саквояж, вот и все.

— Все, убирай, — закончил мой помощник.

Выяснилось, что самое страшное — не убить Водяного царя. А поднять его ледяное тело. Леший, ты не представляешь, что я для тебя делаю! По ощущениям было так же мерзко, как взять в руки медузу.

Однако я все же прикоснулся к мокрому покрывалу, от которого уже несло тленом, сказал нужное слово и убрал труп подальше. На чердак собственного дома. Пусть и ненадолго. Простите, пожалуйста, голуби.

— Куда пошел? — остановил меня перевертыш. — Руки нельзя мыть. У тебя в машине бутылка воды, ей сполоснешь.

Я кивнул, в очередной раз поблагодарив судьбу, что Шуйский отправил убить меня такого прекрасного доппельгангера. А еще пришло в голову, что будь у меня хист Следопыта, то я бы давно стал кощеем. Так уж выходит, что встреченные мною существа как нельзя лучше подходят для всяческого блудняка, в который мне без особого труда удается влезать.

К тому же, этот окрик окончательно привел меня в чувство. Стало ясно, что мы справились. Основное дело сделано и остались, так сказать, побочные квесты.

— Пойдем, — сказал. — Теперь навестим его водяных.